***
Репетиция пошла не по плану с самого начала. Сначала солист, Каролюс Фонта, обладатель прекрасного баритона, не мог найти свой сценический парик, отложенный в сторону из-за жары. Когда один из статистов нашел его, завалившийся в реквизит, и водрузил на голову актера, прима Карлотта заявила, что пока она ждала своего партнера, у неё пересохло в горле, и она не сможет продолжить, пока ей не принесут стакан воды. За стаканом воды послали одного из младших осветителей, который устроился в оперу недавно. Он заблудился по дороге, и задержался сверх меры. Ко времени прибытия долгожданного напитка, остальные актёры, сидевшие без дела слишком долго, вышли из рабочего настроения. Наконец, репетиция началась, и всё шло своим чередом, пока во время своей партии, Фонта не вскрикнул, и не скинул парик на пол. Крошечная серая тень метнулась от копны волос к закулисью. — Мышь! Вы можете себе поверить?! — Восклицал Каролюс, несколько смущенный своей реакцией. Когда в самом конце репетиции Мэг споткнулась, задела следующую за ней девушку, та повалилась на соседку, и вот уже половина кордебалета пыталась подняться обратно на ноги, репетицию решили приостановить. Актёры разбились на небольшие группки, одни перекуривали, другие яростно шептались, склонившись головами друг к другу. Ясное дело, в неудачной репетиции все винили призрака. В отдалении от остальных, сидела на краю сцены молодая Жири из корифеек, подозрительно ссутулившись, утирая глаза тыльной стороной ладони. Ален решил бессовестно воспользоваться положением, успокаивая свою совесть тем, что девушке нужна поддержка, и подошел к Мэг, присаживаясь рядом, и свешивая ноги с края сцены. — Ну и репетиция сегодня. — Начал Фрей издалека. — Не вините себя. Просто такой день. Девушка наскоро вытерла глаза, и подняла голову, недоверчиво глядя на заговорившего с ней. Зажатые плечи, попытки отодвинуться, все признаки человека, который знает, как о нем говорят за спиной. — Знаете, думаю, если бы на вас не давили, вы справлялись бы гораздо лучше. Я тоже делаю ошибки, если нервничаю. Однажды, во время обучения в театре, я запутался в портьере на генеральной репетиции. Мэг промолчала, но слабо улыбнулась. — Вы неплохо танцуете. Не то чтобы я эксперт, но когда на вас не пялились окружающие, вы двигались увереннее. — Ален почувствовал, что собеседница понемногу расслабляется, и понизил голос, наклоняясь чуть ближе. — Лучше бы сделать вид, что их нет рядом, да? — Спасибо. Я нечасто слышу такие слова. — Шутите? — Увы. — Уверен, если бы вы были так уж безнадежны, Призрак бы не порекомендовал вас в корифейки. Увидев выражение лица девушки, Ален мысленно стукнул себя по лбу. — Не знаю, что вы слышали, месье Фрей, но всё было не так. — Я не хотел вас обидеть. Просто подумал, что вы-то должны знать, что легенда о Призраке не более чем выдумка. Мэг задрожала, оглядываясь по сторонам. Она не стала говорить тише, наоборот, будто рассчитывала, что её услышит кто-то кроме Алена. — Я знаю, что вам тяжело в это поверить, месье Фрей, но он существует. Вы были добры ко мне, поэтому я скажу вам. Он всегда вежлив с моей матерью и даже оставляет ей чаевые и розы, потому что она вежлива с ним в ответ, и не лезет в чужие дела. Призраку Оперы нравится, когда его уважают. Вам стоило бы тоже начать это делать, если вы хотите остаться здесь. Просто следуйте правилам, они написаны не просто так. Искренний тон девушки совершенно обескуражил Алена. Не было похоже что Мэг врёт, её голос срывался, но она все время смотрела прямо в глаза, не отводя их. — Уважает тебя, если ты уважаешь его, я понял. И оставляет розы. Спасибо за предупреждение, Мэг. И всё что я говорил раньше, я сказал не ради расспросов о Призраке. Я правда имел это в виду. Не желая больше мучить девушку, Фрей поспешно откланялся. По крайней мере, теперь она не плачет, и не думает о том, что всех подвела, так? Значит, неловкие расспросы можно оправдать. Итак, Ален убедился в том, что за личиной призрака стоит человек не только устраивающий жестокие розыгрыши, и, возможно, похищающий людей, но и способный к состраданию и помощи господин. Он помогает мадам Жири, и почему-то порекомендовал Мэг в балет. Возможно, у него есть представления о морали, или же это просто случайная блажь. Хотелось верить в первый вариант. Вооружившись знанием о том, что призрак ценит свою неприкосновенность, и выказывает взаимное уважение тем, кто уважает его, Ален решил действовать незамедлительно. Взять у консьержа ключи к пятой ложе оказалось непростой задачей. Только благодаря убеждению и увещеванию, обещаниям поставить бутылку и принести закуски, страж замков сдался, и позволил ненадолго одолжить желанный ключ, после клятвенных обещаний, что его вернут сегодня же вечером, максимум через полтора часа. Уходя со сцены, Алену удалось прихватить из коробки с реквизитом чёрный платок из плотной ткани. Стоя перед пятой ложей, он, пытаясь придать себе смелости, перебирал лоскут в руках. Было ещё не поздно передумать и отказаться от плана, но искушение проверить свою теорию было слишком велико. Повернулся ключ. Скрипнула дверь. Путь в ложу открылся. Ален вошёл и огляделся. Первое, что бросалось в глаза, это поистине шикарный вид на оперный зрительный зал. Стенные украшения, лица муз, взирающие на колыбель театрального искусства, бархатные балдахины, впечатляющих размеров люстра, всё это удавалось рассмотреть в деталях. Места в элитной части зала отличались высокой ценностью, не удивительно, что пятую ложу Призрак зарезервировал под свои нужды. Но Ален пришел за другим. Прикрыв, но не заперев за собой дверь, Фрей прошёл внутрь. Красные с золотом шторы, перилла, обитые бархатом стулья. Всё чисто, без единой пылинки. Значит, отсюда Призрак наблюдает за постановками. Пришло время исполнить рискованный план. Повязав платок на глаза так, чтобы ничего не видеть, Ален на ощупь подошёл к периллам. Тёмная ткань лишь слегка пропускала свет, ориентироваться было тяжело, но, в конце концов, получилось устроиться, сев спиной к перегородке и лицом к выходу из ложи. Твердая поверхность, упирающаяся в лопатки, придавала немного уверенности. Ален не придумал, как подать знак о том, что он здесь, поэтому принялся постукивать пальцем по деревянной поверхности пола, отбивая ритм мелодии, услышанной им ночью на сцене. — Призрак Оперы, вы здесь? — С глупым смешком, мужчина подал голос, но от этого почувствовал себя ещё более слабым и незащищённым чем раньше. Проклятое любопытство однажды его погубит. Не сиделось же на месте. Успокаивала только мысль о том, что даже Жозеф Бюкэ, исчезнувший из-за своего любопытства, пропал не сразу. Значит, есть какой-то лимит предупреждений. Оставалось надеяться, что Ален его не исчерпал. Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук. Из-за повязки на глазах или из-за напряжения, спустя несколько минут, чувства обострились. Стали слышны далёкие разговоры из соседних помещений, кожей чувствовались незначительные дуновения сквозняков. Тук-тук-тук-тук. Тук. Палец, занесённый для новой серии постукиваний, замер в воздухе, так и не коснувшись пола. Последний стук издал кто-то иной. Ален зажмурился, словно страшась что-то разглядеть из-под повязки, дёрнулся кадык. Фрей не слышал и не видел никого, но чувствовал, что рядом кто-то есть. — Призрак, вы здесь? — Он сам не понял, почему вдруг решился обратиться к незнакомцу вежливо, но продолжил в том же духе, просто чтобы не казаться странным. — Я знаю, вы не хотите, чтобы вас обнаружили. Поэтому, я надел на глаза повязку, и ничего не вижу. Даю слово. Еще спустя минуту тишины, послышался скрип древесины. Ален рефлекторно дернул головой из стороны в сторону, но, конечно, не смог обнаружить источника звука. Он знал только, что скрипел пол, и скрипел совсем рядом. Неужели фантом показался? Стоит прямо здесь, на расстоянии пары шагов? Будто в ответ, послышался ещё один скрип ботинка по дереву, ещё чуть ближе. Теперь сомнений не оставалось: в ложе точно находилось два человека. — Значит, вы способны принимать знаки уважения, господин Призрак? — Фрей постарался, чтобы смешок вышел не нервным, а самоуверенным, — Приятно познакомиться с вами. Меня зовут Ален Фрей. Он изобразил вежливый поклон, приложив одну руку к груди, и склонив голову. Жест вышел ещё более нелепым оттого, что не было ясно в какую сторону кланяться, да и сидячее положение благородства не добавляло. Когда ответа не последовало, Ален продолжил. — Не скрою, как только я услышал о вашей легенде, во мне проснулся любопытный мальчишка. Это основная причина, по которой я взялся за поиски. Но, как я понял, вам не нравятся люди, копающие под Призрака. Поэтому, я пришел с повязкой, чтобы показать, что не желаю зла, и уважаю вашу потребность в анонимности. Ненадолго замолчав, мужчина перевёл дыхание и прислушался. Раздался еще один скрип, и ещё, и ещё. Теперь, неизвестный стоял прямо перед ним. И этот неизвестный мог оказаться причастен к пропаже Бюкэ, и множеству других злодеяний. Поднимать эту тему было опасно. Лучше сначала дать Фантому понять, что Ален не представляет угрозы. Однако то, что он подошел так близко, немного нервировало. Почти рефлекторно, Фрей поднял руку, с намерением вытянуть её, проверить, как далеко стоит Призрак. Сразу после этого, почувствовалось дуновение, и глухо стукнули об пол подошвы, будто кто-то резко отпрянул. Ален отдёрнул руку, и прижал её к груди, мысленно коря себя за такое резкое движение. Человек перед ним мог быть опасен или даже вооружен, нужно держать руки при себе, но всё-таки… Он отпрыгнул. Словно испугался прикосновения. Это воодушевляло. — Прошу прощения, — Торопливо проговорил Фрей, пока Призрак не решил уйти, — Я не подумал. Мои руки на груди, видите? Я больше не буду их распускать. Посмотрите, я прижал их! Вскинув голову, Ален покрутил ей, пытаясь понять, не остался ли он снова один, и почти сразу снова услышал серию скрипов. Значит, не один. — Хорошо. Я хотел сказать, что ваша личность меня заинтриговала. Думаю то, что я не верю в приведений, для вас не новость, уж простите, так просто меня не напугать, — послышался тихий, но отчетливый смешок со стороны незнакомца, — Я имею в виду, не напугать призраками. А бояться человека, который может спрятать ваше тело так искусно, что его никто не найдёт, не зазорно, а напротив, полезно для собственного благополучия. И всё же человека, а не призрака. Меня заинтриговала ваша история. Ален поёрзал на полу. Ему действовала на нервы эта неопределенность, непонимание насколько близко стоит собеседник, незнание, с каким выражением лица на него смотрят, но руки его всё ещё оставались прижаты к груди. — Я подумал, что вам, должно быть, тоже страшно, что вас обнаружат. Но раз вы остаётесь здесь, у всего этого есть причина. Любопытный мальчишка внутри меня желает узнать разгадку этой тайны, но вы явно не хотите. Наверное, поэтому я здесь. Потому что желание если не разгадать загадку, то хотя бы приблизиться к ней, сильнее страха. Скрип-скрип. Еще два шага вычтены из неизвестного расстояния между ними. Ален понял, о чем говорили люди, которым казалось, что за ними следят. Только сейчас он точно знал, что его внимательно изучают. В воздухе концентрировалось электричество. Казалось, стоит протянуть руку или ногу, податься вперед всем телом, даже просто вытянуть шею, и наткнешься на Призрака. Будто даже стало слышно чужое дыхание. Ровное и глубокое, как у певцов, но заглушаемое чем-то. Словно человек держит что-то перед носом. — Я не хочу пользоваться тем, что узнаю, чтобы навредить вам, пока не станет известно, что вы навредили кому-то первым. Если вы не преступник, каким вас считают новые директора… После этих слов, послышался вздох. Близко. Слишком близко. Ален захлопнул рот и сглотнул. Он почувствовал дуновение воздуха на своем лице. Если поднести ладонь к носу, отраженный выдох почувствуется на коже. Фрей ощущал, как его дыхание отражается от чего-то твердого, прямо перед его лицом. Подавив первое желание отдернуться, он замер. Второй человек рассматривал его, находясь в сантиметрах. Пульс участился, сердце забилось как бешеное. На таком расстоянии, это не могли не заметить. Шелест ткани по полу. Что-то двинулось рядом, но прикосновения Ален так и не ощутил. — Может, вы могли бы хоть что-то… Монолог перебил отдаленный топот, становящийся громче с каждой секундой. На этот раз, Ален почувствовал, как ткань скользнула по его лицу, когда человек спешно поднялся на ноги, и отступил. Только тогда Фрей вышел из оцепенения, сорвал с глаз повязку, заозирался. Он сидел в пятой ложе в полном одиночестве, но, судя по начавшемуся разговору, сюда приближались уборщики. Пора уходить.***
Только поздно вечером, собираясь отойти ко сну, Ален заметил в стопке своей одежды новый, хрустящий конверт, запечатанный красной сургучной печатью в виде черепа. Вид конверта навевал смутные воспоминания. Фрей быстро распечатал его, и воззрился на лист бумаги, исписанный красными чернилами, неровным, спотыкающимся почерком, будто рука автора письма непрерывно дрожала. « Уважаемый Ален Фрей, Прошу прощения за беспокойство в столь поздний час. Как бы сильно меня ни трогало Ваше стремление оставаться чистым и открытым в своих намерениях, я не могу не заметить конфликт наших интересов. Тогда как неуемное любопытство движет Вас к познанию тайны Оперы, мое желание минимизировать любые конфликты и возможные разногласия, напрямую противоречит Вашей авантюрности. Я вынужден просить Вас отказаться от идеи преследования ради собственного блага и здоровья. Не сочтите моё сообщение угрозой. Напротив, можете воспринять его как своего рода заботу. Если наши интересы в чем-то и схожи, то, уверяю, в том, чтобы не встречаться друг с другом. Жест с завязанными глазами был оценен мною по достоинству. Приятно встретить человека, заботящегося о чужих границах.П.О.»