Purple

Скаут никогда раньше не интересовался голубями. Да и вообще весь его интерес к животным заканчивался на плакате с котенком “Hang in there”. Но Медик так увлеченно о рассказывал, что Скаут невольно вникал в это все больше и больше. — Голуби очень ценят личное пространство, сейчас Архимед, Mein Liebling, продемонстрирует нам! И Медик легко потыкал пальцем в грудку сидящего на плече голубя. Архимед начал урчать, квакать и качаться из стороны в сторону, а когда рука не убралась с дороги, он впился в нее клювом и начал тащить от себя, чуть не прорывая перчатку. Несмотря на всю концентрированную в маленькой птичке агрессию, Медик пребывал в полнейшем умилении. Скаут не разделял такого восторга, когда Архимед кусал его за пальцы. Но Скауту нравилась увлеченность Медика. Сам он ничем “научным” в жизни настолько сильно не увлекался. Максимум — бейсбол, но с естествознанием это были совершенно разные вещи. Благодаря Медику же теперь Скаут знал как голуби живут, как общаются, о чем думают и какие причуды анатомии вроде воздушных мешков в костях у них есть. А однажды Медик подозвал Скаута заговорческим тоном и спросил: — Mein Täubchen не хочет подержать в руках голубенка? Скаут, честно говоря, понятия не имел, как выглядят голубята, и раньше не интересовался, но Медик так был возбужден своим предложением, что Скауту невольно стало любопытно. По рассказу Медика, пара голубей свила гнездо в углу на шкафу, где он сразу и не заметил, пока не полез на верхнюю полку за реагентом. Медик придвинул лестницу, а Скаут встал на стул рядом. Гнездо оказалось концептуальным: счастливая семейная пара стащила в угол трубки от капельниц, катетеры, упаковки от шприцов, а с краю ютился даже высохший чайный пакет. А сверху всего этого “великолепия” сидел раздувший перья белый голубь. Медик сунул руку под него, и голубь зло загукал, кусая кожу на тыльной стороне ладони. Медик аккуратно вытащил кулак из-под недовольной птицы. — Подставь руку, — скомандовал он, и когда Скаут подставил ладонь, бережно выложил в нее желтый комочек. — Осторожнее, пожалуйста, ему всего трое суток от роду. Скаут склонился над птенцом, рассматривая. Голубенок был похож на крошечный покрытый редким пухом пельмень, и даже не мог еще держать голову — она лежала на спине склоненная вбок. — Родители побуждают птенца к кормлению трогая его клювом в макушку, — прошептал Медик и бережно потыкал кончиком пальца в макушку голубенка, на что тот заметно оживился и еле слышно попискивая стал шатко поднимать голову. Скаут смотрел на это с неожиданным изумлением. Он знал, что голуби птицы некрупные, но никогда не задумывался, что они вырастают из таких крошечных и хрупких птенцов. Даже большие и кусачие как Архимед. Медик все так же бережно взял голубенка в кулак и вернул его обратно под родителя, заработав еще несколько укусов. — Пройдет всего полтора месяца, и этот малыш станет совсем как взрослая птица, только меньше и неопытнее… Их с Медиком лица внезапно оказались очень близко друг к другу. Скаут внезапно понял, что отчаянно хочет поцеловать его в этот умный рот, но они с Медиком никогда не заходили дальше касаний к руке или плечу, что если это неуместно? Но Медик, кажется, поняв, умолк и ждал с мягкой улыбкой. Наконец, Скаут решился и, коротко выдохнув, подался навстречу и коснулся губами губ Медика, тут же отстраняясь и слезая со стула, чтобы не смотреть Медику в глаза. Но, судя по тому, как Медик за его спиной с улыбкой хмыкнул, все было в порядке.