Не драконь

— Вот так пока что шагаем, привыкаем к коню, держим спину, — Антон немного распустил веревку, запуская Канюка медленным шагом по кругу вокруг себя, — спокойно, Арсений, вот так, не напрягайтесь, просто идем вперед. Конь шагал спокойно и размеренно, покачиваясь, вырисовывая довольно большой круг, в центре которого стоял тренер. На тренировочном плацу никого больше не было, солнце уже скрылось за зданием конюшни и не било в глаза, легкий теплый ветер проходился по листьям деревьев. Словом, внешне все было просто замечательно, но внутри Арсений никак не мог расслабиться. Канюк оказался очень высоким, особенно, когда расслабленно опускал голову — Арсу сразу чудилось, что он сидит, не держась, на неустойчивом шаре, или на механическом быке из фильмов про ковбойские бары, который непременно его скинет через секунду. В седле сидеть было странно, передняя лука слегка возвышалась прямо между ног, и страшно было даже представить, что будет с бедным Арсом, если конь сейчас дернется. Антон стоял в центре круга и очень внимательно наблюдал — боковым зрением Арсений это прекрасно видел, и, хотя пристальное внимание к своей персоне всегда ему нравилось, здесь это казалось неуютным и даже бесило. Он наверняка выглядел неуклюже, некрасиво и непривлекательно. Еще и дурацкий этот шлем, который его заставил надеть тренер, испортил всю прическу. Арсений казался себе додиком каким-то, а он вообще-то спортивный! И ловкий! И почему они до сих пор шагают, как будто он какой-то первоклашка? — Тренировки по верховой езде всегда начинаются с шага, — будто бы прочитав его мысли, сказал Антон, — для лошади, да и для человека тоже, важна разминка. Любая тренировка разбита на этапы. Сначала мы шагаем, чтобы размяться, потом делаем первую рысь* примерно минут на десять, потом снова шагаем. Потом может быть вторая рысь, и снова шаг. И третьим этапом уже галоп, или другие интенсивные элементы, и в конце обязательно долгий шаг, чтобы восстановить дыхание и дать лошади остыть. Сегодня мы будем шагать и попробуем порысить, если вы будете готовы. (*рысь — одна из трех «скоростей» лошади, как бы легкий бег. Быстрее рыси — галоп. — прим.) — Я уже готов, — то ли Арсу хотелось быстрее с этим покончить, то ли казалось, что при более активном движении он почувствует себя наконец «на коне». Как бы не так. Рысь оказалась тряской и некомфортной, упасть с коня — как нефиг делать, отбить жопу — тоже запросто, он даже испугался за спину, несмотря на то, что конь сделал буквально пару шагов по команде тренера. Нет, он точно заработает здесь позвоночную грыжу. Как вообще на этом сидеть? — Вот это рысь, — Антон довольно улыбался, — чтобы комфортно сидеть в седле на рыси, есть два способа двигаться. Можно глубоко сидеть в седле и компенсировать каждый толчок поясницей, такая рысь называется учебной, и она довольно сложная, это мы потом разберем. Антон вышагивал полубоком рядом с конем, не сводя глаз с Арса. Такое внимание уже начало конкретно напрягать. — Второй способ ехать рысью — привставать на стременах через один шаг, такая рысь называется строевой. Сейчас попробуем на месте. Плавно потяните повод* на себя, чтобы остановить коня. (*повод — «руль», ремешок между рекой всадника и железом во рту). Арс слишком резко дернул руками. Конь воткнулся копытами в землю и задрал голову вверх. — Я сказал плавно! — строго сказал Антон, — у лошадей очень чувствительный рот, никогда не обращайтесь так грубо с поводом. Не каждый конь вам это будет прощать, а я тем более. Я за это даже орать на вас буду, если потребуется. Это — важно, Арсений. Окей? — Я понял, — процедил он в ответ. Всю тренировку Арса сжигала досада. Он привык все контролировать, привык сразу и везде быть лучшим, а эта конная наука никак ему не давалась. Он то слишком слабо подавал лошади сигналы, то перебарщивал, со злостью сжимая зубы и выслушивая от Антона комментарии в духе: «Арсений, еще раз, пожалуйста, сосредоточьтесь», в них не было ничего раздражающего и даже тон был максимально вежливым, но Арса это бесило ещё больше. Очевидно, что звание старшего тренера Антон получил не просто так — он был профи и преподавал не в первый раз, терпеливо объясняя раз за разом, что нога не должна болтаться, что нужно поднять подбородок, и спину поровнее, и руки, и снова ноги, и снова спину… Похоже, коню было хуже всего — он незаслуженно попадал под горячую руку. Они отрабатывали эту чертову строевую рысь, но Арс не мог привставать и плюхался в седло, сжимая от злости челюсти. Привставать он, конечно мог, на самом деле, но злился и даже обижался, назло тренеру не делая ничего. Попав в эту ловушку, как обиженный ребенок, он ничего не мог с собой поделать, эмоции были сильнее, чем все. — Так, хорошо, давайте пошагаем и потренируем управление, — Антон никак не прокомментировал Арсов саботаж, но лицо его стало серьезнее. Канюк, похоже, устал терпеть Арсовы капризы и слушал его плохо. Вставал не сразу, двигался нехотя, отказывался поворачивать. В какой-то момент во время остановки он резко вытянул вниз шею, увлекая за собой и повод тоже, а вслед за поводом — Арсовы руки и, собственно, Арса. Тот чуть не упал, схватившись в последний момент руками за гриву. — Да ты охренел? — Арс поддернул наверх повод и зачем-то пнул коня ногами в бока. — Арсений, это вы, простите, охренели. С конем нельзя так обращаться. У Антона в голосе была сталь. Конь фыркнул, соглашаясь. — Со мной тоже, — пробурчал себе под нос обиженно Арс. — Если вы устали, давайте закончим на сегодня. Что с вами происходит? — Ничего. — Послушайте, любой стресс можно преодолеть, я здесь, чтобы помочь вам, мы можем это обсудить. Но вымещать ваши эмоции на лошади не нужно. Арсений помрачнел. Действительно профессиональный тренер, ничего от него не скроешь. К гамме эмоций добавился еще и стыд. Ну замечательно. — В том, что с вами происходит, точно не виноват Канюк. — Гавнюк… — Что? — Ничего. — Так, Арсений, слезайте, на сегодня все. — У меня еще десять минут, — зачем Арс продолжал пререкаться, ему понятно не было. — Ну значит отшагаете в руках. — Сам отшагается. Арс спрыгнул с лошади. — Арсений! — Антон возмущенно поднял брови, — я здесь тренер, в конце-то концов. Пошагайте и успокойтесь. Какая муха вас укусила? — Большая и ганноверская, — Арс расстегнул шлем и пошел в сторону конюшни, не оборачиваясь. *** — Дим, напомни, почему я не беру взрослых учеников? Антон взял сигарету из протянутой пачки и опустился рядом на лавку. — Потому что они либо слишком тупые, чтобы их учить, либо слишком красивые, — флегматично отозвался Дима. В беседке-курилке на столе лежали в вазе спелые яблоки. Администратор, наверное, думала, что этот гениальных ход поможет отучить персонал от вредной привычки. Все, разумеется, это игнорировали. — Это тот длинный? — догадался Дима. — Угу. — И чего он, тупой или красивый? — И то, и другое, — Антон сплюнул через перила, — еще и самонадеянный, весь мозг мне выел. Дима поднял бровь. — Разозлился, что не поехал рысью с первого раза, стал беситься. — Эль классико! — Коня бедного затюкал, завтра давай ему денек дадим без учеников, ладно? А то я чую, мы так его испортим. Еще, знаешь, шутил как дебил. Сказал, что он не ганновер, а гавновер. Дима хмыкнул. — Еще сказал, что в Гималаях яки ходят быстрее, чем этот конь. Поэтому у него не конь, а максимум — коньяк. — Смешно, — Дима стряхнул пепел, — и чего он, больше не придет? — Да если бы. Абонемент сразу на три месяца оплатил, — вздохнул Антон. — Серьезно. А ему вообще зачем? — Да сказал, для роли, актёр типа. Погорелого театра, — Антон раздраженно потушил бычок. — Уф. Даже так? Че, задел что ли, серьезно? Ну хочешь я его возьму, об меня обломается. С Димой в этом смысле действительно шутить было бесполезно, его тренерская школа ставила железную дисциплину во главе угла. Девочки Диму боялись, но слушались, потому что его мастерство имело свои плоды — на всех местных соревнованиях его ученики показывали безупречный стиль, даже если не брали призовых мест. — Да не, не надо. Справлюсь. У него вот, самое обидное, данные есть. И равновесие, и пластичность, и телом владеет, видно. И подвижный такой, танцует, наверное, — Антон изобразил движения, пока говорил, — и я же вижу, что он хочет! Просто какая-то дурь в башке. — Ну, если прям хочет, — Дима сделал акцент на последнее слово, хитро взглянув на Антона. — Да Дим, ну. — Да харош, ладно. Может длинному твоему стремно просто. Актер или не актер, а перед неизвестным все очкуют. Дай время, не дави. — Ладно, спасибо, — Антон заметил вазу на столе, — да нахрена тут эти яблоки вообще?