* * *
Пит тем временем возвращается к работе. Он не особо думает о Вегасе, потому что не считает, что это вообще необходимо. Вегас есть Вегас. Он наследник побочной семьи. Безжалостный, коварный, манипулирующий и мстительный говнюк. У Вегаса нет чувств. Вегас не влюбляется. Вегас не заботится ни о ком, кроме себя. А ещё он… великолепен. Питу совсем не хочется признавать, что, возможно, в другой альтернативной реальности он бы влюбился в Вегаса, но в этой реальности в этом нет абсолютно никакого смысла. Учитывая, каковы они и кем являются. Вегас трахает кого пожелает; берет всё, что ему захочется, и не важно, что сейчас ему нужен Пит, потому что Пит не мальчик для перепихона. Пит признает, что если бы они… если бы у них было время и доверие, то методом проб и ошибок секс между ними мог бы стать взрывоопасным. Да, Пит поставил ему весьма жесткую оценку, хотя отчасти она была справедливой, но в основном им руководило довольство от возможности сбить с Вегаса спесь. В действительности всё сводится к тому, что если Вегас играет с Питом в игру, то в тот миг, когда он признает победу Вегаса, он автоматически заклеймит себя поражением. Он понимает, что это работает не совсем так, но он слишком упрям, чтобы обратить внимание на нюансы. Вегас не заботится о Пите в том смысле, в котором он в этом нуждается, а если Пит неправ, тогда Вегас должен это доказать. В любом случае Вегас заслуживает того, чтобы его хоть ненадолго спустили с неба на землю и дали почувствовать себя жалко. Вегас не заслуживает личного времени Пита и его внимания. Почти каждую минуту, нет, даже секунду своих дней Пит проводит на побегушках Кхуна Кинна и Кхуна Танкхуна. И у него нет намерений добавлять в этот список Вегаса, который может заявиться и тоже претендовать на его время, внимание и энергию. Да и оснований считать, что Вегас имеет подобные планы, у него нет. Поэтому, когда на следующий день наследник побочной семьи появляется в резиденции главной семьи, Пит не реагирует. Потому что, несмотря на всё... Пит не особенный. Совсем не запоминающийся. И, с какой стороны не взгляни, ни капли не уникальный. У Вегаса нет причин встречаться с ним, у Вегаса нет причин искать его. Пит остается в комнатах Танкхуна — они участвуют в очень напряженном марафоне настольных игр, где ставки несут катастрофический характер — и отодвигает эту мысль подальше. Игра продолжается, и когда кажется, что Арм в шаге от победы и поглотит всю доску, Танкхун встает и вскидывает руки. — Пит! — хнычет он с такой отчаянной потребностью, что Пит паникует. — Хун! Я знаю, что Арм вот-вот победит, но… Арм бросает на него грозный взгляд и открывает рот, но Танкхун перебивает их обоих. — Какого черта мой кузен околачивается в вестибюле и спрашивает тебя? — Твой кузен? — медленно переспрашивает Пит. — Да, — Танкхун перехватывает его дергающуюся ногу. — Мой кузен. Этот прохвост, более известный как Вегас. Пит цепенеет, кровь в его жилах стынет. Снова? Серьёзно? Он ещё не унялся? Когда до него дойдет, что Питу это неинтересно? К сожалению, тот факт, что Чан написал ему о прибытии Вегаса, не мешает новости пойти дальше, и теперь даже Арм и Пол повернулись к нему со жгучим любопытством. — Я не хочу его видеть. Пускай его спровадят. — Пит снова возвращается к настольной игре и смотрит на Арма. — Разве ты не собирался победить? — Пит, — медленно произносит Танкхун, глядя на него так, будто он сам предложил напялить на себя костюм русалки и барахтаться в одном из их многочисленных бассейнов. Что, честно говоря, для Пита более предпочтительный вариант, чем встреча с Вегасом. — Никто не хочет видеть Вегаса. Я спрашиваю, почему он хочет видеть тебя? — Это довольно сложно объяснить, — бормочет Пит, морщась и проводя большим пальцем по краю застегнутой пуговицы. Он избегает сталкиваться с их осуждающими взглядам. Кровь приливает к щекам, и жаркий румянец медленно охватывает их. Пит очень и очень не хочет об этом говорить. Ни сейчас, ни когда-либо вообще. К сожалению, никто в комнате этого, похоже, не понимает. — Да выкладывай уже, — говорит Арм, скрещивая руки на груди. — Не тяни. — С Вегасом всё вполне очевидно, — сердито глядит на него Танкхун, — Тут только два варианта: мы даже не смотрим на него, чтобы не разгневать меня и не лишиться моего общества или же не только смотрим, но и вступаем в более близкий контракт, тем самым предавая меня наихудшим образом! Итак, Пит, какой из этих сложных вариантов верен? Пит почти готов встать и выбежать из комнаты, но это приведёт его прямо в пасть Вегаса — по крайней мере, здесь он в безопасности от него — какие бы пытки ему ни устроил Танкхун. Он долго колеблется, обдумывая правдоподобную ложь, но из него, мягко говоря, не самый убедительный лжец, а Танкхун — член семьи, весь персонал находится под его началом. Ему достаточно щелкнуть пальцами, и всё раскроется, и тогда он придет ещё в большую ярость. Лучше всего открыть правду, чтобы избавить себя от будущей нервотрепки. — У нас был секс. Дважды. После первого раза я сказал ему, что это было слабенько, но он из кожи вон лез доказать обратное, поэтому я дал ему второй шанс. Теперь он злится, что я назвал его середнячком и сказал, что он не стоит моего времени. Пита встречает оглушительная тишина. — Ты переспал с Вегасом? — в полном ошеломлении шепчет Пол. — Да, дважды. — И назвал его середнячком? — Арм вздрагивает. — Ты сказал Вегасу, что он плох в сексе? — Да. Ему, определенно, нужно поработать над своими навыками. — Пит закатывает глаза. — В конце концов, дело не только в размере члена, а он реально верит, что он жесткий альфач, хотя это далеко от правды. Короче, обломинго чистой воды. — Ты переспал с Вегасом? — наконец подает голос Танкхун. Трое телохранителей поворачиваются и смотрят на него, а он в неверии жестикулирует, оглядывая комнату так, будто кто-то из них знает выход из этой безысходной ситуации. Пит начинает думать, что они так и не закончат эту партию в монополию. — Дважды? Не совладав с собой, Пит бросает на Танкхуна уничижительный взгляд. — Да, давайте каждый переспросит, а то вдруг ещё не все услышали. — Так почему он сейчас здесь? — спрашивает Арм, перекатывая между пальцами одну из маленьких металлических костей. — И почему ищет тебя? — добавляет Пол, смотря на очереди на Пита, Танкхуна и Арма. — Скорее всего, он либо хочет проклясть и задушить меня — в насильственном или сексуальном ключе, тут уже зависит от него, я никогда не могу понять, о чем он думает — или хочет получить ещё один шанс доказать, что я не прав. — Пит вздыхает и проводит рукой по лицу. — Я понимаю, это шокирует, но я не хочу об этом говорить, ладно? Вегас свято убежден, что его член — это восьмое чудо света или типо того, но всё было крайне посредственно. Оно того не стоит. Больше мороки, чем удовольствия. — Пит... — Может хватит? — огрызается он. — Меня не волнует, чего он там удумал. Я не хочу с ним разговаривать, и точка. Танкхун долго смотрит на Пита. Настолько долго, что Пит опасается, что Танкхун придумывает план, как разделаться с ним голыми руками или просто вышвырнуть на улицу. Наследник медленно кивает, на его лице появляется выражение сострадания с защитными нотками. — Окей. Я понял, Пит, хорошо. Если ты действительно не хочешь его видеть, мы избавимся от него. Я сейчас очень расстроен, ведь ты позволил ему осквернить себя, но, если ты отказываешься его видеть, мы сумеем защитить тебя от этого жуткого сталкера. Здесь он до тебя не доберется. На Пита обрушивается огромное облегчение, которое накатывает на него, пока он не опускается обратно на диван. — Спасибо, — вздыхает он, глядя на Танкхуна. Танкхун, надо отдать ему должное, падает рядом и притягивает его к себе в крепкие объятья, прижимая лицо Пита к своей груди так агрессивно, что вполне может задушить его. Может, у Пита за душой почти ничего и нет, но у него есть Танкхун, который при всех своих причудах крайне преданный человек. Да, вполне вероятно, после этого он всё ещё может содрать с Пита шкуру, но пока что у Пита в запасе несколько минут покоя. Они все возвращаются к игре — Арм, как и ожидалось, через несколько ходов выигрывает — и, как Танкхун и обещал, Вегаса выводят из здания без происшествий, а Пит в целости и сохранности поднимается наверх. Он расслабляется, отодвигая насущную проблему на задний план, полагая, что это станет точкой в данном фиаско.* * *
Возникает проблема: на следующий день Вегас возвращается. Чан пишет ему, что тот торчит в вестибюле и спрашивает его, отказываясь уходить. Пит просит Чана избавиться от Вегаса, объясняя, что лучше всего сказать, что он нездоров или что-то в этом духе. Однако это не срабатывает. Питу, к счастью, удается избежать встречи, но Вегас более двух часов околачивался в вестибюле, огрызаясь на персонал и впиваясь взглядом в каждого, кто осмелился приблизиться к нему. К третьему дню Пит подготавливает несколько контрмер. Он загоняет Бига в угол и умоляет коллегу отвлечь Вегаса, принять удар на себя ради общего блага. Но Биг, ублюдок, лишь смеется над Питом и заявляет, что он сам по себе. — Я никогда не видел Вегаса таким жалким, — говорит ему Биг. — За этим очень занимательно наблюдать. К тому же, он не взглянет на меня снова. Он хочет тебя. И после всего, что Пит сделал для Бига… какая черная неблагодарность! После этого он пытается вызвать одного из любимых эскортов Кинна — симпатичного худощавого юношу с широко раскрытыми глазами, с которым, как Пит знает, Вегас неоднократно развлекался. Однако, как ему рассказали, Вегас даже не взглянул на парня, прогнав его резкими словами. Вместо этого он подошел к Чану и снова потребовал встречи с Питом. Так что этот план тоже не срабатывает. На четвертый день Пит уже ожидает прихода Вегаса, поэтому, когда он получает сообщение об этом, он даже не удивляется. Пит выключает телефон и засовывает его под подушку, кладет на нее руку и садится в дальнем конце дивана, как будто физическое расстояние от телефона как-то поможет дистанцироваться также и от Вегаса. Они находятся примерно на второй трети седьмого пересмотра «Гоблина», Танкхун болезненно сжимает руку Пита каждый раз, когда включается главный саундтрек. Вопреки тому, что Танкхун ненавидит грустные драмы, он поглощает их пачками. Питу практически удаётся обо всем забыть, когда дверь распахивается. Все присутствующие синхронно поднимают головы и видят крайне недовольного Кинна, вырисовывающегося в дверном проеме. — Пит. Будь добр, объясни, почему Вегас на этой неделе приходит к нам каждый божий день? — Эм-м, — мямлит Пит, оглядывая комнату. — Кхун Кинн, даже не знаю. Почему он так делает? Кинн становится темнее тучи, каждой клеточкой своего тела излучая праведный гнев. — Он спрашивал о тебе, и я знаю, что тебе об этом известно. — Тссс, — шикает Танкхун, — показывают важную сцену. — Но... — Если тебе так нужно донимать моего Пита, это может подождать, как минимум, до конца серии. А теперь либо уходи, либо садись и прекрати прерывать мой дзен. Пит наблюдает, как Кинн подавляет раздражение и медленно входит в комнату, как будто сидеть и смотреть телевизор — худшее, к чему его когда-либо принуждали. Питу приходят в голову куда худшие варианты, но он понимает, что лучше держать рот на замке в надежде хоть на проблеск спасения. Впятером они сидят в мучительной тишине — насколько вообще может царить тишина, пока на экране разыгрываются драматические сцены с музыкальным сопровождением — но Пит не обращает на них никакого внимания и имеет большие подозрение, что и остальные тоже. Танкхуну могло просто стукнуть в голову поиздеваться над своим младшим братом, вынуждая его таким нелепым образом ждать. Наконец эпизод подходит к концу, и Танкхун ставит дораму на паузу, сердито глядя на Кинна. — Ну и? — Я обещаю, что оставлю вас в покое, как только Пит объяснит, почему последние четыре дня Вегас терроризирует персонал, ожидая, когда Пит покинет свою золотую клетку. Его слова, не мои. Пит краснеет, когда в комнате воцаряется тишина (на этот раз абсолютная). Все взгляды обращаются на него, сказанное Кинном повисает в воздухе. Это впервые, когда тема Вегаса поднялась вслух с начала его преследования. Чан, по просьбе Пита, позаботился обо всем остальном и воздержался от оповещения кого-либо ещё, насколько мог. И так хреново, что Вегас ведет себя недоделанный сталкер, ему не нужно, чтобы об этом сплетничало ещё больше людей. Пит продумывает несколько различных вариантов того, что можно было бы сказать, чтобы оправдаться и попытаться как можно быстрее разобраться с этой ситуацией. Он медленно переводит взгляд на Кинна, наконец решив сказать что-то похожее на правду, но Танкхун опережает его. — Пит позволил Вегасу осквернить себя! Дважды! А теперь Вегас преследует нашего бедного Пита и не оставляет его в покое. Пит вздрагивает — не только от грубой правды, но и от того, как Танкхун это сказал. Пит смотрит на Арма. Друг изо всех сил пытается подавить смех, но терпит неудачу, когда изо рта вырывается сдавленный звук. Пит прячет лицо в ладонях, но это только усугубляет приглушенный смех. — Я... — Ты переспал с Вегасом? — перебивает его Кинн с тихим рычанием. Он явно в бешенстве. Пит уже раздумывал над тем, каковы шансы, что Кинн узнает о нем и Вегасе, но в действительности столкнуться с гневом своего босса — совсем другое дело. — Кхун Кинн… — Пит пытается встать, но Танкхун хватает его за руку и тянет обратно. — Дважды! Наш маленький драгоценный Пит позволил Вегасу соблазнить себя! Дважды! — Танкхун обнимает Пита за плечи и стенает, указывая на вестибюль. — Мы прятали его здесь, наверху, в целях безопасности, из-за большого и злобного монстра, коим является наш кузен. Он снова жаждет надругаться над Питом, а я этого не позволю. Питу едва удается сдержать себя, чтобы не закатить глаза. Раздражение так и нарастает: сначала от комментария Вегаса о золотой клетке, а теперь от намека Танкхуна, будто бы Вегас какое-то мерзкое чудище, от которого Пита нужно защищать. — Кхун, я не какая-то там попавшая в беду девица или принцесса… Танкхун бросает на него такой испепеляющий взгляд, что Пит резко замолкает и сглатывает. Сердце устремляется вскачь. — Не думай, что я не злюсь из-за твоего предательства! Потому что я в ярости! Вегас?! Ты ходишь сейчас по очень тонкому льду. Я уважал тот факт, что ты не хотел говорить об этом раньше, но теперь Кинн здесь и нарушил мой покой! — Как я уже сказал, я уйду, как только Пит объяснит, что происходит. — Кинн качает головой и скрещивает руки на груди. — Вегас ежедневно торчит в нашем вестибюле на этой неделе, прячась по углам и в коридорах. Он наводит ужас на половину персонала и категорически отказывается уходить. — Что, по-вашему, я должен с этим делать? — растерянно бормочет Пит. — Это он тот, кто ведет себя, как псих! — Следовало подумать об этом прежде, чем погрязнуть с ним в блуде, — хмурится Танкхун, тоже скрещивая руки на груди. — Теперь расхлебывай кашу. Пит считает всю эту ситуацию ужасно несправедливой и необоснованной; почему из всех своих «побед» Вегас зациклился именно на нём? Почему так одержим желанием добиться от него ещё одного шанса? У Вегаса есть возможность пойти к кому угодно, и, откровенно говоря, есть длинный перечень вещей, которыми ему следует заняться вместо того, чтобы преследовать Пита, но куда уж там. — Да в чем я виноват? Он никогда не искал встреч с одним и тем же человеком повторно! — Пит вскидывает руки вверх в редком для себя приступе раздражения и смотрит на Кинна. — Я не называю имен, Кхун Кинн, но он оприходовал половину вашего персонала, в частности телохранителей. И это длится уже далеко не первый месяц. Я решил, что стисну зубы и пересплю с ним на своих условиях — опять же, он даже не был хорош, в лучшем случае на шестёрку — а потом он двинется дальше и будет донимать кого-то другого. Но этот недоаполлон вернулся и потребовал попробовать ещё раз, поэтому я согласился, думая, что после этого ему станет скучно, и он найдет другую игрушку, с которой можно покувыркаться. Но теперь он полон решимости заставить меня признать, что он местный Кама, и... — Я собираюсь проигнорировать первую часть того, что только что услышал, — прерывает Кинн, и на его лице появляется выражение понимания. Питу это не нравится. — Хочешь сказать, что после того, как переспал с Вегасом и он не был хорош, ты сказал ему об этом? Что он превратился в маньяка и ошивается здесь, потому что ты заявил, что из него паршивый любовник? — Хм, — Пит вздрагивает, — Как по мне, странно из всего сказанного мною сфокусироваться именно на этой части, но да, именно это я ему и сказал. — Вообще не странно, — совсем не помогая, встревает Арм. Пол кивает в знак согласия. — На самом деле это единственная важная вещь, на которой нужно сосредоточиться. Пит смотрит на них обоих. — Короче, Вегас вернулся за ещё одним шансом, и всё прошло так же плохо. — Пит слегка краснеет при воспоминании о себе, стоящем на коленях, о захлестнувшем его унижении, когда схватился за ногу Вегаса, о том, как близко он был к тому, чтобы кончить в штаны, и… — Пит, — рявкает Кинн. — Да. В общем, теперь он не оставляет меня в покое. — Потому что ты сказал ему, что он плох в постели. — Да, потому что я сказал ему, что он плох в постели. Кинн свистит, с загадочным выражением лица переводя взгляд с Танкхуна на Пита, игнорируя Арма и Пола, которые наблюдают за происходящим с восторженным интересом. — Пит. — Да, Кхун Кинн? — Что важнее: твоя гордость или эта семья? Пит колеблется и после недолгого раздумья сдается. — Семья. Он искренне боится, к чему босс подводит, и знает, что каким бы ни был итог, ему это не придется по душе. — Но.. — Верно, — снова перебивает его Кинн. — И что важнее: безопасность всех присутствующих здесь, включая психическое и физическое благополучие моих сотрудников, или реабилитация эго Вегаса? Пит качает головой и морщится. — Кхун Кинн, я не хочу… Кинн прищуривается. — Пит, я не спрашивал, чего ты хочешь. Я отдаю тебе приказ. Если Вегас здесь только потому, что ты задел его гордость, я ожидаю, что ты пойдешь и исправишь это. — Но все, чего он хочет, это… — Исправь ситуацию, Пит. — Кинн указывает на него пальцем. — Я серьёзно. Даже если для этого придется переспать с ним. — Ты пытаешься подложить Пита под Вегаса? — кричит Танкхун, выглядя более обиженным перспективой того, что это будет именно Вегас, а не в принципе всем этим сутенерством. — Как ты можешь? — Нет, — едко отвечает Кинн, — я говорю Питу, чтобы он спустился вниз и разрешил ситуацию так, как считает нужным. Я не собираюсь злиться на него из-за связи с Вегасом — хотя именно это и вызвало проблему — но мне нужно, чтобы он позаботился об этом. Всё понятно? Пит кивает. — Сейчас же, — рявкает Кинн. — Или я прикажу Чану перевести тебя к нему на неделю. Пит встает и фальшиво улыбается, кланяясь Кинну. — Да, Кхун Кинн. Пит поправляет костюм, глядя на Арма и Пола и бросая на первого особенно испепеляющий взгляд. Друга это совсем не задевает, он выглядит так, будто все праздники сошлись в один день. Пит не понимает, что в этом такого захватывающего, это всего лишь Вегас, но раз уж ему придется столкнуться с ним, пускай всё закончиться поскорее. Он проходит мимо Кинна в дверном проеме с лицемерной улыбкой, выходит из покоев Танкхуна и идет по длинному коридору. Марш смерти навстречу Вегасу. Пит старается унять нервозность, клокочущую в груди, пока едет на лифте в вестибюль, но не может усмирить сердцебиение. Он не знает, почему так нервничает — это всего лишь Вегас, и последние два раза Пит вполне умело контролировал ситуацию — и вряд ли на этот раз будет иначе. Что ж, контроль над ситуацией — вещь субъективная, но Пит, по крайней мере, ощущал почву под ногами. Чего не скажешь о данном моменте. До Пита просто никак не доходит, почему Вегас так зациклился — ему по зубам получить почти кого угодно — так почему именно он? Пит выходит из лифта и сразу же замечает Вегаса, стоящего в вестибюле со скрещенными руками и хмуро смотрящего на главу охраны. Чан, конечно же, хмурится в ответ. Да, нужно поскорее покончить с этим. — Кхун Вегас. — Пит решительно идет вперед, чувствуя прилив адреналина, когда Вегас разворачивается и встречается с ним взглядом. На какой-то миг Вегас выглядит почти… застенчиво? Его губы растягиваются в мягкой манере, и он опускает взгляд вниз, кончиками ресниц касаясь щек. Однако ответа не следует. Когда Вегас поднимает голову обратно, его лицо снова под контролем маски, признаков уязвимости, как и не было. Питу, вероятно, показалось. Однако неважно. Он здесь не для того, чтобы анализировать Вегаса, а чтобы решить проблему и заставить наследника побочной семьи уйти. Любыми средствами, по мнению Кхуна Кинна. — Кхун Вегас, — повторяет Пит, кланяясь. — Мне сообщили, что вы желаете поговорить со мной. Что я могу для вас сделать? — Пит, — говорит Вегас, — ты наконец-то спустился. — Вы приходили каждый день. — Пит не разгибается с поклона, предпочитая придерживаться строгой субординации. Это граница, позволяющая им держать дистанцию. Вегас, похоже, этого совсем не ценит. — Пит… — тихо, почти колеблясь, говорит Вегас, — я… — Должно быть, это что-то действительно важное, раз уж Кхун Вегас настаивает на том, чтобы оторвать меня от моих текущих обязанностей. — Пит не смотрит на него, но по смене тона может понять, что Вегас хочет сказать больше. Он протягивает руку, хватает Пита за плечи и выпрямляет из поклона, заставляя взглянуть ему в глаза. — Прочь, — кидает Вегас через плечо Пита, одаривая высокомерно-снисходительным взглядом Чана. — Пит... — Всё хорошо, — произносит он, не отрывая от Вегаса взгляда. Пит не думает, что когда-либо прежде так долго смотрел на наследника, и это творит с ним … нечто странное. — Я в порядке, он не причинит мне вреда. — Ладно, — говорит Чан. Он отступает назад, и Пит слышит звук шагов, когда глава охраны выходит, оставляя Пита наедине с Вегасом. — Почему ты здесь? — спрашивает Пит, как только они остаются одни, вырываясь из хватки. — Мне казалось, я четко дал понять, что чувствую во время нашего последнего разговора. Вегас выглядит оскорбленным, что для Пита является хорошим началом. — Я хочу, чтобы ты дал мне ещё один шанс. — Но зачем? — Пит качает головой. — Почему ты не можешь найти новую цель для своих игр? Раньше у тебя с этим никогда не возникало трудностей. Вегас пожимает плечами. — Я мог бы найти кого-нибудь другого, но с ними было бы и вполовину не так весело, как с тобой. Тем более я полон решимости доказать, что ты не прав. — Но почему моё мнение вообще имеет значение? — Пит протестует. — Кхун Вегас, не хочу показаться неуважительным, но это смешно и даже слегка жалко. Ты... это ты. А я всего лишь один из множества телохранителей твоего кузена. Я не какая-то важная персона, и то, что ты тратишь на меня своё время и силы, это просто … нелепо. Мне неинтересно. Вегас поднимает бровь, будто знает, что последнее заявление — ложь, так же, как и Пит, и делает два шага вперед, пока не вторгается в его личное пространство. Пит резко вдыхает, в то время как Вегас расплывается в ухмылке и поднимает руку, чтобы обхватить его щеку, проводя большим пальцем по нижней губе. Дыхание сбивается от этого жгучего прикосновения, а горящий взгляд напротив лишь всё усугубляет. — Продолжай, — подсказывает Вегас, на этот раз кладя руку на бедра, притягивая Пита ближе. Пальцы сжимают бок, и Пит чувствует, как их ощущение заземляет его. Вегас наклоняется и внезапно оказывается слишком близко. Его дыхание скользит по щекам, а губы нависают прямо над губами Пита. — Ты остановился на том, что тебя это не интересует. Вот же сволочь! По мнению Пита эта психологическая война в крайней степени несправедлива. Он сглатывает и пытается отстраниться, и по тому, как сверкают глаза Вегаса, ясно, что он прекрасно осознает, какой эффект оказывает на Пита. Пит колеблется — не только потому, что произносить слова требует больших усилий, когда Вегас прикасается к нему, а его губы находятся в нескольких миллиметрах от поцелуя — но он не уверен, насколько эмоционально оголённым может предстать перед Вегасом. Вегас — хищник, который вполне способен разорвать Пита на куски. Он холодный и расчетливый, безжалостный и неумолимый, коварный и жестокий. Сплошные острые края, об которые ранишься и медленно истекаешь кровью. В тот момент, когда Пит ослабит бдительность и впустит Вегаса в своё сердце… будет слишком поздно, чтобы уйти. — Не интересно, — через силу выдавливает Пит, гордясь, по крайней мере, тем, что выходит произнести это без заметного колебания. — Вот как? — Вегас ещё сильнее наклоняется, теперь уже оказываясь буквально вплотную. — И почему ты так решительно настроен лгать мне, Пит? Почему ты такой упрямый? Ты говоришь мне «нет», но твое тело тебя выдает. Вегас подчеркивает это, проводя рукой по щеке и ключице, отчего Пит задерживает дыхание и замирает. Если сдвинется хотя бы на миллиметр, губы Вегаса окажутся на его губах, и его тело будет пульсировать от потребности, от боли, от отчаяния послать всё к черту и сократить оставшееся расстояние. Его удерживает только одно. — Я не игрушка, — наконец говорит Пит едва громче шепота, закрывая глаза от болезненной откровенности. — Ты уже повеселился, пора завязывать. Если всё, что тебе нужно, это поиграть со мной; если всё, чем я являюсь, это очередная добыча, для этого у тебя найдется множество других претендентов. Это настолько близко к истине, насколько Пит вообще способен в данный момент. Вегас крепче сжимает его бедро и слегка наклоняется в сторону, продвигаясь вперед, пока его губы не зависают над ухом. — Кто сказал, что это игра? — Дыхание Вегаса опаляет щеку и шею Пита. По его коже пробегают мурашки, а желудок сжимается. Каждый нерв в его теле натянут, пульс бешено колотится под кожей. — А иначе зачем ты здесь, — выдавливает Пит, — если дело не в игре? Вегас отстраняется настолько, чтобы посмотреть ему в глаза, и на этот раз все маски слетают с него. Пит потрясен этой переменой. Выражение чужого лица настолько бесхитростно-прозрачное, что это похоже на уязвимость. Почти что уязвимость. — Пит. — Вегас скользит другой рукой с талии к середине спины и притягивает его к себе. С губ срывается вздох, когда его грудь прижимается к Вегасу. Пит чувствует себя беспомощным и ненавидит это. Вегас имеет над ним власть, и он не в силах остановить его. — Макао… — Вегас делает паузу, кусая губу и отводя взгляд. Он вдыхает и снова смотрит на Пита. — Посоветовал мне быть честным. Хотя бы раз в жизни, так он сказал. Перестать валять дурака и признать свои чувства, хотя, цитирую: «ты бездушный психопат, неспособный проявлять эмоции». Пит такого не ожидал, поэтому не сдерживает смех, срывающийся с губ. Губы Вегаса дергаются в ответ, и его большой палец гладит Пита по щеке. — Очень по-братски, скажи? Но он был прав. Мне нужно быть честным с собой и с тобой. — Кхун… — Это не игра, — перебивает Вегас. — Уже нет. Пит моргает, не зная, что ответить, но Вегас продолжает. — Поначалу так и было. Но никто не смотрит на меня так, как ты. Никто никогда… не смотрел на меня так, будто по-настоящему видел. Никто никогда не действовал на меня так, как ты. Я схожу с ума, Пит. Я не могу перестать думать о тебе. Образы тебя на коленях преследуют меня, я не могу выбросить тебя из головы. Ты словно наркотик. — Я не игрушка, — повторяет Пит, пытаясь отступить, но тщетно. Вместо этого он кладет обе ладони на грудь Вегаса, чувствуя, как чужое сердцебиение отдается в кончиках пальцев. — Я никогда и не говорил, что ты игрушка, — бормочет Вегас. А потом Вегас целует его. Жарко и влажно толкается губами, а затем языком, открывая его рот и отбирая возможность дышать. Их пронзает электрическим разрядом, пока Вегас крадет дыхание из легких Пита. Пит смутно понимает, что это их первый поцелуй, что оба раза, когда они занимались сексом, Вегас его ни разу не поцеловал. Тем не менее сейчас целует его так, словно уже делал это раньше. Словно точно знает, как заставить Пита растаять, точно они уже это проходили. Словно Вегас наметил всевозможные способы, чтобы вытянуть из Пита отчаянные звуки. Пит держится несколько секунд, прежде чем поддаться, зарывшись руками в волосы. Он набрасывается на Вегаса в ответ с дикой пылкостью, толкаясь языком и губами, чтобы не отставать и держаться на равных. Он целует Вегаса с жадностью, отчаянно силясь задать тон и бросая вызов, от которого не отступит, не сдастся без боя. Пит осознает, что подобный поцелуй переходит рамки, которых ему следует придерживаться; что он проходит точку невозврата; что жертвует своим правдоподобным отрицанием в пользу языка Вегаса во рту. Однако обнаруживает, что ему плевать. Он целует Вегаса с намерением заставить того понять правила этой игры: он не очередное завоевание, а приз, который следует беречь. Он целует Вегаса с обещанием большего, сообщая, что третий шанс подразумевает карт-бланш; что разрешение их близости в этот раз означает, что Вегас здесь, чтобы остаться. Вегас улыбается ему в губы. Он явно на седьмом небе от счастья. Пит понимает это по тому, как Вегас целует его в ответ. Он хочет этого так же сильно, как и Пит. Возможно, он действительно думал об этом столько же, если не больше, чем Пит. Вегас целует его, затаив дыхание: с силой, решимостью и собственничеством, как будто губами способен заявить свои права на него. Пита никогда ещё так не целовали, и он сам никогда не испытывал желания целовать так кого-то. А сейчас делает это с Вегасом. Задним числом Пит понимает, что не помнит, чтобы Вегас кого-то целовал или демонстрировал физическую близость и собственничество. Пит знает, что, поцеловав Вегаса таким образом, разрушил все поставленные собою барьеры и признается, что между ними происходит нечто большее. Как-никак Пит целует только тех, кто ему нравится. Пит целует только тех, кто что-то значит для него. Пит целует только тогда, когда это имеет вес. Пит целует Вегаса. Вегас отстраняется первым, прижимаясь к нему лбом и тяжело дыша. Руки нежно ласкают кожу, и Пит весь гудит. — Я имел в виду именно то, что сказал: дай мне ещё один шанс. — Вегас дышит так мягко, так нежно, что сердце Пита трепещет. — Я не могу выкинуть тебя из головы. И если сначала мне нужно стать уязвимым… — Хорошо, — шепчет Пит. — Хорошо. Если для тебя это не игра… — Не игра, — шепчет в ответ Вегас, потянув большим пальцем нижнюю губу Пита — закушенную, опухшую и в синяках. — Уже нет. Не для меня. — Ты всё ещё зациклен на оценке, которую я тебе поставил? — дразнит Пит. Глаза Вегаса загораются. — Я докажу твою неправоту. Я разорву тебя на части миллиметр за миллиметром, пока ты не почувствуешь, что лишился всего, пока не начнешь задыхаться и не забудешь обо всём, кроме моего имени. Пока не начнешь умолять. Я сделаю тебя своим. — Тогда ты должен быть плохим, — поддразнивает Пит, — в смысле, очень-очень плохим. Я не шучу, Вегас, до этого ты сдерживался. А мне нужно, чтобы ты был жестоким и ужасным. — Я так и планирую, — рычит Вегас, целуя его в шею, пока не прикусывает точку пульса. — Я серьёзно, — выдыхает Пит. — Подумай о том, как ты разозлился, когда я поставил тебе пять из десяти. Используй этот гнев. Накажи меня за это. Вегас посмеивается, его дыхание обжигает горло Пита. — Больше я не буду сдерживаться. Теперь ты мой, и я собираюсь доказать тебе это. Пит ни секунды в этом не сомневается, и дело в том, что он больше не боится. Вегас затаскивает его в ещё одну заброшенную комнату и переходит от словесных обещаний к действиям. На этот раз воздух между ними искрит и наэлектризован до предела, пока они обмениваются взглядами и прикосновениями. Вегас вжимает его в стенку и удерживает с такой силой, что Пит скулит. Его член пульсирует, ведь он знает, что каждая отметка оставит синяки. Вегас кусает и царапает Пита, дергает за волосы, бьет по лицу и шлепает по заднице, называет его грязной шлюхой и подстилкой, а Пит парит над облаками. Вегас велит встать на колени, и Пит беспрекословно подчиняется. Вегас трахает его в рот, душит, доводит до рвотных позывов, унижает. Вегас заставляет его наконец-то полностью отдаться. Выражение крайнего удивления на лице Вегаса, когда Пит окончательно капитулирует, заставляет сердце пропустить удар. Пит видит в нём отражение собственных эмоций. На этот раз всё иначе. Пит теряется в собственных мыслях, отдавая Вегасу полноценный контроль. Вегас принимает его подчинение и относится к нему едва ли не с благоговением, держа Пита с нежной заботой и одновременно ломая его жестоким равнодушием. Пит дрейфует. Он здесь, его здесь нет, он — сосуд, который Вегас одержимо холит и лелеет. Он — коллекция частей, которые Вегас разбирает и собирает обратно, разбирает и собирает обратно, разбирает и… снова собирает. Он — исключительно то, что Вегас от него желает. Он — это рот Вегаса на его коже, пальцы, скользящие внутрь него. Вегас проникает в него всё глубже и глубже, пока не остается ничего, кроме горячего растяжения и обжигающего жжения. Он — это толчки Вегаса, горячее дыхание на шее, обвивающие талию ноги. Он — это срывающиеся стоны, когда Вегас увеличивает скорость. Он — это парящая дымка, когда Вегас обхватывает пальцами его горло и сжимает настолько сильно, что перед глазами появляются звезды. Он — это грязный поток сознания Вегаса, рычащего на ухо, обнажая его до тех пор, пока он не отдаст до остатка все, чем является. Он — ничто. Вегас — всё. Оргазм пронзает его, заставляя забыть о любой сдержанности, пока имя Вегаса срывается с губ. Он здесь, его здесь нет. Он — это то, что Вегас у него отнял. Вегас с обожанием и бережной заботой уговаривает его пережить последующие неконтролируемые содрогания, возвращая Пита на поверхность и собирая воедино. Вегас — это всё, Вегас — это вершина того, что нужно Питу, Вегас — это начало и конец, боль и удовольствие, свет и тьма. Пит парит и кружится, тонет и дышит. Его уста знают лишь имя Вегаса, пока чужие руки удерживают его, поскольку Пит грозится развалиться на миллион осколков. Пит обнаруживает, что смеется. Его щеки мокрые от слёз, которые он даже не заметил. — Ебать, Вегас. Вегас усмехается ему, но на лице отражается та же гамма эмоций. — Пит... — Это было… вау. Вегас обхватывает лицо Пита и вновь целует, с улыбкой утыкаясь носом ему в щеку. — Но всё же, — усмехается Пит. Его желудок по-прежнему совершает кульбиты, — этому разу я бы поставил твердую восьмёрку. Отличное исполнение при отсутствии должного реквизита. Никаких ошейников, цепей или кнутов, и минимальная боль. Вегас смеется, его глаза изгибаются полумесяцами. Он обхватывает пальцами горло Пита и сжимает его, понижая голос до низкого рычания. — О, ты пожалеешь об этом. Пит пожимает плечами, притягивая Вегаса ближе. — Почему бы тебе в следующий раз не доказать, что я не прав? Вегас целует его, медленно и нежно, лаская его губы. — Я буду продолжать, пока ты не дашь мне высший балл. — Меньшего я и не ожидал. — Пит улыбается. — Мне стоит купить блокнот? Чтобы начать записывать твои результаты и… Вегас затыкает его ещё одним поцелуем, и Пит в принципе забывает, как думать, после двух, а, может, и трёх оргазмов.