Псевдокитайские сказки

Черты лица господина Аюми отличались исключительной тонкостью, и при дворе говорили, что небесный художник, чтобы создать эдакую красоту, несомненно, пользовался теми же кисточками, которыми расписывал крылья бабочек. Если продолжить столь сомнительную, но не лишенную приятности аналогию, то можно сказать, что на лицо советника Арайи мазки клали не иначе как малярной кистью. Впрочем, это не мешало советнику Арайе быть вторым человеком после государя. Господин Аюми занимал скромный пост в канцелярии и не желал большего, как и положено порядочному человеку. Советнику Арайе же вечно всего было мало. Говорили, что и на пиру он ел из двух тарелок разом, и в постель ложился сразу с двумя женами, хотя чаще предпочитал юношей. Господин Аюми был узок в талии, запястьях и прочих местах, о которых не принято говорить в приличном обществе. Однако если запястьями и талией можно было полюбоваться без труда, то о прочих местах только слухи ходили один другого жарче. Слухи эти были никем не подтверждены ибо, как уже было сказано, господин Аюми был человеком приличным и собирался вскорости жениться, чем по мнению многих противился воле небес, сделавших его столь привлекательным для мужского взгляда. Многие предлагали господину Аюми покровительство за сущую безделицу вроде поцелуя, но всем он отказывал, чем помимо досады внушал и некоторое уважение. И никто не удивился, когда однажды взгляд советника Арайи задержался на талии господина Аюми и скользнул ниже, не достигая пола. Многие жаждали внимания советника Арайи, но для господина Аюми оно стало величайшим несчастьем. Советник Арайя, не желая, чтобы его имя пополнило список отвергнутых господином Аюми поклонников, не стал утруждать себя ухаживаниями и подарками. Будучи человеком деятельным и совершенно бесчестным он, увидев спелое яблочко на ветке, протягивал руку, чтобы сорвать его, а не плясал под деревом, ожидая, пока яблоко упадет само. Если же плод висел слишком высоко его, по мнению советника Арайи, всегда можно было сбить палкой. В скором времени он приблизил к себе чиновника, не имеющего особых заслуг, кроме того, что именно к его дочери посватался господин Аюми. Советник Арайя сделал его своим личным секретарем и часто поручал переписывать набело документы государственной важности. Будущий свекр господина Аюми был человеком самоуверенным и свое возвышение принял как должное. На своей новой должности он сперва проявлял усердие, а затем стал искать способы нажиться. И когда молодой человек приятной наружности попросил его позаимствовать одно из писем советника Арайи, просто не смог отказать, ведь молодой человек объяснил, что письмо это совершенно необходимо некой знатной даме, давно и безнадежно влюбленной в советника, чтобы обливать оное письмо слезами и целовать перед сном. Будущий свекр господина Аюми выказал полное понимание деликатной ситуации и обещал помочь, намекнув, что вскоре у его дочери свадьба, которая влечет за собой большие расходы. Расстались они полностью довольные друг другом. Следует отметить, что все бумаги советник Арайя содержал в завидном порядке. Черновики раз в день сжигались им собственноручно, а все письма он хранил в шкатулках с хитрыми замочками, однако после появления нового секретаря, стал проявлять непростительную небрежность. И для будущего свекра господина Аюми никакого труда не составило улучить мгновение, чтобы спрятать одно из незаконченных писем в рукаве. Со своей добычей он заторопился домой, но у выхода из дворца его остановила стража. Оказывается, у младшей жены государя пропало колечко и теперь всех, кто покидает дворец подвергали уважительному досмотру. Однако секретарь советника от проявленного в его адрес уважения со стороны стражи постарался уклониться. И надо же было такому случиться, что как раз в тот момент, когда из его рукава извлекли злополучное письмо, дворец решил покинуть и сам советник, обычно засиживающийся в своем кабинете до утра. Негодованию его не было предела. Обманутый в своих лучших чувствах советник Арайя однако же не приказал страже отволочь вора в подземелье, а собственноручно взял его за шкирку и проследовал с ним в кабинет. Уже через несколько минут бледный от страха бывший секретарь советника был в курсе, в какой последовательности и с каким интервалом государственные палачи рубят пальцы, уличенным в краже. Однако в никчемной его душонке помимо ужаса родилась и надежда на спасение. Ведь едва ли советник Арайя стал утруждать себя объяснениями, не предложив никакого выбора. Поэтому бывший секретарь советника Арайи продолжал старательно ползать на брюхе. В надеждах своих он не обманулся. Советник Арайя, сменив гнев на милость, сказал, что примет прошение о помиловании из рук господина Аюми нынче же ночью в своем загородном доме. И вновь несчастный секретарь был ввергнут в пучины отчаянья, будучи совершенно уверенным в том, что узнав о случившемся господин Аюми предпочтет отказаться от женитьбы на дочери преступника. Однако возражать не посмел. Вернувшись домой, он застал господина Аюми, который обсуждал со своей невестой список гостей на свадьбу. Со слезами и горестными воплями бросился бывший секретарь в ноги своему будущему зятю. Господин Аюми учтиво поднял его с пола, незамедлительно отправил невесту из дома под предлогом купли успокоительных капель, а сам тем временем выслушал горестную историю. Узнав же, что советник Арайя желает получить прошение о помиловании из его рук сегодня же ночью, изумленно поднял брови и густо покраснел. Заламывая руки, несчастный отец семейства поведал, что в противном случае его самого казнят, а дочь, вне всяких сомнений, отдадут страже на забаву, но не смея пользоваться благородством господина Аюми, он готов принять свою участь. Господин Аюми же, не сказав будущему свекру ни слова упрека, успокоил встревоженную невесту, которая к тому времени вернулась с каплями, и отправился в загородный дом советника Арайи, даже не переменив одежды. Прошение о помиловании он тоже писать не стал, ибо был человеком хоть и благородным, но не наивным. И действительно, встретив его, советник Арайя о прошении и не заикнулся, зато похвалил пояс господина Аюми и, сказав, что давно не видел такой изящной вышивки, попросил разрешения полюбоваться им вблизи. Господин Аюми снял пояс. Как оказалось, советник Арайя был редкостным ценителем вышивки, а так как невеста господина Аюми была знатной рукодельницей, то украшена вышивкой оказалась решительно вся одежда. И ни один узор не ускользнул от глаз и пальцев советника Арайи. Однако, освободив таким образом господина Аюми от одежды, советник Арайя быстро потерял к ней всякий интерес. Заметив же, что гость его дрожит, он проводил господина Аюми в спальню. Однако, чем старательнее советник Арайя пытался согреть господина Аюми, тем сильнее тот дрожал и на лице его кроме почтительности невозможно было прочитать ничего иного. И тогда советник Арайя позабыл о том, что он знаток вышивки, вспомнил, что он знаток хлыста и заставил господина Аюми так громко выражать восхищение своим мастерством, что вскоре тот сорвал голос. И сполна налюбовавшись запястьями, талией и всем остальным, предложенным его взору, советник Айяри трижды за ночь проверил, верны ли слухи о господине Аюми, и нашел, что слухи оказались много скромнее истины. Что же до несчастного секретаря, то о нем в ту ночь не было сказано ни слова, однако, когда на следующий день в дом его не пришла ни стража, ни будущий зять, он обрадовался по поводу первого и не слишком огорчился по поводу второго. С дочерью он вскорости покинул столицу и впоследствии удачно выдал ее замуж за купца. Та, хоть и любила господина Аюми, противиться отцовской воле не посмела. К тому же до нее донеслись слухи из дворца, в которых обсуждалось, сколь неуверенной походкой господин Аюми возвращался из загородного дома советника Арайи. Сам же советник в ответ на фривольные вопросы довольно жмурился и заводил разговоры о кувшинах с узким горлом, тесных перчатках и сладких персиках. Господин Аюми долго не появлялся во дворце, пренебрегая даже службой в канцелярии, за что его не только не лишили должности, но и не выбранили. Когда же начальник канцелярии велел остаться ему после заката, чтобы разобрать вместе с ним архивы и невзначай похвалил вышивку на поясе, господин Аюми остаться отказался, сославшись на срочную встречу с советником Арайей. И вскоре стал его личным секретарем. Говорили, что советник Арайя по прежнему ест разом с двух тарелок, а господин Аюми тем временем ублажает его под столом. И все, говорившие подобное, выражали живейшее восхищение советником Арайей. Мораль же этой истории проста – не противься воле небес, если они создали тебя приятным для мужского глаза.