butterfly effect

      Война со спригганами повлияла на всех, кто участвовал в ней. Самые глубокие раны были нанесены морально — у многих останутся ужасные воспоминания о том, как уверенность в неизбежности смерти настигала даже самых оптимистичных волшебников, но помимо новых травм пришли и новые проблемы, словно разделив жизнь на до и после. Когда твоя обыденная жизнь меняется, и последствия той битвы, которая уже, казалось бы, завершена, причем в твою пользу, меняют условия, к которым ты привык, которыми ты жил и зарабатывал себе на банальную еду и жилье, становится страшно. Но волшебникам повезло хотя бы с тем, что они состоят в гильдиях, где связь между участниками была крепче любой дружбы, где точно знаешь, что тебя не оставят и поддержат в трудную минуту вне зависимости от твоей проблемы. Это и помогало Драгнилу не отдаться унынию полностью, когда он не мог даже пожать руку в ответ как следует. Не то чтобы он привык к этому жесту, но когда лишаешься возможности сжать пальцы и слабо чувствуешь чужие касания, ощущая четко лишь частые покалывания и непривычное огненному магу жжение, начинаешь тосковать по всему, что мог сделать раньше.       Друзья его поддерживали — Люси, Хеппи, Грей и Эрза всегда ходили с ним за компанию к Полюшке, чтобы быть рядом, когда целительница сообщает неутешительные новости о том, что положение огненного волшебника все еще печально и он должен прожить еще неделю-другую (и другую, и другую) без заданий. Использовать магию он все еще мог своей левой рукой, но Полюшка рекомендовала этого не делать, чтобы не перенапрягать себя и тело, непривыкшее распределять магию лишь по определенным частям тела.       После битвы с Зерефом, во время которой убийце драконов приходилось вкладываться в каждый удар, как в последний, его тело сильно пострадало, особенно на фоне смертельного удара, который он бы не пережил, если бы не Люси с Греем. Обращение в Энда тоже вызвало последствия. Если общие недомогания были терпимы, такие как тяжесть и туманность в голове, фантомные боли в конечностях, которые раньше напоминали демонические, неузнаваемые и отвратительными лапы, то его дискомфорт в правой руке, покрывшейся такими чуждыми для Нацу ожогами сразу после заключительного удара по Зерефу, попросту не давал покоя.       Часто он ощущал покалывания, еще чаще — жжение, будто изнутри, а на постоянной основе — боль от заживления ожогов. Это раздражало и превращало мысли Нацу, обычно занятые планами с друзьями, будущими миссиями и мыслями о близких, в злость, боль и обиду от своей беспомощности. Он действительно не мог ничего, кроме как смириться и ждать, а в этом он был всегда плох, он привык бороться и упрямиться заведенным порядкам жизни.       Поэтому первое время после войны, когда ожоги заживали и тело трещало от переизбытка использования магии после сражения с Акнологией, было особенно тяжко, но друзья старались отвлекать его, приходя в гости и устраивая веселые посиделки, играя в настольные игры или разговаривая обо всем и ни о чем, объедаясь кучей блюд, которую они готовили сами, привлекая и убийцу драконов к его любимому, следующему после готовки, хобби — принятию пищи. К счастью, хотя бы это не было запрещено во время его восстановления!       И сегодняшний день был одним из таких — команда Нацу, созданная, казалось, ради заданий, собралась у Драгнила, как завелось с тех пор, как убийце драконов прописали «освобождение» от заданий. У ребят дом Нацу был таким же обязательным пунктом посещения, как гильдия, ведь Драгнил слишком скучал и всем хотелось его подбодрить. Он, конечно, пробовал развеять скуку, приходя в гильдию, и он был бы не единственным волшебником, протирающим штаны, вот только соблазн нарушить все рекомендации Полюшки был слишком велик: то кто-то нарывается на драку, провоцирует спор или просто удачно попался под, теперь не такую горячую, руку Нацу, то рассказывают о захватывающей миссии, с которой они только вернулись, то Мира, которая более-менее отвлекала Нацу беседой, отправлялась развешивать задания на доску объявлений, выглядящей теперь такой чарующей и заманчивой, словно Драгнил любуется доской с заданиями для магов S класса, а не той, с которой брал заказы столько, сколько себя помнит.       Проще говоря, в гильдию он старался не ходить, потому что один раз он уже не сдержался и ввязался в рукопашный бой с Гажилом, и, хоть он старался использовать только левую руку, в какой-то момент он упал и инстинктивно выставил больную руку, и, когда ощутил острую боль в руке, чья чувствительность была такой скверной, что он порой не ощущал касаний вообще, понял, что рисковать больше не стоит. Полюшка тогда ругалась хуже обычного, когда увидела его рану от падения в виде содранной кожи, точнее, содранным струпом, способствующим заживлению. Нацу проклял себя тысячу раз за эту глупую драку с Гажилом, когда целительница объявила, что его больничный увеличивается еще на пару дней из-за его неосторожности. Это стало очередным стимулом для убийцы драконов найти себе занятие, которое отвлечет его от этой пытки, называемой «лечение».       И среди таких занятий было времяпрепровождение с друзьями вне гильдии, вот только вся команда Нацу никак не могла собраться разом — постоянно кто-то был на задании. Вчера Грей вернулся с задания и ребята хотели собраться на следующий день вместе с ним у Нацу, но Венди, извинившись, наверное, около сотни раз, сказала, что пропустит эту встречу, потому что Мира вывесила новые задания, и Венди приметила то, которое ей понравилось, да и награда ей пришлась бы на руку, а на следующий день его могли бы уже забрать. Поэтому она, Шарли и Хеппи, которому драгоценные сейчас нужны сильнее обычного, ведь его лучший друг сидит дома, не смогли попасть к Нацу сегодня.       Но он не был против своей небольшой компании из Люси, Эрзы и Грея — почти как в те времена, когда они только-только объединились в «команду Нацу». После войны для каждого из них проводить время в такой повседневной обстановке вместе стало чем-то особенно дорогим. И это было действительно весело, потому что людей, чтобы сыграть в «мастера гильдии», любимую игру Эрзы (любимую лишь потому, что она чудесным образом становилась мастером и вынуждала всех делать самые позорные и постыдные вещи на свете), было слишком мало, и они играли в карты, заставляя пить каждого, кто проиграет или просто не сможет отбиться и возьмет карты себе. Грей вполне мог выйти победителем, потому что хорошо умел играть в карты — по-другому он не мог хотя бы потому, что Кана была его подругой и своего рода наставницей. Наставляла она его, правда, из раза выигрывая, причем, частенько всухую, но благодаря этому созидатель запомнил много тактик, научился запоминать карты в колоде и мог следить и удачно предполагать, какие еще в игре и у кого. Но этим вечером он не смог похвастаться своими навыками игры, потому что спустя две партии вырубился. Созидатель ужасающе сломал свой режим, а после парочки стопок, которые они выпили еще до игры ради тоста, просто не мог противостоять сну и пропустил весь вечер не хуже Венди.       Но Нацу не особо грустил, что его друг проспал весь вечер, в конце концов это дало ему возможность для его любимого розыгрыша — разрисовать парню лицо, пока он спит. Как бы банально ни было, Нацу смешно каждый раз, так что это своего рода классика его розыгрышей над друзьями.       В пол-одиннадцатого Эрза и Люси ушли, хотя Нацу говорил, что они могут остаться, но девушки успели отрезветь и были способны отправиться домой без приключений, поэтому отказались. Тем более, Грей и так остался у убийцы драконов, а у него не было так много спальных мест. Ближе к полуночи Нацу убрал весь мусор, собрал в мешки и привел в порядок гостиную — обычно он откладывал это до последнего, но в последнее время он страдал от бессонницы то ли из-за влияния своей травмы, то ли из-за препаратов, которые ему прописывала Полюшка, так что занялся этим от скуки, все еще думая о причинах своей бессонницы. Нацу, признаться, в медицине не разбирался, но суть была одна — теперь он не мог заснуть в любое время дня и ночи на часов пятнадцать-двадцать, что избавляло убийцу драконов от еще одного из самых действенных способов убить время. И это тоже было большой потерей.       Но с дивана в гостиной послышались вздох и ворочания, и Нацу предвкушающе ухмыльнулся. Грей проснулся, а значит скучать не придется. Он уселся на кухне, ожидая созидателя, наверняка не особо соображающего где он и зачем — после дневного сна Грей точно ощущал себя как-то так — и через пару секунд Фуллбастер, по зову желудка, словно дом Драгнила передал ему те же приоритеты, что и у хозяина, отправился на кухню. Он включил свет и испугался — убийца драконов сидел в темноте, уставившись на созидателя, как будто сидел и выжидал его, как какой-нибудь ночной хищник, та же застывшая сова, вот только глаза у Нацу не светились, поэтому Грей вздрогнул от неожиданности. Убийца драконов захохотал с довольным видом, будто выиграл в карты Эрзу, а не всего лишь подшутил над Греем, пока созидатель качал головой, закатив глаза.       — Идиот.       — И тебе утречка, спящая красавица. — произнес Драгнил с самой глупой улыбкой, а затем вдруг едва посерьезнел и счастливое выражение лица сменилось на издевательски-лукавое, он наклонил голову вбок, щурясь, будто рассматривая лицо Грея получше. — и правда красавица.       Созидатель непонимающе нахмурился и, когда Нацу указал на свое лицо, побежал к зеркалу в ванной, где увидел работу непрофессионального, но многообещающего визажиста на собственном лице. Чертов Драгнил нарисовал ему ресницы до бровей черным карандашом, стрелки, нарумянил щеки и так криво, как это вообще было возможно, накрасил губы. Либо Нацу что-то скрывает, либо Эрза и Люси оказались соучастниками в этом преступлении, снабжая парня орудиями убийства привлекательности Грея. Созидатель разочарованно цыкнул, смотря в отражение, и Нацу подоспел к ванной, едва дойдя из-за буквально сногсшибательного приступа смеха. Он заставил себя прекратить смеяться лишь для того, чтобы вновь издевательски протянуть.       — Я думал, что тебе понравится! Что же ты смываешь, Грей?       — О, я посмотрю, как понравится тебе, когда я изрисую твое лицо, вот только косметикой ты не отделаешься. — созидатель обильно промывал лицо водой и помада с карандашом начинали сходить с кожи. — и, поверь, так легко оно не смоется.       — Ой-ёй-ёй, и когда же ты собрался мне отомстить? — Нацу насупился, когда созидатель усмехнулся коварно, будто он уже все продумал. — Я не усну на вечеринке, да даже если так, то сплю я очень чутко!       — Нацу, единственное, что тебя может разбудить — собственный храп. Так что моргай пореже, а то заснешь еще и…       Нацу уставился в зеркало, через которое Фуллбастер на него смотрел, они оба замерли, Драгнил — в напряженном ожидании, а Грей — с нагнетающим и немного самодовольным выражением лица, а затем резко качнул голову вперед, к зеркалу, ни на чуть не приближаясь к убийце драконов, но так просто и успешно пугая его из-за их зрительного контакта через это самое зеркало.       — Идиот!       Грей улыбнулся победно, и Нацу был готов проклясть себя и Зерефа еще раз, потому что врезать созидателю ему хотелось даже сильнее, чем не огрести от Полюшки. Но Фуллбастер отвлек его весьма насущным вопросом, который обычно задает только вечно голодный Нацу.       — А есть поесть?       Нацу сложил руки на груди, с упрямостью бубня: «может, для спящей красавицы и было, но…»       — Нацу! Не огрызайся и ответь, осталось ли что-нибудь с сегодня?       Драгнил недовольно поджал губы и отправился на кухню, добавив неохотно «пошли, соня».       Грей был готов к тому, что Нацу даст ему хлеба и подогреет молока, потому что убийца драконов по понятным причинам не готовил в последнее время, из-за чего жаднее обычного накидывался на принесенную друзьями еду, которой, как думал Фуллбастер, остаться не должно было. Но осталось несколько тарталеток с беконом, рыбный салат, который никто не ел (Хеппи на них нет), почти опустевшая тарелка с сухариками и парочка сэндвичей с куриной грудкой, которые приготовила Мира и просила передать убийце драконов, и он хотел отложить их на завтрак, но оставлять Фуллбастера, пропустившего всё веселье, сытым лишь жалкими остатками у Нацу не хватало совести.       — Спасибо. — произнес искренне Грей, когда Нацу достал из холодильника все свои запасы и накрыл стол для созидателя, сам будучи совершенно неголодным.       — Должен будешь! — лишь из принципа ответил Драгнил, вовсе не имея это в виду. Убийца драконов не ожидал, что они с Греем когда-нибудь окажутся у него дома вдвоем, ночью, не из-за задания, что он будет его кормить, как своего гостя, и это правда выглядело, как сон, но даже так было лучше, чем смотреть в потолок и помирать от скуки, зная, что в ближайшие дни он не сможет ни наведаться в гильдию, ни пойти на миссию.       — Вообще-то у меня реально есть кое-что для тебя. — Грей встал из-за стола отправился к входной двери, там, где бросил свою сумку на плечо. Рылся в ней, наверное, с минуту, пока Нацу ломал голову, что за розыгрыш сейчас может последовать.       Но никакого розыгрыша не было — Грей вернулся с небольшой плиткой в руках, которая оказалась шоколадкой. Выглядела она внушающе и заманчиво — хоть и небольшого размера, но в красивой, приятной глазу упаковке, той, на которую Нацу бы глядел до сих пор, пока не обратил внимание на ценник. А еще на ней был нарисован перец, и это заставило Нацу озадаченно уставиться на Грея в немом ожидании объяснений. Шоколадка с перцем — это как, это что, это зачем?       — Это темный шоколад с кайенским перцем. Купил в Харгеоне, пока был на том задании, когда меня не было пару дней. Знаю, ты не любишь горький шоколад, но это типа. острый шоколад для всяких гурманов. Подумал, что неплохой гостинец для тебя.       Нацу потрясенно уставился на созидателя, все больше ощущая сюрреальность происходящего. Грей привез что-то для него со своего задания! Это было необычно заботливо с его стороны, настолько, что сбивало с толку, хотя в этом не было абсолютно ничего такого. Нацу легко мог представить, что принес бы какой-то гостинец с миссии для Люси или Эрзы, если бы встретил что-то, ассоциирующееся с ними, но получить такое от Грея было непривычно и чуточку странно. Но он не хотел подавать виду и заставить парня думать, что он поступил нелепо, однако пауза затянулась и Грей возмутился, занервничав:       — Что не так?       — Кто такие гурманы? — нахмурившись с подозрением, спросил убийца драконов, и Грей облегченно выдохнул.       — Это люди, которые любят есть изысканную, необычную еду. Ну, ты просто извращенец, так что тебе тоже должно понравится. — смеясь, ответил парень, вспоминая, как Нацу в ресторане макал куски свинины в малиновое варенье, которое Хартфилия заказала для своих блинов.       — Эй, как ты меня назвал? — скорее машинально ответил убийца драконов, увлеченный своим подарком.       Он рассматривал упаковку, читая название и уже менее заманчивое «72%», означающее содержание какао в шоколадке. Драгнил узнал об этом секрете, когда купил себе одну привлекательную с виду шоколадку с числом побольше, и это было одной из самых ужасных его покупок. Горько и несладко — что это за шоколад такой?       — Если хочешь, можем сделать сладкого чая, чтоб запивать горький шоколад. Остро все равно будет, наверное. — словно прочитав мысли огненного волшебника, предложил Грей.       — Не-а, я хочу в полной мере ощутить этот каецкий перец!       — Кайенский. — поправил парня Грей, улыбаясь, и ловко выхватил плитку из его рук. Нацу протянул левую руку, пытаясь забрать шоколадку, возмущенно обзываясь «верни, жадина!», думая, что Фуллбастер хочет забрать себе первый кусочек, но тот лишь распаковал гостинец и положил на стол перед убийцей драконов, до которого только-только дошло, что созидатель просто хотел помочь, ведь Нацу возился бы с упаковкой несколько минут из-за недееспособной руки. Он сконфуженно пробормотал «спасибо», и отломил дольку.       «Смело!» подумал Грей, но ничего не сказал, ведь так бы спровоцировал самоуверенного Нацу взять в рот половину плитки, чтобы доказать, что обычная шоколадка не может его сразить.       Нацу сосредоточенно жевал, его брови были сведены, а желваки активно двигались, и Грей наблюдал за ним, словно за лабораторной мышкой, вот-вот препарат подействует и можно будет записывать результаты эксперимента. Но тут мышка хмурится в смятении, словно никакого эффекта не почувствовав. Она пожимает плечами:       — Ну, вроде бы остренько, но не то чтобы очень… — разочарованно констатировала жертва исследования. Грей многозначительно хмыкает, предчувствуя, что это только начало. И нутро его не подвело! Через пару десятков секунд, когда Драгнил решает, что стоит съесть еще, чтобы удвоить остроту во рту, он вдруг замирает, еще не успев съесть вторую дольку, а румянец, сравнимый с тем, какой убийца драконов сделал до этого Грею, расползся на щеках уже что-то подозревающей мышки. — ох…       — Чего такое? — спросил Грей с игривым любопытством. Он, конечно, не планировал отравить Драгнила, но застать, как убийца драконов, гнушающийся тех, кто острое не переносит, сам страдает от перца в шоколадке, было своеобразным выигрышем в лотерею.       — К-кажется, я распробовал… — он открыл широко рот и стал дышать, стараясь впустить холодный воздух в рот, но тот, похоже, становился таким же горячим и пылающим, как его полость рта, как только попадал туда. Драгнил привык есть острое, он обожал карри Миры, которое она делала особенно острым для него, но этот перец был совершенно другим! Эта шоколадка изначально кажется милым и невинным десертом, а потом устраивает пожар во рту даже огненным волшебникам!       Драгнил выдыхает, стараясь выгнать остроту хотя бы на секундочку, но она прилипла к каждой клеточке языка и мучает его, разогревая все тело. Он касается щек и чувствует, что стал горячее, пока Грей видел, что они внешне напоминают цвет волос Эрзы. Он изумленно смотрит на убийцу драконов, который раньше смеялся над Греем, ворочающим нос от горчичного соуса, и не представляет, что было бы с ним на месте Нацу.       — Огонек, — это прозвище сейчас было наиболее актуальным за все времена, потому что Нацу и правда выглядел, будто вот-вот начнет дышать огнем. Хотя, тогда его следовало бы назвать драконом, или более презрительной формой — ящерицей, но это было не так важно, потому что из-за остроты во рту Нацу не особо слушал парня. — если что, ты молоком запить можешь…       Нацу сорвался с места, как ужаленный, и Грей не мог сдержать смеха. Мистер «остренько, но не то чтобы очень» едва ли не сбил с ног созидателя, пока мчался к холодильнику, открыл его, а потом старался удержать нужную бутылку, прижимая больной рукой к груди, а здоровой открывая крышку, но бутылка выскользнула и упала. Грей согнулся пополам от смеха, он правда хотел помочь, но едва стоял на ногах, а добраться до убийцы драконов казалось нереальным.       Нацу уселся на пол, сжал бутылку между колен и открыл, а затем выпил до дна то небольшое количество молока, которое там оставалось. Его было слишком мало, чтобы избавиться от остроты, и он достал кефир, который Хеппи купил себе, в надежде, что кисломолочный напиток сможет помочь по тому же принципу, что и молоко. Он открыл упаковку кефира уже без падений, выпил, кажется, пол-литра, когда почувствовал, что рот наконец-таки остужается. И только тогда он смог обратить внимание на смеющегося брюнета, который совсем не сочувствовал пожару убийцы драконов, не привыкшему сгорать. Ничего, он подумает о своем поведении, но будет уже поздно — молоко Нацу допил. Поэтому убийца драконов решительно поднимается, подходит к столу, отламывает две дольки, а их — на кусочки, и когда созидатель тянет сквозь вновь зарождающуюся волну смеха «что, не наелся?», Драгнил поворачивается к нему с пылающим от ярости и влияния перца лицом.       — Сейчас ты у меня наешься, придурок! — Грей уворачивается от руки, пытающейся добраться до его рта, чтоб запихнуть туда острую шоколадку, убегает в гостиную, смеясь на ходу уже слабее и оправдываясь «да ладно тебе, Нацу, я не знал!», «я не хочу, спасибо», «давай забудем! я никому не расскажу».       — Это я всем расскажу, как Грей потерял магию, потому что весь лед в его теле стал, сука, плавиться от этой жгучей дряни!       Грей рассмеялся во весь голос, все еще носясь по дому Нацу, мысленно подмечая, что либо Драгнил и правда не знал, как его магия работает, либо был настолько зол, что не был способен думать. Если последнее — то Фуллбастеру стоит делать ноги не только из гостиной, по которой они бегали кругами, но и из дома волшебника вообще, вот только…       Нацу пнул его по внутренней стороне колена и созидатель свалился, к счастью, на узкий диван, на котором не так давно спал, мигом перевернулся на спину, желая видеть, что происходит, но Драгнил тут же сел сверху, заблокировав возможность убежать. Он поднес левую руку с кусочками шоколада, которые уже успели подтаять, ко рту созидателя, но тот схватил Нацу за запястье правой рукой и отвел от себя, вертя головой, а Драгнилу оставалось лишь пытаться пересилить хватку созидателя, сопротивляться ей и с трудом тянуть руку к лицу парня. Правая рука не могла ничего — ни остановить лицо Грея, потому что драконоубийца не чувствовал, что делает ею, ни прижать запястье другой руки Фуллбастера к дивану, потому что силы в поврежденной руке не было — поэтому удержать преимущество в этой борьбе Драгнил попросту не мог.       Из-за этого созидатель перехватил его руку с шоколадками до того свободной рукой, а правой скинул Нацу с себя к спинке дивана и, на удивление, не сбежал, а хотел просто поменяться местами, может, чтобы утомительная погоня не продолжилась. Но стоило ему встать на колено на диване, чтобы оседлать растерянного убийцу драконов, он потерял равновесие и едва ли не свалился, если бы не Нацу, обхвативший его за туловище в пару мгновений. Грей, вместо пола, свалился на огненного волшебника и замер на пару секунд, а когда почувствовал, как осторожно исчезает рука с его талии, обратил внимание, что она слишком медлительна и груба на ощупь для здоровой. Он привстал, только чтобы взглянуть в лицо парню, словно оцепеневшим от страха из-за произошедшего и, что важнее, предстоящего.       — Нацу, только не говори, что это больная рука… — прошептал с не меньшим испугом, изображенным на лице Драгнила, Грей, но, заметив, что парень не собирается отвечать — сам сказал же не говорить — обернулся назад, где увидел то, что и предполагал. Он возмущенно взглянул на убийцу драконов, а тот сразу стал оправдываться, похоже, репетируя перед Полюшкой, если она, конечно, узнает об этом небольшом инциденте. Рассказывать было незачем, потому что Нацу не почувствовал боли и, казалось, ничего не повредил, но выслушать нотации хотя бы от Грея казалось справедливым, однако он все равно произнес «я инстинктивно!».       — С Гажилом тоже было «инстинктивно», что в итоге? — напомнил Грей, заставляя Драгнила скривиться, потому что «в итоге» ему увеличили больничный.- Ты совсем на задания не хочешь?       — Совсем мозги отморозил? Ты падал, что мне было делать?       — Что угодно кроме того, чтоб ловить меня, блин. — он поджал губы и покачал головой, понимая, что поступил бы также, но Нацу было нельзя, и Грей должен был убедить его в этом во избежание повторения таких ситуаций. Он серьезно посмотрел в темно-зеленые глаза и произнес строгий, непреложный наказ индивидуально для убийцы драконов: — ты не должен помогать другим во вред себе.       Нацу уставился на Грея, держа их зрительный контакт непрекращающимся на протяжение, наверное, секунд пятнадцати, словно в самом деле обдумывая сказанные слова, а потом горько усмехнулся, подумав, что лучше б на его месте было зеркало.       — Ладно. — отвечает Нацу, скорее для того, чтоб они переключились на что-то другое. Грей тяжело вздыхает и вновь ложится на парня, надеясь, что тот забудет про изначальную цель из-за которой они оказались на злосчастном диване. Драгнил не забыл, но это уже ушло на второй план, когда его голова опять заполнилась мысли о его лечении. — Вообще-то я хочу на задания.       — Я знаю. — грустно улыбаясь, ответил Грей спокойно.       — Мне уж даже снится, как мы нашей командой ходим на задания… У меня даже был сон, где нас вызвали справиться с каким-то монстром, который настолько огромен и чудовищен, что люди бегут из деревень, куда он приходит. Он их уничтожал, затоптывал дома, но мы с Эрзой и тобой его победили. И знаешь что? Нам не дали награды! Больше всего, конечно, расстроилась Люси… А мне было круто. Убили уродца, спасли еще не разрушенные деревни. Подрались хоть нормально! Я скучаю по совместным заданиям…       Грей поднялся и, в этот раз удачно, уселся на парня, чтобы что-то сказать. Его так впечатлило, что Нацу поделился своими, казалось, предсказуемыми мыслями и переживаниями, что ему захотелось его подбодрить, вот только Драгнил уставился на свою руку, в которой кусочки шоколада были в шаге от того, чтобы растечься ручейками с его ладони. Грей рассмеялся — Нацу плавил всё, что было вокруг, даже без магии! Впрочем, с шоколадкой это не было слишком удивительно, но созидателю все равно было забавно. Он приблизил руку к его и, не касаясь, чтоб не испачкаться, заморозил лужицу шоколада прямо на ладони убийцы драконов, а затем с легкостью снял холодный слой бывшего гостинца с его кожи и положил на кофейный столик. Ошеломленный взгляд Драгнила, который уже был готов отстирывать диван от шоколада, стоил всей предшествующей гонки и борьбы! Грей ухмыльнулся гордо, а затем начал то, что и планировал:       — Ну, если ты скучаешь по совместным заданиям, то мы вообще-то можем на них ходить. Просто без заказов на кого-то. Помочь кому-то, например, как мы были официантами у Яджимы, или как были актерами в том театре, или как искали того вора на балу. — Нацу невольно усмехается, вспоминая каждое из перечисленных заданий. Он и не задумывался, что они и правда могут взять простое задание без особой нагрузки. Постоянно был сосредоточен на запрещенных сражениях. — Мы не дрались, но было весело, да?       — Да. — подтвердил Драгнил, и созидатель расплылся в удовлетворенной улыбке. Утешить Нацу, который не так часто сталкивается с ситуациями, на которые он не может повлиять, звучит как весьма серьезная задача, но он справился! — но не думай, что я стану заядлым пацифистом! — возразил Нацу, подумав, что такие задания могут стать его рутиной, а такому волшебнику, как он, адреналин был необходим. — Полюшка говорила, что уже в ближайшее время разрешит мне начать тренировки по развитию силы мышц в руке. Вы с Гажилом мне поспособствуете! Особенно ты, ледышка. Я тебе отплачу за шоколадку.       — Нацу, пока ты не пройдешь нормальный комплекс упражнений, постепенно нагружая себя и свою руку, даже не смей думать о расплате со мной! Отложи свой гениальный план мести и реванш с Гажилом на некоторое время, пока не вылечишься. Я никуда не убегу.       Нацу надул губы, как будто обиделся. Его хмурое, недовольное лицо действительно напоминало ребенка, у которого отняли конфету, вот только вместо конфеты возможность подраться. Он согнул в локте правую руку, подняв её перед собой, и уставился сердито и огорченно. «Глупая рука», пробормотал убийца драконов, будто бы она принадлежала не ему самому и по своей воле лишала его повседневных радостей.       Грей почувствовал, как в его груди колет от увиденного. Ему не хотелось видеть Драгнила таким разочарованным от временного порядка вещей. Таким злым на самого себя лишь из-за невозможности подраться и отправиться на их обычные миссии. Созидатель осторожно коснулся жесткой кожи, покрытую ожогами. Нацу не чувствовал, только видел.       — Нацу, хватит злиться на свою руку. — произнес он так серьезно то, что со стороны звучало весьма забавно. — если бы не она, мы бы не смогли подраться не то что пару месяцев, а никогда. Понимаешь?       Драгнил непонимающе нахмурился, а затем вспомнил, что, если бы не он, Первая бы не очнулась, потому что Зереф каким-то образом поглотил её силы, а если бы она не очнулась, то Зереф мог бы вновь исцелиться. И к тому моменту вряд ли кто-то был способен стоять на ногах и противостоять ему вновь. Может, Акнология с Зерефом и правда убили бы всех, и Нацу было страшно об этом думать даже когда все было позади. Получается, Грей был прав — они могли и не дожить вовсе до этого момента. Это осознание помогало взбодриться, вдохновляло Нацу ценить даже нынешнюю, такую скучную и унылую, реальность.       — Пару месяцев и я смогу надрать тебе зад?       Грей щурится с сомнением, будто издеваясь, и улыбается хитро, довольно.       — Сможешь попробовать.