Болгарский лев

Неделя до Нового года выдалась относительно спокойной. Виктор решил устроить себе каникулы и бродил по Хогвартсу и Хогсмиду, изучая местные «достопримечательности». Заодно выбирал подарки для друзей и родителей. Дора торчала в Аврорате — как оказалось, один отгул стоил чуть ли не месяца дополнительных смен. Жаль, что чемпионам запретили покидать территорию школы — он бы с большим удовольствием погулял по Лондону, чем торчал здесь. Зато, взвесив все «за» и «против», ему удалось провернуть хитроумнейшую интригу, «слив» Гарри информацию о том, как решить загадку с яйцом, через Туну. Последняя стала куда чаще отлучаться с корабля и проводить время со своим кавалером. Равно как и Петр — но тот вообще появлялся на «Орле» лишь под утро, усталый и довольный, как слон, отмахиваясь ото всех вопросов друзей. Виктору почему-то казалось, что они с Флер далеко не прогулками там заняты, но лезть в чужие отношения не стал. Виктор, в те часы, когда не шатался по окрестностям, продолжал «внеклассные чтения» с Гермионой. Девушка впитывала знания как губка, пускай с практикой у нее было не так хорошо, как с теорией. Ну и опасение всего, что связанно с «темными искусствами», даже если очередное заклинание было относительно безобидным, немного тормозило процесс обучения. Из хорошего — она стала ему доверять. Может, не полностью, но в достаточной степени, чтобы начать задавать провокационные вопросы. На тему магии, разумеется. — Слушай, — сидя на парте и болтая ногами, начала Гермиона, когда они вновь засели в каком-то заброшенном классе. — Я вот все хотела узнать — как у вас относятся к Темным искусствам? — Задумала сдать меня Дамблдору, чтобы Гарри стал чемпионом? — с преувеличенной серьезностью спросил Виктор. — Нет! Что ты! — она аж подскочила от возмущения. — Просто… — Расслабься, шучу я, — махнул он рукой. — Как у нас относятся к Темным искусствам… С опасением. — С опасением? — Ну ты же знаешь определение понятия «темные искусства»? — Гермиона напряженно кивнула. — «Се заклятья, что во вред живому существу направлены» — такую забавную строчку я читал в одном учебнике. И, что интересно, это полностью отражает положение дел. — Я знакома с определением, — повторила она, хмурясь. — Ты объясни, что значит «с опасением»? — Это значит, что, изучая эту сторону магии, мы стараемся соблюдать меры предосторожности. Скажу больше — даже основы нам давали курсе на шестом, когда мозги начинали самую малость работать. — То есть ты… — Э, нет, — Виктор погрозил ей пальцем, однако настроение у него было приподнятое. — Никто не должен свидетельствовать против себя. — Да я не об этом, ты меня не слушаешь совсем, — всплеснула руками Гермиона и обиженно засопела. — Просто я слышала от некоторых учеников, что разделение магии на «темную» и «светлую» глупость. Мол, магия едина и все в таком духе. — Ну, начнем с того, что «светлой» магии не существует в принципе. Ну, если мы не про DnD говорим, конечно, — добавил он, улыбнувшись. — Вообще, по-хорошему, из уравнения все выкидывают «черную» магию. Вот она существует и, к сожалению, довольно неплохо себя чувствует. — «Черная магия»? — переспросила она, вскидывая брови. — Я думала, это сказки. — Если просто темные искусства могут, в теории, использоваться любым магом — даже с высокими моральными принципами — то для того, чтобы практиковать «черную» магию надо быть… — Виктор запрокинул голову, пытаясь подобрать нужные слова. — Нужно иметь определенный склад ума и характера. Возьмем, к примеру, условное Смертельное проклятье. Не скажу точно, но, кажется, «непростительным» его назвали где-то в тридцатых-сороковых годах. До этого его использование никоим образом по закону не преследовалось, пусть и смотрели косо. Но проблема в другом — Смертельное проклятье под силу любому волшебнику, достаточно знать нужные слова, движение палочки и находиться в нужном психоэмоциональном состоянии. Впрочем, Смертельное проклятье находится как раз на границе между «темной» и «черной» магией — желание смерти врага вызвать достаточно сложно. — Ага, хорошо, — кивнула Гермиона — ее не смутила долгая речь Виктора. — А что с «черной» магией? — Для начала, она, как правило, завязана на жертве. Если ты собой жертвуешь — то это ничего, это не всегда «черная» магия. А вот если для сотворения заклинания, или создания зелья, или сотворения артефакта требуется забрать чужую жизнь — можно с уверенностью говорить, что перед тобой именно черномагические практики. Есть такой артефакт — «Рука Славы». Их создали всего несколько штук и сейчас секрет утерян, но дело в другом — для создания такого артефакта требовалась человеческая жертва. — Гадость какая… — поежилась Гермиона, опустив взгляд. — Самое плохое, что «черная» магия извращает самого человека. Он начинает видеть в других только средство для получения силы — вот что страшно, — Виктор медленно зашагал взад-вперед, низко опустив голову. — Жизни и души людей становятся для тебя незначительными. Ты просто перестаешь их воспринимать как равных. И тебе всегда хочется большего — больше силы, больше власти, больше, больше. Больше… — Ты так это говоришь… — Я читал дневники, исторические документы, протоколы допросов, — невозмутимо пожал плечами он. — Некоторые маги даже когда их уже волокли на костер смеялись, не веря, что «низшие существа» способны причинить им вред. — Есть в этом что-то ницшеанское… — Гермиона обняла себя за плечи. — Ну, его идея была немного не об этом, — по-новому взглянув на нее — знать про Ницше в таком возрасте! — ответил Виктор. — Я бы назвал это моральным нигилизмом применительно к магии. Хм, надо бы узнать, пытался ли кто-то сформулировать «магический нигилизм»? — Хочешь стать философом? — впервые за долгое время улыбнулась Гермиона. — Да какой из меня философ, — отмахнулся он, улыбаясь в ответ. — Просто интересно. И немного страшно. — Страшно? Почему? — Да потому, что если кто-то решит продвигать такого рода философию, то всему магическому миру поплохеет. А если ее еще смешать с тем же ницшеанством или, прости меня Бог, с анархизмом… И лозунг потупее придумать, вроде: «ничто не истина — все дозволено!», — театральный взмах руками усилил драматический эффект. — Так что замнем тему. — Хорошо, — не стала спорить Гермиона, о чем-то крепко задумавшись. Думы у Виктора тоже были далеко не радужные. На самом деле, его удивляло, что никто из темных — в общепринятом смысле — магов не попытался именно так проповедовать свое учение. Правда, скорее всего, любая организация такого рода выродилась бы в деструктивную секту, которую быстро придавили, но все же… Хотя, Виктор до сих пор рассуждал с позиции простого человека, забывая, что мир людей и мир магов отличается. Магов мало. Очень мало. К добру или худу — не так важно. Важно то, что если у людей вылезает какая-нибудь «Аум синрикё», то её, относительно быстро, государства прижимают к ногтю. Вот только у магов государства нет как такового. Есть, по сути своей, общины. Общины английских, французских, болгарских, русских и других магов, живущих рядом с людьми. Да, маги скопировали некоторые элементы у человеческих государств: министерства, департаменты, полицию, но по сути ничего не изменилось. Потому в таком обществе организовать секту и назначить себя каким-нибудь «пророком магической истины» ничего не стоило. Главное — красиво говорить и обладать достаточными знаниями в области магии. Уметь больше простого обывателя, уровень которого — «люмос» да «инсендио». Радовало, если так можно выразиться, то, что черные маги были жуткими эгоистами. Кооперация даже для достижения какой-то великой цели была для них невозможна. Были исключения — тот же шабаш на горе Ботев — но подобное случалось крайне редко. Да и не знал Виктор подробностей, вполне возможно, что призывом занялись самоуверенные глупцы, на деле не имеющих никаких знаний. В конце концов, его отец разогнал их в одиночку, а, как бы он своего отца не любил, назвать великим магом того было сложно. Поневоле мысли свернули в сторону Волдеморта. Честно говоря, ни по прочтении книг, ни сейчас, ознакомившись с нарративными источниками, Виктор не мог понять, чего именно тот добивался. Вернее, чего добивалась его организация. С самим Темным Лордом все было ясно — он хотел бессмертия и для этого пошел одним из самых простых путей. Но зачем было лезть в политику, вести чистокровную пропаганду и заниматься такими вещами, которые нисколько не приближали его к цели? Тем более, что первый крестраж он создал задолго до того, как уютный кружок друзей-слизеринцев выродился в террористическую организацию. Организацию без какой-либо вменяемой идеи и цели. Потому что «убить всех грязнокровок» это не цель, а хмельная бредятина. У Виктора создавалось ощущение, что, из-за повреждения рассудка после создания крестражей, Волдеморт просто вспомнил рассуждения в теплой слизеринской гостиной и решил претворить кухонные разговоры в жизнь. Это вполне укладывалось в парадигму действий психа. — О чем задумался? — вырвал его из размышлений голос Гермионы. — Да так… — поморщился Виктор, не особо желая продолжать вести невеселые разговоры. — О всяком. — Может, позанимаемся? — слегка неуверенно попросила она. — Раз уж пришли. Просто ужин скоро. — Действительно, что-то мы с тобой больше теорией увлеклись, — он растянул губы в улыбке, но довольно безрадостной. — С «протего» разобралась? — Да, — кивнула Гермиона и взмахнула палочкой — ее окружил едва заметный серебристый барьер. — Получилось даже невербально. — Умница, — похвалил Виктор, склонив голову на бок и внимательно глядя на пленку барьера — могло быть сделано лучше, но отчего-то критиковать девушку не хотелось. — Тогда расширим и углубим познания. Протего Максима. Из поднятой вверх палочки рванулся поток серебристого света, плавно перетекающий в крепкий барьер, накрывший всю комнату, кроме углов — Виктор контролировал размер щита, чтобы он не вышел за пределы помещения. Гермиона с восхищением смотрела на результат сотворенного заклинания. В отличие от обычного, усиленная версия чар была видна невооруженным взглядом, изредка по поверхности щита пробегали электрические разряды. — Особенность этого щита в том, что его можно колдовать совместно с кем-то, — объяснил Виктор, развеивая заклинание. — Если надо закрыть большую площадь, например. Но, опять же, все барьеры в голове — это мы определили, что нужна иная вербальная формула. Это мы решили, что нужна помощь, если ты захочешь защитить, к примеру, свой дом или даже этот замок, — он развел руки в стороны. — На самом деле все упирается во время. — То есть… — глаза Гермионы расширились, палочка в ее руках задрожала. — Да, дай мне полчаса — и я закрою Хогвартс этим щитом. Дай мне час — я закрою щитом Хогсмид. Только вот больше ничего в это время я делать не смогу, — со вздохом признался он, подходя к парте и садясь на нее. — Теперь ты. Можно вслух. Как обычно, с первого раза у нее ничего не получилось. Выходил обычный щит, закрывавший ее. Но Гермиона не думала сдаваться, раз за разом произнося вслух заклинание и делая взмахи палочкой. Наверно, будь здесь сейчас Туна, она бы вдоволь посмеялась над ней, как смеялась над самим Виктором, когда тот, в свою очередь, изучал эти чары. Но то Туна — для нее, казалось, никаких границ в магии не существовало. И если бы не легкий гедонизм и полное неприятие любых темномагических практик (за что получила лишь «хорошо» по Боевой магии), то ждать миру лет через десять-двадцать нового Темного Лорда. Вернее, Леди — прекрасную и ужасную, как рассвет. Наконец, у Гермионы начало что-то получаться — щит пусть и мерцал, отвечая на неуверенность колдуньи, но был исполнен правильно. — Остальное — дело практики, — потер ладони Виктор, довольный успехами девушки. — Опять же — не занимайся этим в одиночку. Как, кстати, реагируют на твои успехи? — Профессор Флитвик сказал, что по его предмету сдавать экзамен в конце года мне не нужно, — показалось, или в ее голосе прозвучала печаль. — Ну так это хорошо, — не понял причины расстройства Виктор. — Но экзамены — это важная часть нашего обучения! — воскликнула Гермиона и щит исчез, осыпавшись искорками. — Ой… — Следи за эмоциями, — наставительно произнес Виктор, закинув ногу на ногу. — Если не зафиксировать чары, то они могут спасть, стоит лишь ослабить внимание. Поэтому-то их не особо любят всякие бесталанные волшебники. Но ты-то не из них. Он подмигнул ей, вновь вгоняя в краску. Ему нравились живые эмоции на лице девушки, которая была почти столь же ярка в их проявлениях, как и Дора. Было бы интересно их познакомить друг с другом, хотя… если все пойдет не по плану, то они так и так встретятся. Раздался звон колокола, возвещавший о начале ужина. — Ох! Мы опаздываем! — приманив свою сумку чарами, Гермиона поспешила к двери. — Пойдешь со мной? — Почему бы и нет? Они едва успели в Большой зал до того, как на блюдах — для разнообразия, серебряных — появилась еда. Интересно, что когда Виктор и Гермиона сели за гриффиндорский стол, Рон, хмурясь, отодвинулся чуть в сторону. На вопросительный взгляд, брошенный Гарри, тот лишь плечами пожал и покачал головой. — Как у тебя с Туной? — не выдержав молчания, спросил Виктор, глядя, как заблестели при упоминании этого имени глаза Гарри. — Хорошо, — широкая улыбка была ответом на все вопросы. — Гуляем, тренируемся… Ну и… — Можешь не продолжать, — очень хотелось подколоть его, но Виктор титаническим усилием сдержался. — Кстати, Рон, — позвал он, мрачно поглощающего тушеную капусту с сосисками, парня. — Передай своей маме поклон и благодарность — свитер совершенно замечательный. Да, он немало удивился, когда в один из дней к нему прилетел мелкий сычик, держащий в руках плотно упакованный в бумагу сверток. Внутри оказался темно-красный, с высоким горлом, свитер с буквой «V» на груди. Чем он был обязан такому вниманию, Виктор не знал, но подарок оценил — тем более, что тот был очень теплым. Рон в ответ буркнул что-то неопределенное, мельком бросив взгляд на Гермиону. — Ладно, — чувствуя себя немного лишним, Виктор поднялся из-за стола, успев перехватить только пару тарталеток с грибами. — До встречи. Гермиона, помни, что я тебе сказал, — постучав себе по виску, добавил он и вышел из зала. Покидал замок он через боковой выход — у парадного дежурили фанатки, которых, иногда, хотелось проклясть. Нет, особо они не мешали, но на нервы действовали, следуя стайкой за ним, куда бы он не направлялся. Вот и приходилось прятаться по коридорам да аудиториям, изредка прикрывая свои позорные побеги туманом да дымом. Хорошо еще друзья относились к этому с пониманием и не подшучивали — тогда уж точно хоть волком вой. Радовало, что на корабль никому, кроме учеников Дурмстранга, хода не было. — К тебе сова, — позевывая, махнул рукой себе за спину Петр, встречая Виктора на палубе. — Та самая, что филина Туны гоняет. Слушай, давай ее с собой возьмем? — Когда тебя Хатун проклянет, то ко мне даже не суйся, — покачал головой Виктор. — И вообще, ты ей за все русско-турецкие войны мстить собрался? — Ага, начиная с астраханского похода, — фыркнул тот, потягиваясь. — Все, я по делам, — и поспешил вниз по трапу, напевая «La Blanche Hermine». Письмо, разумеется, было от Доры. И содержание послания заставило, сначала, удивиться, а потом напрячься. Неровные строки выдавали волнение девушки, как и парочка клякс. Если в двух словах — то Виктора ждали в гости. И не абы кто, а Андромеда и Тед Тонксы. Нетрудно было догадаться, откуда они узнали, что их дочка с ним встречается — уже двадцать шестого числа совы принесли «Пророк», в котором на первой — на первой! — полосе была фотография, запечатлевшая их с Дорой поцелуй. Картинка была очень красивой и романтичной — две замершие в центре зала фигуры, не обращающие ни на кого внимания, и вальсирующие вокруг них пары. Хорошо еще, что в Болгарию британские газеты не шлют… Делать было нечего — пришлось идти к Каркарову. — Господин директор? — постучав в дверь каюты, позвал он и, дождавшись ответа, вошел внутрь. — Прошу у вас разрешения покинуть Хогвартс на один-два дня. — По причине? — выразительно выгнул кустистую бровь Каркаров, положив подбородок на переплетенные пальцы. — По личной причине, — глядя сквозь него, ответил Виктор. — Хм… Хорошо. Но не больше двух дней. Я утрясу этот вопрос с остальными директорами и этим рыжим недоноском, — радовало, что Перси Уизли раздражал не только Виктора. Отчего-то заместитель Крауча-старшего воспылал к нему непонятной любовью. Видать, пытался, по примеру начальника, выстроить дипломатические отношения. Но был, во-первых, никудышным дипломатом, и, во-вторых, слишком много говорил, не давая собеседнику и слова вставить. Но это можно было списать на общую неопытность, с которой тот обязательно справится. — Благодарю, господин директор, — склонил голову Виктор и вышел из каюты — нужно было сообщить Доре, что готов встретиться с ее близкими. *** Единственное место, откуда можно было переместиться в Лондон, был Хогсмид. Школу и прилегающие территории закрывал мощный антитрансгрессионный барьер — Виктор не был бы собой, если бы не попробовал его на прочность. Разумеется, ничего не вышло. Потому и пришлось брести, уже под вечер, по занесенной снегом дороге к деревеньке волшебников. Перед этим он выцыганил у Петра нераспечатанную бутылку коньяка — идти в гости к потенциальным родственникам с пустыми руками было бы верхом неприличия. Тот, подумав о чем-то, вручил ему пузатую бутыль Remy Martin и пожелал хорошо провести время. Виктора всю дорогу до Хогсмида мучил вопрос — откуда у его товарища такие запасы элитного алкоголя? Не иначе магия. Дора встретила его у развилки дорог, ведущих к самой деревне и к железнодорожной станции. Выглядела девушка так себе — потускневшие волосы, опущенные плечи и виноватый взгляд, который она бросила на него при встрече. Быстро поцеловав ее, он ободряюще улыбнулся. — Все хорошо? — Ну, все не так, как я планировала, — поправляя цветастый шарф, вздохнула та. — То есть, я хотела тебя познакомить с родителями, но… Попозже. — Не волнуйся на счет этого. Лучше скажи, к чему мне надо быть готовым, — Виктор добавил в голос легкую нотку страха, чем вызвал у Доры слабую улыбку. — Знала бы я сама… Будем действовать по обстоятельствам. Но жди плотного ужина и провокационных вопросов. — Ясно. Тогда давай отправляться? Ты же освоила парную трансгрессию? — подмигнул он, вспоминая их первую встречу. — Освоила. Держи меня за руку, — стянув варежку, она сжала его ладонь. Водоворот потянул его куда-то сквозь пространство. Миг, и вместо белоснежного поля они стояли перед небольшим двухэтажным домиком в георгианском стиле — краснокирпичные стены без всяких украшений; пять несимметрично расположенных окон на фасаде; на крыше — тусклая серая черепица, кое-где поросшая мхом; одинокий фонарь над дверным проемом с простенькой пилястрой. Под стенами домика рос невысокий вечнозеленый кустарник, сейчас укутанный снежным сугробом. А в центре небольшого дворика стоял чуть покосившийся снеговик — в потертом цилиндре, с шарфом и носом-морковкой. — Вот тут мы живем, — натянуто улыбнулась Дора, снимая вторую варежку и убирая ее в карман. — Скромно, но… — Очень милый дом, — заверил ее Виктор, прижимая на миг к себе. — Мне нравится. — Его папа сделал, когда женился на маме, — поднимаясь вверх по ступенькам к двери, объяснила она. — С помощью магии, конечно, но все по каким-то старинным чертежам. — Прекрасная работа. Ну что, заходим? — поправив чуть сбившуюся набок шапку, спросил он. — Заходим, — резко выдохнув, Дора стукнула кулаком в дверь, после чего толкнула ее и едва не споткнулась о порог — Виктор успел поймать ее, но и сам едва не упал. — Мам! Пап! Мы… пришли. — Я услышала, — в коридор вышла высокая, красивая женщина с гривой каштановых волос — Виктор поспешил снять шапку и отвесил глубокий поклон. — Добро пожаловать. Меня зовут Андромеда Тонкс. — Очень приятно, госпожа Тонкс. Виктор Крам, но можете звать меня просто Виктор, — поцеловав протянутую руку, представился он. — Да ладно, какая я госпожа, — отмахнулась она, но глаза ее заблестели от удовольствия. — Лучше миссис Тонкс. Тед! Иди сюда! Из боковой комнаты вышел невысокий, слегка полноватый светловолосый мужчина, с ясными светлыми глазами и доброй улыбкой на лице. Бросив быстрый взгляд на жену, он подошел к Виктору, протягивая руку: — Эдвард Тонкс, — представился он, в меру крепко сжимая ладонь. — Очень приятно. — Взаимно, госп… мистер Тонкс, — улыбнулся Виктор, краем глаза замечая, как Дора запуталась в мантии и теперь пытается расстегнуть непослушные крючки. — А это вам, — из кармана была извлечена бутылка и с поклоном вручена хозяину дома. — Кхм, — бросив взгляд на этикетку, мистер Тонкс удивленно покачал головой. — Спасибо. Ну, раздевайтесь и проходите. Вы голодны? — Не отказался бы перекусить, — ответил Виктор, помогая Доре разобраться с крючками. — И, прошу вас, можно на «ты». — Как скажешь, Виктор. Гостиная, куда отвел их мистер Тонкс, была небольшой, но очень уютной. Горел камин, на полке стояли большие старинные часы с десятком стрелок. В центре комнаты стоял накрытый круглый стол — белая скатерть сияла в свете люстры под потолком. Мистер Тонкс на минуту покинул их, после чего вернулся с четырьмя пузатыми бокалами. Миссис Тонкс, придирчиво оглядев стол, подняла крышку с блюда в центре и, притянув тарелки магией, ловко положила на них пудинг — пахло блюдо невероятно вкусно. — Вы сначала поешьте, а разговоры подождут, — сказала она, когда все расселись. На вкус пудинг был ничуть не хуже, чем на вид — Виктор, у которого с утра не было маковой росинки во рту, ел с большим удовольствием. А вот Дора напротив, ковырялась в тарелке с мрачным видом, стараясь не смотреть на родителей. Мистер Тонкс, тем временем, откупорил бутылку и налил по бокалам коньяк. — Значит, ты участник Турнира? — закинула пробный шар миссис Тонкс, делая небольшой глоток. — Да, — ответил Виктор, мягко вращая бокал. — Мне была оказана эта честь. — И как? Мы, конечно, читали «Пророк» и видели фотографии… Ты сильный маг. — Благодарю за комплимент. Стараюсь. — Особенно мне понравился тот кадр с огненным драконом, — мистер Тонкс с удовольствием смаковал коньяк, откинувшись на спинку стула. — Да, Виктор был невероятен, — улыбнулась Дора — впервые за весь вечер — и тут же покраснела под многозначительным взглядом матери. — И как же вы познакомились? — спросила миссис Тонкс — повинуясь движению ее палочки, грязная посуда гуськом потянулась в сторону кухни. — Хм, — задумался Виктор, чуть прикрыв глаза. — Это было довольно… Неожиданно, если так можно сказать. После Чемпионата Дора меня задержала для дачи показаний. — Вот как? И что же ты совершил такого? — с добродушной улыбкой спросил мистер Тонкс, подливая коньяк в бокалы. — Ну, оказал посильную помощь министерским работникам. — А с Нимфадорой… — вскинула бровь миссис Тонкс. — Не называй меня так, мама! — воскликнула Дора, хмурясь. — Угораздило же имя тебе выбрать… — Все-все, успокойся, — погладил ее по плечу мистер Тонкс, но глаза его искрились смехом. — До сих пор не может привыкнуть, — с притворной грустью пожаловался он Виктору. Тот с улыбкой кивнул, тоже не видя в таком имени ничего совсем уж странного. Легкий греческий флёр только придавал шарма — хотя, он был готов поспорить, что оно выбиралось не из-за этого. Вспомнился один знакомый отца, носившего гордое и звучное имя — Велипедастал. Виктору даже думать не хотелось, как бедняге доставалось в детстве. — Значит, можно сказать, что вы познакомились у нее на работе, — замяла тему миссис Тонкс, слегка хмурясь — скорее, из-за поведения дочери. — Это довольно… — Романтично? — подсказал ей мистер Тонкс, салютуя бокалом. — Будет что детям рассказать, м? — обратился он к Доре и подмигнул. — Папа! — волосы Доры покраснели, как и ее щеки — да и Виктор лишь усилием воли заставил себя не смущаться. — Тед, не пугай мальчика, — погрозила пальцем миссис Тонкс. — А чем ты планируешь заняться после окончания Турнира? Ты же еще учишься, верно? — Ну, де-юре да, но де-факто меня можно считать выпускником. Согласно регламенту, участников Турнира освобождают от финальных экзаменов, которые я, впрочем, уже сдал. Еще в сентябре. — Интересно. Я слышала, что Дурмстранг… необычная школа, — бросив быстрый взгляд на Дору, сказала миссис Тонкс. — Не такая, как Хогвартс. — Необычная, согласен, — кивнул Виктор, приготовившись к вопросам про «темную магию» — кажется, это было единственное, что было известно про Дурмстранг за пределами Континента. — Она была основана примерно полторы тысячи лет назад, используя базу еще римских и греческих магических учебных заведений. Так сказать, вобрала в себя все лучшее, что было уже придумано. Свой расцвет получила при основании Священной Римской Империи — тогда она стала главной школой Европы. Шармбатон появился, если мне не изменяет память, позднее… Ох, простите, — оборвал он сам себя. — Небольшая профессиональная деформация. Увлекаюсь историей. — Удивительно, — вскинула брови миссис Тонкс. — У нас история не особо популярна… — Из-за Бинса, — не сдержавшись, фыркнула Дора. — Этот призрак только про гоблинов и умеет лекции читать. — Я читал его труды, которые он написал при жизни, — задумчиво глядя на украшенное веселенькими занавесками окно, протянул Виктор. — Толковые, пусть и, в большей степени, описательные работы. Все же эпоха Просвещения слабо коснулась мира магов. — Хм? То есть? — не понял мистер Тонкс. — Понимаете, история, как наука, в том виде, в котором ее понимают простые люди, относительно молода. Нет, можно порассуждать на тему Геродота или Фукидида, споря — историки они или историографы — или вспомнить Августина, но это было давно и не взаправду, — подмигнул он Доре, которая с интересом слушала его. — Так вот, к чему я клоню. История магии застряла в Средневековье. В ее основе лежат летописи, методы — соответствующие. Даже Бэгшот в своем капитальном труде «История магии» недалеко ушла от средневековых хронистов. — Да, ее учебник довольно скучный, — согласилась миссис Тонкс, приманивая палочкой с кухни еще несколько тарелок — с десертом. — Получается, ты хочешь заниматься историей? Ну, как наукой. — Как вариант, — согласился Виктор — перед ним опустилась тарелка с открытым пирогом с земляникой, отчего он чуть мечтательно улыбнулся, вспоминая вкус губ Доры. — Спорт меня не привлекает, в нем я достиг своего максимума. — Чемпион мира, да? — улыбнулся мистер Тонкс. — Мы слышали по колдорадио трансляцию. Говорят, невероятное было зрелище. — Мы старались. Тяжелая работа дала результат, — развел руками Виктор. — Но все же профессиональный спорт мне не интересен. Может быть, пойду в преподаватели. Или в авроры. То-то отец обрадуется, — мрачно заключил он. — Твой отец аврор? — спросила миссис Тонкс. — Глава аврората Болгарии. — А мама твоя чем занимается? — Главный врач больницы святого Потита, — все это стало напоминать какой-то допрос. — В общем, о будущем тебе беспокоиться не стоит… — задумалась миссис Тонкс, так и не прикоснувшись еще к пирогу. — Это меня радует. — Мама… — жалобно пробормотала Дора, опуская взгляд. — Не обращай на нее внимание, — отмахнулась миссис Тонкс, ее цепкий взгляд был обращен к Виктору, который слегка занервничал. — Мне хочется знать твои намерения. Я хочу для своей дочери лучшего, надеюсь, ты это понимаешь. — Вполне, миссис Тонкс. — Так вот, — отпив еще немного коньяка и съев кусочек пирога, продолжила она — уже было понятно, кто именно был главой в этой семье. — Намерения. Планы. — Мама! Мы встречаемся едва ли полгода, а ты уже… — вспыхнула Дора, вилочка для пирога со звоном упала на пол. — Нимфадора, — жестко произнесла миссис Тонкс, напоминая, что происходит из славного и мрачного рода Блэков. — Я не желаю, чтобы ты стала игрушкой для знаменитости! — Виктор, давай-ка выйдем и воздухом подышим, — чувствуя надвигающуюся грозу, быстро произнес мистер Тонкс. Поспешно покинув гостиную, они направились через заднюю дверь во внутренний двор. Было довольно холодно, но согревающие чары быстро решили эту проблему. Виктор, вслед за мистером Тонксом, дошел до небольшой беседки, установленной в дальнем углу садика. Тот бросил на него извиняющийся взгляд и похлопал по горлышку полупустой бутылки, которую успел прихватить со стола — Виктор кивнул, трансфигурируя два стакана. Чокнулись, выпили, приятное тепло разлилось по телу. — Надеюсь, ты не обижен на мою жену, — сбросив палочкой снег со скамейки и подсушив ее, сказал мистер Тонкс. — Она… темпераментна. — Я могу ее понять. Для своих детей я тоже желал бы только лучшего и, разумеется, беспокоился за них. — Хорошо, — чуть расслабился он, присаживаясь на скамейку и доливая коньяк в стакан. — Скажи мне одну вещь и больше этот вопрос я поднимать не буду. Ты любишь Дору? — Да, — без раздумий ответил Виктор. Он уже размышлял над этим вопросом — даже еще раньше, чем случился Рождественский бал. Может, так влияли гормоны еще молодого тела, может это была только влюбленность, но сейчас было отчетливое понимание того, что жизнь без Доры была бы… Никакой. Пресной. Кто-то назвал бы это романтическими глупостями и, наверно, даже был бы прав, но что в этом плохого? В конце концов, вменяемого ответа, что же это за зверь такой — любовь — никто еще не дал. — Это… хорошо, — мистер Тонкс натянуто улыбнулся. — Остальное из тебя вытрясет Меда, когда закончит с Дорой. — А вы кем работаете? — просто для того, чтобы прервать неуютное молчание, спросил Виктор. — Я колдомедик. Частнопрактикующий, — добавил тот, подумав. — Работа на министерство меня никогда не привлекала. Да и пробиться в Мунго… — Понимаю. Виктор, конечно, не знал всей творящейся в Англии ситуации, но примерно представлял, насколько сложно занять в столь закостенелом обществе достойное место. Так было, на самом деле, много где. В Болгарии с этим обстояли дела даже хуже — малому количеству магов просто не требовалось столько чиновников. Поэтому, многие вышедшие из людей маги, да даже и полукровки, или возвращались в «большой» мир, либо переезжали в другие страны, надеясь на лучшую долю. Кому-то везло, кому-то не очень. Багрянорожденным было намного проще — фактически, ему, Виктору, место в аврорате было обеспечено самим фактом рождения. — Как я понимаю, ты хочешь остаться в Англии? Ну, после того, как закончится Турнир? — мистер Тонкс со вздохом долил остатки коньяка к себе в стакан. — Тут многое будет зависеть от Доры. Может быть, ей понравится в Болгарии, — улыбнулся Виктор, салютуя ему и делая глоток. — Конечно, до лета еще далеко, но вам тоже я буду рад, как и моя семья. — Меда не особенная любительница дальних поездок. Да и я тоже, — покачал головой мистер Тонкс. — Но спасибо за предложение, мы подумаем. Коньяк был выпит, разговор особо не клеился. Виктор чувствовал себя неуютно, несмотря на то, что мистер Тонкс был очень приятным человеком. Их взгляды то и дело обращались на дом, внутри которого, почти наверняка, разразилась буря. — Дора сказала, что вы этот дом сами построили. Тяжело было? — предпринял еще одну попытку завязать беседу Виктор. — Сложновато. Мне помог Артур. Артур Уизли, — пояснил мистер Тонкс. — У него совершенно замечательный дом — несколько этажей, которые он пристраивал постепенно. У меня даже где-то была колдография… Внутри. Покажу, если интересно. А вы где живете? — У нас поместье на берегу моря, очень старое, — скромничать тут было нечего. — Века десятого. Перестраивалось, разумеется, да и войны в наших краях затрагивали и магические поселения. — Такая старая семья? — в голосе мистера Тонкса сквозило неподдельное удивление. — Если верить хроникам, то только на территорию Болгарии мы пришли в седьмом веке. — М-да, — крякнул тот, взъерошивая волосы. — Но ты как-то не похож на… ну, знаешь, у нас есть такие, кто свой род чуть ли не от Мерлина ведут. Чванство одно. — У нас такие тоже есть. — Ну, мальчики, пьете? — раздался голос миссис Тонкс — она стояла на пороге, а из-за ее плеча выглядывала раскрасневшаяся Дора. — Давайте в дом, а то замерзнете. Спорить с ней никто не стал. Мистер Тонкс бросил немного печальный взгляд на Виктора, тот в ответ пожал плечами. Вопреки его ожиданиям, гостиную никто не разнес — разве что десерт унесли и теперь на скатерти стоял чайник и четыре чашки на аккуратных блюдечках. Едва они сели за стол, как чайник взлетел в воздух и сам наполнил чашки ароматным цветочным чаем, разбередившим воспоминания о лете. — В общем, — в голосе миссис Тонкс была неуверенность — Виктор, не сдержав эмоций, глядел на нее с удивлением. — Мы поговорили. В конце концов, вы оба взрослые люди, пусть некоторые, — быстрый взгляд был направлен на Дору, которая вновь насупилась, став похожей на попавшего под дождь воробышка. — Еще не до конца выросли. Не важно. Если твои, Виктор, намерения серьезны, я против ничего не имею. Но если ты решил с ней поиграть — лучше найди кого-то другого. В этот момент миссис Тонкс меньше всего напоминала добрую мать семейства, голос ее похолодел, глаза метали молнии. Против воли по спине Виктора пробежал холодок, пусть он и не был из пугливых. Хотя, бояться тещи, опять же, только будущей, дело для любого мужчины привычное. Медленно протянув руку к чашке, он сделал долгий глоток, не отводя взгляд — миссис Тонкс, видимо, удовлетворившись его реакцией, повернула голову к мужу. Тишина за столом была неуютной. Дора, чьи волосы стали пепельными, сердито смотрела в стол, будто желая прожечь скатерть своим взглядом. Мистер Тонкс, вздыхая, прихлебывал из чашки чай, изредка качая головой. Миссис Тонкс, в свою очередь, глядела куда-то мимо всех, щурясь. Что и говорить — такое себе первое знакомство с родителями вышло. — Госпожа Тонкс, — медленно, с расстановкой, как бывало при ответе на каверзный вопрос на уроках, начал Виктор. — У меня вполне серьезные намерения. Может, говорить пока рано, но… Об этой стороне можете не беспокоиться. — Я поняла, — величаво склонила голову она. — В конце концов, тебе еще надо пережить Турнир. — Мама, — прошипела Дора, вскакивая из-за стола — стул с грохотом полетел на пол. — Ты уже переходишь границы. Было очень приятно посидеть и поговорить, — голос сочился сарказмом. — Вик, пошли, — и, не дожидаясь его ответа, она быстрым шагом покинула гостиную. — Спасибо за ужин, миссис Тонкс, — поднявшись из-за стола, Виктор поклонился, пожал протянутую ему мистером Тонксом руку и тоже вышел из комнаты. Дора, уже успев одеться, ждала его у двери, нетерпеливо притопывая ногой. Быстро накинув на себя теплый плащ, он смял в руке шапку. Дора, не оборачиваясь, толкнула дверь и быстро вышла из дома, сбежав вниз по лестнице — ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Только выйдя за пределы двора, она остановилась. Виктор аккуратно развернул ее и прижал к себе, опустив подбородок ей на макушку. — Я все время забываю, что мама — Блэк, — пробормотала Дора ему в плечо. — Я ее люблю, очень люблю, но иногда она просто невыносима. — Ну-ну, — поглаживая ее по спине, прошептал Виктор. — Нормальное беспокойство за дочь. Ты думаешь, я бы иначе себя вел? О, одним чаем у меня бы потенциальный жених не отделался. — Что, Веритасерум бы ему споил? — подняв голову, спросила она, впервые за долгое время улыбаясь, хоть в глазах ее еще плескалась тревога. — Как минимум. — Вернешься в Хогвартс сейчас? — Каркаров дал мне два дня. Если у тебя есть свободное время, то я предпочту провести его с тобой, а не на корабле или в четырех стенах. — М… — протянула Дора, волосы ее порозовели, пусть и виднелись еще пепельные пряди. — Немного времени найдется. До утра — точно. — Ну вот и отлично. Погуляем по Лондону? — предложил Виктор и получил в ответ улыбку и согласный кивок. — Постой, — остановила она его, когда он отстранился и взял ее за руку, готовясь к трансгрессии. — То, что ты сказал… — Я сказал ровно то, что имел ввиду. Но и мама твоя права — нужно пережить Турнир. А после него… — в голове пронеслась мысль, что «после» будет все очень сложно, но постарался отбросить ее, надеясь, что удастся не допустить возрождения Волдеморта. — А после него съездим ко мне. — Съездим, — быстро кивнула Дора, сжав его ладонь. — Ты был в Сохо? Нет? Тогда начнем оттуда. Раздался легкий хлопок трансгрессии, и улица опустела.