***
Блуждая глубокой ночью по пустынным улочкам, Амен даже не хотел думать сколько он так ходил. Пять минут? Час? Два? А может и вовсе близился рассвет. Плевать… Все, о чем желал думать Эпистат — Эва, что волей судьбы была сделана его врагом. Шезму и Верховный Эпистат…. Неслыханно. Глупо. Абсурдно… Прикрыв глаза от усталости, Амен невольно вспомнил те счастливые месяцы, когда у него с Эвой все было хорошо. Мужчина, что тогда принял свои чувства, был на седьмом небе от счастья, и безмерно ждал появления малыша. А что в итоге? Ни любимой, ни ребёнка…. Боль от того, что сам же и уничтожил плод их любви до сих пор уничтожала Амена. Хоть он этого и не показывал. Глядя сегодня на Эвтиду, Амен невольно задумался о том, что сейчас, если бы все было хорошо, она бы ходила уже с довольно «круглым» животом. Капризничала бы, он же с улыбкой на лице исполнял её капризы. Желая обездвижить черномага, Эпистат оскалившись со всей силы ударил ногой по животу несчастной. Воспоминания того ужасного дня прочно сидели в голове, а теперь же и вовсе встали перед глазами. Встряхнув головой, Амен, сердце которого рвалось на куски, наконец принял решение!***
Несмотря на то, что девушка не спала уже вторую ночь, она была на удивление полна сил. Хотя, может Эва лишь заставляла себя быть сильной? Ведь сейчас как никогда была нужна… — Реймсс, — нежно проговорила Эвтида, гладя по волосам черномага, голова которого покоилась у неё на коленях. Сказать, что Эве было безмерно жаль мужчину, это ничего не сказать. Она знала, что во всем была виновата лишь она, потому и ненавидела себя с каждым болезненным стоном Реймсса. Как же Эве хотелось забрать его боль, излечить раны и прижав к груди попросить прощения за все… Однако, сейчас, все, что могла делать Эва — дарить свою заботу и тепло. И сказать по правде, большего Реймссу было и не нужно. Лёжа на коленях любимой, мужчина старался не думать об адских болях и кровоточащих ранах. Он хотел запомнить этот момент. Ибо знал — подобное не повторится…. — Прости меня! — наконец проговорила Эвтида, сгорая от мук совести. — Не кори себя, — тяжело дыша произнёс Реймсс, после чего приложив большие усилия поднял руку и накрыл ею ладонь Эвтиды, — Был бы у меня выбор, я все равно последовал бы за тобой! Слабо улыбнувшись, девушка, опустила голову и оставила легкий поцелуй на щеке Реймсса. От невинного поцелуя глаза мужчины вновь загорелись жаждой жизни. Приоткрыв уста, Реймсс, силы которого были на исходе хотел что то сказать, да не смог. Едва услышав шаги, а затем и вовсе увидев как дверь их темницы отворилась, девушка сжала руку Реймсса. Не зная даже успокаивала она себя, или же мужчину. Первым вошел в сырое помещение Эпистат, лицо которого было мрачнее обычного. Следом же за Аменом вошли еще трое людей. — Займитесь им, — коротко проговорил верховный Эпистат, от слов которого все внутри Эвы сжалось. Вот настал их час… — Ты, — обратился он к девушке, — Идёшь за мной! Не успела Эва ничего понять, как двое охотников взяв её за руки, буквально оттащили от еле живого Реймсса. Честно? Эва ни раз представляла в самых пугающих мечтах, как будет казнена и каждый раз в своих мыслях она достойно принимала свою участь. Однако, когда все происходило в действительности, от былой уверенности не осталось и следа. Жажда жизни, жалость к себе и страх перед казнью стали сводить девушку с ума. Держись! Держись! Держись! — молил внутренний голос. Насильно приведя девушку к Амену, охотники отошли. Потеряв опору, Эва, ноги которой более не слушались чуть было не рухнула на каменный пол, да только Амен не позволил. С лёгкостью подхватив девушку, Эпистат, шепнул ей на ухо… — Взгляни, — раздался шёпот, после которого массивная рука с долей нежности обернула голову Эвтиды в сторону Реймсса. От нахлынувшей паники и дикого страха, Эва, перед глазами которой была пелена не сразу заметила, что наряду с охотниками, в помещение вошел и лекарь? Округлив глаза, Эвтида с неверием смотрела, как немолодой мужчина, с необычной сумкой, которую Эва лишь сейчас увидела, нагнулся к черномагу и пытался залечить его раны. — Пока его лечат, — вновь услышала она шёпот Амена, — Хотел поговорить! Повернув обратно голову, Эва взглянула на Амена, глаза которого больше не горели огнём ненависти, и слабо кивнув направилась с ним в сторону выхода.***
Как только девушка покинула пределы здания, где их насильно держали, дышать стало в разы легче. Прикрыв глаза, Эва вздохнула полной грудью, радуясь тому, что вновь будучи свободной видела ночное небо, с прекрасным светилом — Луной. Подождав некоторое время и дав Эвтиде возможность привыкнуть, Амен жестом велел следовать за ним, ибо не желал говорить здесь. Всю оставшуюся дорогу они молчали, хотя душа каждого из них желала незамедлительно поговорить. Им просто нужно было время… — Они не знают о том, что вы черномаги, — первым нарушил тишину Эпистат, остановившись подле фонтана, — Полагают, вы задержаны из-за того, что будучи пьяными напали на меня. Никак не отреагировав на слова Эпистата, Эва в голове которой было сотни мыслей наконец пересилив себя спросила: — Почему ты отпустил? Я думала ты казнишь нас, — проговорила она, не сводя пристального взгляда с Амена, затем тяжело вздохнув добавила, — Да и к тому же вызвал лекаря для Реймсса. Стоя напротив Эвтиды, Амен молчал, не зная говорить ли ей правду, или же просто как прежде съязвить, что это не её дело? Хотя, к чему все эти условности? Это ведь их последний разговор. Так, почему же не поговорить по душам? — Я это сделал ради тебя, — без тени лжи ответил Амен, — Зная твой характер, ты не раз попадёшь в беду, Реймсс же, — на этих словах Эпистат неожиданно замолчал, в глазах же на мгновение отразилась ревность, — Любит тебя, — пересилив себя продолжил Эпистат, — И во имя этого, ценой своей же жизни будет защищать. Слова сказанные Аменом, подобно кинжалу прошлись по сердцу Эвы. Это прощальный разговор, — с горечью осознала она. Он не смог убить… Но, также и не смог выбрать её… Верховный Эпистат, что всегда верен фараону и чести. Больно! Обидно! Несправедливо! — А, ты? Любишь? — неожиданно сорвался вопрос, ответ на которого Эва до дрожи боялась услышать. Зачем она его задала? Эва и сама не знала. Столь глупый вопрос, который был абсолютно не к месту… Едва услышав вопрос, Амен, замер. Не ожидая подобно. Хотя, это ведь была Эва. А с ней никогда нельзя было знать наперёд. Невольно улыбнувшись, Амен, присел на край парапета, после чего посмотрев в глаза Эве проговорил. — Это уже не имеет значения. Точно также, как и многое другое, Эва. Например, — на этом мужчина осекся, однако взяв себя в руки продолжил, — Как и то, что я хотел, чтобы у нас родилась дочь, похожая на тебя. — Амен… — с болью проговорила Эва, сердце которой от каждого слова разрывалось все больше и больше. — Я бы посвятил ей всего себя. Баловал бы. Любил. И втихаря от тебя брал бы на ночные дежурства. Ну, а после уложив в кровать, возвращался бы к тебе, и находил бы покой. Не выдержав более этого, девушка отвернулась. Она не хотела, чтобы Амен видел её слез. Не здесь. Не сейчас… Душа рвалась наружу и мечтала, чтобы Эва отбросив гордость, попросила Эпистата начать все сначала. Однако, увы, видимо этого желала лишь она. Эпистат же всегда был и будет верен лишь фараону. Так по крайней мере думала Эвтида. На деле же, душа Эпистата желала того. Он хотел, чтобы она забыв о прошлом, оставив работу черномага была с ним. Но, увы. Эва (по мнению Амена) жила своей работой, потому и отнимать у неё этого, он не желал. Сердца Эвы и Амена, всеми силами тянулись друг к другу, в то время как их гордость и нрав отталкивали. Они любили друг друга безумно. Но боялись и думали, что это не взаимно. — Как бы ты её назвал? — убрав непрошеные слёзы спросила Эва, — Нашу дочь… — Неважно, — глубоко вздохнув заявил Амен, вставая в полный рост, — Скоро рассвет, оттого и разговор наш близится к концу, Эва. — Спасибо, — только и смогла проговорить Эвтида, искреннее жалея, что Амен не казнил ее. Уж лучше телесные муки, чем душевные. Она не сможет с этим жить… — Стой здесь. И никуда не уходи, — обогнув девушку заявил Амен, — Реймсса приведут сюда и дальше, вы будете жить, надеюсь честно и порядочно! — заявив Амен хотел было уйти, да только кое что вспомнив не оборачиваясь произнёс, — Твой долг в доме утех, я также оплатил. Можешь не беспокоиться. Наконец когда все было сказано, Амен, собрав все свои силы шагнул вперёд. Он желал уйти подальше. Исчезнуть… Ибо понимал, что с каждым шагом, отдаляющим его от Эвы, сердце будет кровоточить все больше. На вид спокойный Амен, без тени сомнения шёл вперёд, не подозревая о том, что именно в этот момент все в душе Эвы вновь ломалось… — Амен, — сорвалось с губ Эвы, прежде чем она успела себя остановить. Не зная, что творит, охваченная эмоциями Эвтида поравнявшись с Эпистатом проговорила: — Последняя просьба… — Слушаю, — короткий ответ, от которого кровь в жилах Эвы застыла. Говорить или нет? Да пошло все… Не в силах произнести это вслух, Эва, что так сильно мечтала, чтобы хоть раз в жизни Амен поцеловал её. Без масок и образов. Встала на носочки и, прежде чем мужчина понял, оставила легкий поцелуй на его устах. Этого невинного и едва ощутимого поцелуя было достаточно для того, чтобы Амен, потеряв контроль над собой, силой прижал к себе девушку и впился в уста требовательным поцелуем… — Слушаю… — повторно проговорил Амен, возвращая Эву в реальность, где у неё никогда не хватит смелости, точно также как и в мечтах встав на носочки поцеловать Амена. — Прощайте, Эпистат, — с трудом сдержав слёзы произнесла Эва, проклиная себя за слабость. — Прощай, — одними губами прошептал Амен, и тут же печально улыбнувшись добавил, — Моя непокорная Неферут! Это было последней каплей! Потеряв контроль, Эва с неимоверной болью в груди смотрела вслед уходящему Эпистату, пока горькие слёзы скатывались по красивому личику…