Служебный роман. Красный рассвет

Утром, Троцкий почти порхая на крыльях любви, добрался до работы. В этот день он обожал всех, одаривая всех счастливой улыбкой. Тихо он напевал придуманную мелодию, бодро сел за свой рабочий стол. Лев Каменев с приятным удивлением наблюдал за своим другом, заражаясь его приподнятом настроением. Троцкий жизнерадостно потянулся, разминая спину. Глаза его были чуть приоткрыты, словно он не совсем проснулся. — Так друг, что такое с тобой произошло? — Каменев крикнул со своего места. — Жизнь, — улыбнулся Троцкий, расслабленно и как-то по-ребячески, завалившись на своём стуле. — Ты хотел сказать любовь? — Или так, — без утайки ответил Троцкий. — Это ты со своей соседкой закрутил? — подмигнул Каменев. — Может, — одурманено ответил Троцкий, подставив согнутую руку под подбородок. — То есть пока без подробностей? — заметил Каменев какую-то скрытность друга. — Как-то так. Пока Троцкий витал в облаках, незаметно к ним подошёл сам Сталин, Каменев всё это время пытался взглядом показать и предупредить блаженного товарища. Сталин очень редко ходил в канцелярию. Многие раскрыли рты, увидев неожиданного визитёра. К тому же одет он был не так, как обычно. Он был в тёмно-сером костюме с синим галстуком. Костюм идеально на нём сидел. Все раскрыли рты, воцарилась тишина. Сталин быстро оглядел присутствующих своим внимательным взглядом, всех поприветствовал. Не торопясь, он подошёл к Троцкому, сидевшего к нему спиной. — Работа я смотрю, кипит? — негромко проговорил он, чуть наклонившись к плечу Троцкого. От неожиданности Троцкий покачнулся на стуле и резко схватился за край стола, благодаря чему не рухнул на пол. — Иосиф Виссарионович! — Троцкий поднял голову и в ярком свете увидел любимый облик, — а я как раз составлял документ. — Какой документ? — в глазах Сталина мелькнула улыбка. — Какой просили, — быстро ответил Троцкий. — Вы здоровы, Лев Давыдович? — поинтересовался Сталин, по товарищески положив руку на плечо Троцкого. — Вполне, — отчитался Троцкий, — после обеда я закончу с документом и передам вам, если можно. — Только не затягивайте, — Сталин перевёл взгляд на Каменева, который не скрывал своего любопытства. Каменев немного засмущался, встретившись взглядом с генсеком, и быстро опустил голову, делая вид будто что-то записывает на бумаге. Сталин с важным видом подошёл к нему, засунув руки в карманы брюк. — Как работа, Лев Борисович?— спокойно и дружелюбно спросил Сталин, разглядывая белый бумажный лист. — В полном порядке, Иосиф Виссарионович, — торопливо ответил Каменев, приготовившись встать со стула. Сталин показал жестом, чтобы он сидел на месте. — Каков настрой? — Боевой я бы сказал, — чуть улыбнулся Каменев, поглядывая на Троцкого, как на спасителя, ожидая, что тот присоединится к разговору. Но Троцкий с ели сдержанным восторгом смотрел лишь на Сталина, а конкретнее на спину и плечи, мечтая обнять его покрепче. Он был счастлив как никогда. Ему даже не было стыдно за свои чувства, напротив, он был готов закричать о своей любви погромче. Сталин снова подошёл к Троцкому, встретившись лицом к лицу. Они не прерывали зрительного контакта. Троцкий вдруг поймал себя на мысли, что всё хорошее не длится долго. В его сердце проник холодок. Он сам не знал, почему его одолела тревога, ведь всё было хорошо. В его душе вихрем кружились разные чувства, которые он не мог унять. Теперь он испытывал не только любовь к Сталину, а что-то магическое и невероятное, словно он был не человек, а дух. Сталин слегка наклонился ближе к Троцкому, приглядываясь тигриным взглядом. — Жду тебя в кабинете, — прошептал Сталин. — Там будет уже не так безопасно, понимаешь? — коварно проговорил Троцкий, облизнув губы. — Нашёл чем напугать, — усмехнулся Сталин, — вылетишь в окно. — Я изголодался за ночь, — с игривостью сказал Троцкий, медленно потянув руку вперёд, готовившись обхватить чужое запястье. Сталин насторожился, почувствовав неподалёку чей-то любопытный взгляд. Это был Хрущёв, он стоял в стороне в метре от рабочего места Троцкого. Он в отличие от Каменева, не прятал взгляд и не скрывал свою заинтересованность. Тем он был опасен, что вёл себя тихо и прилично, но всё подмечал, за всеми подсушивал. Даже сделать выговор за это было бы глупо. Со своей работой Хрущёв справлялся хорошо, придраться было не к чему. Сталин хорошо его знал, но почти никогда не общался с ним, вне работы. Таких, как Хрущёв было лучше близко не подпускать, и не делится с ним чем-то личным. Он умело пользовался любой личной информацией о каждом сотруднике. После разборки с Троцким, Хрущёв стал ещё более тихим, вездесущим. Троцкий заметив Хрущёва, напрягся, сжав кулаки. — Этот болван следить за нами вздумал, — недовольно прошипел Троцкий, с отвращением посмотрев на Хрущева. — Не вскипай только, разберёмся, — бодро сказал Сталин. — Не нравится мне это всё, — вздохнул Троцкий. — Ты зря нервничаешь, весь на эмоциях, — заметил Сталин, — как подросток. Я к нему сейчас подойду, тебя же жду в своём кабинете. В этот момент к Хрущёву подошла Марина, которая разносила почту. Пользуясь случаем, Сталин легонько потряс Троцкому руку, чтобы взбодрить его немного. Троцкий же обхватил его запястье и слегка удерживал. Он ощущал чужой, равномерный пульс, который начал его успокаивать. Ему не хотелось отпускать Сталина. Но Сталин спешил, он аккуратно высвободил свою руку и отошёл от Троцкого. Разговор с Хрущёвым был недолгим. Они поздоровались, Хрущёв отчитался о своей работе, Сталин нарочно закидывал его серьёзными вопросами, чтобы сконцентрировать внимание Хрущёва на важном. Получив все ответы, Сталин направился к себе в кабинет. Казалось, всё шло удачно. Но Троцкий не мог знать, что Хрущёв готовил месть и очень жестокую. Он был неглуп и догадался, что отношения между Сталиным и Троцким стали близкими, дружескими, или даже больше. Он также знал, с какого момента всё началось. Ведь Хрущёв был у Ленина в тот вечер. Собрав весь пазл в своей голове, Хрущёв решил больше не тянуть. Первым делом он направился к Сталину, чтобы без посторонних сообщить ему о Троцком. Он был решителен как никогда. Теперь у него было оружие. Хрущёв без промедлений вышел в кабинет Сталина, минуя секретаршу. Поначалу он робко присел рядом со Сталиным. Смущённо разглядывая свои ботинки. — Никита Сергеевич, вы ко мне по важному делу? — спросил Сталин, не глядя на него. — Думаю, что да, — тихо сказал Хрущёв, — для вас это будет полезно, даже больше чем для меня. — Хорошо, говорите по существу, — Сталин внимательно посмотрел на Хрущёва. — Я попробую, если коротко, то я заметил, что Троцкий вроде как ваш друг теперь, — Хрущёв потёр руки, — и это замечательно, но я человек справедливый и не могу позволить, чтобы наглый расчёт стал основой такой дружбы. — Вы это о чём? — нахмурился Сталин, отложив свою ручку. — Мне известно, что Троцкий давно стремится подняться по карьерной лестнице, но ему всегда что-то мешало. Да и вы не видели в нём перспективы. Но наш дорогой Лев Давыдович — очень везучий человек. С приходом Владимира Ильича, всё изменилось. Если бы не многоуважаемый Владимир Ильич не пригласил вас и Троцкого к себе в гости, на вряд ли бы вы заговорили. Ленин дал Троцкому хорошие советы, как с вами подружиться. Про Гюго вы его спрашивали, а он путался, помните? Сталин заметно изменился в лице, вид его стал угрюмый. Его глаза потемнели и казались потухшими. Этот вид разочарованного и в тот же момент разгневанного человека. Даже Хрущёв немного забеспокоился и сделал паузу. — Что ещё? — строго потребовал Сталин. — Самое главное я вам рассказал. Поверьте, я не хотел встревать в эти дела, но справедливость должна победить. Может, конечно он действительно считает вас своим другом, но все знают, что ему никогда бы не захотелось с вами подружиться, без причины, — жалостливо говорил Хрущёв. — Информация очень полезная, благодарю вас за честность, Никита Сергеевич, — Сталин сделал глубокий вдох и задумчиво посмотрел в окно, — как вы сказали, справедливость должна победить. — Мне очень жаль, что так всё вышло, — крайне заботливо произнёс Хрущёв, встав на ноги, — оставлю вас наедине. — Не трагедия, жалеть и не стоит, — сказал Сталин словно сам себе, не замечая Хрущёва. Хрущёв вышел из кабинета, ощущая себя доблестным рыцарем. Для него это был звёздный час. А вот для Сталина этот момент превратился в тёмную бездну, где нет ничего. Он по своей натуре, был человек очень недоверчивыйи чуял в людях неладное, с Троцким же он промахнулся, и это его начало грызть изнутри. Сталин неторопливо встал и начал прохаживаться по кабинету, ломая себе руку. Ему было бы проще просто ненавидеть Троцкого, но сюда же прибавилась боль душевная. Неужели человек, который признавался в любви, так талантливо притворялся. Сталин крутил в голове все их разговоры, вчерашний вечер, их поцелуй. Подумав об этом, его начало резко тошнить. С отвращением он подошёл к раковине и принялся умывать лицо холодной водой. — Дурак наивный, — проговорил Сталин, разглядывая своё отражение. Сталин не следил за временем и не заметил как прошло три часа после разговора с Троцким. За эти часы Сталин принимал коллег, слушал доклады, говорил с министрами. И за всё это время он был особо молчалив, думал о своём, не замечал ошибок сотрудников, не поправлял их. Он работал на автопилоте, позволяя подсознанию брать всю работу на себя. Сталин смотрел на людей пустым взглядом, что немного настораживало, словно есть оболочка, но нет жизни. Оказавшись наконец в одиночестве, Сталин набил трубку табаком, сев в кресло в правом углу. Он задумчиво смотрел в пол, словно изучал что-то. Стук в кабинет лишь на секунду отвлёк его. С особой живостью в кабинет ворвался похититель покоя, Троцкий. Почти прыгая от радости, он подошёл к Сталину. Заметив его безрадостный вид, Троцкий присел на корточки рядом. — Ты копишь силы? — с весёлым тоном спросил Троцкий, заглядывая Сталину в лицо. Сталин ничего не ответил, сидел неподвижно как статуя. — Я понял, ты меня подразнить решил? — хихикнул Троцкий, постучав пальцем по коленке неподвижного Сталина, — молчанку будем играть? Троцкий перестал улыбаться и уже спокойно смотрел на Сталина. — Что-то произошло? — решил спросить Троцкий. — Да, — наконец ответил Сталин, холодно посмотрев на Троцкого, — для вас есть хорошая новость Лев Давыдович. — Так, я очень заинтересован, — снова оживился Троцкий, положив руки на подлокотники. — На должность секретаря ЦК, я решил назначить вас, — без эмоций проговорил Сталин, — думаю, вы это заслужили. — К чёрту с должностью мне хотелось с тобой время провести, а ты тут о работе заговорил, — Троцкий встряхну головой, — я хочу только одного. Троцкий приподнялся, чтобы поцеловать Сталина в губы, но тот ловко вывернулся. — Об этом теперь забудем, — Сталин отодвинул Троцкого и встал с кресла, — теперь вам не придётся так утруждаться. — Ты о чём вообще? — Троцкий с непониманием смотрел на Сталина, следуя за ним по пятам. — Вы так хотели новую должность, что одолели собственный страх, унижались перед начальством, — Сталин неторопливо остановился напротив окна, держа трубку в руке, которую он за всё это время ни разу не закурил. Троцкий с удивлением смотрел на хмурое лицо Сталина, пытаясь хоть что-то понять. — Унижаться? — ошарашенно проговорил Троцкий, — я же сказал, мне не нужна никакая должность. Мне нужен только ты, больше ничего. Прошу, посмотри на меня. Троцкий слегка притронулся к Сталину, бережно положив руку ему на плечо. — Владимир Ильич, подбивал тебя подружиться со мной или ты сам захотел? — твёрдо сказал Сталин, разглядывая затянутое серой дымкой небо. — Тебе это кто рассказал? — Это неважно, — с презрением ответил Сталин. — Мне не хватало смелости, — робко начал Троцкий, — ты, думаешь я подлец, ради должности в чувствах признавался? Клянусь тебе жизнью, моя любовь к тебе настоящая, самая чистая, я не могу без тебя. Что мне сделать, чтобы ты поверил мне? — Просто уйди и оставь меня в покое, — Сталин повернулся к Троцкому лицом, с разочарованием посмотрел в его глаза. Троцкий тут ощутил боль в сердце. Этот безжизненный взгляд, мог убить его на месте. — Я люблю тебя, Иосиф, лучше убей меня физически, но пощади душу, — сдавленно проговорил Троцкий. Вид его стал бледным, губы дрожали, в глазах застыли слёзы. Сталин отошёл от Троцкого, подошёл к своему рабочему месту и устало склонился над столом. — Попрошу вас Лев Давыдович, выйти из моего кабинета, — как можно, строго проговорил Сталин, — а любой приём обговаривать с моим секретарем, ясно? — Вполне, — чуть сгорбившись ответил Троцкий, направляясь к двери. Троцкий больше не мог ничего сказать, все слова покинули его разом. На него словно обрушилась гора, он с трудом шёл вперёд, не обращая ни на что внимания, всё перед глазами, плыло, тело болело, грудную клетку что-то сдавливало. Многие могли бы счесть, что Троцкий точно болен лихорадкой. Он выглядел болезненно. Забыв себя, Троцкий автоматически зашёл в лифт. Вместе с ним было ещё четверо сотрудников. Он с полным равнодушием смотрел вниз. До тех пор, пока двери лифта не открылись, а перед Троцким не показался Хрущёв. Увидев Хрущёва, Троцкий сразу же начал краснеть от злобы. Он вышел из лифта первым и без слов схватил Хрущёва за локоть и потащил его в небольшой закуток. Хрущёв потерял дар речи и с испуганным видом таращился на Троцкого. — Никто не помешает мне сломать тебе шею, язва, — злобно проговорил Троцкий, грубо прижав Хрущёва к стене. — Постой, — завопил Хрущёв, — не делай глупостей. Троцкий близко приблизился к ненавистному лицу, с оскалом всматриваясь в испуганные глаза. — Ты сделал куда больше, — выплюнул Троцкий. — Разве? Я только сказал правду. Неужели ты радовался бы обману? Я поступил подло, но и ты не без грехов, — быстро затараторил Хрущев, отодвигаясь от Троцкого. — Ты не за честность бьёшься, это обычная месть жалкого насекомого, — Троцкий отпустил Хрущёва, — добродетелью прикрываешься, однако смердит от тебя тем говном, в котором ты как муха ковыряешься. И поверь мне, если ты ещё раз попадёшься мне на глаза, я убью тебя. С резким шагом Троцкий двинулся по коридору. Хрущёв прижавшись к стене, с досадой смотрел вслед Троцкому. Он мечтал порадоваться несчастью врага, но жалость к себе не позволила ликовать. У него не было даже друга, кому он мог бы всё это рассказать. Никто не порадуется за него, не ободрит. Он снова один. Что же до Троцкого, он был разбить на мелкие кусочки. Ему больше не хотелось думать о своих чувствах. Для него сейчас было важно решить, как быть дальше. Не мешкая, он написал заявление на увольнение, и передал Фани Каплан. Хоть всё и происходит сумбурно, но действовал Троцкий решительно. Каменев, увидев друга, не стал задавать лишних вопросов. Он видел его в таком состоянии пару раз, и знал, что его лучше в такие моменты не трогать. Он задал ему только один вопрос. — Это единственный способ всё решить? — Да, — ответ Троцкого был чётким. — Действуй как знаешь, — ненавязчиво сказал Каменев, с печалью наблюдая, как Троцкий собирал свои личные вещи. Больше они ни о чём не говорили. В этот же день Троцкому сообщили, что он не может просто так уволиться, без согласия руководства и обоснования причины. Сталин заявление не подписал. К документам он был особо придирчив, поэтому передал через секретаря Троцкому, чтобы он его переделал. Троцкий за вечер написал четыре заявление, и все были отклонены. В итоге дело осталось на понедельник. В субботу было особо тяжело, как бы ни старался Троцкий не думать о Сталине, у него это не выходило. Он видел его лицо перед глазами, так ясно, что можно было прикоснуться. Несколько раз Троцкий звонил ему, но Сталин не желал с ним говорить. Невыносимое горе давила Троцкого изнутри. Он почти не спал, совсем не ел, редко выходил из своей комнаты. В воскресенье ночью на ум ему пришла спонтанная идея поехать на дачу Сталину лично, расшибиться, но добиться встречи. Так и вышло, ранним утром он поехал к даче. Со стороны он походил на психа, глаза его были безумны, губы искусаны до крови, кожа приобрела сероватый цвет. Движения его были резкими, нервными. На даче Сталина не было, охранник сказал, что Ленин с другими товарищами пригласили его на охоту. Троцкий узнал место, куда они уехали. Это было за триста километров от дачи, недалеко располагался старый лес. Троцкий был готов поехать куда угодно, хоть на край света. Он ехал очень быстро, крепко сжимая руль. Подобно гончей, он нашёл нужный след. Заметив три машины на поляне, он остановился. Он не сомневался, что Сталин где-то рядом. По пути он встретил Ворошилова, Молотова они сидели на траве и наслаждались чаем. Ленин и Сталин ушли вглубь леса. Явно у них был серьёзный разговор. Именно поэтому Сталин и согласился поехать со всеми, чтобы разобраться с Лениным. Разговор их был как не странно спокойным. Ленин всегда говорил прямо, без утайки. У него был прекрасный талант выходить из любой беседы мудрейшим философом. Всё же Сталин держал небольшую обиду на Ленина, ведь он помогал Троцкому. Ленину же удалось убедить Сталина, что Троцкий хоть и поступил неблагородно, но действовал он по собственному желанию. Они какое-то время молчали. Сталин повесил ружьё через плечо и задумчиво смотрел на ветки деревьев. Ленин тихо напевал что-то себе под нос. Троцкий заметил их издали и сразу же замедлил шаг. Его сердце забилось чаще. Сталин показался ему особо красивым. На нем были бежевые брюки и распахнутое темно-коричневое полупальто, под низом был вязанный чёрный свитер. Ему это очень шло. Он казался таким недоступным. Ленин, заметив Троцкого, хитро улыбнулся. Троцкий словно нашкодивший ребёнок, опустил голову и приподнял плечи. Сталин нехотя посмотрел на Троцкого, сжав челюсть. — Добрый день, товарищи, — глухо произнёс Троцкий, пожав руку Ленину. — Приветствую, — добродушно отозвался Ленин, — случайно нас нашли или следили? — Я искал вас, — признался Троцкий. — Видимо, что-то срочное? — Очень. Сталин молча развернулся и пошёл прямо. — У тебя один шанс всё исправить, действуй, — тихо сказал Ленин, ободрительно похлопав Троцкого по спине. Троцкий молча кивнул и последовал за Сталиным. Ленин решил вернуться на поляну. — Ты имеешь полное право на меня злится, — заговорил Троцкий, — но не смей меня игнорировать. Я страдаю, с ума схожу, и всё из-за тебя. Хрущёв поведал тебе ерунду, а ты и рад был ему поверить. Всё, что было между нами, не имеет большого веса. Троцкий говорил почти без пауз, эмоционально, местами грубо. Сталин сбавил шаг, с раздражением пиная ветки под ногами. Ружьё он крепко взял в руку. Троцкий ускорил шаг, сокращая дистанцию до несколько шагов. — Стал бы я из-за должности с мужчиной тискаться, да не за что на свете! — крикнул Троцкий. — Прошу, упади и сломай себе шею, — проговорил наконец Сталин остановившись. — Давай сделаем лучше, возьми ружьё и выстрели мне в голову, утешишь себя этим, — с наглым тоном сказал Троцкий. — Любишь ты спектакли разыгрывать, — Сталин свирепа взглянул на Троцкого, — лжец несчастный. Троцкий стоял в шаге от Сталина и тяжело дыша смотрел в его глаза. — А ты баба обиженная, — без злобы сказал Троцкий, поставив руки вбок. Сталин быстро приблизился к Троцкому и ударил его кулаком в нос. От резкой боли Троцкий согнулся и схватился за разбитый нос. Он почувствовал, как тёплая кровь стекала с носа, глаза начали слезиться. Несмотря на боль, Троцкий вдруг взбодрился, и настроение его стало приподнятым. Сталин кинул ружьё рядом в траву. Он был напряжённо и был готов врезать Троцкому ещё раз. Троцкий выждал небольшую паузу, выпрямился, убрал руку с лица и гордо взглянул на Сталина. — Это все, что ты можешь? — с издёвкой произнёс Троцкий, вытерев кровь с лица, — как говорят, бьет значит любит. — Закрой свой рот, — Сталин поморщился. Троцкий мельком улыбнувшись, бросился на Сталина и повалил его на землю. Сил у него было достаточно. Сталин сопротивлялся, и давал отпор, но Троцкий в юности много дрался, и приобрёл неплохой навык. Он крепко прижал руки Сталина к земле, получив за это коленом в живот. Пару раз Сталин сбрасывал с себя Троцкого и оказывался сверху. В отличие от Троцкого, Сталин не щадил соперника, в серьёз душил его. Троцкий позволял это делать, а когда дыхания не хватало, приходилось применять грубость. Троцкий перекатился и снова навис над Сталиным. Он прижался всем телом к нему и удерживал его неподвижно, достаточно сильно сжав запястья. — Уймись, и я отпущу тебя, — сипло промямлил Троцкий, разглядывая лицо Сталина. — Я не остановлюсь, пока не прибью тебя, — тяжело проговорил Сталин, прикрыв глаза. — Ты неравнодушен ко мне, признайся, уже в этом, — прошептал Троцкий на ухо Сталину, — убить хочешь, потому что любишь. Если бы хотел, просто всадил пулю в лоб без угрызения совести. Ты проницателен, так посмотри в мои глаза, врут ли они? — Ты патологический лжец, — Сталин повернул голову набок. — Нет, ты так не считаешь, это просто обида. — И как тебе доверять? — протянул Сталин. — Как же ты мне надоел, — прошептал Троцкий, накрыв губы Сталина своими. Сталин попытался вырваться и активно начал шевелиться. Троцкий как клещ вцепился в губы начальника. Сталин немного притомившись, перестал сопротивляться и разжал губы. Троцкий повёл себя как самоубийца и решил освободить руки Сталина. Он ждал удары и пинки. Но отпустив Сталина, они все так же лежали неподвижно, а их поцелуй продолжался. Сталин приобнял Троцкого за плечи и ощутил его дрожь, а затем глубокий, спокойный вдох. Троцкий отстранялся немного и с удивлением посмотрел на Сталина. — Я уже умер? — одурманено проговорил Троцкий, убрав со лба Сталина прядь волос. — Только если оба, — вздохнул Сталин. — Никогда не сомневайся в моих чувствах, — мягко сказал Троцкий, присев на колени. — Это я сам решу, — Сталин тоже сел. — Деловая колбаса, — Троцкий тыкнул пальцем Сталину в живот, — пойдём, поправишь мне мой нос. — Отрублю его тебе, — Сталин встал на ноги и поднял своё ружьё. — Вот этот человек, любовь моей жизни, — Троцкий шёл рядом со Сталиным, держа иногда его за руку, пока тот позволял. Они не смогли бы жить друг без друга, даже если попытались. Ничто теперь не могло разлучить их.