Терапия

      Шлепнуться с огромной высоты, а после, открыв глаза, осознать, что ты лежишь где-то рядом с неизвестной машиной - было так себе новостью. Красоты этому добавляло то, что глухо и туго слышался голос мужчины, с каким-то странным акцентом. Немец, криво пытавшийся говорить по английски. Понято стало и то, что он здесь был пока что один. Друзья смогли спастись, а вот он - остался.       Он помогает ей подняться, предлагая сделку. Он спасает их, отправляя обратно домой, а она помогает ему в этом, защищая от нашествий и выискивая материалы. В целом, сделка была выгодной. Стрелять и искать - то, что она умела лучше всего. Так что, пожав ему руку, согласилась на данный странный, но единственный возможный здесь шаг. Его звали Рихтгофен. В целом, неплохое такое имя, если так подумать. А к его виду и манере говорить - подходило идеально. Но проще, все же, ей было звать его Эдвард.       Ночь, после очередного нашествия, постепенно заканчивалась. Последние кучки зомби погибали от лучей солнца, а девушка, опираясь на автомат, сидела у машины, тяжело вздыхая. Мужчина оказался справа от неё наблюдая, как медленно, но верно начинается рассвет. — Осталось немного. — кратко сообщает мужчина, после чего опускает взгляд на девушку. Она выглядела уставшей, где-то перемазана в крови и ещё чем-то... Мерзком. Глаза тяжело смотрели в даль. Приходилось не только стрелять, но и вручную убивать наступающий. — Сходи, умойся. — Да, чуть позже. — она в очередной раз вздыхает. Опрокидывает голову назад, слыша, как шаги мужчины отдаляются в дом, который находился под куполом. Вполне неплохое изобретение, где он только научился этому и, что самое главное, как за короткий срок смог приспособиться к жизни здесь? Шаги снова приближаются, а после, она видит его перед собой. Он берет её за щеки, подтягивая к себе. В руках у него было мокрое полотенце, которым он неспешно начал вытирать её. — Что ты делаешь? — Не хватало, чтобы ты ещё заразилась.       Она никогда не думала о нем как о заботливом мужчине. Товарищ? Брат по несчастью? Безумец-гений? Да, возможно. Она даже не думала о нем, как о мужчине. Просто человек, с которым ей не посчастливилось оказаться в одной дыре, сбежав из которой, они вернуться к привычной жизни, изредка вспоминая друг друга, но больше не сталкиваясь.       Когда сухие, грубоватые от работы с железом и инструментами руки прикасались к ней, она, кажется, ощущала себя очень даже хорошо. Наверное, даже, удивительно. За то время, что она находилась здесь в душе находились разные состояния. Тоска, боль, агрессия, даже, в кой-то мере, одиночество. Но сейчас было спокойно. Невольно, она прижимается щекой к его руке, прикрывая глаза. Он замечает этот жест, чуть останавливаясь, смотря на неё. Он почти не разговаривал с ней. Отдавал команды, список нужного и отправлял до вечера блуждать по округе. Наблюдал, как она отстреливается, защищает базу и его в том числе.       Кажется, у них двоих возникла безумная мысль, которую нужно было бы отложить куда-то далеко. Она глупая, неправильная и совершенно мерзкая, но тем не менее, они решили, что сейчас им двоим это нужно было. Решили даже не сговариваясь, все прекрасно было видно в глазах. Губы соприкасаются, внутри пробегает заряд, заставляя сжаться, дрогнуть и поддаться вперед, перенимая напор Эдварда. Поцелуй не был каким-то громким, чавкающим или прочее, нет. Спокойный, но передающий абсолютно все их желание сейчас продолжить это. —Пожалуйста, не здесь... — она чуть наклоняет голову, уже готовая. подняться и уйти в то место, где она видела очень даже хорошую, приличную кровать, но, он сообразил раньше неё. Подхватил, чуть взваливая на себя, после чего неспешно пошёл. Идти было недалеко, но, этот дом почти не касался купола. Минимально. Как раз, задевая ту часть, где была та самая кровать. — Не тяжело? —Бывало и хуже.       Они общались так почти всегда. Вопрос - краткий ответ. Им большего и не нужно было. Даже сейчас, когда они были готовы просто взять и открыться друг другу. Они не навредят, не заденут, не сделают больно. Их жизнь здесь напрямую зависит друг от друга. По словам Рихтгофена, он отправил друзей и через час, свалилась она. По сути, он не оставался здесь без присмотра, но тем не менее, для неё все ещё оставалось загадкой, как он остался жив здесь.       На кровати было мягко, хорошо. Одеяло было забито в самый угол. Девушка лежала на спине, чуть поджимая к себе ноги, в то время, как мужчина устроился между них. Она была не слишком большого роста, где-то, на голову-две ниже мужчины. В целом, и казалась девушка от этого миниатюрной. Вздыхает, неспешно прикасаясь руками к её груди, чувствуя, как она вздрагивает. Но, она ничего не говорит, ждёт, позволяет ему действовать дальше так, как он хочет.       Продолжает. Руки мнут грудь через куртку, футболку, изредка опускаясь вниз, к бедрам, чуть забираясь под подсумки. Ещё пару минут таких действий и он не выдерживает. Куртка расстегивается, девушка приподнимается. Раздевает её. Почти как куклу. Она была уставшей и он не претендовал на ярую активность с её стороны. Довольствовался тем, что есть. Кожа была, на удивление, мягкой, чистой. Где-то она наверняка нашла место, где можно помыться. Женщина, как никак. Его это радовало. Прикосновения к шелковистой коже будоражили, расслабляли лучше любых других действий. Чуть склоняется к её шее, прикусывая кожу. Она обхватывает его за плечи руками,откидывает голову назад, доверяясь тому.       Пару дней назад, он достал о ней данные. Из её же вещей. Её звали Николь, французское дитя. Кем она была по званию и было ли у неё вообще это звание - он так и не выяснил. Никаких медалей, нашивок или прочих документов не было. Только подобие паспорта и несколько бумаг с её же записями о местных, разного рода болезнях и прочих мелочах. Он посмел предположить, что она была врачом, но, никаких медицинских приборов или сумок при ней не было. Загадка, одним словом.       И тем не менее, боец из неё был не плохой. По фигуре было видно, что она тренировалась и обучалась этому делу. Широкие, крепкие ноги, такие же плечи. К обнажённой девушке было прикасаться ещё приятнее. Она дрожала от каждого прикосновения. Он кусал её, оставляя следы на шее, плечах, руках, в общем и целом не сильно жалея небольшое тело. Руки забираются куда-то под её штаны, ощупывая бедра, белье. Оно было слегка влажным. Чуть сдвинув то в сторону, он понял, что она давным - давно была готова, но, тем не менее, он хотел понять одно.       Оказавшись внутри неё, слегка замер. Горячая, узкая, мокрая. Именно то, что он хотел ощутить. Чуть наваливается на неё, целуя, ощущая, как она начинает извиваться, тянуться ручками к его руке, стараясь хоть на секунду остановить его. Он действовал шустро, грубо, заставляя её кусать губы, откидывая голову назад. Чувствует, как она сжимается, дрожит, толкается ему навстречу. Ему очень повезло оказаться с ней в одной лодке и более того, повезло, что она была именно такой. Послушной, покладистой, отлично выполняющей все, что ей скажут сделать. Чудо.       Пальцы покидают девушку, а после, он быстро хватается за её штаны, стягивая их вниз, снимая окончательно. Ноги были покрыты шрамами. Где-то на колене, где-то на ляшке, где-то на бедре. Все оставлены явно в драке, ножом или чем-то режущим. Похоже, она уже не первый день в действиях и не была ограничена одними лишь подготовками. —Подними ноги. — он растегивает ремень, чуть опуская штаны. Она послушно приподнимает ноги, сгибая те в коленях, смотря на того с удивлением. Что он задумал? И она поняла это только тогда, его руки уперлись в внутреннюю сторону колена, прижимая её ноги к ней, открывая себе доступ к киске. Осматривает её, чуть улыбается. Сейчас она была такой уязвимой, неловкой, полностью под его контролем и защитой. Только он мог распоряжаться ей сейчас. И эта мысль грела ему душу и лишь сильнее давила на пах. Наконец, прижимается к ней, чуть проводит членом, неловко задевая клитор, а после проскакивает внутрь. Она вздрагивает, жмурясь. — Но, но, спокойнее. Ещё ничего не началось.       Она тяжело вздыхает, но тем не менее, кивает головой, говоря, что готова к продолжению. Рихтгофен чуть наваливается на неё, вжимая в матрас, входя все дальше и дальше, пока не упирается, понимая, что дальше не войдёт. Чуть расслабляется, прикрывая глаза. В ней было хорошо. Стенки аккуратно сжимали член, а она чуть ерзала под мужчиной, тяжело дыша. Он неспешно начинает движение, чувствуя, что её тело все ещё с неохотой впускает его. — Расслабься. — Эдвард чуть отпускает её ноги, сминая под себя. Прикосновения, стимуляция, сменяются поцелуями, лёгкими покусываниями и тихим комплиментами. Она, кажется, совершенно забыла о том, где же находится и с кем, по какой причине. Хотелось отдаться целиком и полностью, принадлежать этому немцу, даже несмотря на то, кто он. — Расслабься...       Тон меняется на более грубый, а он, потихоньку, перестаёт её жалеть. Ноги были широко расставлены, а после того, как он склонился к ней - сомкнуты на его талии. Движения тоже из плавных переходили в более резкие, заставляя каждый вход сопровождать стоном. Она совершенно не стеснялась вскрикивать от очередного движения мужчины внутри неё. Николь хваталась за него, тянула к себе, целовала. Ей не хотелось, чтобы этот момент заканчивался, чтобы оставался лишь воспоминанием о том, что было.       Она слышит его тяжелое дыхание у своего уха, чувствует как оно обжигает кожу, как он помимо того, чтобы доставить удовольствие ей, получает его сам и похоже, даже в большем количестве, чем она. Да, помимо обычных, физических удовольствий, получали и моральное, в том числе, сбрасывая накопленное напряжение. Это было терапией для них двоих, сбором сил, дабы направиться по делам с чистой, спокойной головой и душой.       Николь ощущает, что мужчина стал входить грубее, размашистее, но все так же достаточно быстро. Помимо прочего она ощущала, как он напрягается, слегка стискивая зубы, жмуря глаза. Она понимает, а чему это, что сейчас случится и чуть дрогнув, прижимает его к себе. Он выходит, член оказывается прямо на лоне девушки, как на кожу попадает что-то горячее, липкое. Девушка приподнимается, смотря на того. Он выглядел все ещё... Полностью готовым. — Ты... Все?

***

      Девушка возвращается прямиком к ночи, дотаскивая мешки и рюкзаки с собранными материалами. Сбрасывает их у ног мужчины, гордо улыбаясь. Её слегка треплят по голове, целуют в губы, а после забирают нужное. Она берётся за оружие, проверяя его готовность. То, что было сегодня утром придало обоим сил, дало возможности для продолжения своего дела, да и просто, в конце концов, они смогли познакомиться чуть ближе, разговорившись о том, что они собирались делать, после того, как вернулись бы отсюда. Кажется, оба сошлись на мнение, что разбегаться далеко им нельзя и стоило бы поддерживать связь...       Открывая глаза, она вздыхает. Воспоминания о событиях годовой давности все ещё неприятно напоминали о себе. На плечо ложится мужская рука и она, дернувшись, оборачивается. Он только недавно проснулся, но успел точно к завтраку. Они до сих пор оставались друг для друга терапией.