Ответ: наверное

Собрание Друзей проводилось лишь раз с тех пор. Субботний вечер мягко окутал посетителей Мюзена развязным весельем. Шум в основной комнате выходил и на улицу. Стоявшие с сигаретами в руках любители "свежего воздуха" спокойно могли расслышать глупую песню, сочинённую на ходу кем-то из толпы. Сегодня лидер был вынужден прийти позже. Студенты Сорбонны договорились с ним о встрече. Расстояние до Мюзена казалось совсем незначительным (а по расчёту его можно было преодолеть за каких-то 7 минут). Анжольрас переоценил себя и стал задыхаться уже на четвёртой минуте бега. В кафе он буквально ввалился, но Комбефер успел подхватить и усадить за стол. Товарищи разложили новые плакаты, где-то на стуле почётно восседала газета Нувель Обс. Злосчастная папка с грохотом упала рядом с другими трудами. - Итак, начинаем собрание,- всё ещё красный от бега, со сбитым дыханием и растрёпанной причёской лидер привлёк внимание окружающих. Голубые глаза пробежались по каждому из присутствующих. Жеан, Боссюэ, Баорель, Курф, Фер, Фейи и Жоли смотрели, заинтересованные предстоящей темой. В среду собрание благополучно завершилось криками о необходимости перемен и весьма вежливой просьбой хозяина заткнуться. И все единогласно сошлись на идее разойтись, но вновь собраться в доказательстве их непоколебимой тяги к прогрессу. В среду Анжольрас забыл папку. С того дня рассеянность не покидала его. Вот и сегодня он вместо зачарованного взгляда в светлое будущее зачем-то посмотрел в тёмный угол, где обычно сидела его головная боль. Пьяница всё так же держал давно выпитую бутылку и тоже поглядывал в сторону собрания. Без интереса, присущего остальным ребятам, зато с нежностью в глазах. Он словно радовался простому созерцанию своих друзей за делом. Почему Анжольрас никогда не замечал как далеко Он сидит? Обладай революционер талантом Жеана к поэзии и красивым метафорам, то обязательно бы сравнил тьму убеждений (скорее их отсутствие) в душе Грантера с мраком вокруг него. Они пересеклись взглядами, и Анжольрас с невероятной скоростью перевёл внимание на собрание. Париж был тих весь месяц, что вовсе не отменяло бурной работы клуба. Организовать студенческую активность, благотворительные акции и разборки с преподавательским составом были и будут всегда в списке обязательных дел. Кто-то перехватил инициативу на себя. Кажется, это Курфейрак, охваченный игривым пламенем под названием "Мечта", выкрикивал лозунги. Несбыточные планы на завтра, следующую неделю, месяц, а затем и всю жизнь резонировали в душах каждого из членов кружка. Лидер в любой другой день подкидывал бы слова в разгоревшийся пожар юношеского максимализма. Сегодня он снова перевёл внимание на тёмный угол. Прямо под боком их товарищ губил себя в алкоголе. И как только Друзья азбуки позволили себе разглагольствовать о светлом будущем, когда сами не воплощали его? Грантер сверкнул лукавой ухмылкой, но вскоре вид его помрачнел. Анжольрас уже не увидел последнего, лишь потряс головой, выбивая мысли оттуда. Снова отвлекается. Он поклялся себе больше не поворачиваться в сторону пьяницы, не думать о глупостях и лишнем, когда прямо перед его носом напечатан триколор его Патрии с ужасающим заголовком. Обещание есть обещание, только вот сдержать его- непосильная задача даже для ангела революции. Повезло ему встать так, чтобы угол находился прямо за спиной. Пришлось бы развернуться, чтобы снова бросить взгляд туда. И всё же что-то тянуло в груди, требовало посмотреть. Нет. До конца встречи Анжольрас не вспоминал о существовании Грантера. На его губах были лишь речи о важном, всенародном, порой проскакивало упоминание совершенной республики, которую так и не удалось воплотить мужам прошлого. Горечь на языке приписывал последствиям бега, хотя Жоли осмелился бы оспорить столь нелепое заявление. Медицина точно не была на стороне блондина. Сам студент-медик поспешно собрал в сумку ручки и фломастеры, которые принёс для "красочности плакатов". Он покинул Мюзен один из первых. За ним ушли Фейи и Баорель, Жеан, Легль и Комбефер, которому было некогда думать о далёком будущем, ведь скоро у него зачёт. Курфейрак и вовсе не планировал никуда уходить. Он придвинул свой стул к другому столику. В зале послышался звон бокалов и шум разговора. Забытый из-за обещания угол осветился присутствием там Курфа. Он, словно излучая позитив, заливался смехом и вином, составляя компанию уже изрядно выпившему Грантеру. - Останетесь?- Серьёзно поинтересовался лидер, подхватывая папку под мышку. - И тебе хорошего вечера, Анж,- отозвался студент факультета музыкального искусства. Анжольрас уже не слышал фразы третьего человека в комнате. Он покинул Мюзен с самым оскорблённым видом. Курфейрак был весёлым малым в их компании, всеми любим и каждому хороший приятель. Чего уж говорить, он был его лучшим другом со студенчества, поэтому вполне позволял себе колкости. И обычно блондин только пожимал плечами или ухмылялся остроумию товарища. Но не сегодня. Не сейчас, когда в горле появился непроглатываемый комок. Кулаки непроизвольно сжались. От обиды? Но что ему сделал Курфейрак? Тогда от чего ещё? Погружённый в свои мысли, парень пропустил свою остановку. И всё же ответ нашёлся. Бесцеремонное прощание и грубое отталкивание при обычном вопросе в непривычном состоянии рассеянности оказали странное действие. Так для себя решил Анжольрас. Весь вечер он не мог сосредоточиться на странице книги. Мысли были значительно дальше тех никчёмных сорока сантиметров от бумаги. Очки для чтения давно сползли на нос. А лист не переворачивался минут десять. В голове стояла картинка обычной посиделки веселящегося Курфа и его собутыльника Грантера. Чем они занимаются сейчас? Остановились ли они на выпивке или решили найти себе спутниц на вечер? Что-то громко пропищало на всю студию. Точно. Ужин. Печёные овощи оказались на тарелке. Он и сам не мог вспомнить, как поставил их в духовку. Вкус не отличался чем-то волшебным, даже наоборот, по всей видимости, он забыл добавить туда какие-либо приправы. Дожёвывая последнюю морковь, блондин перевёл своё внимание на телефон. Горящий экран оповещал о нескольких пропущенных звонках от Комбефера. Случилось что-то срочное, если его друг поднял голову от учебников и позвонил. Новый звонок не заставил себя долго ждать. - Алло?- Голос не выдавал волнения, Анжольрас мог похвалить себя. - Почему ты не отвечал?- Следовало ожидать такой вопрос. - Телефон стоит на беззвучном всю неделю. Что-то срочное? - Ты был сам не свой сегодня. Постоянно отвлекался, говорил несвязно и отстранено,- словно выждав, Фер помолчал секунду и продолжил менее уверенно,- с тобой всё хорошо? Из головы совсем вылетело, что внутреннее вполне можно наблюдать и со стороны. Кому как не Комбеферу заметить странности? Анжольрас бы и рад ответить ему. - Я не знаю, со среды рассеянный. Чувствую себя нормально, можешь не беспокоиться,- как-то глухо изрёк он, запустив пальцы в волосы. Вилка покоилась на тарелке- есть совсем не хотелось. - Не припомню никаких новостей с того дня. В универе что-то или опять родители? Как бы точны ни были догадки Фера раньше, сейчас ничего не было способно разъяснить туман последних дней. - Нет, ничего из перечисленного. Только после собрания я забыл папку, но Грантер отдал мне её следующим утром, всё нормально,- злополучная стопка бумаги торжествующе поглядывала с полки.- Наверное, с этого всё началось. На другом конце трубки повисло молчание. Стоило бы начать беспокоиться, но товарищ быстро опомнился и изумлённо спросил: - Грантер? Так значит, это причина? Ты всё время смотрел на него с таким задумчивым взглядом, точно он стакан воды, а ты философ. Ему удалось подняться в твоих глазах? Хотелось сказать, что пьяница и раньше был не так уж низко, но врать нехорошо. Не только одной жалостью были полны лазурные глаза в моменты споров. - Не неси чепуху, Фер. Если он один раз отдал мне папку, то это ничего не значит. Анжольрас закусил язык, осознавая, как быстро красноречие покинуло его. Продолжать отрицать единственное верное заключение- заведомо проигрышный вариант. - Зря ты так, он ведь старается. Может быть не так уж и одиноко цинику за его столом. Вспоминается его разговор со вторым лучшим другом Анжольраса на сегодняшней встрече. И, вроде бы, обсуждали они эту самую папку. И, может быть, обещание всё же было нарушено. И не единожды. - Повторяю, это ничего не значит. Говорить ничего не пришлось. Из телефона раздалось спокойное "Мне пора" и гудки. На душе стало тяжело. Нет. Анжольрас трижды посмотрел на себя в зеркало. На него смотрели всё те же голубые глаза, правда, прикрытые светлыми кудрями. Он не изменился.