Оберегающий райскую птицу

      Как обычно, улица сокровищ в Сумеру кипела жизнью. Сегодня день был особенно шумным. Жители ходили вдоль палаток с продуктами, иногда останавливаясь и, возможно, что-то покупали, сразу же быстрым шагом направившись вниз по улице. Однако не все люди пребывали в спешке: прямо посреди дороги совсем неторопливо шёл голубоволосый мужчина лет 25-ти. Казалось, что это какой-то студент Академии, решивший поддержать праздничное приготовление: обычная зелёная студенческая форма выдавала это положение, даже при строго ровной осанке, размеренных шагах и приподнятом подбородке. Однако он вёл себя достаточно странно: его походка была медленной настолько, что люди постоянно врезались то в его спину, то сбоку, и когда это происходило, то на недовольные восклицания мужчина отвечал косым взглядом с противно довольной ухмылкой на лице.       Дойдя до скамейки, студент опёрся руками о перила и посмотрел на горизонт, глубоко вдохнув. Атмосфера Сумеру значительно отличалась от родного города. Задумавшись, мужчина тихо посмеялся над чем-то и посмотрел в сторону – на таверну Ламбада. Это здание интересовало давно, и, кажется, сегодня есть повод заглянуть туда.       Внутри, на удивление, посетителей было меньше. Видимо, большинство жителей слишком заняты сегодняшними приготовлениями. Из всех разговоров внутри особенно громким был спор двух мужчин.       - Нет-нет! Это должно быть единым с искусством, его невозможно выделить как самостоятельное звено.       - Кавех, прошу, я же совсем не мыслю в теме искусства. Раз это не является лёгким заработком моры или знаний, то кого оно заинтересует? Уж точно не меня.       - Нет, постой! Ты просто уйдёшь посреди разговора?       Заинтересованный мужчина подошёл ближе к этому столику, из-за которого уже встал один из беседующих и направился к выходу, оставив своего собеседника – Кавеха – одного. Тот тяжело выдохнул, упав телом на стол, однако тут же поднялся, когда напротив без всякого предупреждения сел голубоволосый, негромко и достаточно монотонно начав разговор.       - Я подслушал, что Вы спорили с тем юношей, и был заинтересован в вашей дискуссии. Но мне жаль, что она закончилась так резко. Полагаю, он изначально не мог принять факт того, что вы работаете далеко не из-за финансового вопроса.       - Как-как долго ты слушал нас? – в недоумении спросил Кавех.       - Почти с самого начала, – с ухмылкой ответил мужчина, положив ногу на ногу. – В Сумеру ещё не все люди осознали значимость искусства в качестве воплощения вечной идеи автора, совмещённой с красотой и практичностью одновременно, учитывая, что во многом эти понятия противоположны друг другу.       - Это так, это абсолютно так, – уставши выпалил архитектор, закрыв глаза ладонью. - Но пока есть люди, которые знают настоящее значение искусства, то оно не обречено.       - Как Вас зовут? – вдруг спросил собеседник, протянув руку.       - Я не представился? Кавех, архитектор, – подняв взгляд, пожал руку мужчине светловолосый.       - Кавех... Кажется, я слышал о Вас. Я Камисато Аято, временно пребываю в Сумеру.       - Временно? Я сначала подумал, что Вы один из студентов Академии.       - Вспомнил, – не дослушав Кавеха, пробубнил Аято. – Кажется, я слышал Ваше имя наравне с одним из строений в Сумеру. Какое же название... Аракан-сарай?       - Алькасар-сарай. Когда говорят обо мне, то обязательно вспомнят это творение.       - Действительно, я видел его, и, должен сказать, сначала думал, что над ним должно было работать как минимум пятеро инженеров, – опустив руки, Аято чуть наклонил голову вбок. – Раз уж Вы здесь, Кавех, и Вам некуда торопиться, предлагаю формально отметить знакомство. И, как инициатор, я оплачу любые расходы.       - Нет-нет, Аято, это лишнее, – замотал головой Кавех. – Я могу и сам за себя заплатить.       - Я полагаю, Вы знаете множество красивых мест в Сумеру, – проигнорировав собеседника, начал Аято. – Видите ли, я сам только недавно в Сумеру. Единственное, благодаря чему я могу узнать о красивых местах здесь – это слова местных жителей. Но никто из них не способен описать мне значимость строений, их структуру и уникальный стиль каждого. Либо же я встречу настолько детально объясняющего всё профессора, что моя прогулка превращается в скучную лекцию. Я боюсь, что моя поездка в Сумеру закончится ничем, и я вернусь без практического опыта...       - Это не вопрос! – с энтузиазмом воскликнул Кавех. – Я могу помочь Вам. Уж будьте уверены, я знаю о достопримечательностях всё, что Вам нужно знать и могу сказать настолько доступно, насколько возможно.       - Очень любезно с Вашей стороны предлагать мне помощь. Разве я, простой приезжий, интересующийся архитектурой, имею право отнимать у Вас время? Вам известно что-нибудь о зданиях в пустыне? Я изначально хотел отправиться в Дюну Магмы, но не думаю, что без гида моя прогулка будет полезной.       - Конечно, мне известно всё о тех строениях! Я могу сопроводить Вас хоть сейчас. Хотя... Ах, мне нужно успеть закончить мой проект...       - Ничего, – прищурившись, Аято посмотрел на Кавеха и приложил руку к подбородку. – Что думаете о встрече завтра у входа в город? Можете сами назначить время, когда Вам будет удобно.       - Если я всё успею сделать, то в три часа дня смогу встретить Вас.       - Тогда договорились, – поднялся из-за стола Аято. – Завтра в три у входа в город. Благодарю Вас, что согласились помочь мне. Уверяю, я не останусь у Вас в долгу.       Кавех попрощался с Аято и тот, сложив руки за спиной, вышел из таверны и направился к себе домой.       Как только мужчина закрыл дверь, в доме зажглись лампы, и двое слуг уже подошли с более привычной одеждой в руках. Аято взял её и ушёл в свою комнату, где переоделся и сел за письменный столик. Его визит в Сумеру был внезапным для клана Камисато: глава не ждал даже слова объяснения причины поездки в столь далёкий город, а только уверил сестру, что ей не придётся решать сложных вопросов клана. На стол поставили горячий фаттех. Аято сделал глубокий вдох и, прикрыв глаза, попросил оставить его одного. После он зажёг на краю стола красную свечу и принялся за еду. Беря бамбуковыми палочками по одному-два варёных боба, опускал их в йогуртовый соус, перемешанный с раскрошенной испечённой лепёшкой, постепенно таким образом съедая блюдо. Закончив, Аято поставил пустой поднос на пол и положил перед собой на стол пару листов бумаги. Взяв изношенную тонкую кисть, мужчина стал неспешно выводить на листах слова. На первом листе он просто переписывал выученные наизусть хокку, пока место не закончилось. На втором же написал письмо в клан Камисато, которое обвязал резинкой и поставил печать клана. Поднявшись из-за стола и подойдя к двери, Аято приоткрыл её и передал слуге письмо. После запер дверь на замок, потушил лампы и приготовился ко сну.       На следующий день Аято в сумерской одежде пришёл к входу в город за 15 минут до назначенного времени. Однако через пару минут на место пришёл и Кавех с небольшим чемоданом на поясе.       - Я всё же заставил Вас ждать, – огорчённо выпалил архитектор. – Я пытался закончить как можно раньше, но всё равно не успел.       - Что Вы, – улыбнулся Аято. – Я ждал Вас менее минуты. Мы пришли практически в одно время. Но из-за нашей спешки нам обоим придётся подождать.       - Чего нам ждать? Мы уже должны выдвигаться в путь!       - Через 10 минут сюда подойдёт караван. Сегодня в пустыне особенно жарко, так что я попросил отвезти нас в пустыню Коллонад. И не беспокойтесь, нам не нужно тратить моры, – тихо сказал Аято, оперевшись о стену.       - Но кого Вы попросили об этом? Вы уверены, что это не разбойники?       Мужчина в ответ на волнения собеседника лишь усмехнулся в кулак.       - Могу я поинтересоваться, какими проектами Вы были заняты, Кавех?       - Один старик заказал проект смотровой площадки, чтобы разместить её в чаще Апам. Все мои предложения были отвергнуты, он совсем не обращает внимание на эстетическую сторону. Твердит про практичность, но по его фантазиям можно судить, что он ничего в ней не мыслит. Здание в таком месте должно выдерживать постоянные дожди и быть крепким, чтобы всякая живность не ворвалась туда. Каждый мой проект заканчивается тем, что старик грозит заплатить меньше, будто мне не всё равно!       Кавех устало усмехнулся, размахнув руками. Аято лишь кивнул, скрестив руки.       - На твоём месте любой бы сошёл с ума. Делать здание красивым, жертвуя практичностью, и практичным, жертвуя красотой.       - Мне кажется, я уже сошёл с ума. Порой меня удивляет, почему никто не понимает очевидных вещей, но вспоминаю, что, возможно, меня и считают гениальным архитектором.       - Понимать и применять значение бесспорных истин – удел гения.       - Но я не хочу вываливать на тебя все проблемы. Почему бы тебе не рассказать, что тебя привело сюда? Ты же временно в Сумеру?       - Да, я изучаю культуру и архитектуру. Посещаю доступные библиотеки и гуляю по улицам, – мужчина повернул голову в сторону дороги. – Вот и караван подъезжает. У нас будет предостаточно времени на разговоры внутри. Только не под палящим солнцем.       Несколько пустынников вели за собой пару пустынных вьючных яков, на которых были расставлены небольшие палатки подходящего размера. На боках висели припасы. Остановившись у входа, один из пустынников снял с яка маленький табурет со ступеньками на сидении, а второй пнул лапу яка, отчего тот, как по команде, лёг на живот. Сначала на животное помогли взобраться Кавеху: при помощи табурета тот поднялся и сел в палатку. Аято, прищурившись, с ухмылкой кивнул пустыннику – своему слуге. Опустил голову, дождавшись, когда господин тоже заберётся на яка. Когда двое уместились в палате, караван оправился в пустыню.       По пути Кавех без остановки рассказывал о сложности работы архитектором, трудностях общения с клиентами, вечном недостатке времени и проблемах, которые могут возникать, если ты живёшь не один. Аято слушал собеседника, задавая уточняющие вопросы, когда разговор близился к концу. Тёплый влажный воздух вскоре сменился на сухой и жаркий – Караван-Рибат остался позади.       - Как Вы относитесь к пустыне? – спросил Аято, глядя на горизонт.       - Меня будоражит мысль, что когда-то здесь каждый день людей был ярким и насыщенным. На месте песчаного простора проводились свои обряды, строились грандиозные планы, – развёл рукой Кавех, указывая на холмы. – Но воспоминания и события этих дней были потеряны. Мне нравится сравнивать, что всё это унесено песками времени, потому здесь и появилась бескрайняя пустыня.       - И в этих красных песках утонуло не всё, – кивнул Аято. – Это то, что меня интересует в сооружениях пустыни больше всего.       - Просто невообразимо как по мне! Прошло не одно тысячелетие, но постройки сохранились и способны передать нам хотя бы крупицу информации о днях, когда они были только возведены.       Когда караван дошёл до Дюны Магмы, небо уже окрасилось в красные тона, воздух стал тяжелее, а песок только остывал, будучи ещё горячим. Мужчины спустились с яков при помощи пустынников и подошли к пирамиде. Кавех снял с пояса чемодан и подкинул его, но тот завис в воздухе, а его передние детали раскрылись, открыв зелёные пиксельные глаза.       - Это Мехрак, мой верный помощник. Мехрак, поприветствуй нового друга. Несмотря на приказ архитектора, Мехрак никак не отреагировал на эти слова, что позабавило Аято.       - Как необычно. Полагаю, это результат долгого труда создателя? Блестящая работа. Для чего же это чудо нам нужно?       - Мехрак, сканирование области.       Чемодан закрыл глаза. Из его обратной стороны на пирамиду светили сканирующие лучи. Через пару секунд над Мехраком появилась зелёная голограмма модели этого здания. Кавех провёл по ней рукой, развернув другой стороной.       - Это то, как пирамида выглядит сейчас, указал архитектор на изображение, посмотрев на Аято. – Величайшие сооружения, возведённые при Дешрете.       - Люди построили это среди песков? – спросил Аято, прищурив глаза; было неясно: он интересуется тем, чего не знает, или же проверяет знания собеседника. – Это же не самое подходящее место для такого.       - Далеко не всё так просто. Я не стану углубляться в историю, поэтому расскажу в общих чертах, – произнёс воодушевлённый Кавех, показывая на голограмме изображения, соответствующие его рассказу. – Дешрет вместе со своей возлюбленной правили этими землями. Король хотел противостоять небесному порядку, и его возлюбленная, желая помочь ему, пожертвовала собой, вызвав при помощи обряда песчаную бурю. Это бедствие уничтожило всё построенное. После этого Дешрет воздвиг здесь свою цивилизацию, где не было оков рабства и несправедливости. Многое уже растворилось в этих песках, но такие пирамиды, как эта, остались, рассказывая нам о всех тех событиях тысячелетней давности.       - Никогда не встречал кого-то, кто абсолютно точно объединит архитектуру с историей. Учитывая, что эти две науки не могут существовать друг без друга.       - Конечно! Сооружения, подобные этим, оказывают неоспоримую помощь в изучении древнего мира. Но несмотря на то, что спустя столько лет пирамида всё ещё существует, раньше её вид отличался. Предлагаю взглянуть, что изменилось за пятьсот лет. Взмахнув рукой, модель закружилась, чуть изменив свой облик.       - Благодаря сохранившимся данным об истории строений и символичных узоров как снаружи, так и внутри, можно многое сказать об архитектурных канонах того времени. Например, – Кавех увеличил голограмму почти на самой верхушке, – открытые углы, символизирующие открытость народа перед Богами. Это сочетает в себе и склад ума людей тех лет, и одну из техник проектирования зданий. Сейчас было бы сложнее додуматься, как объединить четыре независимых сектора друг с другом. Но посмотрим, что находится внутри.       Кавех был целиком увлечён рассказом о значении многих узоров, необыкновенной сложности сочетания разного материала различной формы и достижении гармонии между верой, красотой и, главное, практичностью здания. Ни одна подробность не опускалась, а на каждый вопрос был точный и подробный ответ, сопровождаемый показом на голограмме. Аято внимательно слушал каждое предложение, но его интересовало не столько содержание, сколько голос рассказывающего.       Во время беседы вечер сменился на прохладную ночь.       - Поэтому такие древние здания служат нам не только источником исторического материала, но и примером подражания для инженеров и архитекторов, – голограмма исчезла, и Кавех с гордым видом взял Мехрака, положив на плечо.       Аято сложил руки за спиной и сделал пару шагов мимо архитектора, смотря на пирамиды вдалеке.       - Вы раскрыли мне место по-новому, – покачал тот головой. – Я теперь не смогу воспринимать эти здания как обычно. Никогда бы не подумал, что они сочетают в себе так много тонкостей. Должен сказать, я безмерно благодарен Вам.       - Вы так хотели узнать то, чему многие не придают значения. Я не мог не помочь Вам.       - Какой красивый вид... Бесчисленное количество звёзд и столько же песка. Полагаю, мы оба устали. Пора возвращаться.       Аято разбудил пустынников и вместе с Кавехом снова забрался на яка, отправившись в город. По пути мужчины ещё долго разговаривали: сначала продолжили тему архитектуры, затем перешли на более бытовые темы.       - Хоть Вы и провели остаток дня со мной бескорыстно, – тихо сказал Аято, – я же не могу оставить Вас без подарка в качестве благодарности. Обычаи города, откуда я, просто не позволяют мне поступить иначе. Поэтому прошу принять его.       Мужчина снял с яка сумку и достал из неё две бутылки красного вина, протянув собеседнику.       - Что Вы, я буду чувствовать себя в долгу перед Вами! – развёл руками Кавех.       - Это я был на Вашей "лекции", которую Вы провели сразу после ссоры с клиентом. И сейчас я чувствую себя в долгу. Хотя бы составьте мне компанию.       - Думаю, у меня и правда был насыщенный день... Выпить в приятной компании –хороший способ его закрепить.       Усмехнувшись, Аято вручил одну бутылку, открыв себе вторую. Остаток пути действительно прошёл ярче: в хорошем настроении любой разговор мужчин заканчивался короткой шуткой Аято, которая заставляла Кавеха раз за разом заливаться смехом. Когда же говорить было не о чем, архитектор сам начинал разговор, порой поднимая темы, которые уже были обсуждены. Хоть Аято говорил немного, Кавех никак не хотел прекращать беседовать с ним. Каждое движение, сказанное слово и тихий смешок скрашивали мысли Кавеха и будоражили его, отчего становилось непривычно легко. Это проявлялось во всём: было легче говорить, так как о сказанном тот даже не думал, простые жесты, громкий смех, который ничем не сдерживался. Единственное, что вызывало трудность – оторвать от голубоволосого взгляд.       Но так продолжалось не до конца. Выпив слишком много, речь архитектора стала слишком свободной. Аято же вёл себя как обычно, будто он не выпил столько же и продолжал говорить с ним, теперь о глупости некоторых клиентов. Прибыв в город, тот помог Кавеху слезть и, положив его руку на своё плечо, повёл по дороге домой. Прибыв, он громко постучался. Спустя минуту дверь открыл секретарь Академии, Аль-Хайтам. Кажется, он был совершенно не удивлён визиту под утро.       - Приношу извинения за беспокойство, – кивнул Аято. – Я заметил его в таверне. Кажется, он очень расстроен, что-то говорит о клиентах.       - Это ему стоит извиниться за то, что потратил Ваше время, – ответил Аль-Хайтам, открыв дверь шире. – Просто оставь его здесь.       Аято посадил Кавеха на пол. Видимо, он был не очень этим доволен, ругаясь на своего сожителя.       - Да, в библиотеку я сходить не успел, – грустно выдохнул голубоволосый. – Сам виноват, отвлёкся на таверну. Ещё раз простите, – поклонившись, быстро ушёл Аято.       Аль-Хайтам закрыл дверь и, понимая, что Кавеху, чья невнятная ругань не прекращается, ничего сказать не удастся, взял его за запястье и оттащил в комнату, оставив у кровати, а сам ушёл к себе.       Утром Кавех с трудом поднялся, держась за голову.       - Как я здесь вообще оказался...       Почти сразу в комнату зашёл Аль-Хайтам со стаканом воды в руках.       - Тебя принёс сюда студент. Если быть более точным, ты снова рассердился на клиента и сидел в таверне до потери памяти.       - Клиент... Да, я помню, я показывал последнюю версию проекта, но она ему не угодила...       Секретарь передал стакан Кавеху и развернулся спиной.       - Сбереги слова. Твоя каждая встреча с клиентами происходит по одному сценарию, который я уже выучил наизусть.       - Знаешь ли, не моя вина, что каждый из них совершенно не мыслит в архитектурном деле! – ответил Кавех, выпив воды.       - Действительно, тут ты прав, – скрестил руки Аль-Хайтам. – Удивительно, что не каждый человек оканчивал Кшахревар. И в том, что у них не такой же результат обучения, точно нет твоей вины.       - Ты! Между прочим каждый человек должен хоть что-то понимать в искусстве, иначе от человека уже не останется... Эй, я с тобой разговариваю!       - Я занят делами, далёкими от искусства. Поговори об этом позже, когда у меня появится окно.       Аль-Хайтам ушёл из дома, оставив разозлённого Кавеха с больной головой одного. Так, сидя на полу, он поставил стакан под кровать и задумался. В голове стали всплывать события вчерашнего дня: рассказ об архитектуре пустыни, разговоры с мужчиной в пустыне. Кавех оглянулся, будто оценивая комнату, в которой находился, и невольно усмехнулся. Образ того мужчины, "студента", мелькал в мыслях. Внезапно Кавех вскочил с пола к своему ящику и достал из него чертёжные инструменты. Позвав Мехрака на помощь, он воссоздавал на листе всё, о чём рассказывал вчера. Его движения пером были быстрее приходящих идей. Впервые за долгое время Кавеха посетило чувство, что он не творит, а лишь выступает в качестве инструмента, которым чертёж продолжает изображать сам себя. Каждая линия и каждая метка появлялись будто бы сами собой. Когда первый лист закрепился на стене, на полу сразу разместился второй, где незамедлительно стали появляться новые наброски величественных зданий.       Последнее полотно было завершено. Поставив подпись в углу, Кавех присел у стола, став приходить в себя. Все стены были обвешаны чертежами, в которых сложно разобраться с первого взгляда: было слишком много мелких деталей, пояснений автора и обозначений размеров. Поправив волосы, архитектор поднялся, приказал Мехраку перейти в спящий режим и отряхнул одежду. Быстро скрутив все листы, Кавех обмотал их верёвкой и выбежал с ними из дома. Через пару минут он уже стучал в дверь своего клиента. Тот открыл и, кажется, испугался гостя, несмотря на то, что встреча была заранее обговорена.       Клиентом был пожилой мужчина, Ассиф, чей внешний вид прямо говорил о его возрасте. Позади него со скрещёнными на груди руками стоял молодой брюнет в необычной для Сумеру одежде.       - Ах, господин Кавех. Я совсем забыл, что Вы должны были сегодня прийти, – растерянно сказал Ассиф.       - Я всё исправил! – настолько громко воскликнул Кавех, что собеседник дёрнулся от испуга. – Я учёл всё, это будет лучший проект!       Архитектор бесцеремонно прошёл в дом старика, вручая ему свёрнутые чертежи.       - П-прошу прощения, господин Кавех, боюсь, я не могу принять Ваш проект.       - Что? – нахмурился Кавех. – Тут десяток идей, Вам должна подойти хотя бы одна, хотя бы взгляните! Я пересмотрел все варианты, в этих работах вложены знания людей, живших тысячи лет назад! Такое объединение старого и нового миров, песчаной пустоши и живой чащи. Они совмещают несовместимое. – глаза Кавеха горели от воодушевления. И чем счастливее был он, тем более неловко становилось Ассифу.       - Но господин Кавех, я правда не могу. Я уже принял проект у другого архитектора...       Энтузиазм сразу переменился на удивление, тревогу и ужас. Руки опустились, сжимая листы крепче. Кавеху показалось, что на время всё вокруг перестало существовать. Заметив это, юноша недовольно цокнул и подошёл к беседующим.       - Ты полный дурак, Ассиф. Знал бы я, что ты просто меняешь того, у кого заказываешь дом, я бы не одобрил ни единого твоего слова. Иди прочь.       Встревоженный Ассиф мигом убежал в комнату. Юноша взял руки в боки, повернувшись к поражённому Кавеху.       - Прошу прощения за моего недалёкого старика, он совсем не ценит чужого труда. Могу я взглянуть? – кивнул на рулоны тот.       - Конечно! Посмотрите, Вам обязательно должен понравиться хотя бы один, – архитектор вручил листы собеседнику, прикусив ноготь большого пальца.       Парень стал раскрывать чертежи, внимательно их осматривая, иногда прищуривая и так узкие глаза.       - Всё, что касается расходов, указано внизу, – добавил волнующийся Кавех. – Но я возьму на себя все лишние затраты. Окончательные версии вышли дороже, чем планировалось, ответственность за это лежит на мне.       Осмотрев все изображения, юноша аккуратно скрутил их снова.       - Я покупаю. Всё. Я могу расплатиться за все расходы.       - Подождите, что значит, всё? – Пошатнулся архитектор. – Я не думал, что всё можно приобрести. Да и зачем Вам это, где столько зданий будем строить?       - Об этих вопросах не волнуйтесь. Держите обратно свои работы. Давайте встретимся через два часа в таверне Ламбада? Там обговорим все нюансы, сойдёт? Мне ещё с этим стариком разобраться надо.       Кавех взял листы и, кивнув, попрощался с юношей, торопливо выйдя из дома. Сразу же он побежал к себе. Закрыв дверь, он выронил на пол свёртки и схватился за голову, осмысливая произошедшее. Клиент просто отказался от работы, променяв на другого архитектора, но появился новый заказчик, который готов купить сразу всё. Но что, если это обман? Вдруг это мошенническая схема, цель которой – вытрясти последнюю мору архитектора? Кавех не мог поверить, что ему так повезло, и принять, что его собираются обмануть. В конце концов, эти работы достойны воплощения в реальность. Даже если кто-то обманом ими завладеет, главное, что они станут незаменимым украшением города. Эта мысль успокаивала архитектора, несмотря на то, что даже лучший для него исход включал обман и нечестное присвоение его трудов.       В это время Ассиф сидел в своей комнате, разделяя стол с Аято в форме сумерского студента. Брюнет вошёл к ним и поклонился.       - Господин Камисато, всё готово. Через два часа будет встреча в таверне. Он предложил одиннадцать проектов.       - Очень хорошо, это не вызовет трудностей, – улыбнулся Аято, скрестив пальцы. – Ведь так, Ассиф?       Старик прокашлялся.       - Мы договорились только на покупку одного проекта, – возразил тот. – Мне не нужны еще десять домов, зачем мне оплачивать их постройку?       - То есть Вы отказываетесь от этого предложения? Ваше право, однако договор аренды в таком случае потеряет свою силу.       - На каком это основании? – воскликнул Ассиф.       Камисато поднялся и дал знак слуге удалиться. Сложив руки за спиной, подошёл к старику.       - Вам, несомненно, удалось обхитрить матра. Но Вы же не думали, что секреты будут храниться вечно?       - Ты собираешься меня шантажировать? У тебя нет никаких доказательств против меня, моё имя чисто!       - Шантаж? Ну что Вы, я лишь сказал, что Ваши трюки легко повторить, – усмехнулся Аято. – Я только намекну арендодателю, что Вы не выполнили свои обязанности. И будьте уверены, он увидит это.       - Не смей так говорить! – вскочил с места Ассиф. – Ты обманом заставляешь платить меня сумму, в 10 раз превышающую изначально обговорённую. Тебе это не сойдёт с рук. Убирайся из моего дома!       - До скорой встречи.       Улыбнувшись, Камисато медленным шагом покинул дом и решил, пока есть время, прогуляться по улице сокровищ.       В назначенный час Кавех был в таверне, с опаской оглядываясь по сторонам. Он был сильно удивлён, когда увидел за одном из столов Аято. Вся тревога почти сразу исчезла. Недолго думая, архитектор встал из-за стола и подошёл к мужчине, сев напротив него.       - Добрый день! – воскликнул тот.       - О? Какая встреча, – улыбнулся Камисато. – Не думал встретить тебя здесь снова.       - Я тоже не рассчитывал на встречу с тобой, но очень ей рад.       Формально перехода на "ты" никто не обговаривал, но Кавех, кажется, даже не заметил этого.       - Выглядишь обеспокоенным, – заметил Аято.       Архитектор в общих чертах рассказал, что произошло два часа назад. Как раз к этому времени подошёл тот самый юноша, который поздоровался с Кавехом и приветливо кивнул Аято.       - Господин Кавех, как и договаривались, я оплатил всю необходимую сумму, – сказал он, протянув чек. – Пока что задействована не вся сумма, так как надо решить, где и когда строить все эти дома, но вопрос расходов решён заранее. Мы обязательно с Вами свяжемся, когда приступим к постройке.       - Благодарю... – пробубнил удивлённый архитектор, взяв чек. Как бы пристально он ни искал подвоха, всё выглядело далеко не как обман.       - На этом всё. Я бы посидел подольше, но и у меня есть дела, и прерывать Ваш разговор не хочу. Всего доброго.       Кавех провёл взглядом парня, после также недоверчиво посмотрев на Аято.       - Кажется, твои опасения были напрасны? – улыбнулся Камисато.       - Не знаю... Всё прошло слишком быстро, я не до конца понял, что сейчас произошло.       - Но главное, что ты не обманут, – Аято поспешно встал из-за стола, протянув руку Кавеху. – Сидеть с такой бумагой в таверне – опасное дело. Прогуляемся?       Кавех не успел взять мужчину за руку, как тот сразу потянул его и вывел из помещения.       Аято уверенно вёл спутника, осматриваясь вокруг.       - Полагаю, у тебя нет никаких срочных проектов сейчас?       - Нет, совсем нет. Это был мой основной заказ, – Кавех был сбит с толку, поэтому, не задумываясь, отвечал на адресованные ему вопросы.       - Тогда заглянешь ко мне в гости? Я был бы рад показать тебе мой дом.       - С удовольствием.       Аято был как никогда доволен, что ему удалось в нужный момент вывести Кавеха, введя его в ступор через множество действий за короткое время. Ведь менее, чем за десять минут таверну Ламбада закрыли матры на допрос всех присутствующих. Никто не знал, что именно они пытаются выяснить, но серьёзность расследования была очевидна, так как за процессом наблюдал сам Аль-Хайтам.       В это время Камисато расположил в своём доме Кавеха, который впервые увидел мужчину в инадзумской одежде.       - Здесь так необычно, я не видел ни одного дома в Сумеру, который был бы так обустроен, – разглядывал помещение архитектор.       - Я потратил много времени, чтобы оформить всё в привычном мне стиле, – Аято поставил на столик поднос с двумя маленькими чашечками горячего чая и тэмпуру под крышкой-колпаком. Прошу...       Мужчины сели напротив друг друга. Аято снял крышку, и Кавех сразу почувствовал аппетитное сочетание аромата цветков сакуры и жареных креветок вместе с овощами. Камисато взял бамбуковые палочки и медленно захватил креветку.       - Угощайся. Приготовлено по непревзойдённому рецепту из Инадзумы.       Кавеху редко приходилось пользоваться палочками. Он постарался взять их также, как это сделал Аято, и пытался просто повторять за ним. Попробовав несколько раз ухватить креветку, отчаялся и просто положил её на палочки, быстро отправив в рот. Камисато отложил палочки и встал из-за стола, подойдя к волнующемуся Кавеху и сев позади него.       - Позволь помочь...       Аято взял гостя за ладонь и, управляя его пальцами, расположил на них палочки по правилам.       - Сжимаешь креветку, не слишком слабо, иначе она выпадет, и не слишком сильно, иначе она разломится, – шептал глава, взяв палочками креветку. – Сразу опускаешь концы палочек вбок и приближаешь ко рту, – Аято параллельно словам помогал Кавеху, который невольно, будучи в растерянности, открыл рот. – Отпускаешь её, вынимаешь палочки и... – Камисато надавил на чужой подбородок второй рукой, закрыв рот Кавеха. – Ам. Это не так сложно, нужно лишь немного практики.       Отстранившись от гостя, Камисато занял своё место и продолжил есть, как ни в чём не бывало. Заметив, что Кавех замер и не может оторвать от него взгляд, Аято улыбнулся.       - Что-то не так?       - Нет... Нет-нет, – пришёл в себя архитектор. – Просто... Очень вкусно, в чём секрет?       - Я не раскрываю секреты, но ты заслуживаешь исключения, – Аято взял из-под стола два листа и перо, протянув гостю. – Здесь написан рецепт. Можешь его переписать.       Кавех, чтобы отвлечься, сразу отложил палочки и быстро стал переписывать содержимое листа.       Снаружи послышались счастливые возгласы и сумерская музыка.       - Я видел, что люди готовились к празднику, – Аято поставил на край стола пустую тарелку. – Но так и не узнал, к какому.       - Инар Донеш, – ответил Кавех, пришедший к тому времени в себя. – Это старый праздник, связанный с признанием мира через искусство. Его запретили, но теперь снова возобновили. По сути, в эти два дня люди передают знания через танцы, песни и картины. В Академию приглашаются творцы, которые дают лекции в своём видении. Других же зовут на фестивали знаний, разница не столь велика.       - Почему же никуда не позвали тебя? В прошлый раз ты подробно рассказал мне исторический материал при помощи архитектуры.       - Думаю, это потому что для всех архитектура – это ещё одно знание, которое стоит давать, а не через которое можно давать другое знание, – грустно выдохнул архитектор.       Камисато встал из-за стола и подошёл к углу комнаты, где зажёг ароматные листья в вазе, которую затем переставил на стол. Струйка выходящего дыма поднималась до потолка. Кавех с интересом наблюдал за действиями мужчины до того момента, пока тот сел не напротив, как ожидалось, а рядом.       - Надеюсь, это создаст для тебя ощущение праздника. Тебе понравилась тэмпура?       - Да, – кивнул растерянный гость. – Хоть времени на то, чтобы съесть блюдо, ушло больше, но это действительно было вкусно.       - Жаль, но добавки у меня нет. Надо было приготовить больше, – Аято положил руку на ногу Кавеха, сильно смутив его.       - Что ты, я бы всё равно больше не смог съесть, – прикрыл рот рукой архитектор.       Несколько окон были приоткрыты, благодаря чему приятный запах трав из вазы, смешиваясь со свежем воздухом, заполнил комнату.       - Что ты обо мне думаешь? – внезапно спросил Аято.       - Что? – удивлённо посмотрел на него Кавех, сразу же отстранив взгляд. – Чужеземец, который интересуется искусством и так точно разбирается в архитектуре. Меня это удивляет. Я думаю, что ты очень образованный и любознательный человек...       - Но всё же, – перебил Камисато, словно выпытывая что-то у собеседника. – Что ты обо мне думаешь?       - Я же сказал, – Кавех растерянно уставился в глаза Аято. – Ты интересный человек, который совершенно не похож на остальных. Я думаю, что тебе можно довериться, ты добр...       - Тебе ли не знать, – снова перебил Аято, улыбнувшись. – Что перечисленное тобой – лишь качества, которыми можно описать любого. Но твои мысли отличаются от простых определений, так?       Услышав это, Кавех снова захотел отвести взгляд, но не смог. Он смотрел на приятное лицо Камисато, не смея лишний раз даже моргнуть. Попытавшись что-то ответить на трижды заданный вопрос, мужчина смог выпалить лишь несколько не связанных между собой слов и нервно сглотнул. Воспользовавшись этим, Аято усмехнулся и положил руку на шею Кавеха. Тот невольно приблизился и в последний момент мигнул глазами, резко вдохнув, словно торопясь что-то сказать. Но рот сомкнулся в поцелуе. Резкий жар появился в груди архитектора, сразу же растаяв по всему телу, бросив в лёгкую дрожь. Кавех попытался получить ответ на вопрос, что сейчас происходит, в глазах Камисато, но они были закрыты. Тогда, зажмурив глаза, мужчина крепко заключил его в объятиях.             Аято оторвался от губ, прервав приятное ощущение для обоих, и обнял в ответ, медленно проведя руками по спине Кавеха. Тот почувствовал до боли знакомую нежность, которую в последний раз испытывал в далёком детстве и не имея возможности получить её вновь, забыл, что такое возможно вообще. От одновременной печали и наслаждения Кавех обнимал Аято сильнее, словно опасаясь, что он, как и ласковые ощущения, как и тёплые воспоминания, пропадёт, оставшись лишь в укромных уголках памяти.       - Можешь держать меня столько, сколько тебе понадобится, – прошептал Аято. – Я не возражаю.       - Я был рад, встретив тебя снова, – тихо пробубнил Кавех, тяжело вдыхая. – Не знаю, почему. Ты меняешь всё вокруг. Всё отличается, когда тебя нет. Я не хочу уходить.       - Можешь остаться. Я буду рядом.       Кавех осторожно разомкнул руки, отстранившись от Камисато.       - Аято... Я... – медленно начал мужчина, но остановился, когда нежная рука погладила его щеку.       Аято кивнул.       - Останешься на ночь?       Кавех ответил согласием. Тогда мужчина проводил его до своей кровати, уложив на ней и сев рядом. Архитектор за всё время больше не сказал ни слова, то задумчиво, то с удивлением поочерёдно смотря в мозаичное окно и на Аято, чувствуя себя неловко, что никак не может перестать по-детски держать его за руку. Но, кажется, тот совсем не возражал, не разжимая ладони. Поток хаотичных мыслей завладел Кавехом, отчего тот вскоре погрузился в сон. Камисато поднялся с кровати, взял листы с рецептами тэмпуры со стола, плотно закрыл все окна, подкинул в вазу ароматных листков и вышел из комнаты, заперев дверь.       В это время Аль-Хайтам слушал, как генерал махаматра, Сайно, закончил опрос последнего посетителя таверны. Матры вывели всех посетителей.       - Все посетители подтверждают, что в таверне не было ни Кавеха, ни темноволосого мужчины, – скрестил руки Сайно. – Какое странное дело. Ассиф самолично ворвался к матрам и рассказал о своих мошеннических схемах. Но попытался обвинить Кавеха и двух студентов.       - Среди списков студентов нет имён, которые упоминал Ассиф, – сказал Аль-Хайтам. – И мы нашли подтверждённый договор покупки у Кавеха десяти проектов. Учитывая, как минимум, эти три доказательства: мошеннические схемы Ассифа, договор и показания посетителей таверны и её владельца, можно прийти к выводу, что Ассиф, в силу своей импульсивности, купил у Кавеха все проекты, но затем пожалел и решил вернуть деньги, обвинив третьих лиц в мошенничестве.       Голос секретаря звучал устало, хоть и пытался держаться как обычно. Громкие речи пьяных посетителей вызвали у Аль-Хайтама головную боль.       - Безусловно, Ассиф будет наказан за весь его обман на протяжении нескольких лет. Что насчёт Кавеха? Мы так и не опросили его.       - Это не тот человек, которого нужно искать, особенно мне. Я поговорю с ним дома и утром передам тебе его слова. Но, честно, я уже могу пересказать наш разговор.       - Что ты имеешь в виду? – Сайно подошел к секретарю.       - Он будет жаловаться, что этот клиент долго тянул с выбором окончательного проекта, в итоге, купил всё, но потом обвинил Кавеха. Потом он начнёт говорить о том, как несправедливо отношение к искусству, приведёт в пример мой дом, я попрошу его не уходить от темы, что разозлит его ещё больше, и он уйдёт в свою комнату.       - Это настолько архитекточное описание, что я уже могу передать эти показания матрам, – усмехнулся Сайно, но увидев вновь безразличное лицо собеседника, продолжил. – Нам ещё нужно ознакомиться с отчётом обыска таверны.       - И мне необходимо его утвердить. По крайней мере, это не займёт много времени. Процесс изучения всех улик и их заверение секретарём заняли полтора часа. Закончив, Аль-Хайтам присел за стол, тяжело выдохнув.       - Подкрепись, – Сайно поставил на стол недавно подогретое мясное рагу. – Даже я вижу, как ты устал.       Секретарь недовольно посмотрел на блюдо и решил не отказываться от предложения, взяв вилку.       - Хочешь узнать, какой у него секретный ингредиент? – генерал сел напротив.       - Нет, – кротко ответил Аль-Хайтам, медленно нанизывая мясо на вилку.       - Ст-рагу-стная любовь.       - От слова "страстная". Остроумно.       - Понял, почему?       Секретарь молча продолжил есть.       - Потому что это "рагу". Получается "Ст-рагу-стная". А любовь, потому что я-       - Слишком горькое блюдо, – перебил Аль-Хайтам Сайно, отодвинув миску и встав из-за стола. – Мне нужно идти. Надеюсь, мы больше не вернёмся к этому делу.       - Не сиди за работой слишком много, – крикнул генерал в след уходящему. – Тебе нужен отдых!       Когда секретарь вышел из таверны, Сайно грустно выдохнул, посмотрев на недоеденное рагу.       - Ты же знаешь, – пробубнил матра себе под нос. – Что я тебя люблю, ведь так?       В скором времени уставший Аль-Хайтам подошёл к своему дому. Шум оживлённой ночной улицы давил на голову ещё сильнее. Прежде, чем открыть дверь, секретарь заметил большой лист, прикреплённый к ней, на котором было написано "На празднике Инар Донеш. Архитектура – тоже искусство, через которое можно дать знание! Не жди". Тяжело выдохнув, Аль-Хайтам сорвал лист, открыл ключом дверь и зашёл внутрь. В комнате горела лампа, которую, видимо, забыл погасить Кавех перед уходом. Из интереса Аль-Хайтам заглянул внутрь. Как и ожидалось, инструменты для черчения были разбросаны по полу, где-то лежали скомканные листы неудачных эскизов зданий. Кавех действительно потратил много времени на все проекты. Взяв лампу, секретарь прошёл к себе в комнату, где увидел на тумбочке связку ключей архитектора. Кажется, он снова забыл про них, так торопившись на праздник. Впрочем, это было неудивительно. Хотя на этот раз Аль-Хайтам задумался о чём-то, смотря на связку, но мысли никак не складывались в загруженной голове. Потушив свет, секретарь лёг на не расстеленную кровать и почти сразу уснул.       Ранним утром в доме Аято слуги вошли в комнату и по приказу их главы взяли вазу для её утилизации и открыли несколько окон. Как только они покинули комнату, туда зашёл сам Камисато в белом халате и лёг на кровать к Кавеху, приобняв его со спины и прижавшись лицом к затылку. Спустя немного времени, недовольно проворчав, архитектор проснулся. Из-за того, что он находился в душной комнате, которую всю ночь заполнял тяжёлый запах листьев, тело стало вялым: было тяжело даже подняться или начать говорить. Почувствовав приятные прикосновения, Кавех повернул голову.       - Аято? – тихо спросил тот, увидев спящего мужчину.       Камисато приоткрыл глаза и широко зевнул, делая вид, что сам только что проснулся.       - Доброе утро. Надеюсь, ты не против, что я составил тебе компанию этой ночью?       - Нет... Что ты, конечно нет, – Кавех слабо улыбнулся и медленно повернулся лицом к Аято. – Честно говоря, я себя как-то неважно чувствую. Кажется, я заболел.       - Ох, тебе только кажется, – улыбнулся Аято, поправив волосы Кавеха. – Это организм так отреагировал на вчерашние блюда и вина. Проблема решается стаканом воды.       - Разве, мы вчера пили вино? – удивился архитектор.       - Разумеется. Вчера ведь был твой праздник, Инар Донеш, как я мог оставить тебя без подобающего угощения?       Кавех лишь усмехнулся. Он не помнил, чтобы пил вчера, но не сомневался в честности того, кто прямо сейчас разделяет утро и дарит столь нежные объятия. От этих прикосновений Кавех точно вспомнил некоторые события прошлой ночи, посмотрев в глаза Аято, который словно прочитал по взгляду мысли и примкнул к губам мужчины. Тот выпалил тихий смешок и крепче прижал тёплое тело через прираскрытый халат к себе.       - Я хочу проводить с тобой каждую минуту каждого дня, – пробубнил Кавех.       - Боюсь, что это невозможно, – резко отрезал Аято, изменившись в лице.       - Что? – поднял взгляд архитектор. – Я что-то не так сказал?       - Всё так, только мне сегодня нужно отправляться к себе домой. Если быть откровенным, я собирался сказать тебе об этом вчера, но не осмелился портить праздничную атмосферу. Я был рад знакомству с тобой.       - Подожди, как? – приподнялся Кавех, испуганно смотря в глаза собеседника. – Почему ты говоришь об этом сейчас? Мы же только... Мы же сблизились, – Кавех схватился за голову, в которую ударила боль.       - Да, это так, – сел на кровать Аято. Но я не могу взять и бросить свой дом. К сожалению, и тебя оставлять мне больно, но ничего не поделать.       - Возьми меня с собой! – выпалил отчаянный архитектор, терпя головную боль. – Я не могу проститься с тобой.       - Ты уверен, что хочешь отправиться со мной? Конечно, это не создаст проблем, и я был бы счастлив. Но сможешь ли ты перетерпеть все изменения?       - Мне казалось, что мои дни должны быть похожими друг на друга: жить в чужом доме, ссориться с клиентами. Я уже готов был принять этот факт, но после всех встреч с тобой мне словно открылся новый мир. И я не хочу, чтобы он закрывался вновь.       - В таком случае, – Камисато поднялся с кровати. – Подожди, пока я соберу вещи, хорошо?       - Спасибо, – с облегчением кивнул Кавех.       Аято вышел из комнаты, не сдерживая улыбки перед слугами. Архитектор поднялся с кровати и сразу увидел Мехрака рядом. Подняв его с пола, Кавех улыбнулся и погладил боковую сторону механизма.       Совсем скоро, натянув на себя инадзумскую одежду, Камисато зашёл в комнату и подал стакан с водой мужчине.       - Ты готов?       Кавех быстро поднялся с кровати, и этим было всё сказано.       Солнце только поднималось. Аль-Хайтам в ужасе вскочил в кровати. Только что ему приснился жуткий сон, как он спорил с Кавехом дома. Спор зашёл так далеко, что сожитель в истерике разорвал свои чертежи и сломал инструменты. Пытаясь его успокоить, секретарь оттолкнул того в стену, а архитектор упал на пол и кричал сквозь слезы. Прикоснувшись к нему, Аль-Хайтам обжёгся. Кожа Кавеха стала чернеть, затвердевая. "Не жди меня!" – последнее, что было сказано перед пробуждением.       В спешке Аль-Хайтам вбежал в соседнюю комнату, где всё было также, как этой ночью. Но теперь всё открыто говорило о том, что произошло нечто ужасное. Лампа ночью горела, но Кавех работал над проектами днём, поэтому зажигать её не было смысла. Вечером же Кавех не возвращался домой, иначе бы не оставил такой бардак на полу. Почему тогда лампа горит? Почему Кавех вдруг решил оставить записку, заверив, что его не нужно ждать, если обычно он никогда не отчитывается о своих прогулках? И главное – ключи, оставленные на тумбочке. Секретарь точно помнил, что отпирал дверь своим ключом. Но если дом был закрыт, то как ключ Кавеха оказался внутри? Ответ был очевиден – кто-то посторонний был дома. А то, что архитектора до сих пор не было дома, заставило Аль-Хайтама подумать о худшем исходе. Недолго думая, он покинул помещение, спеша сообщить матрам, чтобы те немедленно начали поиски Кавеха.       В Порт-Ормосе было мало людей, многие ещё спали. Лишь единицы заметили, как всеми узнаваемый архитектор медленно плетётся за неким голубоволосым статным мужчиной, который одним лишь видом вызывал отвращение от его чрезмерного чувства превосходства. Впереди шли несколько иностранных юношей с чемоданами. Дойдя до корабля, экипаж разместил весь груз и проводил всех пассажиров на их места. Для Аято и Кавеха ещё за два дня до отправления были забронированы отдельные места в каюте.       Когда судно отправилось, Аято с самодовольной усмешкой смотрел на удаляющиеся земли Сумеру. Кавеху же было не по себе. Он чувствовал, что сейчас происходит нечто неправильное и не понимал, как он так быстро решился на переезд. Почему глава корабля так спокойно провёл его и Аято в каюту, если, наверняка, появление Кавеха не входило в планы корабля. И хоть, смотря на Камисато, внутри чувствовалось тепло, тревожные ощущения не отступали. Заметив беспокойство, Аято приобнял мужчину, поцеловав в щеку. Кавех выдохнул с облегчением, посмотрев в глаза Камисато. Ему стало спокойнее. Хоть он и не знал, что его ожидает дальше, но был уверен, что будет с любимым человеком.