Одним событием там, но тем же на сто лет вперёд

Две секунды стали ему вечностью, ярким отблеском оставив в глазах ослепительный эффект. Миг льётся на висках, по рукам и ногам, чёрствой нитью связывая частички памяти, отдаляющиеся от корней головного мозга. Неужели, это конец? Или неудачное начало? Думать становилось сложнее, он видел выбегающих людей, взбудораженного водителя, но не успев осмотреть, оказался в глубокой тьме... Тишина. Самое страшное, что его ожидало. Всю его сознательную жизнь окружали шумные компании, смех, сцена, музыка...Теперь, он навечно прикован к тихому омуту, разлогаясь на еду для потомков. Он погружался в бездонную яму, всё больше отторгаясь от раздумий. Эта случайность стала для него убийственной. Всё, что было у него испарилось на мгновение: воля, слава, жизнь...Смерти не важно, кто ты. Но для него этот вывод был сделан рано... Тело рассыпалось на осколоки, оставляя только сердце. Крайние рывки пульса он слышал громче остальных, с каждым разом думая, что это конец. "Это конец..." — повторял он себе, не сомневаясь после очередного высказывания. И вот, приземление. Странно, его уже успели похоронить, и это окончательная остановка? Что это за странное тёмное место, наполняющееся разными голосами? Возгласы становились отчётливей, он мог различить несколько фраз: — Он живой? — Живой?! — Всё таки живой... Живой? Что же тогда тут делает? Разве он не должен быть под землёй в деревянной коробке с крестом? В прочем, он не мог уже гадать, ведь отдавшись интуиции — отдаёшься жизни. Виктор сщуренно раскрыл глаза. Белый потолок, запах антисептика и туго связанные руки и ноги. Мужчина решил подвигать конечностями, но они словно окаменели. Даже пальцы были неподвижны. Он уж было хотела привстать на локтях, как вдруг его оттолкнули обратно. — Вы чего? Лежите, лежите! — говорили некто. Теневые фигуры стояли перед его кроватью. Мягкая прохладная постель была облегчением для спины мужчины. Виктор хотел что-то сказать, но челюсть резко отдала боль в дёсна, а связок как будто и не было. Его глаза забегали от фигуры к фигуре. Высокие и низкие, но все, словно на одно лицо, стояли перед ним. Некоторые переговаривались между собой, что-то выясняя. Рядом с Виктором сидел, как он смог разглядеть, мужчина в белом халате, единственный из всех, кто сидел. — Вам не стоит напрягаться. — улыбчиво произнёс неизвестный в белом халате. — На данный момент вы можете быть рады, что живы. "Жив?.." — пронеслось у Виктора в голове. — Мы пожалуй пойдём в другую палату на обход. — сказал кто-то из толпы, и все, как по команде "Марш!", вышли по очереди из палаты. Как только дверь захлопнулась, мужчина в белом халате продолжил: — Вы выехали на встречную полосу, из-за чего вы столкнулись с автобусом. Это просто чудо, что вы живы. Виктор уже вдохнул больше воздуху, чтобы промолвить хоть слово, хотя бы судорожное "Спасибо", но врач его снова остановил: — Единственное, что вам сейчас нужно, это только отдых и сон. Прошёл всего час, а вы уже начали отходить от наркоза. — он пригладил его одеяло. — К вас ещё должны заехать родители, как я понял, они нам звонили. Так что, ожидайте их, а пока, отдыхайте. Встав со стула, врач подошёл к двери и покинул палату. Стало также тихо, как и в темноте. Лишь капельница издавала еле слышимое бульканье в катетер. "Это не конец. — задумался Виктор. — Я здесь, и я жив. Но почему именно родители? Они же в Ленинграде, а я в Латвии...Или...Я уже не в Латвии?.." Да и странно как-то всё это. Ни каких тебе перешёптываний по поводу известности, ни переглядок на особенную внешность...Мужчина выдохнул. Хотя бы один спокойный (пускай и очень травматичный) раз, когда на тебя нормально реагируют. А не вот то, что сразу видят и "Виктор Цой! Можно автограф?", или "А раскажите нам, как все произошло, Виктор Робертович!". Кровать приветливо приняла лежачего. Виктор откинул голову на подушку и моментально укунулся в сон. Раньше, его перед сном всегда посещали мысли: строчки из песен, голоса фанатов, тёплые речи Марьяны...Но сейчас сплошная тишина, даже неловко. И остаётся один вопрос: Что будет дальше?

***

Он проснулся в холодном поту и с сухим горлом. Резко привстав с койки, Виктор ощутил сильную режущую боль в спине, перед этим услышав, как она щёлкнула. Вдыхая воздуху, мужчина трясся. Этот сон...Он будто пережил собственную смерть. Долго рассуждать ему не пришлось: за дверью послышались шаги и слова. Виктор быстро прилёг обратно, как будто всё это время спал. Как только дверь распахнулась, к кровати подбежала женщина. — Только прощу вас, не надо резких движений... — сказал ей врач. — Витенька?.. — проговорила Валентина Васильевна. Витенька поёжился, лёжа полубоком к матери. Притворившись, что только проснулся, жмурил глаза и хрипло пролепетал: — Мам?.. — Витенька! — воскликнула его мать. Валентина Васильевна обняла Виктора целуя его в шею. Было видно, как она рада, что её сын живой и здоровый перед ней лежит. Мужчина тихонько посмеялся, делая вид, что взаимно счастлив видеть свою маму здесь. Честно, для Виктора было неожиданностью, что его мама приедет поддержать и порадоваться. Когда крепкие материнские объятия закончились, Виктор всё же спросил: — Почему ты приехала ко мне из Ленинграда? — Ты чего, Витя? Мы ж в Ленинграде! Ой, Витенька, я всё понимаю, ты ударился головой, вот и не помнишь. — ласково ответила она. — Не беспокойся, ты быстро восстановишься, правда, Леонид Андреевич? — обратилась к врачу Валентина Васильевна. Парень с грубой щетиной подошёл к кровати. Белый выглаженный халат, клетчатая рубашка, квадратные очки и хмурый вид. Совсем не похож на прошлого доктора, седого и пожилого. — Что ж...Могу с уверенностью сказать, что Виктору восстанавливаться придётся минимум две недели. И это ещё без осложнений. Всё таки авария, как никак. — поправив очки, врач прокашлялся. — Я не буду вам мешать. — и покинул палату. — Ой, Витенька, куда ж тебя занесло-то за город? — Валентина Васильевна присела на край койки. — Ты же молодой ещё, у тебя всё впереди! — Да, мам, знаю... — вздохнул Виктор. — И работу себе найдёшь по достоинству! Сейчас можно кем угодно стать. — Так у меня же есть работа. — нахмурился мужчина. — И какая же? В котельной этой? Может, по-приличнее найдёшь? — Так я уже давно там не работаю! — и стоило ему повысить голос, так тут же начал кашлять. Связки ещё не привыкли, поэтому нельзя перенапрягать. — Я же музыкант, ты забыла? — Ой, что ты только не придумаешь, Витя. То ты кочегар, то музыкант...Какой ты музыкант? Ты хоть раз на сцене выступал? Ты с детства боялся публики, а сейчас заявляешь, что ты — музыкант? "Стоп... — оторопел Виктор про себя. —Почему мама не знает о моей деятельности? Меня же по телевизору показывали! И с какого перепугу я сцены боюсь? Так я ещё и врезался в автобус в Ленинграде! Нет, это уму непостижимо!" — Да, мама...Ты права... — выдавил из себя он. — Ну вот, сразу бы так. Вот твои вещи на первое время. — Валентина Васильевна положила на тумбу небольшую сумку с вещами. — Если что, звони мне. — Но я могу сам о себе поза... — Тш, не спорь. — подставив палец к губам Виктора, сказала она. — И курить бы тебе бросить. Так вообще здоровье посадишь. — Хорошо, хорошо... — согласился Виктор. — Ты ж мой умничка. — мать чмокнула его в щёку. — Поправляйся и отдыхай побольше! Тебе ещё спину восстанавливать, которую ты не бережёшь! — Да, да, я понял... — Не подводи себя.

***

...Столкнулся с автобусом за Ленинградом... ...Какой ты музыкант? Ты с детства сцены боялся!.. ...Найдёшь приличную работу... Нет. Виктор крутил кольцо на пальце правой руки, лёжа на кровати. Руки спустя три дня уже могли двигаться, а значит нужно развить мелкую моторику. Врачи угрожают капельцами и уколами, но мужчине нечего терять, кроме больной спины. Прошло всего несколько дней, а он всё равно не верил. В смысле не музыкант? Что за параллельная реальность на минималках? Стоп. Параллельная реальность? Виктор прекратил крутить кольцо. А вдруг на самом деле он не умер, а переместился в другой мир? Мужчина мотнул головой. Быть того не может! Только в книжках, и-то в антинаучных! Да и ощущения здесь иные...Словно чужой среди всех. Может, поэтому его никто не знает, и мать утверждает, что он не музыкант? Поэтому Юра и Гоша не пришли, так как лишь музыка из связала при знакомстве? А Маряьна...Про неё лучше не думать. Время одиннадцать вечера. Только что закончился вечерний обход по палатам, а значит сотрудники разошлись по кабинетам и в ближайшее время не будут тревожить пациентов. Потух последний огонёк в пятнадцатой палате, как раз в той, где находился Виктор. Он заранее оделся в уличную одежду, кое-кае переосилив боль в пояснице. Спина буквально отваливалась от таза, ниж живота ныл, а руки и ноги ватные и нежелающие куда-либо идти. Но мужчина решил пойти против ударов этой реальности и взял себя в руки. Подождав ещё где-то полчаса, Виктор с паспортом и мелочью в кармане осторожно вышел из палаты. Скрип двери привлёк внимание соседа по палате, но Витя смог юркнуть обратно в комнату. Как только в коридоре стало чисто, мужчина снова вышел из палаты, аккуратно направляясь к эвакуционному выходу. Достигнув двери с табличкой "Выход", он открыл дверь и зашёл на лестницу. Лестичных пролёта было два, ведущих в подвал здания. Либо идти наверх — на балкон — и уже оттуда спускаться по пожарной лестнице. Виктор решил идти по пожарной лестнице, потому что в темноте ни черта не видно, а снаружи гораздо лучше. Уже пройдя один лестичный пролёт, он начал задыхаться. Конечно, когда целых несколько дней только и делал, что лежал, а тут тяжёлая физическая нагрузка на слабые ноги и лёгкие. Виктор смог поборить себя и вышел на балкон четвёртого этажа. М-да...Ну был же план выйти через главный вход! Нет, там охранник, он нас спалит! Выхода нет, лишь сзади табличка висит, а значит раз! И ты перепрыгиваешь на пожарную лестницу. Главное не сорваться вниз. Витя покачался вперёд-назад и сделал прыжок к лестнице. Соскользнув по ней, он чуть не оказался внизу, но благо Виктор вовремя успел схватиться за железные палки. Спускаясь по ним, мужчина чувствовал приток крови к вискам через пульсирующее сердце. Грудная клетка требовала больше кислорода, и наконец, оказавшись на земле, Виктор вдохнул ночного воздуху. Он не бежал. Он прогуливался по улицам и переулкам родного города, чувствуя всем телом тёплую летнюю ночь. Это была лучшая терапия для него, столько размышлений и приятных ощущений. Виктор хотел узнать только одно: сколько он здесь ещё будет? Это точно не его реальность, и явно не станет её. Если надолго, то мужчине придётся адаптироваться к данным условиям. Вот бы был выход отсюда...Но лишь не яркий свет фар на пешеходном переходе.