И как я докатился до жизни такой? (с)

      «И как я докатился до жизни такой?» — думает Ши Ён, жестом руки отгоняя особо назойливого подчинённого. Тот подобострастно кланяется (хотя и не может скрыть своего недоумения) и припускает прочь. Не иначе как боится, что «господин» передумает.       Система крайне осуждающе молчит. На самом деле, Ши Ён подозревает, что она бы сейчас активно рвала на голове волосы — будь у неё хоть что-то из этого. Но ни головы, ни волос у голоса «свыше» нет, вот и приходится обходиться бесконечными словесными выговорами. А ведь Ши Ён не виноват, что всё так!       Всё началось, как водится, с его смерти. И перерождения. Какого-то неправильного, судя по словам Системы. Очень сильно неправильного — по мнению самого Ши Ёна. Оказаться в теле главного босса, злобного божества смерти, которому поклоняются чокнутые сектанты? Не так Ши Ён представлял жизнь после смерти. Хотя иронично, конечно, ничего не скажешь. Вот он: тридцатилетний обыватель современного мира, без крупинки магии, зато с моралью человека двадцать первого века — оказался в мире, где его моралью можно разве что только подтереться. Зато магия есть. Очень сомнительная — энергия смерти как-никак — а всё же… Не так уж плохо. В его силах это безобразие прекратить. Под вопли Системы о том, что это катастрофа, дичайший ООС, неканон, и что вы вообще творите, пользователь номер два?! Вот только штрафы её, вопреки законам жанра, почему-то не работают. Неясно, почему, но Ши Ёну ли жаловаться? Всё-таки жестокие убийства — не его любимое хобби.       И вишенка на торте этого безумия — крайне привлекательный мечник, который вообще-то пришёл его убивать. Знакомо-незнакомый, потому что в представлении новоиспечённого божества смерти (в прошлом — человека обычного, хоть и много читающего) Муан Гай был совсем не таким. Вспыльчив, да, но в остальном… Почему в проклятой книжонке ни слова не говорилось о том, что старейшина пика Славы настолько ослепительно красив? Какого демона, графоман несчастный?!       — Какого демона?! — вторит мыслям божества поневоле Муан Гай, размахивая мечом. — Я пришёл вызвать тебя на бой, проклятый демон!       Ох и перемкнуло его на демонах…       — А я отказываюсь, — отбривает Ши Ён. Затем, подумав, предлагает. — Обсудим за чашкой чая?       — Чтобы ты меня отравил? — взвивается прославленный мечник. Ши Ён ощущает себя оскорблённым в лучших чувствах.       [А чего вы ждали?] — фыркает Система.       — Мне ни к чему тебя травить, — вздыхает Ши Ён. Не то, чтобы он всерьёз рассчитывал на согласие… Но почему-то обидно. — Если бы я хотел тебя убить, махнул бы рукой, призвал эту… как её… энергию смерти… ну и всё.       Система в голове ликует. Ещё бы, почти угроза! Хоть что-то злодейское!       Но Ши Ён почти мстительно добавляет:       — Но было бы преступлением и большой потерей угробить такую красоту!       В его тоне искренность — ну правда же, красивый, как на такого руку поднять? — и толика насмешки. Беззлобной такой, дразнящей. Ну а что? Застал врасплох, весь такой героический и сияющий, пусть отдувается!       А Муан, поражённый таким заявлением — в самое сердце, не иначе — только гордо вздёргивает подбородок и разворачивается, чтобы ещё более гордо удалиться прочь.       Ши Ён провожает его взглядом, размышляя, как забавно и даже мило смотрится на благородном лице смущение, и сетуя, что вряд ли им удастся свидеться вновь.              Через неделю, когда в дверь его личного кабинета (еле вырвался из «залы», в которой его всё норовили усадить) в очередной раз стучат (мешая читать единственную во всей проклятой резиденции интересную книжку), Ши Ён только устало и привычно бросает:       — Нет, Мианни, убивать нельзя, даже если очень хочется!       Вот только вместо ответа (типично угодливого, но с долей запредельного ужаса) дверь с грохотом распахивается. А на пороге стоит Муан — всё ещё красивый — Гай с мешком в руке.       Ши Ён с удивлением и любопытством наблюдает, как незваный гость без разрешения проходит в комнату и сосредоточенно осматривается. Ищет прибитые к стенам части тел и чаны с кровью, или ещё какую гадость, — догадывается Ши Ён. Чего ещё ожидать от бога смерти, как не выставленных напоказ вывороченных наизнанку тел, а? Как банально!       Не найдя ничего подобного, прославленный мечник хмурится, подходит к столу и сосредоточенно ставит на него два кувшина вина и пару пиал. После — садится на найденную в углу табуретку и, наконец, выжидательно смотрит на хозяина кабинета. Тому остаётся разве что хмыкнуть и разлить вино по пиалам.       — Как мне узнать, что ты не собрался меня отравить? — улыбаясь, поддразнивает Ши Ён.       — Я тоже буду пить, — скупо бурчит Муан, явно в глубине души задетый таким вопросом. Но не ему возмущаться — сам ведь тоже не доверял!       — Ну и? — не без умысла бог (или божество, Ши Ён не уверен в терминологии этого мира с учётом всех ляпов писаки-автора) жмёт плечами и трагично закатывает глаза. — Ты мог заранее выпить противоядие. Или взять его с собой.       Не то, чтобы Ши Ён так уж сомневался в словах старейшины пика Славы — тот всегда описывался как человек честный и прямолинейный, способный, быть может, на хитрость, но никак не подлость. Просто почему-то богу-смертнику (он сам придумал, но Система не оценила юмора) очень хочется подразнить этого любопытного человека. Просто для острастки.       — Я бы так не поступил! — возмущённо восклицает Муан. Ши Ёну его недовольство кажется таким же милым, как и смущение. В доказательство своих слов мечник залпом осушает пиалу, со стуком опускает её на стол и, явно осмелев, интересуется. — И вообще, разве тебя можно отравить? Ты же бог смерти и страданий!       — Вот и они так говорят! — ябедничает Ши Ён с тоскливым вздохом. — «Убийства то», «убийства сё»… «Убейте их, хозяин!» «Когда мы будем мучить кого-нибудь, хозяин?» И так каждый день… А я, может, богом литературы стать хотел! — он демонстративно трясёт потрёпанным томиком. — Книжки читать! Вдохновение дарить, а не это вот всё!..       Муан слушает его отповедь с таким видом, будто кто-то любовно приласкал его пыльным мешком по голове. Смотрит на Ши Ёна недоверчиво, косится на кувшины вина, которые сам же принёс. С удивлением наблюдает, как «ужасающий бог смерти» всё-таки пьёт предложенное вино и чуть морщится от неожиданной крепости напитка, а потом вновь разливает по пиалам новую порцию.       — Ты… — вот и всё, на что хватает Муана. Потом он одним глотком осушает свою и решительно бьёт ладонями по столу. — Ты что, правда не хочешь злодействовать?       — Не хочу, — Ши Ён согласно кивает и мысленно отмахивается от ворчания Системы. — Ну вот сам подумай, какие тут выгоды? Все боятся и ненавидят, куча людей хотят убить, — тут Муан смущённо тупит взгляд, — а когда видят, вопят от страха. Даже поговорить не с кем! Все эти сектанты дрожат как осиновые листы, даже Мианни и Мун, а они не робкого десятка! И все говорят подобострастно, никакой искренности! А чуть им пожалуешься на скуку, так они начинают… ой, даже говорить не хочу! Они понятия не имеют, что такое развлекаться. А ещё шуток не понимают! Что уж говорить о сарказме… Кошмар! А так хочется простого человеческого поговорить с кем-то, пошутить, выпить вина и не слушать вечное нытьё об убийствах!       На протяжении всего этого крика души на лице Муана красуется какое-то сложное выражение. В конце концов он, дождавшись, пока Ши Ён снова выпьет, решительно подливает ему ещё вина. И себе. Затем пододвигает «Богу смерти» его пиалу, и тут же опрокидывает свою. Так быстро, что по губам скользит капля вина, на которую Ши Ён невольно смотрит заворожённо, пока мечник не слизывает её, вот нисколько не улучшая ситуацию.       «Споить меня решил», — догадывается бог-смертник. — «Ну, зато компания, наконец, есть!»       Спустя час и пару кувшинов вина двое — прославленный мечник, адепт светлого пути, и бог смерти, воплощение пути тёмного, почти на цыпочках подкрадываются к подвалу с запасами местного вина. На вкус Ши Ёна, оно там хранится сплошь слишком крепкое, но грех жаловаться.       Муан, уже явно не беспокоящийся о том, что его отравят, тихо (как ему кажется) уточняет:       — Нам обязательно делать это втайне? Ты же здесь хозяин, и у тебя подчинённые, и…       — Тсс! — Ши Ён пьяно прикладывает палец к его губам. Вслух думает: — Какие мягкие… — а потом уже вполне осознанно отвечает. — Если я прикажу, они опять начнут падать ниц и угождать. Надоели, честное слово! К тому же, так потеряется магия момента!       — Какая ещё магия? — не понимает Муан, ещё не отошедший от комментария о своих губах. Ши Ён только красноречиво разводит руками, как бы говоря: всё это! Наше совместное приключение!       Понятнее Муану явно не становится, но он всё же кивает, со всем соглашаясь. Мечник позволяет волочить себя по коридорам, нагрузить себя же кучей кувшинов — их явно в избытке, а прихватить корзину никто не догадался — и потащить обратно. Он даже не задумывается о том, что что-то идёт не так. Всё, на что его хватает — это думать о солнечной улыбке, украсившей молодое лицо со зловеще-красными глазами. С такой улыбкой даже странный цвет радужек не кажется чем-то пугающим.       Возвращаясь по коридорам и то и дело шикая друг на друга, ни один не задумывается о том, где сейчас все сектанты и сколько на самом деле шума они создают.       А прячущиеся по углам, под лавками и столами и за всеми доступными поверхностями сектанты, белые от ужаса, не рискуют высовываться и влезать в дела своего смертоносного господина. По крайней мере… ну, он хотя бы, наконец, нашёл себе развлечение по душе.