сказки о заоблачных цветах и медовом солнце

      Юнги слышал много легенд о загадочном озёрном жемчуге, который исцелял болезни и продлевал жизнь. Он слышал легенды о духах лесных вод, которые жили в озёрах и были хранителями этого самого жемчуга. Удивительном было то, что ни в одном варианте легенды не было сказано, как же можно выпросить себе эту драгоценность и как с нею обращаться. Верить в россказни о водных духах он не спешит, но решает, что проверить это вполне реально. В конце концов, их мир населяет множество более удивительных существ, так почему бы и этим не оказаться правдой, а не выдумкой чьего-то пьяного или больного воображения. Бабушка Юнги вздыхает горько над кроваткой маленькой Юнджи, которую лихорадка не отпускает вот уже несколько дней. Местный лекарь старается всеми силами, но лишь разводит руками, сочувственно замечая, что с подобным он ещё не сталкивался. И раз нет никаких вариантов на выздоровление, привычных смертным, Юнги будет искать непривычное. Отпускать сестрёнку за серый предел, к матери, он совершенно не готов. - Никому ещё не удавалось найти речной жемчуг, - говорит бабушка, наблюдая за сборами внука. – Не потратишь ли ты драгоценное время попусту, Юнги? - Я не могу сидеть сложа руки, ба, - говорит тот, затягивая походную сумку крепче. – Может статься, что легенды не врут и мне улыбнётся удача. Лучше так, чем просто смотреть, как жизнь Юнджи медленно угасает. Старая женщина кивает, а потом подступает ближе. - Слыхала я, - говорит она негромко, беря Юнги за руку, - что водных духов встречали в лесах к западу от наших деревень. Помнишь ту непролазную чащобу? - Да. - Духи воды не появляются абы когда, - голос бабушки звучит наставительно. – Они прячутся в лунном свете, так что заметить их бывает сложно. Если же ночь пасмурная – придётся выжидать. Юнги кивнул, благодарно сжимая морщинистые пальцы с сухой, как пергамент кожей. А потом обнял женщину крепко. - Спасибо, ба. Я не подведу, обещаю тебе. Та гладит его ладонью по затылку и целует в щёку. - Мы будем тебя ждать, - говорит она негромко. Других вариантов у них нет. * Добраться до леса, о котором рассказала бабушка, труда не составило. Куда труднее оказалось пробраться в самое сердце чащи. Путанные тропы постоянно норовили вывести Юнги обратно, но в какой-то момент, после нескольких десятков попыток, он сумел заметить хитрость – вместо того, чтобы сворачивать по тропе, нужно было проходить дальше, туда, где воздух слегка дрожал, словно гладь воды, потревоженная ветерком. Тут же появлялось продолжение тропы, убегающее вперёд, но передвигаться нужно было осторожно, неторопливо, убеждаясь, что каждый новый поворот – не обманка. Пару раз снова вернувшись едва ли не к началу, Юнги всё же смог преодолеть этот волшебный барьер, который только больше убеждал его, что в чаще этого леса что-то есть. Не обязательно, конечно, те самые духи вод, но кто-то другой, возможно, ничуть не менее волшебный и загадочный. В чаще, за барьером, даже дышаться стало легче. Воздух, прозрачный и чистый, был наполнен ароматами диковинных цветов, распустившихся прямо на деревьях. Испускающие слабый золотистый свет, они освещали дорогу путнику в успевших уже давно сгуститься сумерках. Ночь обещала быть ясной – Юнги повезло хотя бы в этом. Белый диск луны пока ещё не было видно через сплетение веток над головой, но крупные звёзды уже высыпали на тёмное полотно, игриво перемигиваясь и сверкая драгоценным украшением небесного бархата. Тропа, больше не вихляя, бежала вперёд, хорошо протоптанная и довольно широкая – кто бы ни жил в этих местах, он оказался довольно гостеприимен к сумевшим попасть в его логово. Если, разумеется, это не было ловушкой для глупого человека, который уже обрадовался, что сумел обмануть хитрое колдовство. Но Юнги, как бы самонадеянно это ни звучало, не чувствовал опасности. Здесь всё было наполнено какой-то непередаваемой благодатью. Словно сам воздух исцелял – усталость от долгих часов пути прошла, как по мановению руки, в голове прояснилось и настроение необъяснимо поползло вверх, хотя всю дорогу он только и мог, что думать о болеющей Юнджи, которая ждёт его помощи, и это угнетало его всё сильнее. Юнги много раз в голове прокручивал момент встречи с волшебным созданием. Что он сделает? Что скажет? Стоит ли быть грубым и жестоким – напасть и отобрать нужное? Или наоборот – вежливо просить о помощи? Какие они вообще, эти духи лесных вод? Звучит их название, конечно, безобидно, но оно может быть весьма обманчиво. Вдруг это какие-нибудь любящие человеческую кровь хищные твари? Но бабушка сказала, что они прячутся в лунном свете… может статься, что существа эти робкие и боязливые? За этими мыслями Юнги даже не заметил, как вышел к берегу лесного водоёма. Небольшое озеро отражало в себе кусочек неба, проглядывающий между густых крон, неплотным шатром раскинувшихся над водой. От воды тянуло прохладой, что рассыпала мурашки по коже. Юнги замер, прикрывая глаза, и постарался не думать ни о чём лишнем. Пусть будет, как будет. В конце концов, он может и не дождаться никого, так что незачем бежать вперёд повозки. Он уселся прямо на траву, скрываясь в густой зелени, но имея при этом хороший обзор на озёрную гладь, и принялся ждать. Очень долго ничего не происходило. Лес жил вокруг своей ночной жизнью, полнился звуками и ароматами, которые неожиданно начали убаюкивать. Юнги старался не клевать носом. Он бы не простил себе такую слабость, из-за которой мог бы упустить свой единственный шанс на исцеление сестры. Как бы он потом вообще смотрел ей и бабушке в глаза, зная, что сам по глупости прошляпил всё на свете? Юнги до боли прикусил щёку изнутри, прогоняя волны накатывающей сонливости и встряхиваясь. Ещё немного потерпеть! Луна почти в зените. Всё его ожидание не оказывается напрасным, как и прикушенная щека, слегка кровоточащая и болящая теперь. Юнги, не знающий, чего ожидать, просто смотрит на озеро долгие часы, потому ему кажется, что он в самом деле заснул и видит прекрасное видение, когда лунный свет, просачиваясь сквозь ветви, касается воды и вдруг словно оживает. Обретает черты точёного стройного стана, обнажённого, но в самом деле будто скрытого частично лунным сиянием. Невероятной красоты создание, сотканное из света звёзд и луны, потягивается, зевает сладко и вдруг издаёт такой сладкий звук – Юнги жаром окатывает с головы до ног. Сначала это похоже на нежный стон, а потом создание начинает петь. Так чарующе, что Юнги, будто поддавшийся его колдовству, поднимается и выходит на самый берег, не боясь быть раскрытым. Его замечают не сразу – он успевает рассмотреть водного духа во всей его красе. Пухлые чувственные губы, аккуратный нос, высокие скулы и красивую линию ключиц. Округлость бёдер, скрытую лишь слегка в вуали лунного света, служащего своеобразной одеждой, изящность обнажённых щиколоток и стоп. - Вы смотрите слишком пристально. Юнги, залюбовавшись, вздрагивает. Вскидывает взгляд, встречаясь глазами с переставшим петь духом. Тот, склонив голову набок, изучает его с интересом. - Простите, - бормочет Юнги, чувствуя себя пристыженно. – Просто… вы так красиво пели. И сам весь очень красивый. - Надо же, как давно я не встречал таких вежливых юношей, - улыбается дух. – Спасибо. Довольно приятно получать такие комплименты. Но что вы делаете тут и как обошли барьер моей матушки? - Матушки? Дух кивает. - Матушка защищает каждого из своих детей, - говорит он. – Раньше этого не требовалось, но потом люди решили, что имеют право вести себя крайне грубо – нападать и отбирать нашу жизненную силу. С тех пор матушка поставила барьеры там, где живут её дети, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Юнги думает, что в этом есть смысл. - Я просто… увидел, как пройти, - говорит он. – У меня была цель – добраться сюда и просить вас о помощи. - Цель, должно быть, важная, если ты сумел обойти чары, - дух подходит ближе, ступая по воде, как посуху. – И надо же…меня никто никогда не просил о помощи. Только угрожали и причиняли боль. - Не представляю, как можно причинить боль такому прекрасному созданию, - ничуть не лукавит Юнги, смотря на духа открыто и честно. – Я слышал легенды о речном жемчуге и что он способен излечивать болезни. Моя младшая сестрёнка… болезнь обрушилась на неё так внезапно. И я не могу позволить ей… - слова вдруг застревают поперёк горла, мешая дышать. Юнги чувствует себя разбитым и потерянным. - Она ещё совсем дитя, - шепчет он, едва сдерживая дрожь в голосе. Дух выглядит обеспокоенным. Он спешно взмахивает руками, позволяя лунному свету рассыпаться с себя искрами, являя себя в абсолютно неприкрытом виде. Но Юнги не успевает смутиться или что-то рассмотреть – когда дух ступает на берег, он уже укутан в шёлковые одежды, которые торопливо поправляет. - Веди меня к ней, - говорит он. - Что, так просто? – удивлённо выдыхает Юнги, во все глаза таращась на юношу, что чуть ниже него ростом. Красота его всё такая же нечеловеческая и любоваться ею можно было бы бесконечно, но Юнджи важнее сейчас. - Ты первый за долгие годы, кто пришёл просить о помощи, а не брать без разрешения то, что тебе не принадлежит, - говорит дух. – Мне никогда не было жаль своей силы для людей, но никто из них не подумал, что со мной можно просто поделиться своей бедой и я откликнусь на неё с огромной охотой. Знаю, что многих вели отчаяние и страх за своих близких, но мне сложно оправдать их. В попытках спасти дорогих для себя людей они делали больно мне. Дух вдруг подступил ближе, коснулся ладонью щеки Юнги, внимательно его слушавшего. - Ты старался ради своей сестры, но даже не подумал причинить мне вред. И ты как никто в моих глазах достоин помощи. Идём же. Чимин берёт Юнги за руку и делает шаг на тропу. * Юнги слышал много легенд о загадочном речном жемчуге, который оказался концентрацией жизненной силы речных духов. Целебные свойства его не были преувеличены – Юнджи пришла в себя практически сразу. Лихорадка стала отступать неторопливо, но уверенно. А сердце Юнги наполнилось спокойствием. Дух лесных вод оказался младшим любимым сыном богини Луны – Чимином. Он много рассказывал малышке Юнджи о себе, своей семье, братьях и сёстрах, а сам бросал короткие взгляды на сидящего рядом Юнги. Отпускать его не хотелось. Хотелось долго благодарить и ещё обнимать, но на такую дерзость Юнги бы никогда не решился. В течение нескольких дней, что Чимин гостит у них дома, Юнги просто старается находиться рядом и оберегать хрупкое создание, которое так волнует его сердце. - Мне пора уходить, - говорит Чимин на восьмой день. – Матушка будет беспокоиться, если я не вернусь в назначенный срок. Юнги старается игнорировать то, как всё его существо противится тому, что нужно отпустить и, вероятнее всего, забыть Чимина. Юнги сомневается, что у него хватит на это силы воли. - Спасибо тебе, - говорит он негромко, мягко перехватывая обе руки Чимина, поднося их к губам и с трепетом целуя. Поклоняясь, восхищаясь, окончательно сдаваясь чарам, которые оплетали его все эти дни крепче цепей. – Ты спас Юнджи и всю мою семью. Чем я могу отблагодарить тебя? Чимин смотрит на него с нежностью, кусает нижнюю губу. - Приди ко мне через пять дней, - говорит он, наконец. – Приди, и поцелуй с той же любовью, но уже в губы. Это будет высшей благодарностью для меня. Чимин истаивает в воздухе, оставляя Юнги наедине с бешено колотящимся сердцем и спутанными мыслями. Он надеется, что сказанное Чимином ему не привиделось, потому что пять дней сведут его с ума ожиданием. И целовать Юнги планирует долго и жадно, пока у него не станут просить пощады.