Одиночество никогда не было чем-то, что, по мнению Эндрю, могло его поглотить. Другие люди были в лучшем случае бесполезными, а в худшем — жестокими, извращенными монстрами. Он давно понял, что ему лучше быть одному, и теперь, в возрасте двадцати трех лет, наконец-то убедился в этом.
Четыре года его учебы в колледже подошли к концу, и его семья расправила крылья и улетела из туго сплетенного гнезда Эндрю. Ники приземлился в Германии со своим парнем Эриком, а Аарон изучал медицину на другом конце страны. Эндрю жил в доме, который Ники купил им троим, когда они жили вместе до колледжа, но теперь он был домом только для Эндрю и его мыслей. Это было недалеко от «Райских Сумерек», где он работал барменом вместе с Роландом, вероятно, его единственным другом… если его вообще можно было так назвать. Кевин был в ярости, когда Эндрю наотрез
отказался следовать его указаниям и стать профессиональным игроком экси. Тренер выглядел разочарованным, но в задачу Эндрю явно не входило угождать им, поэтому он отказался останавливаться на том, что
могло бы быть. Работа до трех часов ночи имела свои преимущества — главным образом то, что это давало Эндрю повод не спать, — но бесплатная еда в баре после закрытия занимала второе место. Эндрю
не был одинок, несмотря на слова Ники о необходимости человеческого общения. За время своей карьеры в колледже Экси он много общался с людьми, в детстве он получал
слишком много прикосновений. Вот чего Ники не понял. Даже если бы Эндрю искал компании кого-то еще, они бы бросились бежать, как только услышат его бесконечный список проблем. К счастью для него, ему не нужна была компания. Потому что
он не был одинок.
Одним из способов, которым Ники любил приставать к своему кузену, был разговор по Фейстайму. Эндрю взял трубку только для того, чтобы остановить волну текстовых сообщений, которая последует, если он не ответит. Поэтому почти каждый вечер по вторникам (пока он не работал) Эндрю готовил себе самую большую кружку горячего какао, доставал плитку шоколада семейного размера и садился за стол надолго.
Он как раз разбивал закуску на мелкие кусочки, когда его айпад начал издавать знакомую мелодию, означающую, что вот-вот начнется звонок. Он провел пальцем по экрану, чтобы принять предложение, и в поле зрения появилось лицо Ники.
— Эй, малыш! — поздоровался Ники, его голос был таким же веселым, как и всегда. Германия опережала Колумбию на шесть часов, а это означало, что там было около десяти вечера, но если Ники и чувствовал себя немного уставшим, он никогда не показывал этого на своем лице.
— Мне двадцать три. — Эндрю невозмутимо дул на свой горячий шоколад, прежде чем осмелился сделать глоток. Он съежился, когда его язык окунулся в расплавленное горячее какао.
— Вот именно! Все еще ребенок, — он нахмурился, увидев гримасу Эндрю, — которому
явно нужно научиться терпению.
— Оставь меня в покое, Ники, — пробормотал он, но Ники все равно сочувственно улыбнулся. — Как Германия? — спросил он, надеясь отвлечься от внимания.
Это сработало; его двоюродный брат с головой погрузился во все текущие сплетни о людях, о которых Эндрю смутно помнил, что слышал раньше, но о которых определенно не нужно было знать все. Примерно через час одностороннего разговора Ники снова обратил внимание на Эндрю.
— Кстати, как у тебя дела?
— Я в порядке.
— Как там у Идена?
— Все в порядке.
— Эндрю, — сказал Ники со вздохом, на его лице было видно разочарование, — ты выглядишь усталым. Ты спишь?
— В настоящее время? Нет. Я общаюсь по фейстайму со своим любопытным кузеном. — Он фыркнул, надеясь, что его отношение заставит Ники сдаться, но он этого не сделал.
— У тебя в последнее время появились какие-нибудь новые друзья? — спросил он. Эндрю закатил глаза. — Я серьезно, Эндрю! Аарон не получал от тебя вестей несколько недель…
— Телефоны работают в обоих направлениях.
— О, так ты бы ответил, если бы он позвонил?
Эндрю вздохнул. Он и без того достаточно устал, чтобы Ники высасывал из него последние силы за неделю. Он
плохо спал, но определенно не собирался признаваться в этом Ники. Его двоюродный брат все равно мог ясно сказать, что что-то не так, так что это только заставило бы его волноваться.
— Я в порядке, Ники. Работать в баре просто утомительно. Вот и все.
— Тебе нужен
друг, Эндрю. Кто-то другой, кроме Роланда, — настаивал Ники. Эндрю уловил подтекст слова
друг. Что Ники на самом деле имел в виду, так это
бойфренд.
Эндрю признался Ники и Аарону в том, что он гей, во время их последнего года в Пальметто, они оба были, мягко говоря, удивлены, но это был опыт без осуждения, и они по-прежнему были единственными двумя людьми, которым Эндрю когда-либо рассказывал, помимо Роланда и его старого психотерапевта Бетси Добсон.
— Определенно, есть несколько горячих парней, которые часто посещают Иден…
— Мы закончили. — Эндрю объявил раньше, что может пойти куда-нибудь еще. Ники испустил последний, многострадальный вздох и нацепил на лицо улыбку, чтобы попрощаться. Эндрю ответил тем же, а затем выключил свой айпад, как будто это могло стереть щемящее чувство в груди. Теперь, казалось, каждый звонок заканчивался именно так. Отчасти это было причиной того, что он перестал звонить своему брату.
Звонок длился не так долго, как обычно, так что Эндрю не знал, чем себя занять. Независимо от того, насколько он устал, вздремнув, ощущение в груди просто распространилось бы на голову. Ему
действительно не хотелось иметь дело со всей этой кутерьмой, поэтому вместо этого он решил отправиться в тренажерный зал, который находился прямо за углом дома. Возможно, хорошая тренировка помогла бы затолкать надвигающуюся дождевую тучу поглубже внутрь себя, пока она на мгновение не скроется из виду.
Ложиться спать не входило в число любимых занятий Эндрю. Он небрежно потратил деньги на матрас королевского размера после того, как щедрые чаевые от завсегдатая бара оставили ему приличную сумму наличных за неделю, но это заставляло его чувствовать себя не в своей тарелке и дезориентированным каждый раз, когда он просыпался от особенно жестокого и изобретательного сна. Подушки были больше обычных, и он тонул в них, и иногда принимал их за тело. Он застыл бы на месте до тех пор, пока его легкие не сравнялись бы с мозгом, а мозг не сравнялся бы с глазами.
Простым ответом было бы купить другой матрас, убрать подушки и хорошенько выспаться ночью, но демоны всегда будут преследовать Эндрю, что бы он ни пытался сделать, чтобы остановить их. Кроме того, большие чаевые не были обычным явлением, несмотря на обтягивающие брюки, которые он носил. Теперь, когда у Эндрю не было такой роскоши, как спортивная стипендия раз в месяц, ему были тесны не только брюки.
Та ночь ничем не отличалась. Когда его мозг, наконец, смягчился и позволил ему задремать, прошло всего несколько часов, прежде чем он проснулся от толчка, рубашка промокла от пота, свежие слезы выступили на ватерлинии. Телефон Эндрю лежал на прикроватной тумбочке — прыжок, скок и еще один прыжок в сторону от его нынешнего положения, прижатого к стене. Ему потребовалось две минуты, чтобы отдышаться, прежде чем он, наконец, смог пошевелиться достаточно, чтобы схватить его, и номер, который он искал, легко высветился как последний номер, по которому он звонил.
Бетси Добсон ответила после третьего гудка. У Эндрю закралось подозрение, что у нее есть специальный рингтон специально для него.
— Привет, Эндрю, — сказала она, и Эндрю возненавидел то, как вздымалась его грудь при одном только звуке голоса. Он не видел ее несколько месяцев, но все же искал ее в подобных ситуациях, и она никогда ему не отказывала.
Он пытался заговорить, пытался выдавить
что-то из себя, но его голосовые связки были заморожены, и он, как всегда, не мог попросить о помощи. Би восприняла это спокойно, слишком хорошо узнав Эндрю за те годы, что она провела, общаясь с ним. Должно быть, она услышала его напряженное дыхание, потому что начала рассеянно напевать, ожидая, когда он заговорит. Он сосредоточился на мелодии, и в его мозгу промелькнуло что-то знакомое.
— Музыкальная тема Лисов. — Он выдавил из себя, когда стена, которая отгораживала его, наконец-то рухнула. — Привет, Би.
— Как ты, милый? — спросила она его, и ее голос был спокойным и успокаивающим, но не встревоженным.
— Бывало и лучше. — Он признал, что на самом деле не горит желанием говорить о причинах. — Я просто… Я не знаю.
— Хотел услышать знакомый голос?
— Голос, который не будет беспокоить меня по поводу моей жизни. — Он вздохнул.
Би снова запела, и Эндрю вдруг понял, насколько уже поздно. — Теперь я в порядке, спасибо, — сказал он ей, внезапно почувствовав себя глупым и по-детски наивным из-за того, что позвонил.
— О, ну ладно, ты скоро позвонишь мне снова?
— Я попробую. — Эндрю ответил и позволил себе побыть на линии еще несколько секунд только для того, чтобы услышать на другом конце Би,
— Пока.
— Пока, милый; звони мне, когда тебе будет нужно.
— Я знаю, — сказал он ей и быстро положил трубку, когда его голос пригрозил сорваться, если он скажет что-нибудь еще.
После этого крушения поезда о сне не могло быть и речи. Он посмотрел на время и обнаружил, что было три часа ночи.
Бедная Би.
Пинта мороженого звала его по имени, она лежала в морозилке и только и ждала, чтобы помочь успокоить все его нарывы от этого особенно изнурительного кошмара, поэтому он скатился с кровати и, спотыкаясь, побрел на кухню, смиряясь с еще одной бессонной ночью.
Эндрю
не был одинок, ему просто нужно было еще немного приспособиться к своей новой жизни, вот и все.
На следующий вечер у Эндрю была смена в Эдеме. Работа начиналась в четыре часа дня, что должно было дать достаточно времени, чтобы насладиться днем, но, к сожалению, мозг Эндрю был не в состоянии сделать ничего, кроме как дождаться начала смены. Это безмерно расстраивало его, когда он был заперт в камере временного содержания до тех пор, пока не пробило четыре часа и его не освободили, но что бы он все равно стал делать потом? Его семья жила за много миль отсюда, и Эндрю не был настолько отчаявшимся, чтобы пригласить Роланда потусоваться, особенно перед работой.
Ники написал ему сообщение ранним утром, через некоторое время после того, как он очнулся от своего кошмара, с довольно загадочным сообщением, которое заставляло Эндрю балансировать на грани любопытства и гнева из-за неизвестности.
Ники
У меня есть кое-что для тебя. Не злись, лол
Эндрю
Переписывайся, как обычный человек.
И еще, какого хрена
Ники не ответил на расспросы Эндрю, вместо этого решив оставить его на прочтение. Итак, Эндрю застрял в том же положении, в котором находился уже более пяти часов, просматривая серии аниме одну за другой, ожидая, когда Ники придет на работу или что-то еще, что заставило его прийти первым.
Стук в дверь означал, что победил последний, если только в его дверь не постучали какие-нибудь ничего не подозревающие свидетели Иеговы. Эндрю открыл его и обнаружил мужчину, у которого в руках не было ни свертка, ни библии, что его, мягко говоря, удивило.
— Вы Эндрю Миньярд? — спросил мужчина, стоявший перед ним. Эндрю потребовалось мгновение, чтобы разглядеть незнакомца.
Он был примерно ровесником Эндрю, его рыжеватые волосы слегка растрепались на макушке, но выбритые бока придавали ему подтянутый и профессиональный вид. Он улыбался, не слишком восторженно, но ровно настолько, чтобы казаться теплым и дружелюбным. Однако что привлекло внимание Эндрю, так это шрамы, испещрявшие его загорелую кожу; ужасные порезы поперек щеки. Мужчина, должно быть, увидел, куда устремился взгляд Эндрю, но его улыбка осталась прежней, а его собственные глаза слегка расширились, словно напоминая Эндрю, что он ждет ответа. Они не были похожи на лесные глаза Эндрю, они были голубого оттенка — светлее, чем у многих, кого Эндрю видел.
— Да, — сказал он, не предлагая ничего большего. Незнакомец воспринял это как должное, как будто ожидал холодного поведения Эндрю.
— О, хорошо, рад, что я, по крайней мере, попал в нужное место. Я Нил Джостен.
— И это должно что-то значить для меня? — протянул Эндрю. Что за имя было у
Нила? Определенно, не твоё типичное имя горячего парня.
— Я терапевт по объятиям, к которому вы записались на сеанс! — Нил немного подождал, прежде чем, нахмурившись, вытащить свой телефон: — Может быть, я ошибся датой…?
—
Что, черт возьми? Это что, грёбанная шутка? — Эндрю насмехался над ним.
— Я… нет, я могу заверить вас, что это не шутка.
Эндрю захлопнул дверь у него перед носом.
Нет. Не сегодня.
Примерно через минуту мужчина снаружи набрался наглости постучать снова. Эндрю издал многострадальный вздох и распахнул дверь с немного излишней силой, если судить по тому, что он вздрогнул от «Нила», но он ни в малейшей степени не выглядел встревоженным громоподобным приветствием Эндрю.
— Я из Carolina Comforts, я получил запрос на сеанс с вами сегодня, — Нил начал возиться с какими-то бумагами, которые он держал под мышкой, — У меня с собой все формы, включая ваши предпочтения в прикосновениях и…
Эндрю снова захлопнул дверь.
Сенсорные настройки?! Эндрю предпочитал не прикасаться вообще,
никогда.
— Эй! — Он услышал это через деревянную дверь, и Эндрю нащупал ножи, спрятанные в его нарукавных повязках. — Это моя работа, и я не заслуживаю, чтобы со мной так обращались! Ты, по крайней мере, должен объяснить мне, почему потратил впустую мое время. Какой смысл платить вперед, если ты даже не собираешься…
В третий раз за последние две минуты Эндрю открыл дверь. Нил оборвал свою тираду на полуслове. Его нежная улыбка исчезла, сменившись нахмуренными бровями и напряжённой челюстью.
— Я на девяносто девять процентов уверен, что это сделал мой двоюродный брат, — неохотно объяснил Эндрю. Он скрестил руки на груди и ждал, что Нил либо ответит, либо сдастся и уйдет.
— Фан-
блядь-тастик, ну так скажи своему кузену, что моя карьера не предназначена для того, чтобы использовать ее в качестве гребаного розыгрыша, — раздраженно фыркнул Нил.
— В любом случае, мне все равно, но он не хотел, чтобы это была шутка, уверяю тебя.
Эндрю не был до конца уверен, почему он все еще поддерживает беседу с Нилом. Было бы проще просто держать дверь закрытой. У него не было никаких обязательств перед этим человеком, и все же что-то удерживало Эндрю от того, чтобы полностью его уволить. Он наблюдал, как Нил с любопытством склонил голову набок.
— Тогда зачем ему нанимать тебе терапевта по обнимашкам?
— Почему тебя это волнует?
— Потому что это моя работа, — сказал Нил, а затем добавил: — Я тоже недешёв, так что должна быть причина.
— Ну, её нет, и мне не нужен грёбаный
терапевт по обнимашкам. — Эндрю произнес эти слова так, словно они были ядовитыми. Челюсть Нила сжалась от тона Эндрю, но он не стал спорить. Вместо этого он вытащил маленькую прямоугольную карточку и протянул ее Эндрю, чтобы тот взял.
— Я думаю, может быть, на то есть причина, так что возьми мою визитку. Я предложу тебе один бесплатный сеанс, чтобы деньги твоего двоюродного брата не пропали даром. У меня есть множество рекомендаций, подтверждающих законность этого, и ты можешь напрямую связаться с моей компанией, если предпочитаешь другого терапевта по объятиям. В любом случае, я думаю, это могло бы тебе помочь.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Эндрю, ошеломленный всем, что он услышал.
— Ты выглядишь так, будто тебе нужно расслабиться, — сказал Нил, и его губы изогнулись в улыбке. Когда стало очевидно, что Эндрю не собирается забирать у него карточку, он вместо этого швырнул ее в дом и сунул свои бумаги обратно под мышку. — Надеюсь скоро увидеть вас, мистер Миньярд. — сказал он, шутливо отдав честь, затем повернулся и пошел обратно к своей машине.
Эндрю сделал двойной дубль, когда понял, что это Мазерати.
Тогда он действительно не должен быть дешёвкой. Эндрю задумался. Сколько Ники заплатил ему за сеанс?
Визитка, которую бросил Нил, манила Эндрю, как мороженое в жаркий день, поэтому он подошёл к ее месту на деревянном полу. Ему пришлось скомкать его, чтобы найти достаточно места для покупки, но в конце концов ему удалось взять его в руки и просмотреть информацию, которая была там напечатана. Она была темно-серой с белой надписью и номером телефона внизу, который, как предположил Эндрю, принадлежал Нилу.
Нил Джостен
Предлагает профессиональную терапию объятиями
И платонические дружеские отношения
803-555-0143
NJ@caronlinacomforts.com
Что это вообще за профессия — обниматься? Исследование определенно было необходимо, поэтому Эндрю достал телефон, рухнул на диван в гостиной и ввел свой вопрос в Google.
Что такое терапия объятиями?
Когда он нажал поиск, было около семи миллионов результатов, и первой, которая выскочила, была, конечно же, статья в Buzzfeed. Перейдя по ссылке, он почувствовал, что совершает что-то, к чему еще не был готов, поэтому вместо этого прочитал предварительный просмотр статьи под ссылкой на веб-сайт.
Безопасное место. Платонические отношения. Прижиматься. Эмоциональное благополучие.
На лице Эндрю появилась гримаса, когда он представил незнакомца, которому платят за то, чтобы он целый час обнимал тебя. Все это казалось рецептом злоупотребления властью; повсюду развевались красные флаги. Значительную часть своей жизни он проходил терапию, поэтому знал все входы и выходы лучше, чем большинство людей. Би была любимым терапевтом Эндрю; она всегда оставалась профессионалом, и даже теперь, когда Эндрю улетел из «гнезда Пальметто», она по-прежнему была лучшим, что он извлек из этого места.
Другая сторона терапевтического опыта Эндрю была полна насилия и ненависти. Как оказалось, быть связанным с Кевином Дэем было опасно, когда могущественные люди могли подкупить кого угодно, чтобы пытать тех, кто, по их мнению, угрожал их королевству. Время, проведенное Эндрю в местном реабилитационном центре, было каким угодно,
только не реабилитацией.
Сенсорная терапия имела в виду нечто совершенно отличное от дерьма, которое сейчас всплывает в Google.
Эндрю покачал головой и выключил свой интернет-браузер, на самом деле не желая рисковать эпизодом, который, несомненно, возникнет, если он продолжит поиск. Вместо этого он решил позвонить
лучшей части его терапевтического опыта и узнать ее мнение по этому поводу.
— Алло? — Жизнерадостный голос Би прозвучал из динамика телефона Эндрю.
— Ты слышала о терапии объятиями? — Он спросил ее напрямик. Он был не в настроении для любезностей, особенно после того, как позвонил ей прошлой ночью,
как маленький мальчик, плачущий своей мамочке. Би не была его матерью. Она взяла на воспитание сотни детей до Эндрю, и, вероятно, в данный момент имеет дело с еще большим количеством маленьких засранцев. Эндрю не имел права отнимать у нее время своими глупыми маленькими заботами.
— Тебе интересно попробовать? — Спросила она в ответ, никак не прокомментировав его резкость. Эндрю раздраженно фыркнул. Би любила отвечать на его вопросы еще большим количеством собственных вопросов; он предположил, что это как-то связано с оценкой чувств Эндрю по отношению к чему бы то ни было, несмотря на его непоколебимое мнение, что у него их нет.
— Ники записал меня на сеанс с одним. Я, конечно, захлопнул дверь у него перед носом, но… Мне просто интересно, почему кто-то решил принять в этом участие
добровольно.
— Ну, во-первых, я не думаю, что кто-то из их клиентов принимает участие
против своей воли. Во-вторых, я думаю, что это может быть хорошим методом терапии для правильного человека. — Би объяснила, ее голос звучал осторожно и медленно.
— Правильный человек означает: не я.
— Эндрю, Я-
— Ты думаешь, это было бы слишком для меня? — Он угадал, сохраняя голос ровным и незаинтересованным, несмотря на то, что его прервали.
— Нет, я просто…
— Ты думаешь, я должен это сделать? — Он поправился.
— Эндрю! — Она привлекла его внимание своим повышенным голосом. Эндрю не думал, что когда-либо слышал, чтобы она повышала голос раньше. — Послушай меня, я больше не твой психотерапевт, но… — Мир Эндрю просел на сто восемьдесят. Он не слышал, что последовало за признанием, потому что телефон в его руке внезапно стал таким же тяжелым, как и все проблемы, которыми он был обременен. Он опустил руку, едва удерживая мобильник, когда слова полностью дошли до его сознания.
Би, как обычно, была права. Эндрю больше не был ее пациентом. Фактически, это все, чем он когда-либо был. Пациент, которого Би пыталась вылечить, пока он не закончил учебу и вместо этого не стал проблемой общества. Как он продолжал попадать в одну и ту же ловушку?
Были ли его запутанные и
бесконечные проблемы с мамой настолько серьезными, что он цеплялся за любое подобие материнской фигуры, которое мог найти? Ему следовало бы ругать себя за то, что он такой незрелый, такой инфантильный, но все, чего он хотел, это сдаться. Би — это все, что у него осталось (и это была его собственная вина! Эндрю не заблуждался по этому поводу), но в конце концов ей надоело то, кем он стал, и он не мог винить ее за это, потому что он был таким же.
Он вышел из транса жалости к себе, когда почувствовал, что его телефон вибрирует. Его рука так сильно сжимала устройство, что он чувствовал вибрацию по всей правой руке. Би снова звонила ему, возможно, чтобы убедиться, что сказанное ею окончательно не подтолкнуло Эндрю к краю, на котором он стоял годами.
Он ответил на звонок, но не смог заставить себя поздороваться с ней.
— Эндрю, что случилось? Ты слышал, что я сказала? Я не имела в виду…
— Я знаю, что ты имела в виду, Бетси. Спасибо. — Сказал он, надеясь, что она получит сообщение. Эндрю снова убрал телефон от уха, игнорируя неразборчивые слова, все еще доносившиеся из динамика, и повесил трубку.
