После школы лягу в гроб
Только бы не на завод
Быть как все Миха не хотел с самого детства. Ну что, как у всех будет? На работу, желательно нелюбимую, потом к семье, скорее всего сводить концы с концами через чей-то труп, вероятнее всего своего ментального здоровья, если оно после уроков физики вообще останется. Невозможно так жить, это не жизнь. Легче и выгоднее сразу откинуться. Ну а что? Уйти на пике. Это хорошая мысль. И с ней он живет еще долго. Школа — место поганое и совершенно неинтересное. Там из интересного, если честно, только Шурики. Да и они как-то вместе держатся. Их связывает один класс, ненависть к алгебре и музыкальный вкус. А это уже ничего себе. Пластинки они забирают у родителей иногда, только по очереди и по возможности. Слушают в гараже. Перетащили туда нужные вещи: гитару и проигрыватель. И стало хорошо и уютно. Гараж Мишкин, и не ясно, как он его у родителей выбил. «Одноразовая акция» — объяснял Миха с улыбкой. Это парням ни о чём не говорило. Легче поверить, что он этот гараж в лотерею выиграл. А Миша мог, он сука удачливая. Рядом с Мишей казалось, что кармы не существует. Ну а как еще объяснить факт того, что ему не возвращается ничего. Он, правда, нисколько особо и не делает. Домашку на переменах списывает иногда, когда прям прижмет. Смеется над всеми, а над ним никто. Он на своей волне. Иногда, вообще, кажется, словно он узнал, что завтра умрет, и решил взять от сегодняшнего дня все. Только двоек у него от этого не прибавляется. Спишет, попросит, узнает. Ему повезет, обязательно. Он на это поработает. Еще и с историком постоянно ругается. Это, безусловно, хорошо. Историк тоже, так-то, человек конфликтный, так что они могут проспорить минут по пятнадцать про свои революции. Кошмар ли это? Да, потому что бьются они до крови и соплей. Кто выиграет, определит только судебный жребий. А потом карма все же напоминает о своем существовании. Напоминает она об этом, закидывая в жизнь Миши Андрея Князева. В самом начале он думает, что Князь уголовник. Ну ходит, по нему же видно, что распиздяй. Так еще и лысый. Только вот волосы растут быстро, а Андрюха оказывается пацаном крутым. Сперва шутками тупыми Мишу бесит. Конечно, хочется его вернуть обратно, туда, откуда он сбежал — в Купчино, за пять самокруток. Большего он не стоит. Наверное. Миша цену людям не ставит, не по-панковски это. Но его прям хочется куда-то скинуть. О Мише первое впечатление другое. Он кажется каким-то неугомонным. Еще и учится хорошо. Сначала думается, что он мальчик правильный, а потом Андрей понимает — всё дело в том, что ему это нравится. Он же неугомонный. В Горшке слишком много энергии, через горло скоро полезет. В правильное русло ее надо было направить, но никто так этим и не занялся. Его занятие на день — буквально подъеби ранимого. Что с ним делать — не ясно. А Князь в чужих головах копаться слишком любит. Особенно у Миши. Он какой-то особенно интересный. Его прям хочется изучить всего, с головы до ног. И Андрей все-таки докапывается до нутра. Горшок уверен почему-то, что уже перевыполнил свой план на жизнь. Все уместить в молодость и умереть. Желательно до тридцати. Пораньше бы. Не хочет он быть «как все». Эти все несчастны в своем бытие. В жизни нет смысла, а создавать его Горшок не хочет. Не сможет. Это как делать что-то невозможное. Музыка ему нравится и он ее пишет, пишет в больших объемах, не спит, похоже, никогда. Пишет все, пишет, пишет. С гитарой все свободное время. Пока это самое время есть, надо работать. Скоро оно у него закончится. Просыпаться в объятиях Князя теперь было как будто необходимостью. Попробует все. Всего Князева. Обнимать, целовать, прижимать к себе. А потом этот эксперимент перерастает во что-то большее. Случайно.