Кровь двоих

Дракон не должен никогда быть столь бесчувственным.       —Отойди от края… пожалуйста, —прошептал он. Её красота осталась неизменной, точно такой же, какой она была в тот день, когда он оставил её. Серебряные волосы блеснули на фоне лунного света, с несколько прядями волос играл ветер. Бледная кожа стала ещё более бледной из-за белого платья, которое ветер развевал вокруг её ног. И хотя обычно этот вид племянницы мог бы оживить его сердце, но страх, который накапливался в нём весь день, только усилился. Рейнира смотрела на него с безразличием. —Итак, ты пришёл, — произнесла она. Безразлично. Холодно. Она не ожидала этого, подумал принц. —Конечно, я пришёл, — ответил Деймон, делая ещё один шаг вперёд. Рейнира отступила. —Я… я бы… Ровный вздох, и затем Таргариен произнес: — Eminna māzigon syt ao va moriot, zaldrītsos. [Я всегда буду приходить за тобой, маленький дракон]. Вместо того, чтобы успокоить, как он надеялся, Деймон увидел, как разбивается сердце племянницы в глубоких фиолетовых глазах, как тонкая фигура дрожит. Она не доверяла ему. Но это было неважно, ведь он скоро заставит её снова поверить в него. Рейнира просто должна прийти к нему. Она просто должна отойти от обрыва. Скалы внизу зазубрены. Ветер может подуть, и она улетит. Еще один шаг в сторону от него, и она… Деймон отмахнулся от этой мысли. До этого не дойдет. Не может. — Māzigon naejot nyke, Rhaenyra. [Приди ко мне, Рейнира.] — Aōha kepa misses ao.— [Твой отец скучает по тебе.] — Se sombāzmion misses ao.[Весь замок скучает по тебе.] — Nyke…- Я скучал по тебе, хотел он сказать. — Issa daor ȳgha.- [Это небезопасно], произнёс принц вместо этого. И если была хоть какая-то надежда на то, что Рейнира снова поверит в него, то она умерла, когда принцесса ответила ему на обычном языке, когда он говорил с ней на их языке… —В безопасности? — повторила она, едва слышно прошептав, — Я никогда не буду в безопасности.       Он должен был вернуться сразу же, как только пришло первое письмо от Лейнора. —Бедная Рейнира…—Лейна задыхается, пергамент дрожит в ее пальцах. Деймон промолчал. Его молчание побудило Лейну продолжить. —Она потеряла ребенка. С этого момента, почти год, в каждом отчете, в каждом слове, в каждом шепоте, который он слышал, было одно и то же. Бедная принцесса. Бедная, жалкая девочка. Дочь своей матери… Неудача своего отца… Слабая. Грустная. Недостойная.       Порочный принц сопротивлялся желанию поднять Караксеса в небо, чтобы утешить свою дорогую племянницу, взять ее на руки и сказать, что теперь он здесь, он будет оберегать ее. Она, потерявшая так много и ничего не давшая взамен. Она, которой он причинил боль в извращенной попытке отомстить брату, которого якобы любил. Тот самый брат, который грозился отнять у нее еще больше, если вернется. Поэтому принц занимался тем, что убивал и трахался в свое удовольствие. Он занялся завоеванием Лейны. Деймон строил планы пышной свадьбы, чтобы в очередной раз насолить брату из-за невесты, которую тот должен был выбрать. Он напился до беспамятства, чтобы забыть о ней и о том, что могло бы быть. Но этого было недостаточно. Он все равно должен был приехать. Он должен был уберечь ее. Но он этого не сделал. —Ты падешь, Рейнира.—огрызнулся Деймон и тут же поморщился от яда, прозвучавшего в своем тоне. —Ты падешь, и… и наш дом тоже. Рейнира, без тебя мы все падем! Твой отец уйдет в небытие, зеленые получат свой трон, Веларионы сочтут нас слабыми, черт возьми, все королевство сочтет нас слабыми! Рейнира продолжала смотреть, как дядя тяжело дышит. —Я осознаю, как ты перенесла страдания. Я знаю, что боль была твоей верной спутницей, ибо все, кто окружал тебя, предавали тебя. Визерис. Алисента Хайтауэр. Лейна. Даже он сам.       В горле вспыхнуло нечто, что напоминало желчь, пока не обожгло его язык. Ненависть к себе вспыхнула в Деймоне во всей своей суровости. Он закрыл глаза, чтобы изгнать мучительные воспоминания, зная, что они были реальными: ощущение тепла ее кожи в борделе, танцы на свадьбе, переполненный зал, ее горящие фиолетовые глаза, полные праведного гнева на его возвращение, требование забрать ее и взять в жены. Кровь и слезы, которые хлынули после его бегства. Все они причинили Рейнире страдания. Но больше всего — он.       —Прошу тебя, Рейнира, —он снова умоляет, — протяни мне свою руку. Мы сможем все исправить. Я обещаю тебе. Я обещаю, что мы сможем исправить все. Деймон снова протягивает руку, вопреки всем надеждам надеясь, что она возьмет ее. Но она — отказываеться. Затерянное внутри него чувство продолжает нарастать, превращаясь в бездонную пропасть, готовую поглотить его целиком. Они стояли так, казалось, часами. Кролик, осознавая опасность, стоящую перед ним, застывший в страхе перед тем, что будет дальше, если он сделает первый шаг. Может быть, он и в самом деле похож на того самого кролика, беспомощного и напуганного, боящегося сделать хоть малейший шаг вперед. —А что скажешь ты, принц Деймон? Наконец, Рейнира заговорила, что испугало Деймона. Возможно, он всё же был подобен кролику, потому что её следующие слова не совпали с его ожиданиями. —Разве ты не можешь склониться предо мной? Деймон запнулся, его рука опустила опустилась в сторону. Девушка лишь отвернулась от него, с потрескавшихся губ раздался разочарованный вздох. Чем дольше он наблюдал за ней, тем сильнее живот сжимало от неприкрытого пренебрежения к себе. Затем в нем закипел гнев. Боже, она хоть пила воду сегодня? И ела ли вообще? Заботился ли Лейнор о том, чтобы его жена не истощалась? Кто заботился о принцессе, пока его не было? В момент, когда его гнев был готов взорваться, Рейнира продолжила: —Мой отец может сорваться, ибо он стал рабом чужих идей с тех пор, как лишил жизни мою мать. Лейнор вновь вступит в брак, возможно, с женщиной, способной родить наследников. А если нет, то что ж… У тебя уже есть жена, по твоему собственному выбору.       Холодный ужас скопился в его горле, словно желчь, готовая прорваться. —Рейнира, —произнес Деймон, его голос звучал грубо и плотно. —Моя Сиракс, будет скорбить по мне, как вероятно, и все королевство. Неделя, максимум две. Но мой отец нуждается в наследнике. И, к счастью для него, у него есть два младенца. Их устранение не составит труда, если вы и Веларионы решите начать войну… —Рейнира, пожалуйста… —У вас есть зрелые драконы, в то время как у Хайтауэров их нет. Что мешает вам завоевать Вестерос, как сделал Эйгон? —Рейнира, подойди сюда, прошу тебя… —И когда пыль осядет Таргариены снова восстанут из пепла… У Сиракс найдется новый всадник, будь то твой ребенок или Лейнора. Однако Лейнор может отказаться от престола. В любом случае, его интерес к совместному правлению со мной был всегда сомнительным. Так что… ваши дети с Лейной займут Железный Трон. Хайтауэры будут лишь участниками нашей истории. А я… На ее губах появилась легкая улыбка, первая с той ночи, когда она улыбнулась ему, и это казалось каким-то неправильным. —Я стану никем. Она молчит о гипотезах — о Хайтауэрах, о Лейне, о троне — с безразличием. Принцесса Рейнира, Великолепная отрада королевства, устала. Она стала лишь тенью женщины, которой когда-то была. Деймон мучился от этого. Он был готов принять ее гнев, ярость, слезы — что угодно, лишь бы не ту неестественную холодность, что она испускала сейчас. Что угодно, лишь бы вернуть своего маленького дракона. Она была слишком близка к пропасти. Но у принца еще есть шанс. Он должен схватить быстро принцессу. — Рейнира. — Итак, я снова спрашиваю тебя.- Пламя вспыхнуло, хотя бы на мгновение. Деймон надеется. — Если я отойду… Если предоставлю тебе выбор между мной и обещанием трона… Склонишься ли ты передо мной, Деймон? Выберешь ли меня? Выберет ли он ее? Выбирал ли он ее когда-нибудь? Деймон говорил себе, что отдалился от Рейниры ради ее же блага. Визерис лишил бы ее наследства. Брат лишил бы его жизни и допустил бы, чтобы Рейнира несла ответственность за их поступок, словно это был плащ, который ей придется демонстрировать перед врагами в любом месте, куда бы она ни направилась. Он уверял себя в том, что так будет правильно. Деймон бы сломал племянницу, если бы оставался в ее присутствии слишком долго. Она бы обижалась на него, как впоследствии обижались все члены их семьи. А Рейнира… Рейнира заслуживала лучшего, — шипел принц про себя. Она заслуживала лучшего, чем второй сын, который не мог предложить ей ничего, кроме себя. Уничиженный принц, который только еще больше опозорил бы ее. Поэтому Деймон держался в стороне, пока жажда власти не свела его с ума. Пока он не решил, что утешением для него станет Лейна. Может быть, тогда Визерис бы посчитал достойным. Может быть, тогда порочный принц смог бы удержать Рейниру рядом. Деймон узнал о еще двух выкидышах принцессы. На протяжении двух лет, он старался отправить Рейнире письма, тоники, всё что угодно, лишь бы облегчить её страдания. В ответ же не получал ничего. Затем узнал о мальчике, которого Рейнира, наконец, родила: маленьком принце с темными волосами, о котором пересказывали все придворные и которого Рейнира так горячо любила в те несколько часов, пока держала его в своих руках. Однако королева потребовала, чтобы принцесса представила ребенка ко двору. Младенец, слабый и хрупкий, поддался воздействию нечистого воздуха и зловонию замка. Он умер в своей колыбели. Скорбь принцессы достигла южных земель и Дрифтмарка. Письма и беспокойство Деймона лишь усилились, но ни одно из его посланий так и не достигло своей адресатки. Лейна неумолимо удалялась от него, все дальше и дальше. Свадьба стала только отдаленной мечтой для девушки, которая осознала, что стала для него лишь вторым выбором. Однако Деймон Таргариен не сделал выбор в пользу Лейны. Не хватило ему смелости встретиться с Рейнирой. И вот однажды Лейну унесла Вхагар, девушка не вернулась даже в Дрифтмарк. Он отправился на запад только после получения письма от Визериса, в котором тот умолял брата вернуться домой, ведь его дочь пропала. Деймон размышляет над этим. Он желает этого. Он стремится выбрать Рейниру. Таргариен хочет увезти её вдаль, в отдаленные уголки, где их никто не сможет отыскать. Ни трон, чтобы править ими, ни семья, чтобы причинять боль. Но с какой целью? Они всегда будут остерегаться, всегда будут бежать, потому что украденная принцесса и принц, похитивший её, — это высший предательский акт к короне. Еще одно раздорное событие. Еще одна война. Несмотря на ненависть к своему брату, Деймон всё же любил его. На протяжении своей жизни он стремился быть рядом с Визерисом, защищать брата, как просил отец. Это тот самый брат, с которым они играли в детстве, который держал его на руках, когда горел погребальный костер матери, а потом и отца. Визерис был тем, кто доверил младенца Рейниру в его неуверенные руки, Деймон же в ответ собрал армию во время Великого Совета, чтобы закрепить их наследие. Деймон готов отложить свой меч, если только Визерис попросит его об этом. Он отдал бы свою собственную правую руку, чтобы передать её брату и получить взамен лишь малую часть той признанности, которую так страстно желал. Всё гораздо сложнее, чем можно представить, — ему хотелось кричать об этом. Вот теперь… он стоит здесь, под сумеречным небом, где звезды кажутся единственными свидетелями, а они с Рейнирой единственными созданиями в этом мире. Он вспоминает, как раньше наблюдал за Рейнирой, милым четырехлетним ребенком, и задает себе вопрос: не осквернил ли бы он её своим присутствием? В частности поэтому принц всегда держался вдали, всегда был в пути, всегда оставался для неё загадочной фигурой, дарил подарки и пустяки, как будто это могло бы хоть как-то компенсировать его постоянное отсутствие. Потом умерла ее мать. Рейнира стала наследницей вместо него. Он ушёл воевать на Ступени. В тот момент не было ни времени, ни места для размышлений. Ему было известно, то, что он вернётся, чтобы украсть то, что брату дороже всего, и заставить его полюбить их обоих. И как только брат посмел в очередной раз прогнать его? Но что-то изменилось, когда Таргариен вернулся. Когда племянница высказала ему дерзкое замечание и взглянула на него с такой надежой. Когда принцесса с такой готовностью взяла его за руку, несмотря на предупреждения, что ему нельзя доверять. Когда бросила ему вызов, словно он был равным, а не просто препятствием. Возможно, всё началось тогда, когда дочь Визериса встретила его на мосту, и он увидел в ней признаки будущей королевы, способной снова возвеличить их дом. Или же на похоронах матери, когда вспомнил лишь о маленьком мальчике, который слишком рано лишился матери и остался один. Бледность её кожи мягко блеснула под лунным светом, будто принцесса была ответом на все его вопросы. Слишком долгое время внимание принца было заслонено любовью к брату, и он не мог увидеть настоящее сокровище, которое тот прятал за своей спиной.       Когда Деймон старался сохранить осколки привязанности к брату, Рейнира предлагала ему это и даже больше. Она всегда была рядом и способна была дарить ему гораздо больше. Но порочный принц, к сожалению, упустил этот шанс. Он предал её. Слишком долго он медлил, отвечая слишком кратко и слишком поздно. Наклонив голову и улыбаясь, Рейнира приняла его молчание и колебания как последний удар. Слова «Прощай, дядя» звучали как приговор, его сердце ушло в пятки. Всё случилось слишком быстро. Рейнира стояла, словно призрак, ветер ласково развивал её ночную рубашку, руки были сложены за спиной, улыбка ещё долго мерцала на её лице. Нет, нет, нет, нет… Он бежал. Она падала.