Сердце вейлы

      В беспокойном темпе, разрываемая учебой, засиживаясь допоздна в библиотеке и параллельно избегая всех студентов, пролетела неделя.       За спиной раздавались презрительные шепотки, куда бы Гермиона не направлялась. Гарри даже написал письмо — и она поняла — что до друзей, дошли слухи о неприятной ссоре на вечеринке. Как настоящий страус, прячущий свою голову в песок, она так и не смогла открыть письмо от друга.       Чтобы там ни было, оно подождет до завтра — сказала она себе четыре дня назад. Письмо до сих пор лежало на рабочем столе под растущей горой свитков ее нового исследования. Гермиона тратила невероятное количество времени, изучая вопрос, связанный с электричеством. Параллельно она вела записи с собственными наблюдениями, отмечая у себя и другие «симптомы».       Учащенное сердцебиение, отсутствие аппетита, рассеянность, временами возникающий жар и, самое страшное, растущая одержимость Малфоем.       Казалось, что Грейнджер прошерстила уже всю литературу в библиотеке, хоть сколько-то связанную с проклятиями, сглазами, отравлениями зельями и другими магическими недугами. Она даже забрела в запретную секцию, и окунулась в самые темные и необратимые, даже смертельно опасные варианты. Но все как будто было не тем. Как бы Гермиона не старалась и не билась над этой загадкой, у нее ничего не выходило.       Девушка опять почувствовала себя обезьянкой, над которой ставят опыты — дали в руки головоломку, внутри ягоды, но как до них добраться, никто не объяснил.       Что она знала наверняка, все «симптомы» были, так или иначе связанны с Малфоем, электричество впервые возникло в вечер, когда они впервые остались наедине и с тех пор ее не оставляло. Оно затихало и оставалось незамеченным, но снова начинало бушевать стоило ей снова наткнуться на блондина.       Могло ли все происходящее быть подстроено им? Гермиона была уверена, что да. Несколько дней назад она решила, что влюблена, но теперь не была так уж в этом уверена, все ее мысли все еще блуждали где-то в районе губ и груди Драко, но прежняя увлеченность тоже стала казаться странной.       Когда он вошел в кабинет зелий, Грейнжер вспоминала первый день, она отреагировала слишком сильно, хоть и годы назад была увлечена слизеринцем, но еще никогда не впадала истерику от одного звука его голоса.       Это началось уже тогда? Но вначале не было тока, хоть они и говорили с глазу на глаз один раз.       Гермиона уже давно подозревала, что он что-то задумал, и он всегда как специально крутился рядом с ней, за эту неделю она избегала его, используя все возможные способы: тайные проходы, пропуски факультативов, и карта Мародеров. Ее пришлось достать из глубин чемодана, несмотря на то что, пользуясь ею, Гермиона чувствовала себя параноидальной истеричкой.       Ну и пусть, — успокаивала она себя, доставая карту из рюкзака в сотый раз подряд, — если это не паранойя, то ей грозит реальная опасность. Наверняка именно так и думают настоящие параноики.       Был еще один «симптом», но как вписать его в общую картину, да и как к нему вообще относиться девушка еще не смогла решить.       «Странные сны» — вписала она мелким бисерным почерком, в свой список недугов.       Сны преследовали ее каждую ночь, после вечеринки, в них происходили разные вещи. Гермиона краснела каждый раз, когда думала об этом. Каждую ночь сон начинался одинаково, в лесу, и заканчивался на ложе в зале.       Иногда она была в комнате украшенной свечами одна, или ей так казалось. В такие ночи Гермиона поднималась с кровати и осматривала залу. Стены поражали больше всего, на них висели по-настоящему старинные гобелены. На некоторых были вышиты серебряной нитью змеи, это Гермиона отметила еще в свое первое посещение, хоть ее внимание и было тогда отвлечено.       Но на других гобеленах было вышито нечто другое. Гермиона отметила, что существа на зеленой ткани отдаленно напоминали обитателя этой комнаты. Твари, изображенные здесь, были пугающими, на всех них были зубастые, когтистые демоны с жуткими перепончатыми кожистыми крыльями и горящими взорами. Смотря на эту вышивку, Грейнджер начинала чувствовать первобытный страх.       Когда в этой зале она находилась одна, на ней всегда были разные невероятные наряды. Красивые платья с длинными шлейфами и сложной вышивкой, в волосы всегда были вплетены цветы. На ложе, размещенной в центре, лежали лепестки роз самого нежного оттенка розового. В такие ночи Гермиона не задерживалась в этом месте, зала, будто разочарованно выталкивала девушку в реальность. Как будто обвиняя Грейнджер в том, что она заявилась одна.       Грейнджер тоже была разочарована в такие ночи, потому что в другие происходило что-то совершенно другое, потому что на этом ложе она не была одета и не была одна.       По телу пробежал уже знакомый жар, в центре между ног появилось зудящее томление, а ведь она только подумала о хозяине залы.       Когда она появилась здесь впервые после их прошлой встречи, Существо будто было напугано ее присутствием, он долго стоял в изножье кровати и просто смотрел на нее своим диким взглядом ртутных глаз. Гермионе не было комфортно, ее тело хотело весьма однозначных вещей и, не советуясь с разумом, извивалось, приглашая его приступить, наконец, к делу.       Спустя, казалось, несколько часов пытки, он сдался и стал ласкать ее нагое тело, его руки поначалу не казались уверенными, но, несмотря на это, приносили массу удовольствий.       Гермиона бесстыдно стонала как кошка во время течки, стоило ему провести сжатыми губами по ее шее и дальше по верхам груди, ложбинке и соскам. Казалось, что сознание в такие моменты разделялось надвое, одна ее часть наслаждалась нескромной лаской опасного мужчины, а другая пыталась решить дилемму:       Что? Кто? Как?       Но каждый раз рациональная часть была подавлена желанием невероятной силы. Грейнджер никогда не пробовала наркотики, но была уверена, что сильное тело Существа, его неторопливые ласки и прикосновения были сравнимы с самыми чистыми наркотиками введенными ей прямо в вену.       Она тлела, умирала и возрождалась, стоило ему только прикоснуться к ее жаждущему лобку. Из ее рта вырывались хрипы и мольбы — только не останавливайся, никогда. И существо рычало в ответ, сквозь задушенные вздохи он выцеловывал ее живот, стройные бедра и икры. Он поглаживал ее плечи, сжимал упругую молодую грудь, щупал ягодицы и бока, но не трогал ее центр.       Эта пытка была призвана, чтобы сжечь ее, — Гермиона была в этом уверена. Сколько бы она не извивалась, как бы ни молила, Существо не прикасалось к ней больше, так как в самый первый раз. Ее центр истекал и пульсировал, неведомое острое чувство всегда зарождалось где-то в глубине, ласки будили в девушке неизвестную жажду, но существо не давало переступить рубеж и пасть через край.       Драко — это Существо определенно было им, упивался ее стонами и вскриками, с наслаждением садиста доводил ее до безумства.       Утро всегда наступало слишком быстро, и утомленная Гермиона просыпалась так и не получив разрядки. С наступлением дня, она всегда себя отчитывала за распутное поведение, но, ничего не могла с собой поделать, оказываясь во сне снова, девушка забывала обо всем и отдавалась на милость мучителю.       Все эти ночные переживания не помогали и концентрироваться в течение дня, все чаще Гермионе казалось, что она может отрубиться прямо во время занятия.       Меньше всего хотелось, чтобы такое с ней приключилось на зельях — горящий котел и бессознательная девушка плохо сочетались.       «Странные сны» продолжались, и Гермиона даже не знала, в каких источниках искать информацию по фантазиям подобного рода. Поэтому, отчаявшись, она обратилась за помощью к мадам Помфри.       Обрисовав ситуацию в общих чертах, и умолчав некоторые смущающие подробности, Грейнджер рассчитывала хоть на минимальную помощь от медицинского работника. Но та задорно рассмеявшись, сказала девушке успокоиться:       — О, мисс Грейнжер, список ваших симптомов, больше всего напоминает любовную лихорадку. Все пройдет, если вы подойдете к предмету своих переживаний и предложите сходить на свидание, — веселилась она.       Все бесполезно, — бесилась Гермиона, — ни кто не способен меня понять.       Слова мадам Помфри заставили задуматься только об одном. Возможно, стоило изучить литературу с любовными проклятьями.       Мог ли Малфой так с ней поступить? Да и зачем ему это?       Чтобы посмеяться над скучной заучкой в компании своих жестоких друзей.       В груди сжалось от противоречивости, Гермиона давно избегала его в реальности, хоть и готова была отдаться во сне. Все свое свободное время она по-прежнему тратила на мечты о платиновом блондине.       Сегодня она собиралась углубиться в другую секцию, в ту, где располагались так ненавистные Гермионой тома с любовной литературой.       Проходя между стеллажами, она смотрела на разноцветные корешки книг: «Все о гаданиях на любимого», «Как приворожить от А до Я», «Любовная магия», «Заклинания красоты: не один кавалер не пройдет мимо».       Это место вызывало некоторую брезгливость, но, несмотря на это она выбрала несколько книг и приступила к изучению «Любовной магии», кто знает, может там и правда, найдутся ответы на ее вопросы. ***       Драко возвращался с утренней пробежки, как и в другое любое утро. Он взял в привычку бегать уже давно, дополнительная физическая нагрузка помогала сбрасывать напряжение Зверю, при этом он не срывался на однокурсницах в попытках забраться в их трусики.       Вейла был сексуальной бомбой замедленного действия, Драко много времени потратил, чтобы обуздать эту потребность и очень гордился собой.       Конечно, сейчас он не станет искать ласки от случайных партнерш, как было еще на третьем курсе. Малфой сдерживал себя, чтобы не пойти к одной конкретной девушке. Гермиона избегала его уже некоторое время, он это понял, когда увидел, как она развернулась от кабинета истории магии, где у нее должно было, быть занятие, и убежала в другую сторону.       Сначала он решил, что Грейнджер стесняется той встречи, когда она была сильно пьяна, потом что может она, напугана его напором. Ведь чувствовал же, что не стоило носить девушку на руках. Но немного пораскинув мозгами, он предположил, что может быть ей неприятен.       Драко весьма недвусмысленно приоткрыл свои чувства, а они оказались ей просто не нужны. Худший кошмар из возможных, единственная в мире вейла которую отвергла пара. Его сердце было разбито.       Но потом наступила ночь, в которую она пришла в его сон. Ночь, в которую она умоляла его ласкать ее тело.       На утро Драко был все еще шокирован.       Спустя несколько дней, все пришло в неустойчивое равновесие, днем Гермиона бегала от него как от огня и большую часть времени проводила в библиотеке, очень увлеченно изучая какую-то информацию, а ночью таяла в его объятьях. Иногда он не появлялся в зале как материальное существо, наблюдая за ней из теней.       Малфою хотелось дать ей что-то кроме страсти, на которую был способен Зверь, немного ласки от человека. В такие ночи он украшал для нее комнату и ее волосы самыми нежными цветами, какие только знал. Но не похоже, что Гермиона искала романтики, в следующую ночь она снова возвращалась полная жажды его грубых прикосновений.       Драко решил для себя одно с предельной точностью, он не даст ей кончить, пока она не признает его существование в реальности. Наверно в нем говорило уязвленное мужское самолюбие, — ну и ладно. Он тоже мучился от того что не находил для себя разрядки.       Сегодня возвращаясь с пробежки, он определил для себя новый план. Первое занятие с первогодками не за горами, отличный повод нарушить уединение Гермионы в библиотеке, где, он был уверен, она засядет сегодня вечером.       Драко не даст ей сбежать в этот раз так просто.       Сейчас же он направлялся в подземелья, колье, наконец, пришло, нужно перехватить Панси раньше, чем она сбежит на завтрак в компании Дафны.       Заклятая подруга последние две недели не отлипала от Гринграсс, она прекрасно знала, что между Малфоем и Дафной пробежала толпа черных кошек, и парень не рискнет сунуться к ним пока они вместе.       Паркинсон была по-прежнему зла на него, никто не мог сравниться с ней в ее способности обижаться.       Перепрыгивая по нескольку ступенек, он спускался в общую гостиную слизерина на пределе своей скорости. В этот раз ему повезло, Панси стояла у камина в нетерпеливом ожидании. По каменному полу нервно постукивала дорогая туфелька. Она сильно вздрогнула, стоило Драко ворваться в помещение и, не замедляясь пройти в ее личное пространство.       — Доброе утро, Панси, — проговорил он с сияющей улыбкой в надежде растопить сердце горделивой брюнетки.       Она презрительно повела своим плечиком и отвернулась. Подняла свою сумку, небрежно брошенную на кофейный столик, стоящий поблизости и собралась удалиться.       — Нет, постой, — он остановил ее, опустив руки на острые плечи. — Прости, я был так сильно груб — это непозволительно. Ты не заслужила получать упреки в ответ на свою заботу. Я кретин, можешь ударить меня за это.       — Не хочу мараться, — Панси перестала вырываться, просто замерла, ожидая того, что еще он может сказать.       Драко не был идиотом, он просунул руку в карман легкой спортивной куртки и извлек небольшую коробку, оббитую изумрудным бархатом.       — А об это, ты бы захотела немного испачкаться? — и протянул ей взятку.       Паркинсон бегло осмотрела «подарок» и хитро ухмыльнулась.       — Ладно, ты прощен, — Драко ухмыльнулся ей в ответ. — Пойдем, я хочу есть.       — Мы не будем ждать твою новую подружку, — съязвил Малфой.       — Нет, она опять опаздывает. Пошли, и по пути ты расскажешь мне о своей новой одержимости мисс Серость.       — Не называй ее так.       — Значит, одержимость ты не отрицаешь.       — Это было бы глупо, — просто ответил он.       За завтраком он в общих чертах поведал Паркинсон о своем увлечении и причинах, по которым не мог раскрыться прежде.       — Поверить не могу, что ты столько лет это скрывал, — ее изумлению не было предела. — Мне всегда казалось, что если ты и признаешься в тайной страсти так только к Святому Поттеру.       Драко пил в этот момент сок, он поперхнулся от нелепого предположения, на глазах выступили большие слезы. На сиденье рядом с ним опустился Блейз.       — Дорогая, не доводи нашего придурка до слез, ты же знаешь, он становиться невыносим, когда начинает ныть. — Друзья весело захихикали. — Смотрю, вы помирились. Колись, Паркинсон, сколько ему это стоило?       — Немного достоинства, — высокомерно ответила она.       — Этого дерьма у него давно нет, — продолжил подкалывать друг.       За столом воцарилась приятная атмосфера дружеского подтрунивания, не хватало только Тео. Обычно Нотт был буфером для друзей с такими разными характерами, но Драко узнал совсем недавно, он перестал общаться не только с ним. Постепенно он свел свое общение к минимуму со всей компанией и как следствие рассорился со всеми друзьями.       Драко переживал за него, такое поведение совсем не походило на прежнего доброго Тео, недавно из их общей комнаты исчезли его вещи. Не сказав ни слова, он съехал в неизвестном направлении. Сейчас его даже не было за завтраком.       — Мне пора, нужно еще переодеться и принять душ, — сказал Малфой и ушел. ***       Позже, когда закончились предметы, Драко собрав всю волю в кулак направился в сторону библиотеки. Целую неделю он обходил стороной обители его пары, чтобы не нарушать ее уединения. Но больше так продолжаться не может, если она продолжит его избегать днем и соблазнять ночью - Зверь может выйти из себя и, в конце концов, сделать что-нибудь ужасное.       Им нужно поговорить.       В библиотеке она сидела на своем привычном месте, окруженная книгами со всех сторон. Вокруг не было ни души, как будто вокруг ее стола был очерчен невидимый круг, который нельзя было переступать.       Малфой слышал об инциденте, произошедшем в ту самую ночь, Гермиона напилась и вступила в спор с Браун, наговорила что-то нелицеприятное о своем рыжем друге. Было очень жаль, что Драко не видел ее в тот момент, ему бы очень хотелось послушать грубости об этом ничтожестве.       В любом случае эта вечеринка настроила половину школы против Гермионы, другую против Браун. Уизли, даже не находясь здесь, умудрялся портить жизнь обеим девушкам.       Глубокий вдох и медленный выдох, в венах проснулся гудящий рой.       Не замедляя шага, он направился прямо в сторону своей пары, по пути отмечая, что Гермиона напряглась.       — Привет, Гермиона, — он опустился на стул стоящий напротив, — Что читаешь? — Малфой огляделся, будто они договаривались о встрече, и сейчас не происходит ничего из ряда вон выходящего. Он наблюдал, как она вся сжалась как в ожидании удара.       — Что ты здесь делаешь? — прошипела в ответ.       — Учусь, как полагаю и все посетители библиотеки, вряд ли это место кто-то выберет, чтобы устроить тут свидание, — он изогнул свои губы в ухмылке и достал заготовленную книгу по нумерологии.       — Нет, я имею ввиду, что ты делаешь, конкретно здесь, за моим столом, — на щеках проступил горячий румянец, глаза метали молнии, — очаровательно.       — Это такой же твой стол, как и мой. Никто не присваивает себе столы в библиотеке, Гермиона!       На это ей нечего было сказать, казалось, что она даже опешила.       — Поэтому я имею полное право тут заниматься, так же как и ты.       — Хорошо, — просто согласилась Грейнжер и стала собирать свои книги, — сиди, тогда я пойду.       Не так быстро.       — Иди, если тебе не интересно обсудить то, зачем я пришел. — Драко не знал, сработает ли такая детская провокация, но очень надеялся, потому что если она все равно соберется уходить девушку придется останавливать силой.       Он не мог лечь спать сегодня, не поговорив с ней.       Глаза Гермионы сверкнули любопытством, она откинулась на спинку кресла и всем видом показала, что внимательно его слушает:       — У тебя есть десять минут.       Малфой окинул взглядом стол в попытках собраться с мыслями, и его взгляд зацепился за корешок книги лежавшей под ее рукой «Любовная магия». Мерлин! По спине пробежались огромные мурашки, что именно может искать умнейшая ведьма своего поколения в этой книге.       Не будь дураком Малфой, она догадывается. Так вот что Гермиона делала в библиотеке последнюю неделю, она искала сведения о твоем проклятии. Вполне возможно, что поэтому она и стала тебя избегать!       Драко собирался обсудить с ней, это когда они уже начнут встречаться. Или если она его отвергнет, то он бы признался ей во всем и поклялся бы оставить в покое. Ни в одном из этих вариантов Малфой не предполагал, что она начнет искать информацию сама. Ему повезло, если она еще не наткнулась на проклятья магических существ, но книга в ее руках вполне может натолкнуть на поиски информации о вейлах.       — Время идет, — голос Гермионы вернул его к реальности.       — В эту субботу пойдешь со мной на свидание? — Медлить уже нет смысла, она либо догадается сама, и Драко был уверен в том, что скорее раньше, чем позже, либо он расскажет ей.       Грейнджер смотрела на него, не мигая:       — Это шутка?       — Гермиона, — он расправил плечи, — я хочу сходить с тобой на свидание. Если хочешь, я могу отправить официальное приглашение.       — Нет, и прекрати меня так называть, — ее лицо стало пунцовым.       — Но это твое имя, — ситуация немного напомнила как он точно также сказал ей в коридоре.       — Тебе нельзя его произносить. — Зверь отметил, что она снова избегает его взгляда.       — Нельзя кому-то запретить называть его имя.       — Плевать, я запрещаю.       Драко сделал глубокий вдох:       — Пожалуйста, подумай еще раз, не отказывай мне так скоро.       — Ммм, — она сделала вид что размышляет, постукивая указательным пальцем по губе, — нет.       — Хорошо, тогда я должен провести рекламную акцию в пользу этого мероприятия. — В шутку стал угрожать он, на самом деле Малфой был в панике. Он не рассчитывал, что она реально откажется.       Хорошенькое лицо Гермионы исказилось, как будто она сдерживала веселье. Вспоминая, что она не против дружеских подтруниваний Драко продолжил:       — Если и это не поможет, то придется развернуть агитационную программу. В конце концов, придется заваливать тебя тоннами писем с приглашениями в разные места. Но уверен, что мне удастся добиться своего, ведь, если верить слухам, я неотразим. — Как в доказательство этих слов он развел руки в стороны, чтобы его можно было лучше рассмотреть.       Милое личико стало почти пунцовым, она отвела взгляд и зажмурилась. Драко не рассчитывал на такую странную реакцию, — она, что засмущалась?       — Зачем? Что тебе нужно? — Гермиона уже не могла контролировать свой голос.       — Так и не поняла, Грейнжер? — он с силой выделил ее фамилию. — Мне нужна ты!       Она распахнула свои глаза и посмотрела прямо в его, вокруг загудел ток. Зверь приготовился поднять свою голову, но Драко задвинул его на подкорку сознания. Карамельные глаза смотрели в его грозовые, и казалось, старались рассмотреть саму душу. Драко готов был дать ей все, что она пожелает, ей следовало только попросить.       — Я не доверяю тебе, — сказала Гермиона, не выражая ни каких эмоций. — Ты годами не давал мне спокойно жить, а теперь хочешь пригласить на свидание, — она скривила лицо, — утверждаешь, что я нужна тебе. С чего бы это?       Не дожидаясь его ответа, она палочкой отправила стопки книг назад на стеллажи, одной рукой собрала свои свитки и встала. Малфой не стал дожидаться в этот раз ее побега, он встал следом и преградил ей путь.       — Ты права, сначала мне следовало извиниться, — она уткнулась взглядом в его ключицы, пока он говорил. — Я годами причинял тебе вред, прости меня, если сможешь. Хоть я никогда не считал себя достойным твоего прощения. Правда, в том, Грейнжер, — он снова выделил ее фамилию, — что ты мне нравишься, и я уже очень давно мечтаю пригласить тебя на свидание.       В порыве чувств ему захотелось обнять ее, прижать к себе, как уже бывало в их общих снах, но он не знал, как она на это отреагирует. Мог только догадываться, что негативно. Поэтому Малфой только провел по ее щеке, чтобы заправить выбившуюся прядь волос, обратно за ухо.       - Хорошо, - казалось, она была шокирована тем, что это сказала.       Малфой подцепил пальцами ее подбородок и поднял лицо, чтобы взглянуть в эти потрясающие глаза.       Он не ослышался?       Под его немного загрубевшими руками была нежнейшая, словно шелк, кожа девушки, он смотрел в ее румяное лицо и не мог поверить. Она смотрела в ответ, словно загипнотизированная и не вырывалась. Это немного ободряло.       Драко провел указательным пальцем точно также, как уже делала она, от уха по скуле, до подбородка. Электричество укутало их в уютный кокон, не важно, что сейчас происходило за пределами их личной вселенной.       Острый язычок вырвался из плена полных розовых губ, чтобы смочить их. Он проследил это движение взглядом, внутри все сжималось и подпрыгивало и, не сдержавшись, он со стоном прислонился своими губами к ее.       Замер на мгновение, и, наконец, поцеловал. Гермиона словно растаяла в одно мгновение, ее руки взметнулись к его плечам, она открыла свой сладкий рот навстречу его поцелуям.       Обжигающий, этот поцелуй, мог сжечь дотла их обоих, они прижимались друг к другу как два иссушенных путника нашедшие свой оазис. Руки Драко скользили по ее талии, приподнимая, он усадил ее на край стола, чтобы было удобнее. Гермиона не соображая, расставила свои ноги в стороны, чтобы прижать его еще ближе. Его язык скользил по ее губам, пробуя, проникал внутрь заигрывая. Они бы так и растворились, забыв о времени, если бы Драко в порыве страсти не прижался своим напряженным пахом к ее животу.       Он мгновенно почувствовал, как она судорожно вздохнула и напряглась, отодвинул свое тело от ее. Замедляя страстный поцелуй, он сделал его более нежным, потом совсем мягким, успокаивающим.       Наконец, он просто прижался своим лбом к ее:       — Прости, рядом с тобой так легко забыться. — Она только моргала и смотрела на него. — Завтра встретимся в полдень в Хогсмиде, я отведу тебя в совершенно особенное место.       — Хорошо, — только и ответила она.