Псевдокитайские сказки

Был четвертый казначей третьим сыном в семье первого министра - второй по знатности семье в государстве. Должность свою получил он за благородство происхождения, и она тяготила его душу, не склонную к стяжательству. Однако обязанности свои выполнял он безукоризненно. Блеск золота оставлял его равнодушным и не разжигал алчности в глазах. Взяток четвертый казначей не брал и не давал, а на черновиках отчетов имел привычку рисовать цветы и записывать стихотворения о красоте государева сада. Возвращаясь однажды домой, услышал четвертый казначей тоненький плач, и доброе сердце не позволило пройти ему мимо. Какого же было его удивление, когда у ограды обнаружил он не подкидыша или голодного котенка, как решил поначалу, а невиданное никогда прежде существо. Обликом напоминало оно человечка ростом в две ладони и обладало крыльями, что, несомненно, указывало на принадлежность к роду существ волшебных. Раньше лишь в ученых трактатах читал казначей о таких и не думал даже, что подобное чудо доведется ему узреть да еще и в столь жалком состоянии. Не пожалев длинных рукавов своего одеяния, опустился казначей на колени прямо в грязь бережно поднял несчастное создание и, закутав его в шелковый платок, поспешил домой. Дома же, не беспокоя слуг, как мог бережно, смыл грязь с хрупкого тельца и крыльев. Найденыш его так и не открыл глаз, но четвертому казначею удалось расслышать тихое дыхание, и это внушало некоторые надежды на благоприятный исход. Пристроив находку в теплом уголке, четвертый казначей предался размышлениям весьма насущного характера. Котенку он бы налил молока, ребенка перепоручил бы одной из служанок, но чем кормить волшебных существ, четвертый казначей решительно не представлял. За размышлениями четвертый казначей и заснул прямо в кресле – отчеты и переживания утомили его. Проснулся же он оттого, что кто-то теребит его за рукав. Открыв глаза с тем, чтоб обнаружить источник беспокойства, четвертый казначей чуть не свалился с кресла от изумления. Найденыш его, по-видимому, немного оправившись, изо всех своих небольших сил вцепился в рукав и что-то стрекотал. Не придумав ничего лучше, четвертый казначей взял его на руки. Найденыш же, обнюхал ладони и стал покусывать один из перстней, которые во множестве украшали пальцы четвертого казначея. С изумлением заметил казначей, что золото оказалось вполне по зубам его находке, а судя по довольному урчанию, не только по зубам, но и по вкусу. Могло ли быть такое? Пока перстень не пострадал еще больше, взял казначей со стола кошель с золотыми монетами и предложил одну из них найденышу. Случалось ли вам видеть, как голодный щенок набрасывается на предложенную ему сахарную косточку? Золотая монета исчезла в мгновение ока, но более сытым найденыш выглядеть не стал. За первой исчезла вторая монета, а затем и третья. После десяти найденыш благодарно лизнул пальцы казначея, которому понадобилась немалая выдержка, чтоб не отдернуть их – ведь несложно представить, что могут сделать с человеческой плотью зубы, способные крошить металл, как печенье. Свернувшись клубком, найденыш уснул на коленях своего спасителя, оставив того подсчитывать убытки. Однако потеря десятка золотых монет и заметная щербинка на любимом перстне ничуть не опечалили четвертого казначея. Иные придворные позволяли себе куда более бесполезные траты, а в этом случае речь все же шла о спасении жизни. Так и поселился найденыш в покоях четвертого казначея. Аппетиты свои он поумерил, и теперь съедал одну монетку раз в три дня. Четвертый казначей привязался к нему, да и найденыш всеми возможными для него способами выражал обожание. С момента их встречи луна из тонкого серпика превратилась в круглолицую красавицу. В ту ночь пробудился четвертый казначей от смутного беспокойства, стиснувшего его сердце. Такое случается, если сквозь неплотно задернутые занавеси на лицо спящего падает лунный свет. Однако взглянув на окно, увидел казначей не ночное светило, а высокую фигуру незнакомца. Подумав сперва, что это грабитель, пробравшийся в его покои, казначей уже думал кликнуть слуг. Но с тихим шелестом незнакомец расправил крылья и четвертый казначей изумленно замер. Незнакомец же приблизился к нему и опустился на колени подле кровати. Золотом были его крылья и волосы, а в глазах был огонь. Лицо его даже в сумерках покоев было невыносимо прекрасным, и казначей подумал, что на него, верно, невозможно смотреть при свете дня. Золотые узоры покрывали тело незнакомца, и не сразу понял казначей, что тот обнажен. А потом незнакомец разомкнул губы и заговорил. Речь его была изысканной, а голос чистым, как звон монет. Поведал он, что могущественный заклинатель призвал одного из Золотых демонов. А когда отказался демон наделить призвавшего богатством и служить ему подобно цепному псу, заклинатель лишил его сил и облика, а после вышвырнул умирать на улицу. И бесславно закончились бы дни демона, коим счет велся на много тысяч, если бы не доброе сердце прохожего, который обогрел его и кормил с рук почти месяц… Восхищение боролось в сердце четвертого казначея с неверием. В жизни не видел он существа прекраснее, чем Золотой демон, но найденыш его, как будто не имел с ним ничего общего. Демон же, склонившись над изумленным казначеем, прошептал, что не может уйти из приютившего его дома, не отблагодарив хозяина. От шепота этого истома разлилась по телу четвертого казначея. Уже собирался сказать он, что всего лишь исполнил долг любого доброго человека и не нуждается в благодарности, когда демон накрыл его губы своими. Даже закрытые двери не могли заглушить всех стонов и криков, но никому из прислуги не пришло в голову беспокоить хозяина. Ведь если бы грабитель забрался в дом, не кричал бы четвертый казначей «да» и «еще». Конечно, крики эти мешали прислуге спать, но радость за хозяина перевешивала любые неудобства. Наутро очнулся четвертый казначей в своей постели, и сперва не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, а когда все же шевельнул – пожалел об этом. Золотой демон хоть и был осторожен, следы его благодарности четвертый казначей мог наблюдать на всем своем теле. В общественные купальни ему пока был вход заказан, да и одеяния приходилось выбирать с высоким воротником и длинными рукавами. Но не это печалило казначея, а то, что демон, покинув его утром, больше не появлялся. Даже пребывая в тоске, не забывал казначей о своих обязанностях, но это не спасло его от беды. Как-то за партией в Го Государь крепко рассорился с первым министром, и последствия были ужасными для семьи последнего. Министра лишили должности, а Четвертого казначея обвинили в растрате и, хоть не было тому никаких доказательств, приговорили к казни. Ужасную смерть готовили ему палачи – в горло осужденному за кражу государственного имущества лили расплавленное золото. Но участь свою четвертый казначей, как и подобает благородному человеку, собирался встретить со всем возможным достоинством. Никто из собравшихся поглазеть на казнь не смог бы увидеть непорядка в его одежде или прическе. Едва лишь палач приблизился к нему, как золотое сияние окутало четвертого казначея. Изумленные возгласы в толпе сменились испуганными криками, когда в небе возник крылатый демон в золотых доспехах. Крылья его ослепительно сверкали на солнце, а глаза метали молнии, так что и у первого смельчака затряслись бы коленки. Демон же, взял у перепуганного насмерть палача ковш с расплавленным золотом, осушил его одним глотком, будто это была чашка чая, а после подхватил четвертого казначея на руки и взмыл в небо. Ни одному лучнику и в голову не пришло пустить в демона стрелу. Только его и видели. Четвертый казначей, к несчастью, лишился чувств и не смог сполна насладиться прелестями полета. А когда он пришел в себя, Золотой демон не единожды показал ему, что летать можно и без крыльев. Сокровищница демона во много раз превосходила сокровищницу государя, и опытный казначей оказался ему очень кстати. Впрочем, подсчетами богатств они занимались в последнюю очередь.