nightmares

      Место окончательной регистрации граждан.       Словосочетание, которое люди не привыкли слышать в повседневной жизни, игнорируя и не придавая тому особого значения.       Оно обретает форму, стоит сократиться до привычных четырёх букв.       Многие принципиально обходят это слово стороной, надеясь, что оно никогда их не коснётся. Не ворвётся в жизнь порывом ледяного ветра, несущего с собой страшную весть, от которой кровь стынет в артериях и венах из-за остановившегося в ужасе сердца.       Душа замирает, словно загнанный в ловушку кролик, когда эта незамысловатая аббревиатура напрямую задевает человеческую жизнь.       Морг.       Одно слово, которое вмещает в себя мрак и немое отчаяние на грани истерики.       Полицейский оформляет протокол и задаёт ряд вычурных и, по мнению Антона, идиотских вопросов. Он не хочет отвечать на них. Он не хочет участвовать во всей этой процедуре. Он вообще ничего не хочет.       Единственное желание, клокочущее в самом жерле сознания - поскорее покинуть это место. Оказаться в своей квартире и ждать. Ждать, когда Душнов вернётся домой.       Им нужно многое обсудить. И Антон хотел бы извиниться. Ему так необходимо попросить прощения у друга за сказанные в порыве злости слова.       —... Хорошо, сейчас мы пройдём в морг. Необходимо опознать тело, — произносит полицейский, закрывая папку с документами.       "Тело" и "МОРГ" кажутся неправильными и неестественными. Эти два слова звучат слишком громко и до скрежета зубов резко. Они застревают в горле горючей смесью, разъедая слизистую и перекрывая кислород.       Эти слова никак не вяжутся с Олегом.       Они скорее похожи на наглую ложь, которая пыталась затуманить его разум и преподнести слишком жестокий жизненный урок.       Рациональная часть Звездочкина прекрасно все понимала. Она пыталась достучаться до хозяина, донести одну простую мысль: Душнов - мёртв. И ничто в этом мире не вернёт его обратно.       Всё просто. Пора бы этот факт принять как должное.       Но что-то этого сделать не позволяет, намертво вцепившись в грудную клетку изнутри. Оно не даёт сделать полноценный вдох и рвёт в клочья какую-то важную часть Звездочкина, оставляя вместо нее звенящую пустоту наперевес с гнетущей безысходностью.       Антон думает об этом, пока они добираются до морга. Думает, идя по тускло освещенному коридору и ощущая всем телом этот, пробивающий до костей, холод.       — Вы готовы? — спрашивает судмедэксперт, прерывая поток хаотичных мыслей. Шестерёнки в голове клинят, пока рецепторы носа пытаются приспособиться к окружающему запаху. Аромат смерти щекочет нервы и отзывается в желудке рвотными позывами.       Готов ли он увидеть своего друга, который погиб по его вине?       —... Да.       Сказано с запозданием, что не укрывается от юрких глаз судмедэксперта.       Кивнув, девушка аккуратно поднимает белую ткань, отчего Антону как никогда хочется испариться.       До этого момента в нем ещё была надежда. Она маленьким огоньком мерцала где-то в глубине, противостоя реальности.       Быть может, они ошиблись? Быть может, на патологоанатомическом столе окажется вовсе не Олег? Быть может все это жестокий розыгрыш, чтобы он наконец-то подумал не только о себе и Дипломаторе?       Но ряд этих вопросов превращаются в горстку пепла, стоит увидеть "тело".       Такое знакомое и родное.       — Он? — коротко спрашивает девушка, вопросительно и настороженно наблюдая за Звездочкиным.       Антону так нестерпимо хочется ответить "Нет". Сказать "Вы ошиблись", разворачиваясь на девяносто градусов и покидая это место раз и навсегда, гонимый желанием во что бы то ни стало найти Душнова.       Но реальность тушит в нем последние проблески надежды, стоит увидеть труп.       Конечно, это был его друг и никто другой.       Как он мог не узнать эти тёмные кудрявые волосы? Как мог забыть это лицо, которое сейчас было в разы бледнее обычного? Как мог стереть из памяти пару родинок у шеи, на которых, порой, задерживался его взгляд?       Единственное, что было до безобразия неправильным и непривычным - вертикальная полоса начинающаяся чуть ли не от подбородка и идущая вниз.       Она была не столь заметной, выходит, судмедэксперт была мастером своего дела.       Вот только Антону нет дела насколько искусно выполнен шов. У него в груди что-то ломается, рассыпаясь на миллионы осколков, а глаза предательски щиплют.       Звездочкин запрокидывает голову назад, прикрывая глаза.       Если бы он вовремя не прекратил деятельность Дипломатора - Олег был бы жив. Если бы он смог перешагнуть свою гордость, то не находился бы сейчас здесь. Если бы только подумал хоть раз не о себе, а о Душнове...       На самом деле, слишком много "если бы".       Он ничего не сделал и даже не пытался. И это целиком и полностью его вина.       Имея не ценим, а потерявши плачем, так ведь?       — Ну, что молчишь? Говори давай, и так дел по горло, — бубнит сотрудник правоохранительных органов, закатывая показательно глаза.       — Эй, в тебе есть хоть капля сострадания? Если бы на этом столе был твой знакомый, я бы посмотрела на твои потуги вымолвить хоть слово, — шипит на полицейского девушка, накрывая труп тканью и подходя к мужчине, — Как вы? Плохо себя чувствуете?       В это самое мгновения Антону кажется, будто от него осталась лишь пустая оболочка, а сам он лежит на соседнем столе рядом с Олегом. С таким же идеальным швом и застывшим навеки сердцем.       Плохо ли ему?       Нет, ему бесконечно больно и страшно. Потому что он не знает, что будет теперь делать без единственного человека, которого он любил.       — ... Да, это он, — голос подводит и хрипит, пока он сам пытается собрать всю свою волю в кулак, чтобы в отчаянии не закричать.       Жаль, осознание, что Душнов был неотъемлемой частью его жизни - пришло слишком поздно.       И уже ничего нельзя исправить.