Чертово вино

Открылись двери покоев. Вошел стражник с двумя емкостями манящего напитка. Поклонившись, он дошел до резного столика повелителя, при этом случайно задел одним графином другой, после чего судорожно вздрогнул. Мурад нервно задышал, но ничего не ответил, сил на это у него не было. Поэтому он лишь холодно отрезал: — Никого не впускать. Стражник поспешно удалился, пришептывая извинения. А повелитель лишь недовольно шмыгнул. Мурад вновь проморгался, взял в руку один из кувшинов, при этом другой рукой взял расписной стакан и преподнес их друг к другу. Красная жидкость сразу же потекла по стенке сосуда, при этом не давая себе оплошности: казалось, что даже это пойло боялось величия и гнева повелителя. — Кровь моих врагов.- Сказал в пустоту Мурад и осушил стакан одним глотком. Голова еще не закружилась, но внутри тела начинал разгораться огонь. Конечно, эта свеча не сравнится с тем пламенем, что терзает душу молодого султана. Каждый раз Повелитель сгорает под гнетом султаната, каждый раз он хочет вернуть те времена, когда он был маленьким и беззаботным Шехзаде, но все же лучшее время для него казалось — мгновения в утробе своей матери — Валиде Кесем Султан. Он часто думал о ней, об их взаимоотношениях, чем они стали сейчас и что было раньше, что же случится еще и сможет ли мать предать своего сына и обречь его на неминуемую гибель? Когда в графине почти не осталось вина, повелитель слегка опьянел, и уже на лице было не совсем суровое выражение, а лишь подобие угрюмости и усталости. Султан пододвинулся ближе к столику, поставил стакан, затем одним полупрыжком полуползком поглубже забрался на кровать, вытянул ноги, и пластом упал на свое ложе, при этом положив руки себе под голову. С вином жилось однозначно легче. Сейчас повелителю возможно и хотелось, чтобы пришла Фарья или Санавбер, или другая наложница из гарема и ублажила его, но все-таки план напиться вдоволь одному мужчине казался ближе всего. Приятные отголоски вина продолжали наполнять тело падишаха мужской силой. В голове по прежнему бушевал гнев, поэтому Мурад все еще находился в стадии стресса. Внезапно, алкоголь с новой силой ударил в голову, султан вскочил, и из горла влил в себя запрет своего же закона.Вино уже не казалось горьким или противным, вкус напоминал сладкий щербет, который почти каждый день подавали к столу Повелителя. Налив в стакан очередную дозу вина, Мурад не стал ставить стакан на стол, взял его с собой в свой угол уединения, а свободной рукой расстегнул две верхних пуговицы своего кафтана. Нервно оглядываясь по сторонам, да постукивая пальцем левой руки по стакану, Мурад начал окончательно расстегивать пуговицы своего черного кафтана, следом за которым последовали и брюки. Повелитель наотмашь откинул верхнюю часть одежды куда то в сторону, поэтому теперь он оказался с оголенным торсом. Тело Мурада было совершенно: мускулист, подтянут, на животе виднеются кубики пресса, на руках прекрасно виден бицепс, да, и нижняя часть тела молодого человека никак не уступала своей верхней части. Когда мужчина занялся брюками, его настроение по-прежнему было не идеально: хотелось разорвать одежду, бросить ее в огонь, а возможно, и самому сгореть в языках пламени. Падишах приспустил штаны, достал свой член, сжал его правой рукой, а своей левой, вновь помог рту насладиться грешной жидкостью. Чуть не подавившись, Мурад опустошил очередной стакан, после чего Мурад односложно выругался. Сделав несколько движений по члену, тело начало напрягаться, повелителя постепенно отпускало, а в паху стало намного теплее. **В это же время в покоях Кесем Султан* Госпожа металась по комнате, нервно теребив пальцами свое платье, при этом вслух выплескивала свои эмоции. — Как она могла, как она могла Хаджи? — Госпожа, я тоже крайне удивлен ее подведением, видимо ее вынудила Гульбахар Султан. — С тревогой говорил Хаджи Ага. Кесем недовольно посмотрела на агу, приложила к своему лицу руку, как будто хотела измерить температуру своего тела. — Ну, а Мурад. Что Мурад сделает с Айше? — Не знаю, госпожа- Пожал плечами Мустафа ага. — А если он казнит ее? — Со страхом в глазах произнесла Кесем. — Не думаю, султанша, но… — Нужно срочно что-то делать, я должна уговорить его. — Госпожа, подождите. Но Валиде уже не слышала его. Она отчаянно бежала по бесконечным коридорам огромного дворца. Султанша побегала те места, которые приносили ей великолепные воспоминания о покойном султане Ахмеде, места, которые огорчали ее, ранили, в спешке госпожа пробежала и наложниц, совершенно не думаю ни о чем, кроме того, что должна предотвратить. Наконец, султанша добралась до двери повелителя, но к несчастью путь преградила стража. — Султанша, повелитель очень занят.- Начал было стражник. — Мне немедленно необходимо видеть сына! — С уверенностью в голосе сказала госпожа. — Но повелитель просил не пускать никого… — В этот момент госпожа обеими руками оттолкнула стражу, прорвавшись к коридору, ведущему в покои ее сына. Стража со страхом в глазах решили не рисковать своим здоровьем и просто застыли на месте. Мурад не слышал никаких криков своей матери, он лишь нервно ухмылялся и продолжал ублажать свое начало. Член уже окончательно набух, поэтому султан уловил собственный ритм и просто наслаждался мгновением. Внезапно дверь резко распахнулась, на пороге стояла его мать с глазами, словно смерть свою увидела. Не смея сказать ни слова она молча замерла на месте, и к своему стыду, пристально наблюдала за своим сыном. Ее поразила великолепная спортивная форма султана. Она впервые увидела своего сына голым в таком возрасте: Совершенно голый Султан Мурад лежит посреди кровати, попивает вино, старается довести себя до эукуляции, посредством прикосновениям к своему внушительному половом органу. Повелитель всегда был очень ловок и быстр, но сейчас он был совершенно нетрезв, поэтому он просто вздрогнул, опрокинул на себя почти полный стакан вина, после чего вино безотрадно растеклось по всему торсу и испоганило все, вплоть до самых колен. Поняв, что к чему, Мурад быстро прикрылся простыней, поморщился, напряг свое зрение и выдавив улыбку, произнес: — Валиде? Оторвавшись взглядом от безупречного тела своего сына Кесем с багровым лицом произнесла: — Мурад, понимаешь, я… — Ну, а вот теперь ты ублажишь меня.- Ни с того ни с чего нечленораздельно произнес повелитель и ухмыльнулся.