Грязь

Арсений раздраженно открыл дверь. Время двенадцать часов ночи, а какому-то демону приспичило прийти к нему. Взгляд опустился вниз, брови сгорбились, да и сам мужчина потерял весь свой пыл, но злым быть не перестал. — Я сколько раз говорил, чтобы ты не приходил ко мне? А? — Раздраженно процедил тот. — Мои родители выгнали меня. Можно я останусь у вас? Мульчишка смотрел на взрослого с всей своей омежей обворожительностью, правда, конечно, настолько насколько можно было казаться обворожительным в его возрасте. — Блять, заходи, живо. И мальчик забегает в квартиру. Знает, что если долго тянуть, то разозлит взрослого еще сильнее. Арсений проходит в свою спальню, сразу же забираясь в кровать. Сегодня выдался тяжелый день на работе, а завтра в фирме будет жесткая комиссия, которая по-любому будет придираться к мелочам. Его это раздражало. А может гон скоро будет, не знает. Время тянется. Тик-так. — Арсений Сергеевич, можно поспать сегодня на диване? Антоша топчется на одном месте, зажмурив глазки. Ему не хочется ложиться к альфе, он знает, что Арсений Сергеевич будет делать с ним, если тот ляжет к нему. — Нет. Ты спишь здесь сегодня. Мальчик вздрагивает, его начинает бить мелкая дрожь, но он послушно залезает под одеяло к взрослому. Лучше пускай так, чем спать на улице. Большая рука мужчины начинает нежно поглаживать бедрышко омежки, двигаясь все ближе и ближе к внутреннией части бедра, слегка надавливает и потирает. Взяв ткань штанов в кулак, альфа потянул их вниз, желая поскорее расправиться с ними. — Когда у тебя должна начаться течка, малыш? — Неожиданно спрашивает мужчина, потихоньку снимая и трусики с мальчика. — Через две недели. — Тоша закрывает ладошками личико, краснея и раздвигая свои ножки. Ему очень стыдно за себя. Антоша всегда стыдится того, что постоянно сам приходит к Арсению, сам напрашивается и сам раздвигает ноги, отдаваясь. Он просто понимает, не делая бы он этого, то скорее всего умер уже. Ему не повезло родиться омегой у алкашей, которые совсем его не любят. Единственное с чем ему повезло, а точнее с кем, так это с Арсением Сергеевичем. Он встретил этого мужчину возле мусорки, когда Тошеньке было всего двенадцать. Мальчик тогда только-только начинал обретать своей нежный запах, поэтому Арсений, прикинув что-то в своей голове и предложил Тоше делать приятное ему за еду и одежду. Маленькому омеге с детства считавшему, что такой как он не заслуживает ничего, был очень удивлен, но сразу же согласился. Сначала мальчик только сосал, а когда в тринадцать с половиной лет наступила первая течка; такое случается, когда гормоны начинают развиваться быстрее; то взрослый сразу трахнул его. Было неловко и неприятно, попа потом еще долго болела, потому что Арсений не был сдержанным во время секса. Взрослый вообще не любил нежности. Никогда не брал с осторожностью, всегда быстро, резко, больно. Никогда не давал отходнуть или сходить помыться; это можно делать только утром, и то если у мужчины сохранилось хорошее настроение. Мог даже ударить, если тот его не слушается. Но это лучше, чем с родителями. Тоша уверен. Альфа делает гуще свои феромоны, чтобы омежка хоть немного потекла и сразу вставляет два пальца до конца, наспех растягивая. Достает свой член из трусов, немного поводив по нему, оголяя головку и входит в попку полностью. — Мх! — Антоша всхлипывает, кусает губы, слезы начинают течь из глаз от боли. Резкие толчки, жесткие шлепки, до синяков сжимает талию Тоши Арсений. Всё, чтобы сделать ещё больнее, чтобы это чучело никогда к нему больше не приходило. Арсений бесится, что это существо каждый раз продолжает приходить к нему. Мужчина прекрасно помнит их первую встречу. Он часто видел Тошу шляющегося вокруг дворов и грязных углов. Просто в какой-то момент он почувствовал от этого маленького создания прекрасный, еле-еле различимый божественный запах. Это и стало толчком для их отношений. Он знал что может предложить мальчику взамен на свои прихоти, но никогда бы не подумал, что отвязаться потом от него станет еще сложнее. Арсений не считает себя добрым или хорошим, он – бесчувственная скотина, которой гореть в аду за свои деяния. Он это признает и живется ему от этого легче. Войдя особенно глубоко, так что головка дошла до матки, альфа с грозным рыком кончил, специально двигая член дальше и дальше, задевая и натирая чувствительную, принимающую всю сперму маточку. Взрослый отдергивает Тошины ручки от лица и ухмыляется. Мальчик с красным и мокрым от слез лицом на котором отчетливо видно затраханость. Рука ложится на щечку, чуть оттягивая ее, а затем с силой ударяя по ней. — Ай, кха. — Мальчик давится слезами. Он сейчас очень чувствительный и Арсений любит эти пользуется. — Ну что, сучка не довольна, а? Тебе мало этого, да? Нужен второй круг? — Не, кха, не надо, пожалуйста. — Мальчишка кое-как поднимает ручки и слабенько хватается за руку мужчины. — Не надо? Ммм, жалко, я еще не удовлетворился. Мужчина надавливает на животик, в место где виднеется бугорок, который образовался из-за того, что член находится глубоко внутри него, начинает выводить незамысловатые узоры. Мелко двигается, чуть сдвигая пенис внутри и снова кончает со вздохом. Тоша лежит, зажмурив крепко глазки. Ему больно от этих действий. Он знает, что после этого он будет еще как минимум четыре дня ходить с больной попой и иногда будет побаливать животик. Тошенька хочет, чтобы это поскорее закончилось и он смог надеть свои трусики, ощутить себя хоть в какой-то безопасности. Взрослый рвано выдыхает и выходит из маленького тела. Сперма потихоньку начинает вытекать из ануса и падать каплями на кровать. — Быстро в туалет пошел и смыл там это всё. — Скомандовал старший, и добавил. — Можешь воспользоваться ванной. Тут мальчик бросает удивленный взгляд на мужчину. Он бегает взглядом по его лицу, надеясь увидеть в глазах смешинки и услышать фразу "Действительно поверил?", но этого ничего не происходить, альфа лишь заваливается на бок, закрывая глаза. — П-правда можно воспользоваться ванной? Арсений вздыхает и что-то мычит, чуть погодя говорит. — Да, вали быстрее. Мальчик встает и скорее идет в ванную комнату. Из глаз снова начинают течь слезы. На этот раз от счастья. Ему разрешили воспользоваться ванной, разве это не счастье?