Болгарский лев

Дни летели со скоростью пущенной стрелы. Уже была середина декабря. Замок обрел еще более сказочный ореол – укутанные снежным покрывалом крыши, морозные узоры на окнах, первые, робкие рождественские украшения, появляющиеся в коридорах и залах. В воздухе витал дух торжества. Но не само Рождество так бередило души студентов, а скорый бал. Для некоторых парней задача отыскать себе пару стала сложной. Виктор, прогуливаясь по замку, то и дело слышал обрывки фраз, из которых узнавал, что того или иного ученика высмеяла та или иная ученица. Или что он настолько стесняется, что не в силах подойти к понравившейся девчонке. Радовало, что у него самого таких проблем не было. На всякий случай он выяснил, разрешено ли регламентом приглашать кого-то не из учеников – оказалось, вполне себе можно. Дора не так часто была в Хогвартсе, объясняя это тем, что за отгул на праздник, когда часто совершаются преступления, нужно чем-то платить. Виктору было немного стыдно, что из-за него девушке приходится взваливать на себя лишнюю работу, но ничего поделать не мог. Впрочем, дела были и у него. Он проверил золотое яйцо и убедился, что задание вновь то же, что и в книгах – связанное с Черным Озером. Оставался вопрос, что или кого похитят у него. Дора, само собой, отпадала – она аврор и ей нужно присутствовать на втором задании не в качестве бессознательного пленника озерных обитателей. А других равных ей, в смысле значимости для Виктора, фигур в Хогвартсе не было. Конечно, всегда могли украсть кого-то из его друзей – Петра или Алекса (Туна, судя по тому, сколько времени она провела в Больничном крыле, навещая Гарри, будет именно его «сокровищем»). Признаться, ему было скучно. План на второе задание он уже придумал – должно получиться ничуть не менее весело, чем с первым. Правда, опять возникал вопрос с Гарри – не выйдет ли так, что в результате мальчик вновь пострадает по непонятной причине? Не то чтобы он к нему привязался, но… Эмпатия была сильной стороной Виктора всегда – и тогда, и сейчас. Оттого ему не удавалось нацепить на окружавших его людей ярлыки «персонажей книги» и относиться к ним не как к настоящим, а как к декорациям. Поэтому он твердо решил, что более никак Гарри помогать не будет. Уже разок помог, с драконом, и что вышло? Парень только-только выписался и, пусть по виду и не скажешь, что страшно пострадал, Виктора терзал жгучий стыд всякий раз, когда он с ним общался. Не то чтобы часто, кстати. Чаще получалось болтать с Гермионой, которая всеми силами пыталась помочь своему другу пройти Турнир. Вот и сейчас она сидела в библиотеке, листая пыльные талмуды. - Привет! – шепотом поздоровался с ней Виктор, бросая взгляды на обложки книг: учебники по заклинаниям, по трансфигурации, по зельям. – Как жизнь? - Виктор! – улыбнулась Гермиона, поднимая красные от усталости и бессонных ночей глаза. – Так себе. Ты был прав – не так-то просто учиться магии по книгам. - Ну, зельеварению вполне можно, - взяв в руки обтянутый черной кожей том с тисненой серебром надписью «Сто и десять зелий для выживания», он покрутил его в руках и положил обратно. – Занимательное чтиво? - Оторваться невозможно, - с легким, несвойственным ей сарказмом, протянула Гермиона. - Оно и видно, - улыбнулся он, опираясь руками на стол – Пинс была далеко и помешать не могла. – Может, потренировать вас? А то мне откровенно скучно. - Потренировать? Нас? – не поняла – или прикинулась, что не поняла, та. – Кого именно? - Ну тебя и Гарри. Или только тебя, - вспомнив о данном самому себе обещании, поправился Виктор. – Так даже удобнее будет. Ты не подумай ничего, я к тебе клинья не подбиваю. При этих словах Гермиона покраснела как маков цвет. Она была довольно симпатичной девчушкой и в будущем станет причиной многих разбитых мужских сердец, но пока об этом говорить было рано. Сам Виктор, будь он моложе лет на двадцать, не отказал бы в удовольствии пригласить ее на бал, но… Что уж теперь. Сознание уже почти сорокалетнего мужчины в теле восемнадцатилетнего парня давало о себе знать. - Да я так и поняла, - едва слышно ответила Гермиона, опустив взгляд. – Но я не против потренироваться. - Тогда сдавай литературу, я тебя в коридоре подожду, - подмигнул он ей и вышел из библиотеки. Ждать пришлось минут пять – то ли книг было много, то ли с некоторыми она не захотела так просто расставаться, но Виктор успел немного заскучать и наколдовал себе игрушку йо-йо. Наверно, выглядело это забавно – взрослый парень играется, но зрителей и не было, если не считать десятка фанаток, которые болтались неподалеку, ходя кругами как акулы, почуявшие кровь. Наконец, Гермиона вышла из библиотеки. - А где заниматься будем? – спросила она, бросая хмурый взгляд на переговаривающихся между собой девиц, у одной из которых вокруг пояса был обвязан болгарский флаг. - Да сейчас аудиторию найдем свободную и все, - пожал плечами Виктор, бросая йо-йо в воздух, где та и испарилась без следа. Следом за ними, на некотором расстоянии, шла стайка девиц. Виктора это напрягало – даже не сколько внимание, сколько возможные слухи о нем и Гермионе, которые непременно поползут по всей школе. К сожалению, у фанаток был острый слух, зоркий глаз и, видимо, навыки разведчиков, потому что сколько раз он и Гермиона не петляли по коридорам, девушки и не думали терять след. - Надо было мантию-невидимку купить, - пожаловался тихонько Виктор. - Не любишь внимание? – сочувственно спросила Гермиона. - Такое – определенно. Так… Ладно, мне они надоели, - палочка выскользнула из рукава сюртука и из ее кончика начал сочиться плотный туман. Когда туман поднялся до колен, Виктор резко взмахнул рукой и дымка заволокла весь коридор, отрезая их от преследования. Быстро оглядевшись, он наугад толкнул дверь и вбежал внутрь, Гермиона следом. Захлопнув дверь, Виктор прижал палец к губам и прислушался – топот ног в коридоре означал, что их потеряли. Вскинув руку в победном жесте, он широко улыбнулся – Гермиона тоже не сдержала улыбки. - Оторвались, - тихо засмеялась она, оглядываясь. – Ого, я и не знала, что тут класс есть. Это действительно была заброшенная классная комната – несколько парт из темного дерева, покрытых внушительным слоем пыли; покосившаяся доска у стены; единственное окно было так плотно залеплено паутиной, что казалось, это штора. Удивительно, но сохранилась люстра – внушительных размеров медное чудо с десятью рожками, но без свечей. Впрочем, это легкое недоразумение Виктор исправил, создав несколько магических огоньков, занявших место в подсвечниках. - Так… Ты книжку Туны с собой взяла? – Гермиона покачала головой. – Ладно. Честно говоря, я понятия не имею, что вы сейчас проходите. «Акцио» вы точно уже знаете, - он улыбнулся. – Тогда… Давай попробуем чары «головного пузыря» что ли? - А что они делают? Я про них читала, но мельком, - заинтересованность на лице Гермионы была видна невооруженным взглядом. - Они позволяют дышать под водой, в задымленных или загазованных помещениях, - Виктор взмахом палочки убрал с одной из парт пыль и сел прямо на нее. – Входит в обязательный список чар, которые требуются от разрушителей заклинаний – потому что во всяких склепах, гробницах и иных заброшенных местах может быть всякая дрянь. Да и вообще, полезная вещь – отец мне рассказывал, что когда встречался с одной девушкой, еще до моей мамы, то та на себя чуть ли не литры духов выливала – лишь это заклинание и спасало, - Гермиона не смогла сдержаться и рассмеялась. - Какая у него формула? – спросила она, вытаскивая из сумки блокнот и перо. - Аффлоаэр. Как ты прекрасно знаешь, все западно- и центральноевропейские школы используют заклинания на основе латыни. Есть греческий вариант, который учат в Восточной Европе, а также некоторых странах Востока, но я не хочу забивать тебе голову ненужной информацией. - Почему ненужной? – вроде бы даже возмутилась Гермиона. - Потому что уже лет двести существует тенденция к унификации вербальных формул всех заклинаний, - с преувеличенно-печальным вздохом объяснил Виктор. – И за основу берется западноевропейский вариант, принятый в Хогвартсе, Шармбатоне, Ильверморни и Кастелобрушу. Колдовстворец пока держится за греческий вариант, но и они скоро сдадутся. - Ясно… - протянула Гермиона, задумчиво прикусив кончик пера, чем напомнила ему Дору. - Ну раз ясно, то давай учить заклинание. Вербальная формула – Аффло-аэр, но можно не заморачиваться. Жест простой, - Виктор взмахнул палочкой, рисуя в воздухе что-то похожее на силуэт маленького осьминога – вспыхнувшая алым линия повисла прямо перед ним. – Конечно, можно и без этого обойтись, но тебе, думаю, проще будет так. Повтори. Гермиона только с пятого раза смогла сотворить что-то похожее и теперь напоминала то ли космонавта из фантастики шестидесятых, то ли застрявшего в аквариуме кота – что так, что эдак картинка была презабавнейшая. Тем не менее, он зорко следил за тем, чтобы с девушкой все было в порядке – магия штука непредсказуемая и бывали случаи, когда неуверенность волшебника, творящего заклинание, приводила к печальным последствиям. Но сейчас все обошлось. - Молодец, - похвалил он ее, отчего та смутилась. – Невербальным тебя учить я не буду – тут другой подход, да и за пару часов это просто невозможно. - А почему? - Ох, как бы объяснить… Ну, ты с машинами знакома? Обычными – четыре колеса, руль, три педали и дурная коробка передач? – Гермиона осторожно кивнула. – Так вот. Есть механическая коробка, а есть коробка-автомат. И переучиться водителю с одной на другую бывает сложно – нет-нет да и попытаешься дернуть рычаг, даже если умом понимаешь, что ничего дергать не нужно. Так и с невербальными заклинаниями – надо в голове сломать барьер, требующий произносить заклинания вслух. В принципе, тебе ничего не мешает тренироваться на чем-то простеньком и безопасном. Ну вот, на «люмосе», например, - Виктор лениво покачал палочку между пальцами и на ее кончике вспыхнул огонек. – Заметь – я молчал и не использовал конкретный жест. Гермиона попробовала повторить. И еще раз. И еще – побелевшие от напряжения пальцы сжимали палочку с такой силой, что Виктор всерьез забеспокоился о том, не сломается ли та. И каково было его удивление, когда через десять минут бесплодных попыток вспыхнул магический огонек. Расширившимися глазами он смотрел на счастливо улыбающуюся девушку – такого он точно не ожидал. Сам он научился молча колдовать на третьем курсе, но ему-то было проще. - Знаешь, Гермиона, - протянул он, задумчиво подперев щеку кулаком. – Ты очень способная колдунья. Так… давай что-то поинтереснее попробуем… - задумавшись, Виктор превратил одну из парт в набитый соломой манекен, чем-то напомнивший Страшилу из сказки про Изумрудный Город, после чего набросил на него щитовые чары. – Не знаю, на каком курсе у вас проходят эти чары, у нас на пятом. Мне просто интересно, получится ли у тебя. - Что за чары? Щита? – не поняла Гермиона, зорко наблюдая за его действиями. - Нет, - цокнул он языком и резко взмахнул палочкой. – Конфринго, – Алый луч врезался в чародейский щит, разбив и его, и манекен – последний разлетелся на несколько частей, сухая трава взлетела к потолку. - Ой! – воскликнула девушка, отпрыгнув назад – ей под ноги упала тряпичная голова, с которой на нее смотрела криво улыбающаяся рожица. - Примерно так, - вернув манекен на место и даже создав небольшую соломенную шляпу с подсолнухом, объявил Виктор. – Заклинание полезное, но опасное. Попробуешь? Он увидел, как внутри Гермионы борются две ее ипостаси: ученицы-отличницы и простой девушки пятнадцати лет от роду. Первая желала выучить все-все-все, включая даже и такое заклятие. Вторая же побаивалась – что вполне понятно. Все же нетрудно вообразить, что случится, если попасть таким в человека. Но Виктор также считал, что Гермиона, как правильная и послушная девушка, не будет разбрасываться такими приемами направо и налево. - Я не знаю, - опустив голову, ответила она тихо-тихо, так, что пришлось прислушиваться. – Может, что-то более безопасное? - Ох… Ну щитовые чары же ты знаешь? – Гермиона покачала головой, закусив губу. – Ну, тогда давай их. Но сразу невербально, - у девушки загорелись глаза. – Формула – «протего». Движение палочки - снизу-вверх. Для примера Виктор сотворил вокруг себя барьер, засветившийся серебром. Гермиона задумчиво осмотрела его, после чего попыталась повторить его жест, но это оказалось не так просто. Палочкой-то она размахивала вполне успешно, да только результата это никакого не приносило. Виктор старался сохранить спокойное выражение лица, наблюдая за тем, как Гермиона с каждой минутой все активнее взмахивает рукой. - Так, стой, - попросил он, поднимая ладонь. – Наверно, тут я дурак. Просто мне всегда было легче колдовать молча. Повторяй за мной: протего, - уверенное, быстрое движение палочкой снизу-вверх создало еще один барьер. - Протего! Попытки создать щит заняли некоторое время и, наконец, оно у нее получилось. Слабенькая светящаяся пленка окружила ее хрупкую фигурку – судя по бледному виду, девушка сильно устала. Дело было не в магической, а вполне себе физической усталости – махать руками не так просто, как кажется, а если при этом надо и колдовать… - Закончим пока на этом, - предложил он и Гермиона согласно кивнула. – Можешь попробовать сама потренироваться, но в присутствии кого-то еще. Техника безопасности, ты понимаешь, - она слабо кивнула. – Пошли отсюда, а то тебя, небось, потерять успели. Покинув душный класс, они, не сговариваясь, пошли в Большой зал. И как раз вовремя – дело шло к ужину. Оказывается, в классе они засиделись на добрые несколько часов. По пути к гриффиндорскому столу Гермиону перехватил тот самый ученик Шармбатона, который не сводил с нее взгляда на открытом уроке. Виктор тактично отступил, краем уха услышав, как Фаусто, на испанском, приглашает понравившуюся ему девушку на бал, после чего, предложив локоть, сам отвел ее за стол. Виктор бросил быстрый взгляд на покрасневшего Рона и покачал головой – похоже, тут парень опоздал. - Гарри, ну ты как? – спросил Виктор, садясь напротив ребят. – Как спина? - Да прошла уже, - улыбнулся тот, не забывая активно работать вилкой – на этот раз ужин представлял собой отбивные и салат. – Мадам Помфри сказала, что пока мне лучше магией не заниматься, так что вот… Одна радость осталась, - он указал на наполовину съеденный шницель. - Кушай-кушай, - с умилением посмотрел на него Виктор, подавив желание взъерошить Гарри волосы – не так поймут. - Слушай, - понизил голос Гарри, бросив быстрый взгляд на Рона, который угрюмо ковырялся в тарелке без всякого аппетита. – Я это… ну… короче, я же чемпион… - Точно, - согласился Виктор. - И мне надо партнершу на бал… - И в чем проблема? - Ну… - Гарри отчаянно покраснел. – Я думал… Ну… - Думать – оно полезно. Туну пригласить хочешь? – тот кивнул, зардевшись еще сильнее, хотя, казалось, куда дальше-то? – Но стесняешься подойти, - еще один кивок. – Доедай и пошли. Выпустят тебя из замка после ужина? - Надо… профессора Макгонагалл спросить, - слабым голосом ответил Гарри. - Я спрошу, а ты давай, активнее вилкой работай, - подмигнув ему, Виктор встал из-за стола и направился к профессорам. Те уже покончили с едой и теперь лениво попивали чай из чашечек, переговариваясь друг с другом на какие-то одни им интересные темы. Появление Виктора они восприняли с удивлением, разве что Дамблдор, будто что-то зная, благостно улыбался. - Профессор Макгонагалл, - обратился он к декану Гриффиндора, удивленно вскинувшей брови. – Разрешите Гарри ненадолго покинуть замок? - А по какой причине? - Девушку на бал позвать хочет, но жутко стесняется, - не стал скрывать очевидное Виктор. – А девушка сейчас на корабле. - Вы про мисс Озтюрк? – Макгонагалл чему-то улыбнулась и кивнула. – Хорошо. Я смею надеяться, что вы успеете до отбоя? - Я тоже надеюсь… - Ах, молодость, - с теплотой в голосе произнес Дамблдор, делая глоток из чашки. – Танцы, веселье… Я вам завидую, мистер Крам. И вам, и остальным ученикам. - Какие ваши годы, господин директор, - вернул улыбку Виктор и вновь повернулся к Макогнагалл. – Спасибо, профессор. Гарри уже успел доесть и теперь переминался с ноги на ногу у дверей Большого Зала. Виктор, раскланявшись с преподавателями, поспешил к нему. Туна, как и остальные дурмстранговцы, в Хогвартсе не столовались, поэтому придется идти к кораблю. Гарри про это, видимо, забыл и вышел вслед за Виктором в простой мантии, без шапки и варежек. Пришлось бросить в него согревающие чары. - Надеюсь, она еще не спит, - пробормотал Виктор, ускоряя шаг. «Орел» резко выделялся на фоне темного неба – на мачтах горели огни, светились иллюминаторы, да и рядом с трапом стояла пара магических факелов – на всякий случай. Возле него прохаживался один из преподавателей – дежурил. При появлении Виктора и Гарри он нахмурился. - Что-то случилось? - Ничего, профессор Адельберг, - ответил Виктор. – Не знаете, Озтюрк еще не спит? - Мне-то откуда знать… - пожал тот плечами. – Только этому, - он кивнул на Гарри, во все глаза глядящего на корабль, сейчас более всего похожий на легендарный корабль-призрак. – На борт нельзя. - Профессор… - Приказ директора, - поморщился Адельберг. - Так, Гарри, погоди чуть-чуть, я быстро. И только попробуй сбежать, - с преувеличенно-грозным видом нахмурился Виктор и поспешил вверх по трапу. Каюта Туны располагалась в самом конце коридора – как единственной девушке на борту, ей отвели самую большую и светлую. Дверь, разумеется, была закрыта – не только на замок, но и на десяток заклинаний, часть которых Виктор так сходу и опознать не смог. Почесав затылок и машинально отметив, что пора слегка подстричься, он постучал в дверь – ответом была тишина. Постучал еще раз – с тем же результатом. Вздохнув, Виктор вытащил палочку и аккуратно снял заглушающие чары, стараясь не нарушить общее плетение, после чего во всю глотку заорал: - Хатун! Вылезай давай! - Сейчас! - раздался мгновенный ответ и дверь с грохотом распахнулась – на пороге стояла чуть растрепанная Туна в одной лишь полупрозрачной ночной рубашке. – Что тебе надо, Янычар? - Кхм, - он отвел взгляд, внезапно заинтересовавшись картиной на стене, изображавшей простенький пейзаж с пасущимися на лугу единорогами. – Тебя там Гарри пригласить хочет. - А чего сам не пришел? – наконец-то прикрылась Туна, накинув на плечи мантию. - Каркаров посторонних на корабль не пускает, - криво усмехнулся Виктор, поворачиваясь к подруге. – Так что если ты заинтересована, то пошли. А если нет – ну, значит нет. Пацан там сейчас окоченеет. - Минуту, - резко выдохнула она и захлопнула дверь перед самым его носом, едва не стукнув створкой по лбу. Виктор довольно потер ладони – все складывалось неплохо. Туна была девушкой серьезной, так что ничего предосудительного сделать не сделает. Он слабо представлял, чем ей так приглянулся Гарри, ну да чужая душа – потемки. А женская душа – глухой лес в безлунную ночь. Может, ей просто нравятся зеленоглазые худощавые брюнеты? Наконец, дверь вновь распахнулась, являя Туну во всем ее великолепии: белоснежная шуба до пят, такая же шапка, на руках – теплые перчатки, а на ногах – аккуратные сапожки. Ощущение, что она сошла с картины Маковского, если бы тому вздумалось добавить немного восточного колорита на свои холсты. - Пошли, - нетерпеливо произнесла Туна и, обойдя Виктора, поспешила по коридору к выходу на палубу. Там он ее и догнал, когда та чуть замедлила шаг – все верно, нельзя показывать собственной заинтересованности. Внизу, у опущенного трапа, переминался с ноги на ногу Гарри. Увидев Туну, он замер, да и сами Виктор не мог не признать, что в лунном свете она выглядела неотразимо. Наблюдавший за всем этим профессор Адельберг только головой покачал. - Ты хотел меня видеть, Гарри? – мягким, обволакивающим голосом спросила Туна. - Я… - Гарри бросил умоляющий взгляд на Виктора, стоявшего за спиной у девушки, тот ободряюще кивнул. – Я хотел спросить, не сможешь… можешь… - облизнув губы, он твердо взглянул ей в глаза. – Не хочешь ли ты сходить со мной на бал? - Я? – она наклонила голову на бок, будто бы призадумалась – Виктор, скрестив руки на груди, ждал, чем все закончится. – С удовольствием. - Спасибо! – радостно воскликнул Гарри, широко-широко улыбаясь. - Еще встретимся, Гарри, - Туна развернулась и озорно улыбнувшись Виктору, поднялась, покачивая бедрами, обратно на борт корабля. - Пошли обратно, - положив руку на плечо Гарри, сказал Виктор, но тот, кажется, вообще не понял, что ему только что сказали. – Танцевать хоть умеешь? - Нет, - горестно вздохнул Гарри. - Научим, - от тона, которым произнес это Виктор, парня аж передернуло. *** Рождественское утро было прекрасным. Выйдя на палубу, Виктор с наслаждением вдохнул морозный воздух, глядя на раскинувшееся белое поле вокруг – все укутал выпавший за ночь снег. С рей свисали длинные, угрожающего вида сосульки, канаты и тросы задеревенели от сковавшего их льда, блестя в свете утреннего солнца. На берег озера выбросило несколько длинных и широких льдин, на одной из которых кто-то соорудил небольшого снеговика – с метлой, красной морковкой вместо носа и глазами-пуговицами. Поддерживая местную традицию (все же они были в Хогвартсе), он еще в кают-кампании обменялся с товарищами подарками – ничего особо не значащими безделушками вроде зачарованных блокнотов, чашек и писчих наборов. Как-то повелось, что у них в большем почете был Новый год и День взятия Бастилии. И если с первым все было понятно, то почему Дурмстранг упорно праздновал Национальный праздник, как его называли во Франции, никто объяснить не мог. Даже Алекс, ненавидящий все связанное с французами, вместе со всеми пел «Марсельезу» и пил коньяк. Однако, помучиться с подарками Виктору все же пришлось. Сложнее всего было выбрать, что подарить Доре. Украшения она не носила, да и рановато, на его взгляд, было разбрасываться браслетами да кольцами. Книги? Подарок, конечно, хороший, но тоже немного не то. Примерно представляя ее интересы, Виктор заказал в одном из музыкальных магазинов несколько редких пластинок «Rolling Stones», «The Doors», «The Animals», «Led Zeppelin» и «Black Sabbath», добавив ко всему и проигрыватель – на всякий случай. Последний зачаровала для него Туна – теперь им, при желании, можно было из пушки стрелять и ничего бы не случилось, а громкость могла посоперничать со стадионными колонками. Гермионе он отправил пару редких книг по заклинаниям, полагая, что та будет им рада. Тем более, что тома представляли вполне себе букинистическую ценность: хочешь – читай, хочешь – на полку ставь. Не то чтобы в них содержались какие-то откровения, но для столь способной ученицы они могли оказаться хорошим подспорьем. И, что важнее всего, никакой темной магии в них не описывалось – исключительно полезные чары. Он хорошо запомнил ее реакцию на «Конфринго». Проще всего было с Гарри. Его «Молния» не выдержала столкновения с пламенем дракона и погибла почетной смертью в огне, как положено настоящему ярлу. Поэтому Виктор списался со своими товарищами по сборной, те купили «Молнию» в особом, профессиональном исполнении (а не относительно массовый вариант) и, вместе с дарственными надписями на плакате, выпущенном по случаю чемпионства, переслали ему. Он же отправил ее Гарри, добавив и свой автограф. Такой же плакат отправился и Рону - мелочь, а должно быть приятно. День до праздничного вечера Виктор приводил в порядок свои и товарищей парадные одеяния. Бытовые заклинания он знал неплохо, из-за чего к нему выстроилась целая очередь, прося помочь подгладить, подшить, подчистить мантии, рубашки и сюртуки. Ему это было не в тягость, хотя и приходилось работать осторожно – все вещи были так или иначе зачарованы и одно неловкое движение могло отправить одежду на помойку. Петр, вручая свой наряд, беззлобно обозвал его Золушкой, за что получил парализующим в лоб и до момента, когда пора было идти в замок, изображал манекен, на который складировались вещи. Не забыл Виктор и про себя. Яркие цвета, столь любимые волшебниками, ему не очень нравились. Конечно, с возрастом все могло измениться и лет через сто он превратится в Дамблдора, щеголяющего в разноцветных мантиях, но до этого еще нужно было дожить. Хорошо, что Дора сообщила ему цвета своего костюма – иначе пришлось бы спешно искать замену своему – хоть какая-то гармония должна была существовать. Черный, расшитый серебром, дублет с серебряными вставками на плечах, напоминающие эполеты был перетянут от правого плеча узкой алой перевязью, отдаленно похожей на орденскую ленту. Брюки были заправлены в высокие кожаные сапоги, чуть поскрипывающие при каждом шаге. На плечи он набросил плащ – тяжелый, тоже черный, подбитый соболем. Теплые варежки сменили перчатки. Не школьные цвета – ну так и никто этого не требовал. Туна, не изменяя себе, вновь облачилась в одеяния царицы из русских сказок – Виктор-то ожидал чего-то более восточного, но, когда спросил ее об этом, на него посмотрели, как на идиота. И объяснили, что если «англичашки» хотят увидеть север, то пускай смотрят. В этот момент Виктор подумал, что кто-то из ее предков точно был из Ирландии. В целом никаких неожиданностей не было и эпатировать консервативную британскую публику никто не собирался. Когда они вошли в холл, Виктор сразу отделился от остальной группы и отправился искать Дору. Та стояла в уголке и о чем-то болтала с Шеклботом, который изредка кивал, но больше глядел по сторонам. Он-то и заметил его приближение, после чего, улыбнувшись, отошел в сторонку. - Прекрасно выглядишь, моя госпожа, - произнес Виктор, склоняя голову и протягивая ей руку. Душой он не кривил – выглядела та действительно прекрасно. Темно-серый, почти черный, пиджак с белой блузой, две верхние пуговицы на которой были по-хулигански расстегнуты. Слегка асимметричная черная юбка с очень смелым разрезом на бедре, в котором, если приглядеться, можно было заметить широкую подвязку – отчего-то в голову сразу пришла ассоциация с дурацкими свадебными конкурсами. Тряхнув неизменно-розовыми волосами, Дора приняла руку и широко улыбнулась, подыгрывая: - Ты тоже, мой господин. - Чемпионы! Прошу вас подойти ко мне со своими парами! – раздался голос профессора Макгонагалл. Она объяснила, что им предстоит заходить в зал последними, чинно, представляя свои школы. Пару Флер составил Петр – довольно улыбаясь, он, однако, не выглядел слишком очарованным своей партнершей. Оно и понятно – ментальное воздействие, даже такое жесткое и грубое, как у вейл, не могло пробить блок его окклюменции. Седрик был с Чжоу, образуя довольно приятную взгляду пару – сложно было не заметить украдкой бросаемые ими друг на друга влюбленные взгляды. Гарри с Туной были, наверно, наиболее дисгармоничны – слишком уж была турчанка красива, на ее фоне национальный герой Британии был вовсе незаметен, однако печальным не выглядел. - Несчастный Шармбатон в одиночестве, - тихонько прошептала Дора, хихикнув – Виктор ухмыльнулся в ответ. Он стоически игнорировал взгляды поклонниц, проходивших мимо и бросавших полные злобы взгляды на Тонкс. Той же было все равно, она, крепко держа его за руку, широко улыбалась. Гермиона, совершенно преобразившаяся и отбросившая прежний образ заучки, шла под руку с Фаусто - тот что-то шептал ей на ухо, отчего девушка мило краснела. Рон, хмурый и сердитый, вел за собой Падму – та не выглядела особенно радостной. А Алексу компанию составила Дафна, глядевшая на остальных с видом королевы. Наконец, пришло время идти чемпионам. Стены зала были покрыты инеем, вместо длинных обеденных столов расположились небольшие, на пять-шесть персон, столики – несколько десятков. Всюду висели рождественские аляповатые венки вперемешку с омелой – Дора, заметив один из цветков, многозначительно улыбнулась. Судейский стол, расположенный у дальней стены, был накрыт алой атласной скатертью. За ним были все те же лица, разве что Крауча сменил рыжеволосый парень. Виктор с минуту пытался вспомнить, как его зовут – то ли Билл, то ли Перси. Макгонагалл подвела их к столу. - Добрый вечер, - поздоровался Виктор с директорами и судьями. - Добрый, - ответил Дамблдор – сегодня, вероятно, в честь праздника, обрядившийся в ало-золотую мантию. – Надеюсь, вам все понравится. Мисс Тонкс, - он чуть поклонился. - Директор, - ответила Дора, усаживаясь на кресло, которое отодвинул ей Виктор. – Приятно оказаться здесь не по работе, для разнообразия, - неудачно двинув локтем, она сбила со стола кубок, который в последний момент подхватил Каркаров. – Ой! Блюда были пусты, а рядом с каждым местом лежала небольшая карточка. Виктор взял такую в руки – на ней был написан список блюд. Есть особо не хотелось, но исключительно ради приличия он заказал, если так можно выразиться, салат из морепродуктов. Вместо вина предлагалось пить вишневый сок, но заметив, как Петр ему подмигивает и похлопывает себя по груди, на счет алкоголя уже не беспокоился. Тем временем завязалась неспешная беседа. Туна развлекала Гарри, хотя, по логике, должно было быть наоборот, обучая его некоторым турецким выражениям. Особенно часто звучали слова «sikmek» и «yarrak» – Виктору большого труда стоило сохранить невозмутимое выражение лица. Флер обсуждала с Петром убранство замка. - У нас все по-дгугому! – раскрасневшись – похоже, ее галантный кавалер таки подлил ей в бокал немного коньяка – вещала она, перемежая английский с французским. - У нас во двогце Тгапезную укгашают ледяные скульптугы. Они не тают и пегеливаются всеми цветами адуги. А какая у нас еда! А хог лесных нимф! Мы едим, а они поют. - У нас не поют, - отвечал Петр, с аппетитом поедая ризотто. – Марши играем. Ну, знаешь, Радецкого или «Мы идем вперед, вперед». А еда разная – то немецкая, то русская, то болгарская. - Ну да, у вас же военная школа, - чуть вздернула носик Флер. - Что, действительно марши? – наклонилась к Виктору Дора. - На праздники бывает, - не стал врать тот. – Но не за обедом. Помню, разок мы заколдовали несколько дудок и барабанов и заставили их исполнять «Ceddin Deden» с утра до вечера. - Так вот кто это был! – возмущенно воскликнул Каркаров, но на лице его была улыбка, пусть и не доходящая до глаз. Потихоньку ужин подходил к концу. Дамблдор поднялся со своего места – все поспешили последовать его примеру. Отодвинув столы к стенам взмахом палочки, он вторым движением создал небольшую сцену. На нее начали подниматься музыканты. «Ведуньи», объяснила ему Дора, глаза ее блестели в предвкушении. Однако Виктор замечал, что несмотря на расслабленность, взгляд девушки изредка становился цепким и жестким – аврором она не переставала быть ни на минуту. Странно, но открывать бал никому не пришлось. Просто те, кто пожелал потанцевать под немного печальный вальс, вышли в центр. Устроив руку на талии Доры, а второй сжав ее ладонь, Виктор уверенно повел в танце. Расстояние между ними было намного ближе дозволенного по этикету, но ему было глубоко на это плевать. Рядом кружились Седрик и Чжоу, Флер и Петр, Гарри и Туна. Причем в последнем случае вела именно Туна, уверенно и четко, не допуская у партнера мысли отвлечься на что-то. - Люблю эту группу, - сказала Дора, когда медленная музыка сменилась более быстрой, где главный ритм задавали барабаны и гитары. – Я забыла тебя поблагодарить за подарок. Мама с папой уже оценили – стекла пришлось чинить. - Рад, что тебе понравилось, - со смешком ответил Виктор. - А я тебе ничего не подарила, - насупилась она, печально вздыхая. – Как-то закрутилась и… - Да ничего, главный подарок ты мне уже сделала. - Это какой? - Пошла со мной на бал. В ответ Дора взяла его руку, покоящуюся у нее на талии, и подвинула ее чуть ниже – ткань юбки была тонкой-тонкой и более ничего под ней не чувствовалось, лишь горячая кожа грела ладонь. Виктор облизнул пересохшие губы – намек был более чем прозрачным. Прищурившись, он наклонился и поцеловал ее, она с воодушевлением ответила. За этим делом они пропустили еще один танец. - Ты кстати знаешь, - Дора, слегка запыхавшись, тряхнула волосами. – Что, согласно этикету, танцевать больше двух танцев с одним партнером не рекомендуется? - У тебя есть на примере другие партнеры? – с легкой иронией в голосе спросил Виктор, быстро оглядывая зал. - Откуда бы, - расслабленно рассмеялась она, запрокидывая голову. – Но у тебя могут быть, - кивок указал на несколько девушек, которые вроде бы и танцевали, но глядели больше на него. - Не интересно, - фыркнул он, беря Дору за руку и отводя в сторонку, к стене. – Мне нужна ты. - Какие интересные речи ты ведешь, - с хитринкой в глазах улыбнулась она. - Я сам довольно интересный человек. - О да. Мимо прошел Петр, за его руку держалась Флер – судя по красным, но довольным лицам, у них все было неплохо. Остановившись, он огляделся по сторонам, быстро сунул руку за пазуху и перебросил ему флягу. Подмигнув, Петр повел свою даму дальше, наклонившись к ее уху – алеющие щеки сообщали, он освоил искусство куртуазных комплиментов. Фляжка была пуста где-то на треть. - Погуляем? – предложил Виктор, незаметно убирая запретный предмет – всех строго предупредили, что никакого алкоголя, кроме сливочного пива, не разрешается проносить. - Хм… А погуляем! Они вышли из зала в холл. Парадные двери были распахнуты настежь, а снаружи был разбит сад. Благодаря магии холод не проникал сюда и между невысоких кустов ходили парочки, уставшие от танцев и желавшие теснее познакомиться со своими партнерами. Виктор покачал головой – выискивать какое-то укромное место ему не хотелось. Повстречали Каркарова, быстрым шагом выходившим из садика – вид его был мрачнее тучи. - Директор, - позвал Виктор. – Я вернусь поздно. - Хорошо, - мотнув головой, ответил тот – видать, мыслями он был где-то далеко-далеко. - Ну вот, индульгенция получена, - пояснил он Доре, которая вопросительно смотрела на него. – Можно с чистой совестью праздновать до утра. - До утра… - с мечтательной ноткой произнесла она, алый язычок мелькнул меж губ и сердце Виктора пропустило удар. – Тогда пойдем за мной. Знаю я одно место, где нам никто не помешает… Праздновать. Крепко вцепившись в его руку, она чуть ли не потащила его за собой, по лестницам и коридорам пустого в этот час замка. Никто по дороге им не встретился – младшие курсы сидели по своим гостиным, старшие – танцевали, пили и ели, а преподаватели следили за всем этим вертепом. Поднялись на седьмой этаж – пустой коридор с несколькими факелами был довольно мрачен, а из узких, давно немытых окон, с трудом пробивался лунный свет. Дора, оглядевшись по сторонам, прикрыла глаза и начала ходить взад-вперед стены, размахивая при этом руками. Виктор смотрел на нее, пытаясь понять, чего она желает добиться – в голове мелькнула и тут же исчезла мысль, казавшаяся важной. И каково же было его удивление, когда вдруг из стены проступила дверь – обитая железом, с большим кольцом посередине в виде змеи, кусающей свой хвост. Дора решительно потянула за кольцо и дверь с легким скрипом отворилась. - Идем, - обернувшись, позвала она. Внутри царил приятный полумрак – комната была совсем небольшой, похожая на гостиную в не очень богатом доме. Жарко пылало пламя в камине – длинные тени от решетки скользили по пушистому ковру. У стены стоял широкий, мягкий диван с несколькими подушками, сложенными пирамидкой. Рядом расположился низкий журнальный столик на гнутых ножках. Едва Виктор перешагнул порог, как дверь за спиной закрылась. Дора, потянувшись, сбросила туфли и, оставшись босиком, села на диван. - Садись, - позвала она, закидывая руки за голову – при этом, как по волшебству, расстегнулась еще одна пуговичка на блузке. Виктор отстегнул плащ и бросил его на спинку дивана, достал фляжку и со стуком поставил на столик. Сев рядом с Дорой, он расстегнул тугой ворот и блаженно выдохнул. Та, игриво улыбнувшись, закинула ноги ему на колени, опустив голову на подлокотник. - Устала? – с ноткой сочувствия спросил Виктор, мягко поглаживая ее по колену. - Не так чтобы очень, - прикрыв глаза, ответила она. – Не очень люблю праздники. - А почему? - В праздники зачастую у меня много работы. Ну, ты понимаешь, - в протянутую к столику ладонь прыгнула фляжка. – «Постоянная бдительность!», - явно процитировала она кого-то. - Да, знакомо, - согласился он, медленно двигая ладонью вверх, к бедру. – Отец с нами вообще праздники не встречал до последнего момента. - Такова наша служба, - мурлыкнула Дора, делая небольшой глоток и передавая сосуд ему. – Хороший коньяк. Это же коньяк? - Точно, - отпив немного, подтвердил Виктор. – «Мартель», кажется. - Приличный? - Петр другой не держит. Наступившую тишину разгонял только треск камина. Было очень уютно. Тепло – и от огня, и от коньяка – растекалось по телу, придавая сил. Дора слегка согнула ноги, вынуждая подвинуться к ней еще ближе. Сейчас, в свете живого пламени, она была невероятно прекрасна. Выгнув спину, как кошка, она медленно потянулась и одним движением скользнула к нему на колени, вернув убранную было ладонь обратно на свое бедро. Виктор свободной рукой прижал ее к себе и с жадностью впился ей в губы – терпкий вкус тридцатилетнего коньяка смешался с земляникой. - Знаешь… Здесь немного жарко, не находишь? – разорвав на миг поцелуй, прошептал он. - Ну ты так тепло оделся, - также тихо ответила она и провела ладонью по его груди, расстегивая крючки дублета. – Будто сейчас зима какая-то. - Действительно, как я так сглупил? – снятый одним ловким движением дублет полетел куда-то за диван, как и форменный пиджак Доры. Девичья рука ловко скользнула за ткань рубашки, горячие пальцы коснулись его кожи, вызывая легкую дрожь. Его ладонь продолжала гулять по ее бедру, изредка поднимаясь выше, отчего Дора довольно жмурилась, закусив губу. Пуговички на ее блузке начали расстегиваться сами по себе, обнажая небольшую, упругую грудь с розовыми сосками. Проведя пальцами по ее спине, он смял ткань одним движением и потянул вверх, избавляясь от лишней сейчас одежды. Дора в это время резкими движениями сдирала с него рубаху – пуговицы, не выдержав такого надругательства, разлетелись в разные стороны. - Потом починю, - шепнула она, пока он, не без помощи магии, стягивал сапоги. – Как и это, - юбка расползлась по швам, брюки тоже не избежали этой участи. - Ты меня с ума сводишь, знаешь? – прорычал Виктор, чувствуя, как ее ладонь опускается на низ живота. - Не безумствуют только кретины , - покачала она головой и резко вздохнула, когда его губы начали скользить вниз по шее, к ключицам, к груди. – Хочу тебя, - и он повиновался. Много позже Виктор смотрел в потолок, рассеяно гладя удобно устроившуюся на нем Дору по спине. Сколько времени прошло он не знал и знать не хотел. Слегка клонило в сон. На лице девушки была довольная улыбка кошки, уполовинившую крынку сметаны. Потершись щекой о его грудь, она приподнялась и посмотрела ему в глаза – он прочел во взгляде легкую тревогу. - Эм… - неуверенно произнесла она. – И что дальше? - Дальше? В смысле? - Ну… - окончательно смутилась Дора, в глазах мелькнула печаль. – С нами. Только сейчас до Виктора дошло, что, несмотря на образ эдакой «озорной бунтарки», она была отчаянно неопытна в деле отношений. Родственная душа, как бы забавно это не звучало. И пожелай он того, то все, что произошло можно было с легкостью отыграть назад, сославшись… Да на что угодно. Как говорится: «постель – не повод для знакомства». И это даже могло сработать – с понятными последствиями. Правда, пришлось бы потом все зеркала убирать подальше, потому что смотреть на себя и не плевать в отражение он бы не смог. - С нами все будет хорошо, - решительный ответ вызвал у Доры улыбку, но тоска из глаз никуда не исчезла. - Но как долго? - Столько, сколько ты будешь согласна меня терпеть, - хмыкнул Виктор, получив в ответ легкий тычок в плечо. – Учеба моя, считай, закончена. - Хороша я – соблазнил меня школьник, - засмеялась она и заерзала, устраиваясь поудобнее. - Ой, кто кого соблазнил – надо разобраться еще. - И все же… - посерьезнела она. - Послушай, - вздохнул Виктор, все игривое настроение пропало. – Я вполне серьезно настроен. Если и ты тоже… - он боялся произнести простое слово «любовь», опасаясь, что это будет звучать слишком не к месту. - Закончится Турнир, ты вернешься в Болгарию… - печаль в ее голосе была неподдельной. - Ненадолго – возможно. Но я вернусь к тебе, обещаю, - крепкие объятья подтвердили сказанное. - Я тебе верю, - Дора оперлась подбородком на его грудь. – Черт, почему у нас нет курсов риторики? Слов подобрать не получается. - Ты и так хорошо справляешься. Кстати, - оживился он. – Может, со мной съездишь? Отпуска же у вас должны быть. Море, солнце, фрукты – тебе понравится. - Соблазнительно, - прищурилась она, облизнувшись. – Я не против. - Отлично. Полежим еще? Тебе удобно? - Более чем, - поцеловав его в шею, Дора закрыла глаза. – Спать хочу. - Лека нощ, - шепнул Виктор, улыбаясь – пусть она, почти наверняка, не поняла ни слова, ему стало легче дышать от этого признания. Погладив ее по волосам, он притянул свой плащ, укрывая их обоих.