🍒🍒🍒
Джисон гулко стонет и кое-как переворачивается на бок. Болит всё. Кости ломает так, будто по ним бьют раскалённой кувалдой. Вдобавок ко всему жутко тошнит. Вот только опорожняться нечем. Их с Хёнджином сегодня с утра сильно рвало и они наперебой обнимали туалет. В желудке пусто. Хан шипит и дёргается, когда свет с окна бьёт по глазам. Голова раскалывается напополам. По всей видимости окно до сих пор было открыто, запуская в комнату ледяной воздух вперемешку с мелким дождём. Было очень холодно и сыро. – Хван, блять, – охрипшим голосом выдавливает из себя слова Джи, – какого хуя ты окно не закрыл, когда залезал?... Где-то сбоку слышится скрип кровати, а вслед ощущается, как матрас прогибается под чужим телом. – Джисон, окно закрыто, – Хёнджин наклоняется к лицу друга и выжидающе смотрит, после накрывая лоб лежащего рукой, – да ты весь горишь! Не понимая, что происходит, Джисон открывает глаза, о чём сразу же пожалел. Яркий свет ослепил, острой болью отдавая в затылок. Парень взвыл, лицом утыкаясь в подушку. – Джи-ини... – тянет Хан, – Мне плохо... Хван засуетился. Быстро вставая с кровати, он начинает в спешке рыться по полкам, их сумкам, столу, тумбочкам и, сматерившись, вылетает из комнаты. Оставшись в одиночестве, Джисон всё больше кутается в тонкое одеяло. Толстое лежит на верхней полке шкафа, куда сейчас, в таком состоянии, парень явно не залезет. Хан мычит и скулит, едва ли не рыдая. Было настолько плохо, что хоть на стену лезь. И совсем не понятно, от наркотика это или от прогулок в лёгкой одежде ночью. Кое-как двигая конечностями, Джи поворачивается в сторону полки и дрожащими руками берёт телефон. Часы на экране блокировки показывают 17:28. С замученным стоном парень падает обратно на подушку, роняя телефон. – Только бы родителям не звонили... – говорит он в пустоту, – Не хочу домой... В этот момент в комнату залетают Хёнджин и Феликс. Младший смотрит так обеспокоенно, что сердце разрывается. – Хён! Как ты умудрился заболеть? – Ликс подходит к кровати и присаживается на корточки, в уровень покрасневшему от температуры лицу, – Давай выпьем сейчас лекарство. – парень шуршит коробкой, – Ой, оно почти закончилось. Только на один раз... – Ничего страшного, лучик, – Хван лезет в шкаф за одеялом, – главное сейчас хотя бы температуру сбить. – Кстати. – Ли чуть раскрывает Джисона и лезет тёплыми руками под футболку. Хан хнычет, не желая поддаваться, – Ну же, хён! Нужно померить твою температуру. Это всего лишь градусник! Парень расслабляется, позволяя наконец-то засунуть прибор. В тот же момент Джи чувствует, как его накрывают сверху тёплым одеялом. – Давай, открывай рот, – Феликс тычет пластиковой ложкой в губы, вынуждая их приоткрыть, – Отлично. Сейчас узнаем температуру и посмотрим, что делать дальше. Хёнджин присаживается рядом и к Феликсу ближе жмётся, будто желая согреться. А младший и не против, лишь только обнимает в ответ и улыбается ярко-ярко. – Прости, лучик, – Хван укладывает голову на узкое плечо, – твой рисунок пока не готов. Точнее, я нарисовал, но кто-то его разодрал. – Лучик? – Феликс хохочет, – Это ты меня так назвал? – Ты только заметил? – Хёнджин опускает горячие руки на тонкую талию и аккуратно сжимает, поглаживая. – Я тебя так уже называл. – Правда? – Ликс в удивлении раскрывает глаза, – Ну ладно. А насчёт рисунка не извиняйся. Ты не обязан. Они замолкают. Проходит ещё несколько долгих минут прежде, чем Феликс достаёт градусник. – Боже, почти сорок! – парень обеспокоенно выдыхает и лезет к таблеткам, что лежат рядом, – Принеси воды. Нужно будет запивать. Хёнджин кивает и отходит к своей полке, где достаёт бутылку воды. Кое-как заставив Джисона приподняться, они запихивают какие-то горькие таблетки ему в рот и укладывают обратно, кутая больного в одеяло. – Спасибо... – шепчет одними лишь губами Хан и отключается. Феликс с облегчением вздохнул. Он поворачивается к Хвану и смотрит тепло очень, с мягкой полуулыбкой на губах. Хёнджин же завороженно глядит в ответ, наблюдая за ярким отражением звёзд и мягким светом, плескающимися на дне шоколадных глаз. «Самое прекрасное – смотреть в глаза человеку, который улыбается...» Околдованный, Хван тянется ближе к этим бархатным на вид губам, не отрывая взгляда от притягательных зеркал души. Сердце бешено стучит в груди, едва ли не оглушая своей дикой пульсацией. Время будто бы застыло для них двоих. А Феликс тянется в ответ, даже не сопротивляясь совсем. «Ёще не время» - мелькает где-то в мыслях, и Хёнджин обманчивым манёвром отводит лицо в сторону, утыкаясь куда-то в шею. Широкие ладони прижимают мальчишечье тонкое тело ближе к себе, поглаживая по спине и бокам. Над ухом слышится разочарованный вздох, а чужие руки притягивают за шею плотнее к себе. Приятное тепло окутало с ног до головы, согревая тёмную душу своим солнечным светом. – Ты и правда лучик... – хрипло выдыхает Хван, – Такой яркий и нужный... - Ну что ты!! - хохочет над ухом Ли. Бархатный и низкий смех проникает прямо под кожу, заставляя вздрогнуть, - Не говори глупостей. Но прозвище милое. Хёнджин ничего на это не ответил, лишь только ближе прижал к себе Феликса. Так они и просидели неизвестное количество минут, пока к Хвану в голову не пришла одна идея. – А давай я тебя прямо сейчас нарисую? Ты мне как раз попозируешь. Ли кивнул и улыбнулся так ярко, что с глаз звёзды полетели. «Малой совсем не подозревает, во что вляпался. – усмехается про себя Хёнджин, – Ну, оно и к лучшему. Будет намного интереснее ломать такую куколку.»🍒🍒🍒
Минхо неспешным шагом заходит в здание общежития. Тёплый воздух бьёт в лицо, окутывая приятным ощущением, а замёрзшие конечности начинают покалывать. Довольный своей внеплановой прогулкой, парень глядит в просторное окно коридора. На улице уже давно стемнело, луна явила свой лик, освещая померкшие во мгле деревья, и холод стал совсем невыносимым. Хо не удивится, если сегодня ночью пойдёт снег. Только купленные сигареты приятной тяжестью оседали в кармане, а новые красочные наклейки для братишки лежали в темном пакете, что парень сейчас нёс. Там же присутствовала коробка очень сладких конфет, которую Минхо тоже собирался всучить Феликсу. За чашечкой горячего чая он объяснит младшему, что иметь дело с его ужасными одноклассниками не стоит, так как они являются моральными уродами и мразями. Хо думается, что это достаточно весомый аргумент, и если поговорить об этом в спокойной обстановке, то получится донести до брата эту информацию. Воодушевлённый, Ли плетётся до своей комнаты, попутно расстёгивая куртку. Сначала стоит сходить в душ и наконец-то переодеться, а то после времяпровождения с Джисоном и его дружками свежесть одежды оставляла желать лучшего. Когда спустя пару часов откисания под горячими каплями душа Минхо не обнаруживает Феликса в пределах их комнаты, то парень начинает по немногу беспокоиться. Младший не предупредил его об уходе, а сообщение, написанное перед уходом в душ, так и осталось висеть непрочитанным. Это пугало. Ликси никогда его не игнорировал. Дыхание перехватило. Вдруг он опять там?... Быстро натягивая заранее приготовленные белоснежную футболку и широкие шорты, Ли выбегает и со всех ног несётся прямиком в Ад. Распахивая дверь, Минхо лелеял последние надежды на то, что брата там не окажется. Но они разбились в дребезги, когда в глаза бросилась голубая макушка. – Феликс! – Хо сжал руки в кулаки, постепенно закипая, – Что я тебе говорил насчёт них?! Желваки заиграли с новой силой, а ноздри от гнева начали раздуваться. Ликс, что сидел на стуле возле Хвана, дёрнулся и посмотрел на брата перепугано. Мальчишка сейчас был похож на загнанного в угол зверя, которого в скорейшем времени ждала расправа. Хёнджин же расслабленно повернулся в сторону разъярённого Минхо и прикрыл за своей спиной младшего, спасая того от грозных молний, что колючим током льются из глаз старшего брата. – Слышь, вишнёвый, – парень специально сделал акцент на идиотском прозвище, – не лезь, а? В конце концов, лучик уже не ребёнок и в праве сам решать, с кем ему общаться. Да и вообще, он тут по делу. – Лучик?! – Ли натурально взорвался гневом, всплескивая руками, - Какой, нахуй, лучик?! По какому такому, простите, делу?! Ответом Минхо послужило протяжное мычание, а затем – хныканье. Из-под одеяла вылезает весь красный и со слезами на глазах Джисон, что, закусив губу, с непониманием смотрит по сторонам. – Почему так шумно?... – послышался хриплый голос. Хо оцепинел. Что с ним произошло?... Сердце ухнуло и пропустило пару ударов, а грудь сдавило липкой болью, которая расползалась неприятно по внутренностям. Отчего-то стало невозможно смотреть на чужое вымученное лицо, поэтому Минхо отвёл взгляд. Парень видит, как Феликс подскакивает со стула и в мгновение оказывается около Джисона. – Всё ещё горячий... – Ли понуро выдыхает и поворачивается к брату, – Сходи в аптеку и купи лекарства. Я сейчас на листочке напишу. Отмаргиваясь, Хо наконец-то приходит в себя и машет головой. – С чего я должен ему помогать? – внутри разгоралось пламя ярости, что сжигало остатки всех чувств на пути. Знал бы братишка, кого он хочет вылечить. – Ради меня, – Ликс поворачивается и смотрит так печально, а в глазах едва ли различим его млечный путь, что вечность присутствовал и завораживал, – пожалуйста... Глядя на такого разбитого брата, Минхо не сдержался. Он шумно выдыхает и медленно кивает. Пока Феликс, немного приободрившийся, что-то чирикает на бумаге, Ли старший немигающим взглядом пялит на тяжело вздыхающего Хана. Сейчас он был уязвим и жалок как никогда. Но почему-то Минхо не чувствовал ожидаемого превосходства и некой радости, а лишь зудящую пустоту и гулкие удары своего сердца. Странно. Очень странно. Феликс наконец отдаёт ему несчастную бумажку, и Хо молча разворачивается на пятках, спешно покидая комнату. Забегая к себе и одеваясь потеплее, парень хватает с полки карамельную конфету брата и закидывает в рот, постепенно рассасывая. Что-то ему не нравится, как Хёнджин резво начинает защищать Феликса, скалясь на Минхо. По-страшному захотелось курить, но Ли держится, с усилением поедая конфету. Он хватает лежащие на полке деньги и засовывает в карман. На улице было уже довольно поздно, поэтому Минхо пришлось возвращаться в ненавистную комнату. – Мне нужно выходить через окно, – пояснил парень, стоило ему столкнуться с непонимающим и удивлённым взглядом Хвана, – меня через главный вход не пустят. Хёнджин молча кивает и подходит к подоконнику, открывая. В комнату тут же проникает свежий и ледяной воздух, заставляя поёжится. – Я прикрою окно, – Хван закусывает губу и исподтишка поглядывает на едва ли шевелящегося Джисона, – потом сам сможешь залезть. Ручку я трогать не буду. Ли согласно мычит и, перекидывая ногу через ставни, вылезает на улицу. Вновь то же место. Вновь та же тропинка. Минхо прикрывает глаза и тяжело выдыхает. Стало как-то больно. Идя по уже знакомому пути, парень обходит площадку. Чуть дальше был выход за территорию школы, который, к сожалению, охранялся. Поэтому Хо сворачивает куда-то в траву, теряясь меж высоких и частых деревьев. Недалеко был проход, через который Ли в своё время сбегал на улицу. Когда он наконец-то оказывается за пределами территории, то нещадный мороз пробирается под слои одежды, противно кусая горячую кожу. Парень шипит и хмурится, неспешным шагом бредя по заросшей тропинке. Рука неосознанно тянется к пачке, лежащей в кармане, но Минхо отдёргивает ладонь. Нужно контролировать себя. Как бы паршиво сейчас не было, не стоит в край убивать своё здоровье. Голову посещают самые разные мысли. От хороших до самых ужасных. А сердце всё ноет. Ноет не только за Феликса, но и за Джисона. Отчего-то душа болела за этого парня, что забил все мысли Минхо. Шаг сам по себе ускоряется, и вот Ли уже вышел на полупустую улицу. Вдали мерцал фонарь, освещая крыльцо аптеки.Ночь, улица, фонарь, аптека.
Хо на неожиданно ватных ногах плетётся к зданию, замёрзшими пальцами сжимая несколько купюр в кармане. В груди будто была зияющая дыра, что без устали болела. Дышать стало труднее, а лёгкие заполнились горьким уколом смешанных чувств. Где-то в душе было неспокойно, а сердце зашлось в бешеном ритме.Бессмысленный и тусклый свет.
Он ступает на одинокое крыльцо аптеки и с гулким стуком внутри груди открывает дверь. Сразу же почувствовалось такое сейчас нужное и приятное тепло, что окутало озябшее тело. Аптечный запах с примесью медикаментов и каких-то ненавязчивых сладких духов ударил в нос, заставляя глубоко задышать. Хо подходит к пустующему окошку и, собравшись с силами, здоровается. Ли протягивает листок с названиями и ждёт, пока работница соберёт необходимое.Живи еще хоть четверть века - всё будет так. Исхода нет.
Быстро оплатив покупку, парень пулей вылетает из аптеки и присаживается на холодный бетон. Пальцы рук мелко дрожат, и не понятно – от холода это или от внезано накатившихся чувств. Перед глазами всё поплыло и Минхо застыл, ощущая контрастно горячую влагу на щеках. Он что, плачет?Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Паника сдавливает горло, противным комком перекрывая воздух. Хрипло выдыхая, Хо пальцами зарывается в волосы и тихо скулит. Стало до безумия страшно. Тело неконтролируемо трясётся и дрожит, а мир то темнеет, то светлеет. Резко подрываясь с места, едва ли не роняя пакет с лекарствами, Ли на негнущихся ногах ступает на небольшой мостик, что проходит через канал перед аптекой. Глядя на журчащую воду, душа, бьющаяся в агонии, постепенно успокаивается. Руки сами нащупывают пачку Chapman.Ночь, ледяная рябь канала
Околевшими пальцами он достаёт сигарету и подкуривает, делая сразу большую затяжку.Аптека
Спутанные до этого мысли постепенно приходят в норму, а сознание обретает покой.Улица
Вишнёвый дым клубками выходит изо рта, оставляя на языке приятную и манящую сладость. Минхо горько улыбается и выкидывает скуренную наполовину сигарету.Фонарь
🍒🍒🍒
Парень аккуратно толкает окно, что с лёгкостью открывается. Какого же было удивление Ли, когда он, залезая в комнату, не обнаружил никого, кроме лежащего, по всей видимости спящего, Джисона на кровати. В груди что-то опять с болью ухнуло, камнем неприятно оседая на дне. Куда делись Феликс и Хван? Минхо закрывает окно, стискивая зубы от пылающего гнева. Бросая пакет с лекарствами на кровать Хёнджина, Хо собрался уже выходить из комнаты и пойти на поиски нерадивого братишки, как вдруг раздалось совсем тихое, хриплое и отчаянное: – Не уходи... Парень останавливается в шаге от двери и медленно поворачивается в сторону наполовину вылезшего из-под одеяла Хана. – Полежи со мной, – Джи смотрит так моляще, со слезами на глазах, что сердце в груди рвёт и мечет, – пожалуйста... Ноги сами несут его к кровати. Ли присаживается на край и с опаской глядит на Хана, который вымученно улыбается и раскрывает толстое одеяло. Минхо колеблется, задумываясь. Однако долго поразмышлять ему не дали – Джисон неожиданно резко тянет его на себя и укрывает, обнимая дрожащими руками за плечи. Поперхнувшись, Хо утыкается ему в грудь и на мгновение замирает. – Подожди, я разденусь. Он спешно выбирается из объятий, слыша краем уха хныканье больного. На губы залезает непрошенная полуулыбка, которую невозможно стереть с лица. На пол летит куртка, тёплые ботинки, штаны и толстовка с мехом. Минхо остаётся в тех самых тёмных шортах и белоснежной футболке. Стоило ему приподнять одеяло, как тут же проворные руки обхватывают Хо поперёк груди и валят на мягкий матрас. Ли тихо хохочет и обнимает Джисона за талию, зарываясь носом в его волосы, кудряшки которых приятно щекотали нос. Хан был непривычно тёплый, даже горячий. Его немного потные ладони пробрались под футболку, мягко поглаживая бока и поднимаясь чуть выше, к рёбрам. Джи тычется носом в шею и, словно маленький котёнок, часто-часто дышит, наслаждаясь приятным вишнёвым ароматом. Минхо прикрывает глаза и, неожиданно для себя, расслабляется. Было ужасно приятно ощущать чужие руки на себе, чувствовать горячее, горячее дыхание. Если забыть обо всех угрозах, глупых поступках и грязи, то Джисон достаточно притягательный человек, чарующий и волшебный. Словно тот самый туман ранним пасмурным утром. Минхо устал. Устал от всего. Просто хочется чего-то человеческого и нежного, тёплого, ласкового и дурманящего. Сердце делает кульбит, когда Хан прижимает его ближе и аккуратно целует в шею, пальцами мягко пробегаясь по спине. Дыхание спёрло, когда парень проталкивает колено между его ног и слегка давит. Ли пьянеет без алкоголя, закусывая губу и подавляя тихое мычание. Джисон словно яд, проникает под кожу, разрушительно действуя на организм. Он словно наркотик. А Хо и не сопротивляется, отдаваясь этому пагубному чувству. Парень тонет в этом в омуте, не предпринимая никаких попыток для спасения. Хан наваливается сверху и, перевернув Ли на спину, усаживается на его бёдра. Шаловливые руки стягивают футболку и кидают на пол к остальным вещам. Минхо громко и часто дышит, затуманенным взглядом смотря на нависающего сверху парня. Внутри что-то с грохотом перевернулось. Горячие пальцы обжигают нежную и девственную кожу, а губы клеймят бордовыми пятнами. В порыве чувств Хо укладывает бьющиеся в агонии руки на ягодицы Джисона и мягко сжимает. Раздался возбуждённый сладкий стон и Ли натурально повело. – Джи... Парень отрывается от чужой шеи и облизывается, наклоняясь к дрожащим губам Минхо. Горячее дыхание касается покрасневших щёк, а тёплые ладони накрывают тяжело вздымающуюся грудь. Ли затаил дыхание, глядя в обворожительно лакомые, непривычно яркие глаза. Неожиданно Джисон напряжённо мычит и валится на бок, закусывая нижнюю губу. Минхо приподнимается на локтях и непонимающе смотрит на Хана. Тот прикрыл рот ладонью и скрутился, зажмуривая глаза. Тогда Хо понял, что случилось. – Тошнит? – спрашивает он не своим голосом, до ужаса охрипшим и низким. Ответом послужило короткое мычание и несколько быстрых кивков головы. Ли тяжело выдыхает и поднимается с матраса. Он хватает с соседней кровати пакет и достаёт таблетки, которые, по его памяти, помогали от тошноты. Минхо достаёт таблетку и, подходя к измученному Джи, аккуратно кладёт в рот горькое лекарство. Он подаёт бутылку воды, взятую с полки, и встаёт. – Тебе нужно проспаться. – говорит Хо тихо и поднимает с пола все свои вещи. Хан ничего не ответил. Да и было не нужно. Ли выходит из комнаты, мягко прикрыв дверь. В голову неожиданно бьёт осознание того, что они сейчас делали. Паника прошибает тело и то, что было в руках, с грохотом падает. Быстро поднимая одежду, Минхо сжимает в тонкую полоску губы и пытается не зарыдать. Им вновь воспользовались, а он был и не против. Разъедающая боль осела на дне души, постепенно её сжирая. Было чертовски больно. Желание идти в свою комнату пропало сразу же, поэтому Ли резко заворачивает и стучит в знакомую дверь. Спустя пару мгновений она открывается. – Минхо?... – рыжая макушка выглядывает из-за двери, а глаза-звёзды удивлённо пялят на оголённый торс и засосы, – Что случилось? – Прости, – выпаливает парень, – я был не прав. Могу войти? Проходит пару секунд, прежде чем в глазах напротив проскальзывает горькая обида и боль, а затем девчонка отступает в сторону. Минхо благодарно машет головой и входит. Комната была просторная и светлая. На стенах висело много плакатов с айдолами, а на трюмо с зеркалом лежало бесчисленное количество всякой косметики, заколочек, резиночек. Духи, расчёски, браслеты и кольца – всё было разбросано по деревянной поверхности. – Ты что-то хотел? – Йеджи смотрела куда-то в сторону, опечаленно сжимая руки в замок. Ли положил на стул одежду и натянул футболку, потирая пятнистую шею. – Я бы хотел поговорить. – О чём? – Обо всём, – Хо замирает, – в первую очередь о сегодняшнем случае в столовой. Прости, сорвался. Ты не должна была выслушивать. Девочка аккуратно берёт в свою руку похолодевшую ладонь Минхо и трепетно сжимает. Тепло пульсацией распространилось по телу, а яркие зеркала души топили в своей медовой сладости. Хван широко улыбается, скрывая за улыбкой боль и тянет в сторону своей кровати. Только сейчас Ли замечает, что соседки по комнате нет. – А где Рюджин? – Она заболела. Хо понимающе кивает. Повисло приятное молчание, тишину которого прерывало биение собственного сердца. «Как жаль, – думает Йеджи, смотря на богровые пятна на шее Минхо, – что тем, чем стало для меня твоё существование, не стало моё существование для тебя...»