Служебный роман. Красный рассвет

Троцкий стоял возле двери кабинета генерального секретаря, выходит, он не спешил. Впервые за всё время, что работал здесь, он не убегал из кабинета с лёгким испугом. Наоборот, он искал предлог подольше остаться, убедиться, что между ними нет ненависти. Ведь Сталин снова сидел с серьёзным видом, пересматривая остальные письма. — Не болит? — осторожно спросил Троцкий, обхватив ручку двери. — Что? — Сталин с непониманием посмотрел на Троцкого. — Рука не болит? — уточнил Лев Давидович. — Нет, это же маленькая царапина, — равнодушно ответил Сталин, словно позабыл о перемотанной руке, — у вас совсем нет работы? — спросил он без упрёка. — Вся моя жизнь, работа, — Троцкий неловко улыбнулся, пожав плечи, — считайте, я уже за порогом. Троцкий, не дождавшись ответа, вышел из кабинета и без какой-либо тревоги прошёл мимо Фанни. — Всё прошло удачно? — секретарша с удивлением покосилась на Троцкого, который остановился у выхода. — Думаю, что да, — задумчиво ответил Троцкий. Тяжёлый груз упал с плеч Троцкого. После разговора с генеральным секретарём  его ничего не тяготила, поэтому он мог спокойно работать. День был продуктивен, Троцкий решал многозадачные вопросы, не сидел на месте. Днём к нему подходил Ленин, чтобы убедиться, что конфликт со Сталиным улажен. Он был очень рад, что всё обошлось без проблем. Больше Троцкий ни с кем не разговаривал. Он почти ни на что не отвлекался, разве что краем уха слышал, как Каменев с кем-то любезно разговаривал по телефону, во время обеда. Троцкий предположил, что его друг общался с женой Ворошилова, Катей. Ему некогда было думать об интрижке друга. Он знал своего друга, дальше разговоров и общих встреч Каменев не зайдёт. К вечеру Троцкий управился со всей своей работой, и посторонние мысли настигли его, словно лавина. Без его ведома образ вдруг возник в голове. Это был Сталин.Он не мог контролировать эти мысли. Троцкий думал, о том, чем сейчас занимается Сталин, в каком он настроении. Невольно он вспомнил его руки, нежные изящные, как у настоящего дворянина. Троцкого раньше не присматривался к своему начальнику. Он, быть может, даже считал его грубым, неотёсанным, далёким от чего-то прекрасного. Но сейчас, Троцкий прокручивал образ Сталина, который предстал перед ним утром совсем в другом свете. Лицо не суровое, скорее непроницательное, эмоции сдержанные, а в глазах мудрость. От Сталина исходила сильная энергетика, перед которой многие робели, такая у него природа. А когда он смотрит спокойно, то в чарующих глазах можно разглядеть тёплый огонёк, который дарит уют собеседнику. Казалось, он контролировал любое своё движение, не было излишних жестикуляций, спешки, но был всегда напряжён. Как мужчина он был интересный, дамы нередко шушукались между собой, обсуждая его. — Тьфу, что это я? — Троцкий мысленно старался отбросить ненужные мысли. Троцкий кинулся перечитывать свой отчёт, с которым он ранее накосячил, чтобы хоть как-то отвлечься. Но отчёт он и без этого три раза читал, и поэтому зацепиться было не за что. Тогда он решил перечислять в голове все свои планы на вечер. — Ты домой идёшь? — вдруг отвлёк Каменев. Троцкий чуть вздрогнул, словно испугался, что его мысли кто-то прочитает. Каменев навис над столом Троцкого, с лёгкой ухмылкой разглядывая друга. — Немного позже, — хрипло ответил Троцкий, приглаживая волосы на затылке, — меня лучше не жди. — Ты уверен? — удивлённо спросил Каменев, поглядывая на часы, словно куда-то спешил. — Дуй домой, — чуть твёрже проговорил Троцкий. — Ну хорошо, — протянул Каменев, — до завтра тогда. Троцкий молча смотрел в спину Каменева, который шёл по коридору, затем начал спускаться на первый этаж. Троцкий был не очень рад своему ответу, ведь он мог пойти сейчас домой вместе с другом. Всю работу он выполнил, но зачем-то остался. Как-то спонтанно Троцкий вышел из-за стола и неторопливо пошёл к лифту, которым он пользовался нечасто. Троцкий не любил находиться в тесных пространствах, набитыми людьми, поэтому привык пользоваться лестницей. На верхних этажах сотрудников оставалось немного, большая часть уже отправилась домой. Троцкий прекрасно знал, что Сталин на рабочем месте, как обычно, будет сидеть до поздней ночи. Фанни к этому времени ушла домой, точнее, за ней заехал её новый ухажёр. Полгода назад она развелась со своим мужем. Причина была измена со стороны супруга. Фанни сильно не убивалась по мужу, так как знала себе цену. С её неплохой внешностью, женственностью, умением себя подать, она одинокой не останется. Троцкий прошёл мимо приёмной секретаря, уставившись в пол. В приёмной горел только один настенный светильник, возле двери в кабинет генерального секретаря. Троцкий постучал в дверь костяшкой указательного пальца, выждав небольшую паузу, приоткрыл дверь. Он осторожно заглянул в кабинет, огляделся по сторонам. Никого в кабинете не было, но свет был включён. Троцкий осмелев, вальяжно зашёл в кабинет, засунув руки в карманы брюк. Сталин в это время был в кабинете министра иностранных дел Вячеслава Молотова.Они обсуждали что-то важное.Сталин иногда захаживал в кабинеты своих коллег, чтобы понаблюдать за рабочим процессом. Троцкий наслаждался простором кабинета, мечтая иметь такой же. С юных лет он был убеждён, что станет большим человеком, его ждёт великое будущее. Надежду Троцкий по сей день не терял. Пусть ему не быть руководителем страны, но добиться высоких чинов он был в состоянии. Троцкий надел свои очки и с присущим ему любопытством начал рассматривать вещи на письменном столе Сталина. На середине стола лежала тонкая папка с документами, по левую сторону стоял небольшой органайзер для ручек и карандашей, рядом небольшой блокнот. Справа лежало пособие по металлургии, в середине торчала небольшая закладка, рядом красный карандаш, а с краю стоял включённый светильник. — Надо же, какой порядок, — подумал про себя Троцкий, слегка провёл пальцем по карандашу. Долго не думая Троцкий сел на стул своего начальника. Стул оказался удобным и мягким. Оказавшись на месте генерального секретаря, Троцкий вдруг ощутил уверенность, ощущая себя важной персоной. — Так, — прошептал Троцкий, слегка прижавшись спиной к спинке стула, — немного, посидеть я ведь могу? Глаза Троцкого сразу же заблестели, появилась лёгкая, надменная улыбка. Мысленно он представлял себя вождём народов, высокомерно задрав подбородок. Выглядел он со стороны очень серьёзным. Хотя в эту минуту он игрался, как ребёнок. — Иосиф Виссарионович, можете войти, — надменно проговорил Троцкий, воображая себя начальником, а Сталина своим подчиненным. Троцкий взял чужой карандаш и стал крутить его в руке. Он представлял Сталина покладистым, который с уважением относится к нему, боясь дерзнуть. — Я посмотрел ваш отчёт, — неторопливо говорил Троцкий, — он меня совсем не обрадовал, во-первых, не указали дату, во-вторых, информация указана без подробностей, я между прочим вас об этом просил. Пока Троцкий игрался в начальника, Сталин тем временем направлялся в свой кабинет. Шёл, как всегда, тихо не спеша. Оказавшись в приемной секретаря, Сталин сразу же услышал голос Троцкого. Последние слова он смог расслышать, что его весьма позабавила. — В-третьих, что за документ без подписи? — чванливо говорил Троцкий, — и заметьте, я очень терпелив, потому что надеюсь, вы исправитесь. — Непременно, — Сталин вошёл в кабинет, резко распахнув дверь. Лицо Троцкого мигом изменилось, ещё совсем недавнее высокомерие сменилось небольшим страхом и досадой. Он замер на месте, не зная, как лучше поступить, но Сталин решил за него. — Лев Давидович, ваша критика справедливо, мне добавить нечего, — Сталин говорил очень спокойно, даже притворно робко. Он с осторожностью подошёл к столу, за которым сидел Троцкий. Сталин показывал всем видом, что тоже готов играть в эту игру. — Это хорошо, товарищ Сталин, — уверенней сказал Троцкий, чуть откашлявшись, — я убеждён, что вам по зубам любая работа, нужно только захотеть. Троцкий деловито взглянул на Сталина, слегка поправив свои очки. — Вы слишком переоцениваете мои возможности, — Сталин аккуратно сел напротив Троцкого, внимательно изучая его лицо. От этого Троцкий немного растерялся, сделав тон мягче, старался смотреть куда угодно только не на своего собеседника. — Вам нужно быть уверенней, и максимально проявлять все свои способности, для нашей страны талантливые люди очень полезны — Троцкий сложил обе руки на стол. — Ну что вы я путаю металлургический завод и литейный, пока моей пользой будут старание и внимательность, -слегка паясничал Сталин, пародирую манеру речи Троцкого. — Насколько мне известно, отчёты вы перепутали, — Троцкий вдруг подвинулся ближе, — ведь я, просил составит оба и по металлургическому и литейному. Отчеты есть, а значит, вы не напортачили, а лишь их перепутали, — оправдывал сам себя Лев Давидович. — Моя невнимательность может привести к более большим проблемам, — Сталин слегка прищурился, почти не, моргая, наблюдая за Троцким. Троцкий не смог больше продолжать играть в свою же игру. Щёки его немного порозовели, а на лице показалась смущённая улыбка. — Простите, Иосиф Виссарионович, за мою наглость, — скромно сказал Троцкий, чуть привстав со стула, — садитесь. — Да что вы сидите, — успокаивающим тоном проговорил Сталин, — не место делает меня генсеком, я могу сидеть где угодно. — Но всё же, это не очень красиво с моей стороны, — Троцкий не решился сесть и отошёл от стола. — Это неплохой эксперимент, у вас есть неплохие возможности, чтобы руководить, — Сталин едва заметно улыбнулся и тоже встал на ноги, чтобы быть с Троцким на одном уровне, — многие разошлись по домам, вы чего не спешите? — Предпочитаю не спешить, чтобы работа была выполнена без ошибок, — честно ответил Троцкий. — Хотите угодить руководству или это из-за личных принципов? — Сталин потянулся к светильнику, чтобы выключить его. — Я не люблю угождать, если честно, — усмехнулся Троцкий, причёсывая рукой свои волосы, — как ваша рука? — решил спросить он, поглядывая уже на другую бинтовую повязку. — Не отвалилась, значит, хорошо, — Сталин поставил карандаш в один из отделений органайзера, убедившись, что ничего на столе лишнего нет, направился к выходу. Троцкий неторопливо шёл за ним следом, оставляя небольшую дистанцию. — Кстати, — Сталин ненадолго замер, вытащив из кармана упакованный в прозрачный, небольшой пакет, новый платок, — это вам. Сталин протянул Троцкому белый платок. Троцкий с приятным удивлением взглянул на платок, по размеру он был больше и качественней. — Ну что вы, не нужно было покупать ничего, — залепетал Троцкий. — Не отдавать же вам использованный, очень было бы дурно с моей стороны, — уверял Сталин, — к тому же он стоил копейки. — Спасибо, — застенчиво поблагодарил Троцкий. — Я вот и руку себе перебинтовал, — Сталин мельком продемонстрировал свою ладонь. Он достал из шкафа своё чёрное пальто, аккуратно надел его. Любая одежда Сталина была в хорошем состоянии, чистое, выглаженное, нигде не было ни соринки. — Вот это правильно, платком никто раны не забинтовывает, — ухмыльнулся Троцкий Они, помолчав пару секунд, вышли из кабинета. Сталин закрыл дверь на ключ, Троцкий всё время стоял рядом. Троцкий старался незаметно разглядывать лицо Сталина, удивляясь сам себе, почему ему это интересно. Он также задумался о возрасте Сталина, пытаясь вспомнить последний день рождения. Троцкому было проще сравнивать со своим возрастом, ведь разница была один год. Если ему было тридцать пять, то Сталину, значит, тридцать шесть. — Надо же, ещё молодой, а уже до руководителя дорос, — подумал про себя Троцкий, — сколько же будем мне, когда я хотя бы министром стану? — На самом деле я зашёл в ваш кабинет, чтобы узнать как ваши дела, — вдруг после некоторого молчания, заговорил Троцкий. — Как обычно, раньше же вас не волновали мои дела, — хмыкнул Сталин, выйдя в коридор, — видимо, зря я вам утром наговорил лишнего, теперь жалеть начнёте. — Может, мне просто захотелось, спонтанно, — заулыбался Троцкий, обнажив свои ровные, белые зубы. — Когда сотрудники справляются со своей работой хорошо, тогда мне не о чем грустить, — заверил Сталин, поглядев на Троцкого. — И не поспоришь, — кивнул Троцкий. — Насколько мне известно, вы живёте с матерью? — поинтересовался Сталин, подойдя к лестнице. — Не так давно умер мой отец, после мать очень сильно захворала. Временно я решил забрать её к себе, мне не нужно далеко ездить, так удобно. Как только матери станет лучше, она сможет вернуться домой. Впрочем, ей уже не терпится съехать от меня, — коротко рассказал Троцкий, пытаясь отринуть мысль, что он не в состоянии жить отдельно от родителей. — Сожалею о вашем отце, — бережно сказал Сталин. — Все когда-нибудь умрём, такова жизнь, — спокойно ответил Троцкий, не желая говорить о грустном. Сталин и Троцкий спустились по лестнице, идя почти в ногу. Троцкий был удивлён, он не думал, что Сталин тоже любит ходить пешком больше чем на лифте. Удивительным было, как вообще такие разные люди могли идти вместе и говорить о чём постороннем. Сталин по своей натуре был общительным человеком, с хорошим чувством юмора, но в последнее время избегал долгих бесед и мало говорил с коллегами о личном. Сталин раньше не обращал на Троцкого внимания. Сейчас он обнаружил, что Лев Давидович, весьма неглупый человек, интересный собеседник, с ним легко выйти за привычные рамки общения. Да и внешне он был приятный, с красивыми, светлыми глазами, часто задумчивыми. Сталин и Троцкий были почти одного роста, оба хорошо сложены. Однако походка Троцкого была изящной, немного напоминал кота, движения лёгкие, осанка всегда прямая. Троцкий, наблюдая за Сталиным, ловил себя на мысли, что он не должен иметь такой интерес, его пугали собственные мысли. Почему его волновал этот человек? Он никак не мог попрощаться и просто уйти, ему хотелось быть в его компании. — Вы на машине или на общественном транспорте? — спросил Сталин, чем оторвал Троцкого от его тяжёлых дум. — На машине, — быстро ответил Троцкий. Машина Троцкому перешла от покойного отца. Купленная два года назад чёрная волга, которую обожал Троцкий. — Тогда до завтра, — Сталин остановился на проходной, встав напротив Троцкого. Словно водой Троцкого окатили новые чувства. Это было похоже если бы он резко оказался на самой высокой горе, когда захватывает дух и немного страшно, внутри словно всё сдавленно, тяжело дышать. Он пристально смотрел в чужие глаза, невольно хотелось податься вперёд, чтобы быть ближе. Сталин пытался понять странный взгляд Троцкого, но не мог понять, что изменилось. — До свидания, — кое-как проговорил Троцкий, язык его почти не слушался. Сталин больше ничего не сказал, к нему подошёл Власик, который отвечал за его безопасность. Сталин дал, Власику приказ, чтобы он постоянно его не сопровождал, только в дороге. Троцкий стоял, не двигаясь на месте, как заворожённый смотрел только на Сталина, даже не обращал внимания на Власика. — Кажется, я влип в новую неопрятность, — мысленно сказал себе Троцкий.