Твоя маленькая смерть

      Илья пытался что-либо исправить, однако не имение должного представления о власти и её составляющей, да и к тому же мрачный хаос, не оставляли никаких шансов. Богатырь старался как мог, но всё становилось хуже. К его сожалению, пришлось сдаться. Разыскать Антипа не удалось, только информацию о том, что он иммигрировал в Византию, а Роман, возможно, покончил с собой. Зайдя в библиотеку, Муромец также не застал Юлия. В окно прилетел голубь. На его грудке было повязано письмо. Аккуратно отвязав ленточку, богатырь развернул письмо и начал читать. При достижении каждой новой строки, глаза раскрывались шире и шире, наряду с нарастающим шоком.       “Князь был убит. Михаил ударил его ледоколом по голове прямо на моих глазах. Он заставил меня молчать, мне жаль, что я не смог это рассказать вам. Также, Михаил тайно отдал приказ устранить Забаву и Елисея. На момент написания этого письма, я не знаю, что с ними, но, скорее всего, они определённо мертвы. Этот князегуб сумасшедший! При нём Русь падёт, и настанет конец для Киева и богатырей. Скорее всего, после этого письма я буду мёртв“.       Илья не мог проронить ни слова. Молча смотря на письмо, рука сама отпустила его, и то упало куда-то под стол. В глазах непривычно защипало, часто жмурился богатырь, и впервые почувствовал спустя столь долгое время, как по щекам бегут горячие слёзы, совсем как у мальчишки. Выйдя из библиотеки, Муромец вошёл в тронный зал. На столе были какие-то бумаги с, по-видимому, приказами, которые Михаил не успел установить. Посмотрев на стену, Илья ужаснулся. К доске был прибит череп Юлия.       — Нет...– неверие в обличии кратковременной дрожи пронеслось по телу героя Руси. В груди стало больнее и невыносимо. Всё ещё истекая кровью, Муромец отстегнул ремень и наложил жгут, чтобы не помереть. Больше он здесь не мог находиться.       С трудом найдя запасной выход, идущий через заброшенные катакомбы, он выбрался из покоев и покинул Киев. Рассказав всё Алёне, Настасье и Любаве, жёны заплакали. Каждая из них имела разные эмоции, но схожее было одно – горе. Ведь как им, теперь, при падении Руси – а Настасье и Любаве без мужей – жить-то? Лишь одной Алёнушке повезло, что Илюша выжил. Обрабатывая ему ранения, жёнушки расспрашивали обо всём, что произошло, а затем и вовсе смолкли, каждая при своих мыслях.       Так Киевская Русь и пала. Она не была захвачена недругами, не сгорела и не была утоплена, её погубил человек, родившийся в ней. А вместе с Русью очень скоро погиб и последний богатырь, в результате травм, которые всё же оказались несовместимы с жизнью. Судьба жён оставалось неизвестной. Кто-то говорил, что они покончили с собой, кто-то о том, что они сбежали в другое государство. Но правду мы никогда не узнаем.       Киевской Руси больше нет.