Аиша

      Красивые дома сменялись прекрасными лугами с тропинками, так что я даже не почувствовала, как долго мы шли. Единственное, что было тяжело — так это идти босиком, и не из-за того что у меня нежные ножки, спустя столько дней, если не недель, проведённых без обуви, ноги начинают привыкать, а из-за того что все были в обуви, и я единственная была здесь как бедолага. Хоть мысли о том, что маленькому ребёнку не так зазорно ходить босиком, как взрослому навещали меня, но в глубине души я всё ещё была взрослой. Складывалось впечатление, что скоро мою маленькую, не совсем, но всё же, тайну раскроют, и вот тогда на меня свалится такой позор, какого я в жизни не испытывала. У меня оставалась единственная надежда, что раз они эльфы, то для них вполне нормально ходить без обуви, ведь это единение с природой и всё в этом духе, но мне так и не встретилось ни одного босого эльфа, что, наверно, было весьма ожидаемо, но тем не менее, заставило эту мысль моментально вылететь из головы.       И это была только часть проблемы. Другая часть заключалась в том, что я была в сорочке. На улице. Будучи абсолютно трезвой.       Раньше, когда меня ещё не спасли, меня это не смущало, ведь там была цель банально выжить, да и люди были сродни свиньям, так что, на их фоне, я смотрелась ещё невинным нетронутым тепличным цветочком.       Сейчас же окружение резко изменилось. Эльфы прекрасны, и носят одежду себе под стать, что, несомненно, заставляло меня стыдиться собственного внешнего вида, и если раньше я чувствовала себя хрупким цветочком, то сейчас я чувствовала себя побитым жизнью котом, которого по доброте душевной подобрали добрые и светлые существа.       Мои мысли прервались ровно в тот момент, когда сопровождающий меня эльф затормозил, в отличии от потоков моих мыслей, из-за чего я ткнулась носом ему в бедро. Он обернулся, но я лишь потирала носик свободной рукой, зажмурив глаза. Всё таки мышцы у эльфов каменные. Это тебе не мягкий свиной окорок, в который, если даже сильнее врезаться, всё равно будет не больно. В камень вот даже не сильно врезаться, всё равно больно, что в принципе и случилось.       К нам подошёл, по всей видимости, страж, и о чем-то заговорил с моим провожающим. Тот, в свою очередь, непринуждённо что-то ответил, и мы двинулись дальше.       Ну да, город мерк по сравнению с этой обителью спокойствия и непринуждённой роскоши. Резные колонны песчаного цвета, полы из этого же материала, сады с растениями, которых я не видела даже в городе, скамейки из дорогого дерева с коваными элементами… И всё так непринуждённо, без золотых деталей и кричащей роскоши, но сделано по высшему разряду, сразу видно много веков назад, но и на века вперёд.       Может, я всё же умираю сейчас в плену у бандитов, а это просто бурная игра моего умирающего разума? Тогда и ясно, почему мне больно, я же сейчас наверняка при смерти, а это просто как проекция моего больного тела. Наверняка мне сейчас очень больно, но даже если так, просыпаться я больше не хочу. Если это действительно то, что ждёт меня после моей смерти, если я действительно заслужила это, то я больше не в обиде на Бога, на своё «везение» и что бы там ещё ни было. Это определённо окупает все мои страдания. Вот только всë равно жалко, что я умерла, что не смогла насладиться этим при жизни, что прожила такую ничтожно короткую жизнь и даже не успела почувствовать её прелести. Из глаз тихонько покатились горькие слезы, в груди что-то болезненно сжалось, так сильно, что я смяла рукой свою сорочку в области груди, будто это хоть как-то могло уменьшить боль.       Я почувствовала аккуратные объятья, которые будто сильно сдерживались, чтобы не сделать мне случайно больно, запах лесного мха, талой воды и тёплого весеннего солнышка. Какой же этот эльф всё-таки добрый. Он так же осторожно подхватил меня на руки, и я лишь сильнее прижалась к нему, обнимая его за шею и не выпуская прядь его русых волос. Его запах удивительным образом действовал как успокоительное, а сам эльф, ничего не говоря, поглаживал меня по спине, потому, в скором времени, я снова пришла в себя.       Всё же прогулка по городу видимо выдалась долгой, потому я как-то не спешила слазить с его рук. Ноги лениво обмякли, как и руки, и не хотелось шевелиться, к тому же эльф сам по себе ходит быстро, куда быстрее чем когда я иду хвостиком. Поэтому, я принялась рассматривать владения. Здание сочеталось с лугами, потом опять какой-то частью здания, снова тропинкой по лугу, и всё смотрелось так гармонично, будто так и было задумано природой. Я бы сидела у эльфа на руках до последнего, если бы мне то могла позволить совесть взрослой меня.       — Я в порядке, спасибо. — сказала почему-то шёпотом, и немножко затрепыхавшись, спустилась с его рук. Он, видно, не сильно горел желанием меня отпускать, потому опустил не сразу, а когда отпустил, глаза его будто погрустнели, но уже через секунду они были нормальными и я начала думать, показалось ли это мне. Остальную часть дворца мы прошли молча. Я всё так же рассматривала прекрасную архитектуру, и грустные мысли меня более не посещали. В голове ощущалась приятная пустота и лёгкость.       Возле высокой резной двери из какого-то тёмного дерева стояли два эльфа-охранника. Один из них поклонился моему эльфу, тот в свою очередь так же поклонился, после чего эльф-охранник скрылся за резной дверью а мы остались ждать. Только теперь я почувствовала лёгкое волнение и крепче сжала подол своей белой сорочки. Всё же меня правда успокаивало присутствие моего эльфа. Хотелось спрятаться за него, но это уже совсем по-детски, тем более, что ещё даже ничего не случилось. Раздался звук открывающейся двери и я, глубоко вздохнув, зашла вместе с моим спутником. Сразу после входа был небольшой мостик, длинной в пару шагов, без перил, над протекающей журчащей речушкой. Это была полукруглая комната с арками шириной во всю стену и выходом на прекрасный балкон, откуда открывался вид на закатные лучи освещающие долину под балконом. По бокам арок висел персиковый лёгкий тюль, что слегка развевался на ветру, а по центру комнаты стоял большой овальный стол с резными стульями.       В комнате было несколько эльфов, и все они выглядели один другого статней и величественней. Они стояли неподвижно, лишь их изучающий взгляд перевёлся на меня. Я почти забыла как дышать. Они бесспорно были прекрасны, но выглядели будто божества, а я, как какая-то невежда, по чистой случайности удосужилась их взгляда, которого никогда бы не заслужила в иных обстоятельствах. Мой эльф прервал эту, напряжённую для меня, атмосферу, сказав опять что-то на своём эльфийском языке и к нам повернулся эльф, единственный кто стоял к нам спиной. Его волосы были чёрными, а на голове красовался золотой венец, который казался больше практичным, чем роскошным, в целом, как и всё в этом дворце. Он слегка кивнул моему эльфу на его слова, и добавил ещё пару каких-то фраз. Мой эльф в ответ что-то ему рассказал, тоже не сильно многословно, я так и ничего не поняла. Я стояла сохраняя спокойствие хоть и давалось это нелегко. «Понятное дело, что мне не навредят, так чего тогда бояться?» — успокаивала я себя этой мыслью и продолжала рассматривать этого эльфа в одеждах цвета охры. Эльф неспешно перевёл свой взгляд на меня и обратился уже ко мне снова на эльфийском.       — Извините, я вас не понимаю. — уже больше на автомате сказала я, чувствуя, что на самом деле могу сказать любой бред на родном языке, а они всё равно не поймут. Я лишь слегка усмехнулась с ноткой грусти. Похоже, и он меня не понимает.       — Этот язык мне знаком. — ответил мне черноволосый эльф.       Внутри всё замерло. Мне послышалось? Он меня понимает? Меня? Нет, это ошибка. Никто не понимал меня. Это не может быть правдой. Всё ещё неверяще, боясь вспугнуть, только и смогла что выдавить из себя:       — Ч-что?..       — Я не так хорошо знаю этот язык, но могу тебя понять, дитя.       К горлу подкатил комок и мешал сказать ещё хоть что-то. Я бы хотела, хотела бы поговорить ещё! Но горло так сдавило, что всё, что из него могло вырваться это всхлипывания, мешающиеся со слезами. Я разрыдалась и упала на колени сжав свою многострадальную сорочку, уже не пытаясь удержать свои слезы и крики. Как давно я уже отчаялась? Я была уверена что никто меня уже никогда не поймёт, уж в этом надежд я не питала. Сколько я промучалась из-за своего языка? Сколько я себя за него ненавидела и корила? Во сколько передряг я вляпалась, хотя могла бы их избежать, зная другой язык. И всё из-за языка! Я успела его возненавидеть, думала больше на нём никогда не говорить, ведь меня всё равно никто не поймёт. Что толку было пытаться? Из-за языка я получала побои от бандитов, от него у меня были одни только проблемы, не было мне в нём никакой радости. Проклятый язык. Такой же неизвестный и проклятый как и я.       — Я!.. Я столько мучилась!.. Никто!.. Никто меня не понимал! — сквозь плач пыталась сказать я, но слезы никак не переставали идти, а плач перешёл на стадию, когда начинаешь заикаться.       — Теперь всё будет хорошо.       На меня легко упала тёплая накидка и взрослая рука черноволосого эльфа погладила меня по голове, на что я лишь сильнее разрыдалась, а эльф, встав на одно колено, провёл своим пальцем смахивая слезы мне с глаз. В скором времени, пик эмоций спал, и теперь я просто тихонько плакала, не переставая утирать глаза ладошками. Черноволосый эльф что-то снова сказал моему спутнику, а потом обратился ко мне.       — Тебе нужно отдохнуть, ты устала. Завтра мы снова сможем поговорить. — после чего он поднялся, а меня подхватил мой спутник, всё так же закутанную в плащ черноволосого друга. Я тихонько всхлипывала ему в плечо, а он продолжал аккуратно нести меня, придерживая за спину. Его естественное равномерное покачивание при ходьбе успокоило меня, и я совсем не заметила, как прикрыла глаза и слегка задремала. Мы куда-то пришли и он был вынужден остановиться, что сразу потревожили мой чуткий сон и я сонно завозилась на нём.       Следом последовал звук открывающейся двери и мы вошли в какую-то комнату. Она была полна последних оранжевых лучей заходящего солнца. В комнате была кровать, стол для письма, над которым располагалась полка с книгами, резной шкаф из тёмного дерева и дверь в другую комнату, видимо, в туалет. Эльф опустил меня и, показав рукой на стол где стоял ужин, попытался поинтересоваться помочь ли мне с чем, после чего скрылся за дверью, так понимаю, на последок пожелав спокойной ночи.       Только сейчас я почувствовала голод, хотя весь день об этом даже не думала. Живот заурчал в подтверждение, и я села есть. Доела я, когда скрылись последние лучи солнца и на небе стали ярче мерцать звезды. Да, небо здесь явно не такое. Такие яркие звезды, что аж светло, почти тени отбрасывают. Я окинула ещё раз комнату взглядом и лишь сейчас я заметила зеркало, что было в полный рост, но мне хватило бы и его половины. Нога была аккуратно перебинтована, как и запястья рук, а на щеке был приклеен пластырь. Я неуверенно задрала сорочку: весь живот был перебинтован, а кое-где на теле были видны синяки. Сейчас я уже не была похоже на аккуратную красивую девочку, скорее на сломанную куклу, которая стала жертвой неудачной и жестокой игры. Чем дольше я смотрела на весь этот кошмар, тем сильнее, казалось, болели мои увечья и слезы сами покатились по моим щекам, но я упорно утирала их, потому что знала, что теперь всё будет хорошо.