Назад в будущее

Почти весь следующий день мы провели в номере — проснувшись рано утром, я снова обнаружил, что у Уэнсдэй подскочила температура. Невыносимо упрямая девчонка рьяно спорила, якобы она чувствует себя гораздо лучше, но столбик градусника показал тридцать девять градусов, поэтому я категорически настоял, что мы не будем покидать мотель. Недовольно насупившись, Аддамс укуталась в одеяло и забилась в угол кровати — но всё-таки покорно выпила все предложенные лекарства. Мы посмотрели несколько старых фильмов по телеку, перекусили снеками из мини-бара, обсудили дальнейший план действий и после долгих размышлений пришли к единогласному решению, что дом Гейтсов необходимо осмотреть повторно. Я не особо понимал, что именно мы хотим там отыскать, однако отсутствие даже малейших зацепок требовало немедленных решительных действий. Ведь роковая дата подкралась незаметно. Уэнсдэй без особого энтузиазма ковыряется в тарелке с остывшей пастой, пока я с аппетитом поглощаю сочный стейк. Над нашим столом в небольшой, но уютной забегаловке висит маленький цветной телевизор — ведущая новостей с пышной причёской вещает, что уже сегодня вечером в большинстве городских школ состоится выпускной бал. А завтра утром в это же время она расскажет, что торжественный вечер в престижной школе имени Нэнси Рейган кончился кровавой трагедией. Если только мы не сумеем это предотвратить. С самого утра дел было чертовски много. Сначала мы заехали в ближайший торговый центр, где на последние деньги приобрели подходящие наряды. Я купил самый обычный классический костюм с белой рубашкой и галстуком-бабочкой, а вот Аддамс предпочла не показывать своё платье — проторчав в кабинке примерочной не меньше получаса, она вышла оттуда с увесистым непрозрачным чехлом. Мне было чертовски любопытно, но время нещадно утекало как песок сквозь пальцы, поэтому я не стал просить её продемонстрировать наряд. Вдобавок мы уже опаздывали на встречу со старшим Оттингером — прошлым вечером я сбегал до телефонного автомата, и мы с ним условились увидеться в кафе Лафайетт. Нужно было обсудить последние детали возвращения назад в будущее… И заодно убедиться, что Стивен не намерен отколоть какой-нибудь номер во время выпускного бала. — Простите, я опоздал, — ботаник в смешных круглых очках практически бегом заскакивает в полупустое заведение и едва не падает за стол. Он выглядит довольно всклокоченным, тёмные пряди небрежно взъерошены, и Уэнсдэй сразу подозрительно прищуривается. Оттингер не без усилия выдавливает виноватую улыбку, приглаживает ладонью растрёпанные волосы и извиняющимся тоном выдаёт объяснение. — Мама решила потренироваться перед вечером и попыталась привести меня в божеский вид… — Хреново получилось, — колко припечатывает Аддамс, немного шмыгая носом. Температуры сегодня не было, но она по-прежнему выглядит чуточку болезненно. Отодвинув тарелку с пастой на край столика, она кладёт на белоснежную скатерть сцепленные в замок руки и воззряется на отца Юджина сканирующим взглядом. — Всё в силе, я надеюсь? — Конечно, — твёрдо кивает тот с таким видом, словно подозрительный тон Уэнс его искренне обижает. И принимается сосредоточенно шарить по карманам свободной джинсовой куртки. Пару секунд спустя Стивен вытаскивает бумажную карту Джерси-Сити и аккуратно раскладывает её на столешнице, тщательно расправив изломы, по которым она была сложена. — Смотрите. Он тычет пальцем в какие-то непонятные постройки южнее парка Линкольн и севернее Коммунипо-авеню. Настолько я помню, в наше время там находятся автомастерские и прочие промышленные здания, но тридцать лет назад ничего подобного не было и в помине. — Это самая ближайшая точка к школе, где не будет лишних свидетелей, — деловито сообщает Оттингер, доставая из нагрудного кармана красную шариковую ручку и оставляя жирный крестик в нужном месте. — Когда стемнеет, я отгоню туда машину. Насколько я знаю, часть этих корпусов планируют снести. Нам нужно достаточно места для разгона и стена, которой не окажется в будущем. Иначе вы просто… ну… разобьётесь. Последнюю фразу он проговаривает на уровне едва различимого шёпота. Чёрт. Мы с Аддамс обмениваемся встревоженными взглядами — такой перспективы не ожидал никто. Хотя следовало бы догадаться. Ведь в прошлый раз мы на полном ходу влетели в бетонный ангар, а секундой позже переместились в прошлое, где на месте него располагалось чистое поле. Если бы эти заброшенные долгострои существовали в девяностом году, мы бы попросту не сумели отделаться лёгким испугом и парой ушибов. Совершенно невовремя подходит официантка, чтобы осведомиться, не нужно ли нам чего-то ещё. Будучи полностью выбитым из колеи новой безрадостной информацией, я совершенно на автомате прошу счёт, а Стивен заказывает чай с жасмином. Коренастая девица с блокнотом вяло удаляется, оставив после себя гнетущее молчание, растянувшееся на добрых пять минут. — Ладно. Наплевать, — Уэнсдэй ожидаемо сохраняет непроницаемое спокойствие, в то время как у меня ползёт по позвоночнику липкий страх. Нервно сглатываю, моментально позабыв о еде и сдвинув тарелку с остывающим стейком на самый край стола. Мало того, что мы серьёзно рискуем пострадать или даже погибнуть в противостоянии с чокнутым вооружённым маньяком, так теперь ещё и это. Каков вообще шанс, что расчёты Оттингера верны? Что, если он ошибается, и здания не снесут? Эта ошибка запросто может стоить нам жизни. Но Аддамс вовсе не выглядит напуганной, словно ничего из ряда вон выходящего мы не услышали. Залпом осушив остатки крепкого эспрессо, она убирает за уши пряди смоляных локонов и подпирает голову рукой, не сводя со Стивена пристального немигающего взгляда. — Надеюсь, ты помнишь, что не должен вмешиваться? Не должен ни о чём говорить своей хорошенькой подружке. Не должен помогать нам схватить убийцу. Иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Она бросает фразу за фразой непоколебимо и хлёстко — словно швыряет остро заточенные ножи в центр мишени. Прожигает собеседника глазами чернильно-чёрного цвета, не оставляя ни единого шанса возразить или ослушаться. Бедолага Оттингер заметно тушуется и сникает, понуро опустив голову. Только сейчас замечаю, что его лицо заметно осунулось за прошедшие дни, а под глазами залегли тёмные круги. Даже не могу представить, что он чувствовал всё это время, находясь рядом с любимой девушкой и точно зная, что очень скоро она рискует стать жертвой убийцы. Официантка возвращается, поставив на стол пузатый белый чайник и три чайные пары. Жестом велев ей уйти, Аддамс сама разливает пряно пахнущий напиток по чашкам, смахивая невидимые пылинки с золотистого ободка. Я наблюдаю за её размеренными действиями краем глаза, невольно поражаясь тотальной непробиваемости её железного самоконтроля. Стивен тем временем комкает пальцами уголок накрахмаленной скатерти, даже не глядя на нас. Девчонка с неожиданной заботой пододвигает ему заполненную на треть чашку, и Оттингер опустошает её в несколько глотков. И даже не морщится от высокой температуры чая. Он выглядит настолько потерянным и несчастным, что моё сердце предательски сжимается от жалости. Хочется сказать что-нибудь, чтобы его приободрить, но у меня не поворачивается язык — ведь прошлым вечером мы наконец пришли к консенсусу в отношении Кинботт. Спасать её категорически нельзя. Слишком велик риск непоправимо изменить будущее. Если Валери останется в живых и выйдет замуж за Стивена, наш Юджи попросту может не родиться. Мой взгляд невольно падает на Уэнсдэй — и в голове против воли всплывают неутешительные мысли. Каково было бы мне, если бы над ней нависла смертельная угроза? Смог бы я остаться в стороне, чтобы случайно не разрушить Вселенную? И тут же понимаю, что нет. Не смог бы. Зачем мне целый мир, если в нём не будет её? Какой в этом смысл? — Он врёт, — уверенно говорю я немного позже, когда ботаник, распрощавшись, направляется к выходу из кафе. Вид его ссутуленной спины и угрюмо опущенной головы только подтверждает и без того очевидные догадки. — Он ей скажет. Или натворит дел. Или что-нибудь ещё. — Знаю, — Аддамс напряжённо хмурит смоляные брови, провожая его удаляющуюся фигуру пристальным немигающим взглядом. — Поэтому я перестраховалась. Пошли. — Что значит перестраховалась? О чём ты? — непонимающе переспрашиваю я, вытаращив глаза, однако дерзкая девчонка даже не думает отвечать на вопросы. Вместо этого она уверенно поднимается на ноги и решительно движется в сторону стеклянных дверей. Мне ничего не остаётся, кроме как вложить в чекбук остаток скомканных купюр и направиться следом. — Уэнс, стой! Объясни, что ты задумала? Но как только мы оказываемся на оживлённой Мейпл-стрит, залитой лучами стоящего в зените солнца, нужда в каких-либо объяснениях отпадает сама собой. Оттингер сидит на корточках перед своим велосипедом, который прицеплен к литой металлической парковке… И держится за голову обеими руками, нисколько не пытаясь снять замок с ярко-салатовой рамы. В первую минуту мне кажется, что он просто-напросто плачет, однако мгновением позже будущий отец Юджина неуклюже заваливается набок и оседает на асфальт. Аддамс подскакивает как раз вовремя, чтобы уберечь его голову от столкновения с усеянным окурками тротуаром. Она успевает перехватить его за шиворот джинсовки и дернуть наверх с поразительной для своей комплекции силой. — Что… Что… со мной… — вяло бормочет Стивен, с явным трудом двигая языком. Его голос звучит так, словно ботаник вусмерть пьян. Хотя я готов держать пари, что он не выпил ни грамма алкоголя. Бедолага Оттингер слабо взмахивает руками, будто старается уцепиться за перекладину велосипедной парковки, но пальцы хватают лишь воздух. — Что за… — Тихо, — склонившись ниже и нависнув над ним маленькой чёрной тенью, Уэнсдэй обхватывает его лицо обеими ладонями и грубовато встряхивает, заставляя посмотреть в глаза. — Ничего такого. Тебе просто нужно поспать. Не стой как истукан, живо помоги. Очевидно, последняя реплика адресована мне. Но я слишком занят — пребываю в состоянии тотального шока пополам с недоумением. Чёрт, и когда она успела? В какой момент Аддамс накачала ботаника седативными? Ошарашено хлопая глазами, кошусь на случайных прохожих с заметной опаской — мало ли, вдруг кому-то из них разыгравшаяся сцена покажется подозрительной. Но никто не обращает на нас внимания. Люди спешат по своим делам, не проявляя даже минимального интереса к происходящему. Хотя нельзя сказать, что меня удивляет равнодушие окружающих. — Ксавье! — рявкает девчонка, повысив голос на полтона. Она продолжает удерживать Стива обеими руками, но тот окончательно обмякает как тряпичная кукла с отрезанными ниточками. Резкий окрик приводит меня в чувство. Мотнув головой, подхожу поближе — и подхватываю безвольное тело подмышками. Рывком дёрнув его наверх, я забрасываю одну руку Оттингера себе на плечо, и она повисает словно плеть. Приходится удерживать его за бок, но чёртов гений слишком тяжёлый, даже несмотря на относительно невысокий рост. Проворно подскочив к машине, Уэнсдэй распахивает заднюю дверь — я с трудом тащу на себе Стивена, который вяло переставляет ноги и лепечет что-то невразумительное. Бурча себе под нос самые непечатные выражения, я делаю последний рывок и буквально заталкиваю полубессознательного ботаника на задний ряд сидений. Он неловко заваливается набок, очки слетают на прорезиненный коврик. Невнятное бормотание в считанные секунды сменяется гробовым молчанием, изредка перемежаемым раскатистым храпом. — Чёрт, какого хрена ты вытворяешь?! — я напускаюсь на Аддамс сразу же, как только убеждаюсь, что Оттингер вроде бы не намерен склеить ласты в нашей тачке, и захлопываю дверь. — Что нам с ним теперь делать?! Почему ты даже не посоветовалась со мной?! — Живо заткнись, — рассерженно шипит она, надвигаясь на меня с нескрываемой угрозой. Просто поразительно, каким образом в этой миниатюрной девчонке умещается столько ослиного упрямства. Чернильные глаза едва ли не мечут молнии, крылья тонкого носа возмущённо трепещут. — Лучше скажи спасибо. Я избавила нас от лишней проблемы. Отвезём его в мотель и запрём в номере. Я категорически не согласен с настолько радикальными действиями. Её склонность к необдуманному риску может обернуться для нас плачевными последствиями — если Стивен очнётся в номере, он однозначно будет барабанить в дверь и тем самым привлечёт внимание персонала. И это только в лучшем случае. В худшем он вообще откажется помочь нам вернуться назад в будущее. Особенно, если узнает, что Валери мы не спасли. Вот только Уэнсдэй как обычно не спросила моего мнения, и сделанного обратно не вернёшь. Сокрушённо вздохнув, я усаживаюсь на переднее сиденье, а она устраивается за рулём. Благо, ресепшн пуст. Воспользовавшись удачной ситуацией, мы совместными усилиями протаскиваем Оттингера, впавшего в анабиоз, мимо стойки администрации. Лифта здесь не имеется, поэтому восхождение на пятый этаж подобно марафонскому забегу. На последнем лестничном пролёте у меня начинает колоть в правом боку, а со лба градом струится пот. Пока Аддамс вставляет ключ в замочную скважину, я прислоняю грузное безвольное тело к стене. Стивен роняет голову на грудь, его рот нелепо приоткрывается — и ровно в эту секунду из соседнего номера выходит горничная. Чёрт. Немолодая женщина косится на нашу странную компанию с явным подозрением и нарочно замедляет шаг, стремясь увидеть больше. — И когда он уже научится пить… — театрально вздыхает Уэнсдэй, выразительно взглянув на ботаника. Она даже цокает языком с наигранной укоризной. Ставлю сотню баксов, что с такой актёрской игрой ей светит Оскар. — Ничего, сейчас проспится, — подхватываю я, но неосознанно говорю громче положенного, чтобы горничная точно услышала. Тем не менее, топорная импровизация срабатывает. Излишне бдительная сотрудница проходит мимо, пробурчав что-то о совсем потерявшей стыд молодёжи. Выдыхаю с невероятным облегчением, ощущая себя так, словно с плеч рухнула многотонная скала. За последнюю неделю мы так часто оказывались на волоске от разоблачения, что моя нервная система буквально работает на износ. Не могу не завидовать железобетонной невозмутимости Аддамс — кажется, выбить девчонку из колеи абсолютно нереально. Она наконец отпирает дверь, а я набираю в лёгкие побольше воздуха, чтобы рывком втащить живой груз внутрь. Практически бросаю Оттингера на середину кровати, нисколько не заботясь о чужом комфорте. У меня снова начинает побаливать пострадавшая в драке кисть, поэтому на аккуратность уже насрать. Единственное, на что меня хватает — выдернуть из-под него подушку и повернуть голову набок, чтобы пребывающий в отключке ботаник не задохнулся. Уэнс тем временем принимается рыться в ящиках комода, наводя кавардак в моих немногочисленных, но вполне аккуратно сложенных вещах. И неожиданно извлекает наружу кожаный ремень. — Лучше его связать, чтобы не наделал глупостей, — бескомпромиссно заявляет она в ответ на мой вопросительный взгляд. Шпионские игры из остросюжетных триллеров мне по-прежнему чужды. Способность профессионально удерживать в плену накачанных снотворным гениев — тем более. А ей абсолютно чужда необходимость обсуждать свои решения с кем-то ещё. Поэтому Аддамс и не думает дожидаться моего согласия. В два стремительных шага она оказывается рядом с кроватью, перехватывает запястья будущего отца Юджи своими маленькими ладошками и туго стягивает их ремнём, продевая его сквозь металлическую пряжку. Даже несмотря на напряжённость ситуации, я невольно восхищаюсь ловкими движениями тонких пальчиков. И то, как очаровательно она морщит усыпанный веснушками нос, когда прилагает все силы, чтобы затянуть ремень получше… Чёрт, не время сейчас об этом думать. Немного пораскинув мозгами, я решаю оказать посильную помощь — выуживаю из верхнего распахнутого ящика чистый носок, шагаю к кровати и усаживаюсь на корточки рядом с дрыхнущим ботаником. Приоткрываю ему рот, потянув за подбородок, после чего засовываю туда импровизированный кляп. Девчонка одобрительно хмыкает и вскидывает большой палец вверх. Я всё ещё жутко нервничаю. Настолько, что ладони становятся липкими от пота, а под ложечкой тянет сосущим спазмом — однако её положительная реакция не может не вызвать слабую тень улыбки. Наверное, я идиот, что потакаю её рискованному безрассудству… Вот только я слишком сильно влюблён, чтобы мыслить трезво и не идти у Уэнсдэй на поводу. Тем более, что ей всегда удавалось пройти по тонкому канату над пропастью и не свалиться вниз. Феноменальная удача неизменно нам сопутствовала — и я решил, что фортуна уже не станет поворачиваться задницей. Ведь до нашего возвращения в двадцать второй оставались считанные часы. Но проблемы начинаются сразу же, как только мы добираемся до дома Гейтсов. День сегодня солнечный, и на улице слишком много людей. В соседнем дворе жарят барбекю, а в коттедже через дорогу пожилая женщина моет окна. Уэнс неодобрительно хмурится, обводя взглядом кучу случайных свидетелей и барабаня пальцами по кожаной оплётке руля. Нечего и думать, чтобы учинить проникновение со взломом незаметно. Меня так и подмывает предложить ей убраться отсюда, но… На кону стоит жизнь моей матери. Если мы не сумеем поймать убийцу, через тридцать два года я снова останусь наполовину сиротой. Осторожничать уже некогда, ведь отпущенное нам время практически на исходе. Нервно сглатываю, осматривая окрестности. Шестерёнки в голове начинают вращаться, обдумывая варианты отвлекающих манёвров — и мой взгляд останавливается на пластиковых мусорных контейнерах, стоящих через два дома от жилища Гейтсов. — Дай мне зажигалку и бумагу, — решительно заявляю я, обернувшись на Аддамс. Она подозрительно прищуривается, однако лишних вопросов не задаёт. Заглушив мотор и переведя рычаг переключения передач в режим парковки, девчонка открывает бардачок между сиденьями и протягивает мне серебристую Зиппо и кипу пожелтевших от времени газет. Коротко кивнув в знак благодарности, я покидаю салон и направляюсь к мусорным контейнерам, безуспешно стараясь угомонить лихорадочно бьющееся сердце. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал… Надеюсь, в мусорках не окажется ничего, что может взорваться или вроде того. В последний раз осмотревшись по сторонам и убедившись, что на меня вроде бы никто не смотрит, я чиркаю колёсиком зажигалки и подношу уголок газеты к огоньку. Старая малозольная бумага моментально занимается пламенем, пожирающим заметки о трагической кончине Валери Кинботт. Есть небольшой шанс, что эти статьи никогда не напишут — хотя мы с Аддамс приняли решение, что спасать подружку Оттингера слишком чревато, я никак не могу перестать его жалеть. И никак не могу перестать проводить аналогии с собой. Если бы опасность нависла над Уэнсдэй, мне было бы тотально наплевать и на Юджина и на метафорические законы Вселенной. Постояв ещё пару секунд, я забрасываю горящую бумагу в ближайший контейнер. Пламя стремительно разрастается, выбрасывая клубы едкого чёрного дыма и тошнотворный смрад вспыхнувших как спичка бытовых отходов. Убедившись, что огонь уже не погаснет, я со всех ног бросаюсь обратно к машине. — Ладно, беру назад свои слова об интеллекте гусеницы, — иронично ухмыляется Аддамс, когда я ныряю на переднее пассажирское сиденье. — Ты сообразительный. Иногда. — А ты потрясающая. Всегда, — невпопад бросаю я, в который раз ощущая себя полным кретином. Никак не могу привыкнуть, что быть рядом с Аддамс — всё равно что кататься на американских горках с неисправными тормозами. Её безбашенность неизменно повергает меня в состояние шока, но… похоже, мне это действительно нравится. Впервые со дня смерти мамы я ощущаю себя настолько живым. Словно эта дерзкая девчонка подсадила меня на адреналиновую иглу. Всего несколько дней назад я даже не мог вообразить, что моя спокойная обычная жизнь перевернётся с ног на голову — но вот я здесь, фактически помог ей похитить человека, поджёг мусорный контейнер, а теперь намереваюсь тайком влезть в дом копа. И совершенно ни о чём не жалею. Поразительно, но Уэнсдэй, всегда равнодушная, непробиваемая и состоящая исключительно из чёрной-белой палитры, сумела наполнить моё существование самыми яркими красками. Наши взгляды встречаются, и мне окончательно срывает крышу от наплыва чувств. Чёрт, мне хочется сказать ей так много… Но первым делом — самые главные три слова. — Послушай… — сбивчиво начинаю я, опасаясь струсить и промолчать. — Может случиться что угодно. Нас могут поймать, могут убить или Стивен может ошибиться в расчётах, и тогда мы разобьёмся… Поэтому я хочу, чтобы ты знала… — Чш-ш, Ксавье, — она вдруг тянется ко мне и прикладывает указательный палец к губам. Взгляд чернильных глаз становится особенно пристальным и до странности проникновенным, как будто Аддамс стремится заглянуть прямо в душу. — Сейчас не время. Посмотрим, захочешь ли ты сказать то же самое после возвращения. Разумеется, захочу, что за глупость? Я не из тех, кто меняет решения по щелчку пальцев. Но эти мысли так и остаются невысказанными — на улице поднимается жуткая суматоха, соседи Гейтсов наконец замечают охваченную огнём мусорку. Большинство выскакивает на улицу и недоумённо взирает на горящий контейнер, дым от которого буквально валит чёрным столбом. Некоторые скрываются в своих домах, явно намереваясь вызвать пожарных. Момента благоприятнее уже не представится. Пока все заняты пожаром, на нас никто не обратит внимания. Уэнсдэй коротко кивает, оповещая о начале нашей детективной миссии, а затем первой выскальзывает на улицу, рванув прямо к низкому дощатому заборчику. Торопливо покидаю салон и быстрым шагом направляюсь следом, не забывая воровато озираться вокруг. К огромному облегчению, в нашу сторону никто даже не смотрит — самые смелые соседи не слишком уверенно направляются к помойке, подхватив вёдра с водой. По спине невольно пробегает холодок, несмотря на палящее солнце, которое стоит в зените. Больше всего я опасаюсь, что кто-нибудь из Гейтсов окажется дома, и мы не сумеем проникнуть внутрь. Тогда нам не останется ничего, кроме как следовать за Валери по пятам непосредственно на балу. Эта схема слишком рискованна. Она может заметить наблюдение, может пойти не туда, куда должна была… Да что угодно. Мы обязаны сыграть на опережение и установить личность преступника раньше. Одним махом перепрыгнув через забор, Аддамс крадучись пересекает задний двор и осторожно заглядывает в незашторенное окно. Я остаюсь караулить на стрёме, безуспешно пытаясь унять разогнавшийся сердечный ритм. От волнения даже подташнивает, в горле встаёт колючий мерзкий комок, но я всеми силами соскребаю воедино остаточный запас самообладания. Заслоняю ладонью лицо от солнца и вытягиваю шею, чтобы иметь возможность видеть улицу. Вдалеке слышится вой сирен пожарных машин, и времени остается в обрез. Скоро соседи начнут возвращаться в свои дома и могут заметить подозрительное движение на заднем дворе у Гейтсов. Я уже намереваюсь поторопить Уэнс, но мгновением позже она решительно тянет вверх оконную раму и жестом подзывает меня. Подтягиваюсь на руках, едва не ободрав ладони о старые доски с облезшей краской — и рывком перебираюсь через забор. Настырная девчонка уже успела проникнуть в дом, поэтому я поспешно пробегаю через небольшой, но довольно уютный дворик с запущенным газоном, детскими качелями и клумбами пёстрых фрезий. Пробираюсь через призывно распахнутое окно — и оказываюсь на скромно обставленной кухне. Здесь царит лёгкий бардак: дверца холодильника пестрит обилием ярких магнитов, которые совершенно не сочетаются друг с другом, на обеденном столе валяется рассыпанная пачка Лаки Чармс, а в воздухе витает отчётливый аромат жареного бекона. Довольно аппетитно, но от чудовищного волнения мой желудок сводит тошнотворным спазмом, и я нервно сглатываю. Пожалуй, было ошибкой так плотно позавтракать. Зато Аддамс по своему обыкновению не выказывает и тени нервозности — быстро сооружает высокий хвост, закрепляет его резинкой с запястья и принимается деловито шарить по ящикам кухонного гарнитура, выдвигая их один за одним. — Что нам искать? — шёпотом спрашиваю я, невольно растерявшись на чужой территории. — Здесь — уже ничего, — она выкидывает на столешницу несколько ножей разного размера с одинаковыми рукоятками под дерево, а потом достаёт из заднего кармана шорт аккуратно сложенный снимок орудия убийства. Хмурит смоляные брови, прикусывает нижнюю губу, отрицательно качает головой и сокрушенно вздыхает. — Всё-таки я не ошиблась. Такого ножа тут нет. Но нужно осмотреть комнату Гаррета. Если он планировал убийство заранее, то должен был подготовиться. — А если нет? Осторожнее, — подхватив брошенную возле раковины влажную тряпку, я принимаюсь тщательно стирать отпечатки Уэнс со всех поверхностей. — На всякий случай. Давай не будем ничего трогать без острой необходимости. Вдруг машина не сработает… Мне совсем не хочется об этом думать, но не рассматривать такой печальный вариант было бы неразумно. Если придётся задержаться в прошлом на неопределённый срок, нам точно не нужны проблемы с полицией. Внимательный коп вполне может заметить, что его дом обыскивали — и сложить дважды два ему не составит труда. Вдобавок я уже однажды попал под подозрение. — Хорошо, — неожиданно легко соглашается Аддамс и вскидывает обе руки ладонями вверх. Машинально отмечаю про себя, что с ней вполне можно найти компромисс, если не пытаться тормозить её импульсивные действия, а принимать в них участие. Выждав пару минут, пока я протру ножи и верну их на место, Уэнсдэй кивком головы указывает в сторону недлинного коридора с несколькими дверьми. — Идём, у нас сегодня плотный график. С улицы внезапно доносится заливистый собачий лай — мы одновременно вздрагиваем, но это точно не визгливая болонка, а кто-то покрупнее. Звук быстро удаляется и затихает. Однако напряжение стремительно нарастает. Невольно пытаюсь припомнить, какое наказание предусмотрено законами Штатов за взлом с проникновением. Память подводит, но и без того совершенно очевидно, что нас не ждёт ничего хорошего, если попадёмся. Благоразумно решаю поторопиться и первым шагаю в сторону коридора, наугад толкнув плечом первую попавшуюся дверь. За ней оказывается залитая солнечным светом детская, выдержанная преимущественно в бело-розовых тонах. Очевидно, это комната младшей сестры Гаррета. И совершенно не то, что нам нужно. — Сюда, — Аддамс бесцеремонным пинком распахивает дверь напротив с красноречивой наклейкой в виде значка радиационной опасности. Похоже, Гейтс не слишком любит вторжения в своё личное пространство. И хотя подобное типично для любого подростка, в том числе и для меня самого, в голову невольно закрадываются подозрения. Что, если Уэнсдэй права, и я напрасно его защищаю? Вдруг маму убьёт именно он? Задумавшись, я замираю на пороге, и девчонка не без раздражения щёлкает пальцами перед моим лицом. — Шевелись. — Да-да, прости… — решаю не озвучивать очевидный факт, что у меня нет особого опыта в несанкционированных обысках, а потому лёгкое замешательство вполне нормально. Нам правда стоит поспешить. В спальне подозреваемого царит ещё больший бардак — постель не заправлена, на смятых простынях в красно-синюю полоску валяются какие-то книги и журналы с фото собак на глянцевых обложках, а на прикроватной тумбочке доживает свой век недоеденный шоколадный батончик. Возле шкафа комком брошена джинсовка и не первой свежести носки. Сквозь узкую щель между задёрнутыми шторами пробивается луч солнечного света, в котором кружат пылинки. Окинув окружающее безобразие пристальным взглядом, Аддамс забавно морщит носик. — Oh merda, почему вы все такие неряхи? — риторически спрашивает она, скривившись с демонстративной брезгливостью и шагнув вглубь комнаты. — Эй, ну нет! — слегка возмущаюсь я. — Ты просто не была в моей комнате. Там… гораздо чище, вот увидишь. Откровенно говоря, это правда только наполовину — после смерти мамы я начал наплевательски относиться к окружающей обстановке и мог не убираться неделями. Но вот раньше всегда был щепетилен к своим вещам и уж точно не допускал, чтобы они валялись на полу. Впрочем, думать об этом некогда. Пока Уэнсдэй подходит к шкафу и распахивает дверцу, оклеенную плакатами Пинк и Роллинг Стоунз, я осторожно сажусь на край кровати и обвожу внимательным взглядом книги — в основном, это потрёпанные временем издания по ветеринарии и зоологии. Хм. Гаррет возится с бездомными животными, изучает связанные с ними науки… Замечаю в одном из учебников сложенный вдвое листок и осторожно тяну его за уголок. И с удивлением понимаю, что это список вступительных экзаменов на факультет ветеринарии в Университет Колорадо. Довольно странно, что Гейтс строил планы на будущее одновременно с планом убийства. Неужели он рассчитывал, что не попадётся? Вот только куда более логичной кажется версия, что бедолагу просто-напросто подставили. Чёрт, теперь я окончательно запутался. Детективом мне точно не стать — никак не могу уложить в голове такое количество противоречий. В фильмах я видел специальные доски, на которые наклеивают стикеры с информацией, а потом протягивают между ними связующие нити… Пожалуй, нам такая не помешала бы. Жаль, вспомнил поздно. — Нашла! — торжествующе восклицает Аддамс, отчего я нервно дергаюсь всем телом. Резко поворачиваюсь корпусом на звук её слишком громкого голоса — и вижу, что девчонка с триумфальным видом вытаскивает из недр шкафа уродливую маску чумного доктора. Меня моментально бросает в холод. Именно в такой наряд был облачён убийца моей матери, причём фотографию этой маски не раз публиковали в газетах. Во второй руке Уэнсдэй сжимает пару кожаных перчаток, доходящих до локтей. Вот только я не успеваю отреагировать — ровно в эту секунду раздаётся тихий скрип открываемой двери. — Что вы тут делаете?! Сердце пропускает удар и резко ухает вниз. Застывший на пороге Гаррет переводит недоумевающий взгляд с Аддамс на меня — в первые мгновения на его лице читается растерянность напополам с удивлением, но уже спустя минуту эти эмоции сменяются очевидным гневом. Он проходит в комнату и с размаху хлопает дверью. Я цепенею от шока, не зная, как выкрутиться. Чёрт возьми, да никак. Мы в его доме. В его комнате. Роемся в его личных вещах. Сейчас он позвонит отцу и… — Решили надо мной потешаться, да? — вдруг выплёвывает Гейтс со странной обидой. Словно прежде считал нас друзьями, а теперь испытал горькое разочарование. — Как все остальные. А я-то думал, вы не такие. Думал, вы нормальные. Похоже, он не совсем осознаёт главную цель нашего вторжения. Считает, что мы влезли к нему в спальню, чтобы найти очередной повод для массовой травли. Это чертовски странно. Неужели кто-то уже так делал? — Слушай, всё не так… Мы вовсе не хотели над тобой потешаться. Правда, Уэнс? — выдаю я лишь бы что-нибудь сказать. Не особо надеясь на успех топорной импровизации и свои дипломатические способности, я поднимаюсь на ноги и осторожно подхожу ближе к Гаррету. Он косится на меня с опасением и моментально отшатывается назад, повернувшись спиной к Аддамс. Не имея ни малейшего представления, что нужно сказать, я вскидываю ладони прямо перед собой, демонстрируя безобидность своих намерений. — Просто… Мы зашли в гости. Твоя мама сказала, что мы можем подождать тебя в твоей комнате. Кажется, она ушла в магазин… Я и сам понимаю, что несу чудовищный бред — буквально тычу пальцем в небо. Наверняка он прекрасно знает, где на самом деле находится миссис Гейтс. А может, они вообще приехали домой вместе. Однако происходит самое настоящее чудо. Рассерженное выражение его лица сменяется на задумчивое. Гейтс хмыкает и оглядывается через плечо на Уэнсдэй, которая тут же принимается с энтузиазмом кивать, подтверждая мои слова. — Но… зачем вы пришли? — он снова оборачивается ко мне, сунув руки в карманы потёртых джинсов. Неуверенно переминается с ноги на ногу, подозрительно щурится, втягивает голову в плечи привычным движением, чётко выдающим забитость. — Мы… Эм… — шестерёнки в мозгу крутятся предательски медленно, и я никак не могу подобрать слова. Кидаю на девчонку почти умоляющий взгляд, но Аддамс, которая всегда была профи во вранье, совсем не торопится мне помогать. Вместо этого она засовывает маску и перчатки обратно на полку открытого шкафа, а потом бочком движется в сторону захламлённого комода. — Мы хотели узнать, в каких примерно костюмах надо идти на бал. Я имею в виду, что… Вот только я не успеваю договорить, что конкретно я имею в виду. Гаррет вдруг тихонько ойкает и оседает на колени, схватившись за затылок. Я понимаю, что произошло только спустя полсекунды — когда перевожу взгляд на Уэнсдэй. Девчонка крепко сжимает массивный позолоченный кубок и уже замахивается для второго удара. — Что ты творишь?! — панически восклицаю я, ошарашено глядя на то, как Гейтс обводит комнату остекленевшим взглядом и подносит к лицу обагрённые кровью пальцы. Его глаза шокировано распахиваются, а с губ срывается тоненький болезненный полувсхлип. — Обезвреживаю убийцу, — твёрдо заявляет Аддамс, явно нисколько не сомневаясь в правильности собственных действий. — Или ты хочешь, чтобы он совершил преступление? — Нет, но… — фраза о том, что преступление сейчас совершаем мы, застревает в горле. На затылок Гаррета обрушивается второй удар, и он, окончательно потеряв сознание, ничком валится к моим ногам. И вместе с этим ко всем чертям летит первоначальный план. Теперь мы точно натворили дел. Боюсь даже вообразить, какие катастрофические последствия повлечёт за собой… такое. От вида крови на остром угле кубка меня начинает сильно мутить, а когда я опускаю взгляд вниз и вижу, что неряшливые лохмы Гейтса быстро окрашиваются в алый, меня и вовсе едва не выворачивает. Уэнсдэй тем временем тщательно стирает багряные следы с орудия нападения при помощи взятой из шкафа футболки. Она выглядит абсолютно спокойной, в то время как у меня воцаряется тотальный хаос в мыслях. — Он… Ты же его убила! — от полнейшего шока я совсем не контролирую свою речь. — Не убила. Он дышит, — невозмутимо отзывается девчонка, вернув кубок на законное место и забросив на полку испачканную в крови футболку. — Успокойся. Это просто сотрясение. И необходимая мера. Он бы нас сдал. Ты этого хотел? Я несколько раз открываю и закрываю рот, так и не сумев выдавить ни слова. На кончике языка крутится бесчисленное множество возмущений — например, о том, что мы можем ошибаться насчёт Гейтса. Если убийца вовсе не он, то моя мама по-прежнему в опасности. Хотя с другой стороны, маска чумного доктора говорит сама за себя. Похоже, мне пора прекращать искать оправдания для преступника. — Помоги вытащить его отсюда, — Аддамс сдувает со лба растрепавшуюся чёлку и решительно склоняется над бессознательным телом, подхватив его за лодыжки. — Живо. — Но… куда мы его? — севшим голосом бормочу я, будучи не в силах сдвинуться с места. Приступ тошноты немного утихает, но теперь меня начинает колотить мелкой дрожью от чудовищного нервного перенапряжения. — Куда угодно. Отвезём за город и оставим там. Кто-нибудь его обязательно найдёт. А если не найдёт, то и хрен с ним, — её циничная безжалостность повергает меня в ужас. Но ненадолго — ведь умом я понимаю, что этот человек не пожалел Валери Кинботт и мою мать. А значит, тоже не достоин ни жалости, ни сочувствия. Эта здравая мысль подстёгивает наконец-то сдвинуться с места и начать действовать. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я шагаю к распростёртому на полу Гаррету и неловко подхватываю его подмышками. Уже второй раз за этот сумасшедший день мне приходится тащить на себе чьё-то бессознательное тело. Грёбаный чудовищный сюр. Изначально я намереваюсь двинуться к двери, однако Аддамс отрицательно мотает головой и взглядом указывает на окно, выходящее на задний двор. — Я подгоню машину, и мы спрячем его в багажник, — даже в такой безумной ситуации у неё есть чёткий план действий. Это пугает в той же степени, в какой восхищает. Вероятно, рядом с безбашенной девчонкой у меня тоже едет крыша. Подтащив чертовски тяжёлую ношу к окну, Уэнс небрежно бросает его ноги, распахивает шторы и принимается орудовать над рамой. Я замираю как истукан, придерживая безвольное тело и стараясь дышать через раз, чтобы не ощущать острого металлического запаха крови. Сердце колотится как сумасшедшее, и только мощный выброс адреналина удерживает меня на грани панической атаки. — Чёрт, закрашено, — хмуро заключает Аддамс спустя пару секунд и бегом подскакивает к комоду, пытаясь отыскать что-нибудь острое. А мгновением позже в коридоре раздаётся звук приближающихся шагов. Мне враз становится так жутко, что буквально голова идёт кругом — по спине прокатывается волна липкого страха, на лбу выступает холодный пот, а в солнечном сплетении закручивается почти что животный ужас. Чёрт, мы попались, попались, попались… Теперь нам точно светит тюрьма. Теперь мы не сможем вернуться обратно. Мы в дерьме по самые уши. — Сынок, ты дома? — голос матери Гаррета слышится по ту сторону двери. Она пару раз деликатно стучит, но ручку почему-то не поворачивает. — Я принесла пиццу. Тебе нужно перекусить перед выходом. Жду тебя на кухне. Цоканье каблуков удаляется и стихает. И я даже успеваю выдохнуть с облегчением. Всего лишь на пару-тройку мгновений. Девчонка победно вскидывает канцелярский нож, и мне всерьёз начинает казаться, что всё получилось. — Мэри, хватит потакать этому щенку! — рявкает Энсел Гейтс откуда-то из коридора. Его раскатистый голос звучит совсем рядом, а затем до нашего слуха доносится тяжёлый топот ботинок. Уэнсдэй стремглав бросается к открытому шкафу, но всё свободное пространство там занято полками. Я и вовсе не предпринимаю никаких попыток спрятаться, оцепенев от ужаса. — Гаррет, если ты сейчас же не вытащишь свою задницу, я тебя… — Под кровать! — успевает скомандовать Аддамс и даже подскакивает к заваленной книгами постели. А в следующую секунду дверь распахивается с такой силой, что с треском ударяется об стену.