bullet tip

Кэйа поежился от ощущения песка и холода под телом, однако сбоку было вполне тепло. В уши врезался звук потрескиваний и какого-то копошения неподалёку. Это насторожило, и он пока не смел открыть глаза или двинуться. Вчерашняя рана пульсировала и все ещё разрывала болью, но уже гораздо меньше, отчего Альберих помолился про себя за собственное здоровье. Он приоткрыл один глаз и встретился практически лицом к лицу с небольшим костерком, что тихо мирно горел себе рядом, периодически испуская черный дымок. Алое пламя было совсем небольшим, но, по всей видимости, грело истощенного Кэйю всю ночь. — Пришёл в себя? — раздался подозрительно низкий голос, и обладатель выглянул из-за костра, откладывая винтовку, которую до недавнего времени тщательно начищал. — Уходи. -Что? — Альберих приподнялся на руках, скидывая с себя кожанку, которой был накрыт. — Сбегай. — пояснил Дилюк. — Я перебинтовал тебе ногу и вколол обезболивающее. Дальше позаботься о себе сам. — А? — Кэйа подтянул к себе ноги, и напряг мышцы, чтобы проверить. Небольшое онемение и правда превращало боль в желейное ощущение собственной плоти. Дойти при таком раскладе до жилища вполне реально. И Альберих поспешил подняться на ноги и отойти к лестнице. — Почему так? — напоследок обернулся он, удерживаясь за перила. Дилюк, до этого момента вернувшийся к чистке оружия, поднял голову и пристально посмотрел. — Отец. — коротко буркнул он. Альберих свёл брови в ответ и, несколько секунд постояв, спустился по лестнице, выходя из взора. Рагнвиндр же ещё минут 20 сидел в заброшенном здании. За ночь он перенёс свои вещи с крыши, перепроверил оружие на целостность и с утра привел все в порядок. Сейчас же от полного безделья он просто сидел, запрокинув голову, разглядывал потолок и поглаживал бинт на животе. «Обо мне позаботились.» — крутилось в голове. И в ночи под светом от огня он перевязал рану на ноге Альбериха в ответ. Приятное чувство взаимной заботы расплывалось внутри, и оно же настораживало. Слова отца наглухо засели внутри и каждый раз всплывали как надоедливое вирусное окно. «У убийц нет чувств». В очередной раз, повторив про себя, Дилюк начал сомневаться. И сожмурив глаза до ярких картинок, резко поднялся на ноги. Он закинул на плечо винтовку в чехле, а остальное взял в свободную руку, и спустился по лестнице, спрыгивая с последних ступенек. Машина, которую младший Рагнвиндр одолжил у отца, все ещё стояла на парковке неподалёку. Она приветственно пиликнула после нажатия на кнопку на ключах и тихо загудела. Дорога до дома заняла ещё около получаса. В полной тишине Дилюк концентрировался лишь на дороге, по-перфекционистски проезжая ровно по центру полосы. Во дворе Аделинда кормила собаку и как только заприметила подъезжающего парня, подняла взгляд и услужливо кивнула. — Господин Дилюк, как вы? — Аделинда погладила животное и развернулась к подошедшему. — Ох, что с вашим торсом? Женщина закопошилась, метая взгляд по грязному бинту. — Ножевое. — отвернулся Рагнвиндр и пошёл ко входу в винокурню. — Принеси мне медикаменты в комнату и помоги обработать. — Да, конечно. — горничная поклонилась. На пороге Рагнвиндра никто не встретил. Он не нашел отца, к которому было достаточно вопросов, а весь персонал куда-то исчез, одна лишь Аделинда хозяйничала на заднем дворе. Дилюк выдохнул, надел наушники и включил расслабляющую мелодию. Пока есть время, чтобы отдохнуть, лучше провести его без напряжения и навязчивых мыслей. Он поднялся в комнату и в ожидании горничной сам развязал бинт. Вовсе не большая рана не кровила, была чистая, вероятно, промытая. Однако, мышцы вокруг этого места уплотнились и тяжело прощупывались. Парень лёг на кровать, раскинул руки и прикрыл глаза, погружаясь в полудрему под мелодичную песню. Аделинда с собственной тряпичной аптечкой тревожно вошла и, чуть прикасаясь, осмотрела живот господина. Рагнвиндр младший не среагировал, уснул.

***

Когда глубокая ночь накрыла город, и винокурня погрузилась а тихий мрак, Дилюк резко проснулся. Один из наушников выпал во время сна, и неприятно колол под спиной, а второй запутался в распущенных волосах. Рагнвиндр глубоко вдохнул свежего воздуха, видимо, Аделинда перед уходом открыла окно. Приятное чувство мягкой постели и прохладного пространства вокруг радовало душу. Он достал и сложил наушники в кейс, встал с кровати и потянулся, вытягивая руки над головой и обнажая рельефы перед небольшим зеркалом напротив. На животе красовался аккуратный пластырь, а тело было протёрто и выглядело более прилично. Но единственным фактором, который нарушал домашнюю идиллию, был голод. Живот теперь крутило вдобавок к колющим ощущениям. Рагнвиндр поморщился и убрал волосы в пучок, намереваясь сходить на первый этаж и найти что-нибудь съестное на столе. Однако, как только он подошёл к столу, перед этим бесшумно спустившись по лестнице, странные звуки в доме насторожили его. Дилюк оперся на толстый дуб, чуть сминая скатерть и прислушался. Было похоже на скулеж собаки, но звук явно был внутри винокурни, а сюда животных не пускают. Голод, некогда имеющий приоритет, отошёл на второй план, и парень прошел вдоль стола, улавливая неизвестные ему звуки в глубокой ночи. Обойдя весь первый этаж, он остановился возле огромного люка в полу. Погреб винокурни. Дилюк был там всего один раз в детстве, когда отец знакомил его с индустрией виноделия. То было очень тёмное и холодное помещение крупных размеров, внутри стояли ряды огромных деревянных бочек, а между ними железные стойки для бутылок. На весь погреб приходилось совсем небольшое количество ламп, из-за чего страшные для ребёнка тени поглощали весь имеющийся свет. Собственно, первая и последняя экскурсия по этому месту была давно и после этого младший Рагнвиндр ни разу больше не наведывался туда. Дилюк присел, вновь вслушиваясь. Невнятный скулеж явно исходил оттуда, а следом послышался металлический треск и тяжёлые шаги. Лестница в погреб заскрипела, обозначивая, что по ней кто-то поднимается. Парень свёл брови и поспешил свалить обратно в комнату, прихватив с собой яблоко со стола. Он специально оставил комнату приоткрытой и сел на край кровати, чтобы открыть обзор на того, кто поднимется из погреба и пройдёт по дому. Дилюк сгорбился, надкусывая яблоко. Может, такой звук был всегда? Мало ли бочки скрипели, а он принял это за скулеж? Хотя недавний разговор с отцом, вызывал бешеные подозрения. В ту ночь, когда Рагнвиндр намеревался покончить с бессознательным Альберихом, ему позвонил отец. Диалог был короткий и без каких-либо объяснений. Просто… «Не убивай цель. Как только очнется, отпустишь. Все понял?». И в ответ услужливое «Да» и брошенный на пол пистолет. Дилюк тогда провел бессоную ночь, несколько часов сначала разглядывал Кэйю, пытаясь найти ответ на всплывающий вопрос «Почему?» в нем. А следом, перевязал его уже из личных неясных тогда побуждений, которые утром он оправдал взаимной заботой. Снова погрузившись в себя, Дилюк растерял концентрацию и еле смог уловить человека, проходящего мимо его двери. На нем были тяжёлые ботинки, а в руке нечто напоминающее штамп. Некий прошёл до конца коридора и хлопнул дверью. «Комната отца» — прояснилось благодаря звуку двери, и Рагнвиндр младший ещё сильнее напрягся, чувствуя сильную тягу к произвольному любопытству. Немного подождав, пока всё стихнет, жажда найти ответ привела его вновь к погребу. Деревянный люк был тяжёлым и немного скрипучим. Парень медленно потянул за железную ручку, постепенно поднимая дверцу забвения. Очень медленно, чтобы минимизировать скрип и посторонние звуки, он открыл проход и огляделся перед тем, как зайти. Все было также тихо, по-ночному спокойно. Как только он ступил на лестницу и склонился, чтобы заглянуть внутрь, сырость ударила в нос. И снова скулеж, тихий, но очевидный из-за небольшого эха. Красноволосый спустился полностью и выпрямился во весь рост практически доставая макушкой до потолка. Здесь ничего не изменилось, все те же громадные бочки, чуть почерневшие снизу, такое же плохое освещение и дурманящий запах вина. По крайней мере, сейчас не это интересовало Дилюка. Он прошел вглубь, наткнувшись на металлический поднос, который обычно можно найти в больницах. Именно от этого предмета, Рагнвиндр услышал скрежет ранее. Заглянув за близ стоящую бочку, Дилюк замер в истинном непонимании. — Какого... — шепнул себе под нос киллер и нахмурился. Парень напротив тут же поднял голову, что до этого свисала вниз и с широкими глазами уставился на пришедшего. Кэйа выглядел абсолютно безобразно. Руки были вывернуты за спину и сцеплены цепью, привязанной к основанию бочки. Одежда разорвана продольными линиями, будто эти лохмотья были подобраны с мусорки. Нижняя часть тела и вовсе была оголена. Рана на ноге загноилась и покрылась черной корочкой от грязи. Во рту была какая-то грязная тряпка, сдерживающая все звуки. Раггвиндр подошёл ближе и ухватился за подбородок Альбериха, который пристально следил за ним и вовсе не шумел после прихода. — Я вытащу кляп. — Дилюк ухватился за край ткани. — Но не смей шуметь. Кэйа все ещё держал постоянный контакт глаз и кивнул, надавливая на руку, держащую его лицо. Когда рот наконец стал свободен, он начал жадно хватать воздух в лёгкие, прикусывая губу. — Спина. — шепотом прохрипел Кэйа. — Скажи, что у меня на спине? Дилюк недоуменно посмотрел на вновь склонившегося Альбериха и обошёл его сзади, прикасаясь к разодранной коже. Его, однозначно, били. Поднявшись взором к лопаткам, Рагнвиндр замер, приложив ладонь к чужой спине. Семейная метка, выжженная специальной печатью, красовалась кровяным пятном под лопаткой. Дилюк дотронулся до собственной спины, чувствуя рельеф такого же шрама. — Он оставил на тебе семейную метку. — перейдя на полушепот, сообщил Дилюк, чуть растирая кровь. — Выжег, грубо говоря. Альберих протяжно выдохнул и снова поднял голову, когда напротив него присел красноволосый. — Младший Рагнвиндр… — Кэйа снова уставился в бордовые глаза. — Дай мне ещё один шанс сбежать. — безрассудная ухмылка появилась на его лице.