***
Он с ленью потягивал из высокой кружки пиво и, витая в собственных мыслях, крутил пальцем по столешнице орешек. Довольно непривычную молчаливость и блеклый вид замечали все в стае. Наташа осторожно поглядела на Тора, а затем показала взглядом на сидевшего за столом Старка. Мужчина замотал головой. Она выпучила глаза сильней, призывая, наконец, взять слово. Набравшись храбрости, тот привалился к столу и проговорил: — На тебе лица нет, крошка Старк. Может, на спор выпьем, кто больше? Что нам, волкам, эти маленькие кружки? Наташа сразу пожалела о том, что в принципе попросила именно его открыть рот. — Послушай, Тони. Мальчику нужно просто дать больше времени, чтобы свыкнуться с тем, что он увидел и что узнал. — Я сомневаюсь, что время станет мне здесь помощником. — Тогда, возможно, ему следует поговорить с моей Джейн или с Роуди, — вдруг проговорил Тор. — Они ведь люди, но все-таки принимают нас. Человеку человека будет понять куда как проще. — Неплохая мысль, — поддакнула женщина. — Следует попробовать. — Можете попробовать, но я бы не стал на что-то сильно рассчитывать, — бесцветно отозвался вожак, встав из-за стола. — Пойду прогуляюсь немного. Он скользнул к двери под гул веселой компании, исчезая во мраке ночи. Наташа заприметила тихо сидящую у теплого камина женщину. Джейн разглядывала пламя и ласково поглаживала большой округлый живот. Огонь манил своим теплом, и та довольно много времени проводила в его близи, зачарованная красивыми искрами. Когда к ней подошла парочка волков, омега подняла взгляд. — Послушай, милая, — заговорил её муж, присев перед женщиной на корточки, — у меня есть к тебе одна странная просьба. — Я не дам тебе снова петь песни своему животу. — Н-н-нет. Другая просьба. — Ты умеешь петь? — подруга расплылась в оскале. — О, еще как. Ему только дай! — А давайте поговорим о том, что сейчас действительно важно. Например, о моей просьбе, да? — по его умоляющему взгляду было понятно, что будущий папаша испытывал сильный стыд от этого разговора. — Излагай, милый.***
Питер проснулся в своей небольшой одинокой постели. Здесь было пустовато без Тони и по ночам не хватало его тепла, но, вспоминая всякий раз о том, что произошло в доме на Бликер-стрит, он разумно отговаривал себя от того, чтобы прийти в соседнюю комнату, где спал Старк. Услышав тихий звук оповещения, юноша посмотрел на экран телефона. Очередное сообщение от ЭмДжей. Одно из множества, которые он так же игнорировал, потому что так было гораздо легче. Его маленький, довольно простой мирок внезапно изменился и перестал быть таким, каким был раньше. С этим было чертовски трудно смириться. Парень поднялся с кровати и тихой поступью двинулся в сторону коридора, а затем, спустившись вниз по ступеням, вошел в кухню. Тони не было дома, он это понял почти сразу. Здесь было слишком тихо. Они оба избегали друг друга. Так было безопаснее. Так казалось самому Питеру. Питер заварил себе кофе, разбил пару яиц об край сковороды и добавил чуть-чуть специй. Завтракать в одиночестве ему было привычно. В тягость, но все-таки привычно. Дома он всегда завтракал один. Вот и теперь в этом пустом доме было слышно лишь то, как вилка и нож скребли по тарелке. Железные вилка и нож. Покрутив столовые приборы в руках, юноша удивленно моргнул когда стеклянная дверь плавно приоткрылась и на пороге появился Старк. Питер встретил его долгим взглядом, лишь едва приоткрыл рот, будто надеясь найти нужные слова, но их не находилось. Тони смог выдавить из себя лишь дежурное: — Приятного аппетита. — Спасибо, — так же сухо отозвался паренек, посмотрев в свою тарелку. Вот и весь разговор. Альфа тенью двинулся в сторону лестницы, а еще парой мгновений спустя дверь его спальни тихо щелкнула. Верно. Он ведь сам назвал его монстром и сам держался на расстоянии от Старка, так чего же он ждал? У каждого поступка есть свои последствия. И Питер это понимал. Последствием его поступка была выросшая между ними огромная бетонная стена. Он не один день пытался зайти в чужую спальню, всякий раз замирая у ручку двери. В спальню, которую вообще-то уже начал считать их общей. Знал бы он, что Тони и сам каждое утро надеялся совершить такой же поступок, но останавливал себя, одергивал и напоминал о том, что для мальчика он вообще-то монстр. Он сам так сказал. А теперь, пережевывая долго и тщательно почти безвкусную яичницу, Питер поймал себя на мысли, что карточный домик распался. Он словно вновь вернулся домой, где не особо-то и был нужен. Завтрак закончился на такой же тяжелой ноте. Сполоснув за собой тарелку и помыв сковороду с чашкой, он будто окончательно избавил эту гостиную от своего присутствия. Что ж, сегодня в его планах было пойти, наконец, на прогулку и подышать свежим воздухом. Как герой Мураками, он бесцельно открыл дверь ведущую из пустого дома к такой же пустой улице. Дорожка, покрытая гравием шла вперед, в сторону оживленных домов, где семья Тони, сбиваясь в маленькие кучки, проводила время с толком и пользой. На вид самые обычные люди, если не знать о страшном секрете. Питер заметил, как вдалеке женщина в белом платье вешала на веревку белье. Одна из легкий простыней выскользнула из ее ладоней и, гонимая ветром, поползла вперед по тропе. Парень прибавил шаг и, быстро настигнув беглянку, поймал простыню за самый край, а затем, аккуратно сложив пополам, вернулся с ней обратно к беременной женщине. Ее округлый живот он заметил лишь сейчас. — Спасибо, — улыбнулась шатенка. — Да что вы, было бы за что благодарить. — И тем не менее спасибо. Она перехватила простынь и стала ее растягивать на длинной бельевой веревке. — Может, вам помочь? — А почему бы и нет? Будешь подавать мне вещи, а то я не могу нормально наклониться. — Хорошо, — он украдкой улыбнулся и, присев возле глубокого таза, стал подавать вещи одну за одной. Питера мучал вопрос. Волк ли она, такой же, как все прочие здесь? И если она волк, то получается, внутри тоже растет волк? Перед глазами замаячили картинки. Серая густая шерсть, острые, как сабли, зубы и почти прозрачные голубые глаза. Он тихо сглотнул, таращась на ее округлый живот. — Ты будто бы чем-то напуган. Что-то случилось? — Вовсе нет, — он вновь постарался улыбнуться и протянул ей белую наволочку. — Ты, похоже, думаешь: «Что же внутри у нее растет? Наверное, это здоровенный волчара!» — Вовсе нет! — Питер торопливо потупился. Джейн ласково рассмеялась. Надо было признать, что он почувствовал от женщины слабый запах имбирного печенья, а волки, как он уже успел уяснить, не пахли совсем. Значит, она такая же, как он сам. Омега из людского рода. — Хочешь потрогать? — Я… ам… я не знаю. — Не бойся. Она тебя не укусит. Питер нерешительно закачал головой и так же нерешительно потянулся вперед парой пальцев. Женщина куда более уверенно прижала его ладонь к себе, давая пощупать. Теплый и плотный, внутри что-то толкнулось, и парень удивленно приподнял бровь. — В последние пару дней она особенно сильно толкается, видимо, хочет наконец выбраться из своей мамы. — Вам не страшно? — Страшно? — она слегка прикрыла глаза. — Почему мне должно быть страшно? Я знаю ее девять месяцев, чувствую ее в себе, а мой муж носится с нами обеими почище писаной торбы. Мне иногда приходится просто убегать из дома, чтобы отдохнуть от его заботы. Я думаю, что когда мы, наконец, встретимся с ней, то он пеной зайдется от счастья. — Не боитесь, что из вас в самом деле вылезет волчонок, а не ребенок? — Глупыш, — хихикнула Джейн, — я определенно знаю, что провела все эти годы в обществе человека, но никак не зверя. А ты? Питер неуютно прикусил губы, когда его ладонь снова толкнули. Омега куда более громко выдохнула. — Похоже, она чувствует близость альфы. — Но я не альфа, мэм. — Глупости. Ты супруг Тони, так что образуешь с ним альфа-пару. Поэтому другие не могут тебе перечить или вот так тянутся, как моя кроха. — Я не знал об этом. — Конечно не знал. Ведь ты был напуган всё это время и не давал никому подойти к себе поближе. Ты выбрал одиночество, и остальные не стали тебе перечить, но это вовсе не означает, что ты правда был одинок. Питер приподнял на неё удивленный взгляд. Он не думал, что всё на самом деле обстояло именно таким образом. Его пальцы погладили упругий живот, и по ту сторону пинки наконец прекратились. Это было новое, очень странное ощущение. — Хочешь, я угощу тебя печеньем? Муж испек. — Ваш муж умеет готовить? — Да, как и все члены этой стаи. — Вот как? Хорошо, только давайте сначала повесим белье. Он смущенно отодвинул руку и вновь принялся за работу. Так они продолжили развешивать полотенца и пододеяльники, всякий раз зажимая края прищепками. Питер изредка поглядывал на тех, кто сидел в отдалении в открытом патио. Даже отсюда он слышал их голоса и смех. Дети носились оравой по округе. Очень скоро они, как и все в этой стае, скинут в первый раз человеческую кожу и станут полноправными членами этого семейства. Питер украдкой прищурился, заметив, как пара мальчишек гонялась за темноволосой девочкой, и, похоже, ей не слишком это нравилось. Та заверещала, когда один из них поймал ее за прядь волос. Парень поискал глазами ее родителей. — Не ищи её мать с отцом, — хмыкнула Джейн. — Эта девочка тут одна. — Как это? — Она прибилась к нам пару лет назад, да так и осталась. Пришла на запах. Родители иногда оставляют таких детей, но можешь не переживать, сейчас ей прибегут на подмогу. Когда девочка вновь пискнула от болезненной игры, пара человек повернулась и на подмогу к ребенку в самом деле поспешили. Питер её узнал. Это была Гвен. Девушка мягко отпихнула мальчишек в сторонку и, перехватив жертву чужих игр, перенесла её на руках в патио к остальным. Питер болезненно сжал брови. Перед его глазами застыла уже почти стертая временем картинка. Входная дверь тихо заскрипела. — Я скоро вернусь, не переживай. Он почти не помнил лица мамы, но точно знал и помнил тепло рук, а еще как она приятно гладила по голове. — Ну вот, всё готово. Пойдем есть печенье. Женщина тепло опустила руку ему на макушку, перебирая каштановые кудряшки, и сердце сделало противный, тяжелый кульбит. Чтобы хоть немного сдержать себя и не позориться, он прикусил губы и медленно кивнул. В доме Джейн пахло печеньем как и от неё самой. Тут не было так же чисто, как в доме вожака. Мелочи валялись по разным углам, мойка под завязку забита посудой, на полках виднелась пыль, а на диван кто-то кинул плед и тапки. Самый обычный дом, непривычный по меркам Питера, но такой уютный. Хотел бы он, чтобы и у них с Тони было хоть немного такого же хаоса. Парень, засмотревшись, коротко подпрыгнул, когда заметил светловолосого мужчину. Из духовки Тор вытащил только приготовленную курицу. — Передержал немного. О, кто почтил нас своим присутствием?! — З-здравствуйте, я… — Питер. Я знаю. Меня зовут Тор. — Я… что ж, — он неуютно помялся в прихожей. — Ну что ты как не родной? Заходи давай, — проговорил тот, подойдя ближе, и перехватил его за плечо, толкнув вглубь дома. — Располагайся, где хочешь. — Ладно. Что ж… хм. Он обвел гостиную взглядом и, выбирая между несколькими креслами и широким диваном, опустился в то кресло, что стояло поближе к столу. На лицах супружеской пары появилась тень улыбки. — Что такое? Мне пересесть в другое? — Нет, просто это любимое место Тони. Он всякий раз сажает свою задницу именно в него. И в самом деле. Питер вспомнил, что когда подглядывал за ними, то Старк сидел именно здесь. Стало вдруг как-то особенно неловко. — Да расслабься ты, сядь как тебе удобно. Ты меня смущаешь своей неловкостью, альфе следует быть расслабленным, тогда и остальные напрягаться не будут. — Но я же не… — он перевел жалобный взгляд на Джейн. Женщина ответила ему тихим кивком, и парень осторожно провалился глубже в мягкую обивку, понемногу расслабляясь. Расслабился и Тор, когда заметил, как неловкость постепенно ушла. Он вновь что-то замурлыкал под нос и двинулся в сторону кухни. — Милый, принеси печенье. Я обещала Питеру, что угощу его. — О, печенье получилось прелестным. Я, правда, уже съел половину, но кое-что всё-таки осталось. — Приготовил и слопал? — Еще испеку. Когда перед ним поставили тарелку с печеньем, Питер услышал приятный аромат шоколада и миндаля. Еще теплое, только недавно приготовленное и размером оно было с два обычных печенья. Во рту остался приятный вкус рассыпчатого теста и шоколадной крошки. — Очень вкусное. Спасибо. Особенно вкусное после почти безвкусной яичницы. На лице оборотня расцвело самодовольство. Разумеется, ведь его стряпню похвалили. — Как у тебя дела в университете? — Ну, нормально, вроде бы, — очередной осторожный укус. — А эта твоя подруга, она как? — Вы даже об этом знаете, — парень смущенно опустил глаза. — Слышал краем уха. — Тони говорил об ЭмДжей? Забавно. — Он думал о тебе. Много. Чертовски много. Я бы сказал, что на его волне твоё имя появляется чаще, чем что-то более полезное. Мужчина коротко ойкнул, когда супруга отвесила короткий подзатыльник. Питер же едва не подавился тем самым чертовым печеньем. Пришлось постучать себя в грудь. — Подождите, так вы правда слышите мысли друг друга? — Когда обращаемся — то да. — Но я видел, как Тони беседовал со Стивом и не в… ну, в смысле, когда был собой. — Он так и так, вроде как, является собой. — Не в облике волка, — неуютно уточнил юноша. — Мы можем услышать Тони, даже если тот не снял шкурку, правда ответить можем только уже одетые в мех. Вот такая интересная система. По воле вожака его голос могут слышать и люди, и другие монстры. Он альфа. Так получается, он слышал его голос в церкви. Это был именно его голос, пусть немного искаженный, но всё-таки тот принадлежал именно Старку а еще… Сладко. До чего же сладко. К лицу подступил густой румянец, и омега стал вгрызаться в печенье почти остервенело. Так бы и пребывал в своих мыслях, если бы не услышал короткий крик. Женщина прижала руку к животу. Это несколько разбавило тягучую, спокойную беседу. — Началось? — Да не… наверное просто… — она вновь вскрикнула, теперь стиснув второй рукой его за плечо. — Надо ехать в больницу. — Тут до ближайшей больницы, как до Канады! Мы с Наташей обо всем договорились, так что зови её. — Ага, сейчас. Сейчас всё сделаю. Он дернулся в сторону выхода, даже не надев куртку или хотя бы обувь, и рванул в сторону соседских домов. Питер обескураженно замер на месте, когда она вновь вскрикнула. Черт возьми, что ему-то делать в этой ситуации? Парень оставил печенье и подскочил к ней, взволнованно проговорив: — Что я могу сделать для вас? — Держи меня крепче за руку. Она вцепилась в него так, будто Питер был игрушкой антистрессом. Короткие ногти весьма болезненно впились ему в плечо. Женщина еще раз вскрикнула, и он, не найдя ничего более разумного, приложил руку к её животу. Это, похоже, помогло, хватка на плече перестала быть такой яростной, а Джейн стала дышать спокойнее. — Помогает. Отлично. — Я думаю, что надо стараться глубоко дышать. — Питер, мне страшно, — женщина подняла на него встревоженный взгляд. — Да мне самому знаете как страшно? — Тогда тебе придется быть очень мужественным, ведь если будешь бояться ты, то будет бояться и она, а значит и я сама. Разве ты это допустишь? Он привык за свою недолгую жизнь, что не мог ничего решать. Так его учил отец. Он ведь простая омега. Омегам не дозволено решать. Омегам нет смысла переживать, за них всё сделают самостоятельно. Но сейчас, в эту самую секунду он мог сам выбирать — бояться или собраться. Питер выбрал второе. — Всё будет хорошо. Вы будете в порядке, ведь одну вас не оставят. — Спасибо, — женщина украдкой улыбнулась. — Ты будешь рядом, когда мне станет совсем плохо? — Буду. — Тогда мне и правда бояться нечего. Дверь открылась, и внутрь быстрым шагом зашла Наташа, вслед за ней поспешили Гвен и еще одна женщина, имени которой Питер пока не знал, но самым удивительным было то, что сюда пришел и Тони. Что он то тут забыл? Заметив Питера, он позволил себе впасть в оцепенение, но лишь на один короткий миг, пока Джейн не закричала протяжней. В это самое мгновение лицо его стало тверже и решительней. — Координируемся. Действуем быстро, я на подстраховке. Наташа лучше знает, что делать. Тор уходи и не мешай, ты будешь наводить панику. Наташа, говори, что нам делать. — Мы всё необходимое принесли. Тебе надо контролировать обстановку вокруг, чтобы никто сюда не пришел в состоянии паники. — Сделаем. — Питер, ты будешь носить воду. — Нет! — рявкнула Джейн. — Он останется со мной и будет держать за руку. Питер обещал. — Ну раз обещал… — вздохнула Наташа. — Тогда на тебе две задачи, Гвен. — Хорошо. — Пойдем, нужно тебя отвезти в комнату. Женщина так и не разжала руку Питера и вообще не желала его отпускать. Он теперь был не только игрушкой антистрессом, но еще и подпоркой для неё. Питер не сказал бы, что был сильно против. Дав привалиться Джейн к себе, он потихоньку помог ей дойти до ближайшей комнаты. Тони бросил короткий взгляд в его сторону и затолкал Тора в спину, пытаясь вытащить его на улицу. Мужчина сопротивлялся. — Я хочу быть с ней рядом! — рявкнул тот. — Ты будешь только отвлекать её. — Но я же… — Если Джейн захочет тебя видеть, то я впущу к ней. Тони так же решительно остановился на внешней стороне дому у террасы, прикрыв за собой дверь. Будто вышибала у клуба, тот упер руки в бока. Через этот аванпост теперь никто не пройдет.***
Наташа помогла ей улечься на кровать, перед этим застелив матрас полотенцами и вот они трое принялись за работу. В комнате с каждой секундой атмосфера становилась всё тяжелее. Ей было так страшно, и Питер, будто причудливый оплот, являлся опорой. Должен быть, но трое волчиц лишь сильнее напрягались в его присутствии. Это было заметно по их дерганным движениям и короткой грызне в процессе. Похоже, попытки юноши собраться действовали совсем не так, как он хотел бы. Значит, нужно расслабиться. Сейчас же. Парень прикрыл глаза и всеми силами постарался успокоить себя. Джейн так тепло отзывалась об этом ребенке, так хотела встретиться, а он обязан был помочь. Наконец он открыл глаза и мягко улыбнулся, встретившись с глазами напротив. — Всё будет хорошо. Обязательно будет. — Ты так думаешь? Я вот пока что не чувствую, что будет хорошо. — Будет, — тепло проговорил тот. В комнате запахло сладким вересковым мёдом, так, будто они были и не в комнате вовсе, а где-то в горах, среди полей, залитых фиолетовыми цветами. Гвен первая почуяла изменения возникшие в комнате и, переглянувшись с остальными, украдкой кивнула. Она смочила полотенце в теплой воде и аккуратно протерла вспотевший лоб женщины. — Похоже, ты прав. Всё и правда будет хорошо. — Доверьте эту задачу мне. У двери тем временем уже было столпотворение. Обеспокоенная стая то и дело крутилась рядом со входом, а Тони, как и прежде, закрывал дверь собой, скрестив руки на груди. — Ну пусти же меня к ней! — взмолился Тор. — Нет. — Вожак, ты разве не понимаешь?! — Понимаю. Ты боишься за неё, остальные тоже боятся. Стой где стоишь. — Я сказал: пусти меня. Вожак перевел на него суровый взгляд, и Тор, стукнув кулаком об деревянную стену, подался назад в расстроенных чувствах. Его пара там была одна, без его присмотра, страдала в агонии, а он торчал здесь. На улице уже смеркалось, и его беспокойство росло всё сильнее. Терпеть сил больше не было. — Раз ты не хочешь пускать меня по доброй воле, то я зайду туда по-другому! — Подумай дважды. Потом придешь извиняться. — Это мы еще посмотрим. — Тор, не глупи! — подал голос Стив. Остальные отодвинулись назад, когда эти двое начали стаскивать с себя одежду. Старк стянул футболку через голову и скинул брюки. Его тело за пару коротких минут с изломом искривилось и покрылось густой черной шерстью. Тело Тора, оголившись в свете луны, продемонстрировало такой желанный для Старка небольшой шрам. Он почти невольно зацепился за него взглядом. Узкая белая полоска на груди, которая останется с ним навсегда, та самая метка, больше напоминавшая клеймо ожога. Тони её хотел так же страстно, как кто-нибудь мог бы желать новую машину. Наконец тело Тора искривилось, ломая хлипкую клетку из кожи, и в противовес Старку побелело, как только выпавший снег. Он с низким, утробным рычанием облизнул длинные сабли клыков. Вожак ответил молчаливым недовольством. Один короткий бросок вперед, и зубы защелкали как металл, пока они пытались схватить друг друга. Тяжелая лапа врезалась в белесую челюсть, и волк рявкнул в ответ. Не составило никакого труда повалить его на доски и вгрызться в густую шерсть, держа нерадивого папашу за плотное горло. Раздалось приглушенное угрожающее рычание. Новая попытка отпихнуть черную тень провалилась. Лежащий волк заверещал гораздо громче, когда хватка из предупреждающей уже стала болезненной. Оставалось лишь затихнуть и прекратить брыкаться. Долгие мгновения он послушно лежал, не двигаясь, и зубы наконец разжались. Старк же так и остался стоять у двери, оглядывая остальных с терпеливым ожиданием. Вдруг еще кто-нибудь рискнет совершить глупость? По счастью, больше таких смельчаков не нашлось. Оборотни уселись на траву, а вожак развалился всей своей громоздкой тушей у входа, всё еще не спуская глаз со стаи. Когда же время перевалило за четвертый час утра, в дверь с обратной стороны постучали. Прибывшая Наташа показала два больших пальца поднятыми вверх, и только тогда волк отступил, пропуская вперед своего соплеменника. Тот на радостях запутался во всех своих конечностях и, скользя по полу как последний дурак, рванул в сторону гостевой комнаты на первом этаже. Питер устал не меньше самой Джейн и тихо поглядывал на маленький кулечек в руках изможденной и вспотевшей женщины. Девочка была самой обычной, маленькой, красной, с крошечными ручками и ножками. Никакой она не монстр, а самый обычный ребенок. Юноша умиленно улыбнулся, погладив пальцами мягкий пушок темных волос на голове. В дверь со стуком врезались, и Питер едва не подпрыгнул при виде громадного белого волка. Едва сумев пропихнуть своё тело в небольшой проем, тот зашел в комнату и при виде открывшейся картины его взгляд заметно увлажнился, а короткий хвост завилял, как пропеллер. — Ты почему так выглядишь? В драку решил полезть, лишь бы попасть в дом, да? Он, разумеется, ей ничего не ответил, лишь виновато прижал уши к голове и, подобравшись ближе уже на полусогнутых, опустил тяжелую голову на колени, прикрытые одеялом. — Ладно, простила, — она украдкой улыбнулась и протянула маленький комочек вперед. Конечно Питер почувствовал напряжение, ведь такая громадная зверюга вряд ли бы могла управиться с чем-то настолько крошечным. Но насколько же тот заблуждался в своих суждениях. На самом деле волк именно из-за своих габаритов действовал так, словно имел дело с хрусталем. Он аккуратно устроил в своих лапах девочку и посмотрел на неё вполне по-человечески. Как мог бы смотреть любой отец из человечьего рода. Только в этот момент до Питера окончательно дошло то, о чем ему говорила Джейн еще на улице. Она провела долгие годы в обществе мужа, и её мало беспокоило то, что он мог обращаться. Джейн его просто любила. Любила любым. Питер тихо встал со своего места и, чтобы больше не мешать семейной идиллии, исчез за дверью. Члены стаи бойко обсуждали пополнение в семье, не только между собой, но и с черным волком. Парень тихо сглотнул, когда понял, что это, очевидно, был Тони. В его видениях во время горячки он видел именно эту черную как смоль шерсть. Заметив мальчика, вожак потупил печальный взгляд к земле, а затем и вовсе двинулся в сторону леса. — Тони! — прикрикнул Стив. — Куда ты? Тони! Черная тень в пару коротких прыжков скрылась за густыми лапами елей. Питер видел сегодня предостаточно, чтобы изменить своё мнение. Мир, которого он не знал, был гораздо больше и сложнее. Это мир, с которым он хотел бы познакомиться и который жаждал познать. Парень быстрыми шагами преодолел лестницу и перешел уже на бег, бросившись к лесу. — Не надо. Они разберутся сами. — проговорил Стив, поймав за плечо решившую помочь Наташу. — В лесу он заплутает. — Разве Тони даст ему это сделать? Успокойся. Питер отодвинул очередную тяжелую ветку, погружаясь во всё более темные дебри. Здесь пахло так, как и должно пахнуть в лесу. Мхом, росой и деревьями. Парень переступил через большие корни дуба и осмотрелся по сторонам. Каждая черная палка и высокая коряга напоминала облик волка. Парень крикнул: — Тони! Выходи, я знаю, что ты где-то здесь! Он вновь завертел головой в надежде отыскать оборотня своими простыми человеческими глазами. — Прости, я ошибался. Ответом ему послужила тишина. Конечно же этого было слишком мало. Питер должен был сказать во много раз больше. Ведь он и правда ошибался и вёл себя как последний дурак. — Мне… мне не стоило так поступать с тобой. Я был неоправданно жесток. Мне нужно было постараться понять тебя, но в тот момент я думал лишь о собственных чувствах. Сначала я подверг себя опасности и заставил тебя нервничать, а затем и вовсе отдалился. Это было совсем неправильно. Я… я… ты вовсе не монстр. И вновь раздалась лишь тишина, глухая и тяжелая. Питер почти обреченно вздохнул. Ну, чёрт возьми, и что он теперь должен был делать? Наконец раздался тихий хруст ветки и он встретил взглядом чужой темный облик. Оборотень посмотрел на него с высоты своего роста, и в этом полумраке особенно хорошо было видно именно его глаза. В них затаились ожидание, обида, надежда и совсем немного иронии. — Прости меня, пожалуйста, — пробормотал Питер. Ветки затрещали сильнее под тяжестью чужого веса. Вожак плавно опустился вниз, встав на одно колено, и теперь, почти поравнявшись с ним в росте, стал искать его взгляд. Когда Питер опустил голову ниже, его подбородок подцепил крупный палец, а в голове раздалось наставительное: — Я хочу видеть твои глазки. — Было бы что видеть, — отозвался он, утерев рукой выступившие слезы. — Почему ты плачешь? — Я чувствую себя виноватым. Мне стыдно. Он умиленно сощурил глаза глаза в ответ, и вот паренек, издав испуганный вздох, впечатался в крепкое тело напротив, ощутив знакомый жар, по которому успел соскучиться, и мягкий мех, который щекотал лицо и шею. Тони положил свою крупную голову ему на плечо. — Я прощаю тебя, малыш. Утопая в тепле его тела и крепких объятиях, Питер совсем забыл о том, что еще совсем недавно считал их всех монстрами.***
В городской суете, наполненной бухтением машин, шумом пролетавших высоко в темноте небес самолетов, он наблюдал с крыши за толпой людей. Огоньки скорой и полицейских машин сливались в одну красно-синюю рябь, нервирующую глаз. Стивен прищурился в тот самый момент, когда открытый пятачок полуразрушенного старого дома, идущего под снос, огородили жёлтой лентой. Это не просто убийство на почве людских глупостей. Это новость для газет. — Что думаешь? — тихо поинтересовался его спутник. — Девчонке выскребли мозги подчистую. Если ситуация повториться еще пару раз, то сюда придут люди с оружием и откроют охоту уже на нас. — Сирены, стало быть. Они охотятся днём, это усложняет задачу. Стрэндж потер пальцами глаза. Сама мысль о сотрудничестве вызывала стойкое отвращение. — Вот как сделаем, — наконец проговорил он. — Попробуем отыскать этого неосторожного выродка сами, если не получится, то попросим о помощи. — Волков? — отозвался второй куда более недовольно. — Ты из ума выжил? — Я не хочу, чтобы мою стаю отстреляли в процессе поимки сирены. Стоит любому охотнику сюда заявиться, и он сразу же поймет, что в городе есть монстры. Мы не такие незаметные, как оборотни, которые режут оленей и медведей. — Я слышал, недалеко от поселка Старка убили пару детей, — Вонг хмыкнул. — Слышал, но видел ли в газетах хоть какие-то сноски новостей? Вот именно. Потому что пару убийств в лесной чаще легко списать на какого-нибудь дикого зверя. Но мы не можем спрятать грязь, которую некоторые кретины из нашей стаи оставляют за собой. — он опалил суровым взглядом именно Квилла, явно подразумевая его. — Я не хочу обращаться за помощью к этим тузикам, — сурово проговорил ничего не понявший Питер. — Тогда постарайся разузнать, кто и зачем решил настолько демонстративно убить человека и преднамеренно выкинул его труп. Узнай имя погибшей. — Ла-а-а-а-адно, — закатил глаза мужчина. Стрэндж вновь перевел долгий, тяжелый взгляд на сновавшую вокруг мертвого тела толпу. Репортеры уже были тут как тут, делали снимки. Попахивало серьезными неприятностями. — А ты, Вонг, забери все снимки у этих падальщиков. — Хорошо, Стивен.