С каждым днём Сынмин всё сильнее любил свои глаза. Они то светлели, превращаясь в цвет нежно-голубого фарфора, напоминающего какие-то моменты из детства; то наоборот, темнели, выливаясь в самую насыщенную и вкусную карамель… будто на яблоках, что продавались в парке летом; они то зеленели, образуя ясный цвет малахита или же изумруда, то тускнели, становясь, как серое от облаков небо в ноябре; как серебряный иней в морозное утро, окутывавшее с каждой стороны, куда не глянешь. Ким легко улыбался, когда видел эти невероятно смешивающиеся в своих глазах оттенки. Хоть и это хорошее настроение иногда рушилось чем-то ненавистным, Сынмин старался отвлечься от этого. Каждый день его жизни таил в себе какое-то приключение. Возможно немного нелепое и глупое, но всё такое же интересное и интригующее.
Сегодняшнее утро стало исключением, и юноше не пришлось грустить о чём-то непонятном. Мин шагал к колледжу, даже немного приободрённо. На плече висела сумка, в которой шуршали папка с партиями и фантики от любимых миндальных конфет. Он был «влюблён» в этот вкус, будто жить без него не мог. Руки всегда так и тянулись к ним в магазине, а иногда, на паре от скуки. Эти конфеты полюбились парнишке с раннего детства, когда однажды мама принесла коробку сладостей с работы. Там её угостили добрые люди, чьи фамилии Сынмин запомнил без труда. Правда, в жизни это так и не пригодилось. Сегодня же он вздыхает от того, что не взял ни одной с собой, поджимает губы и заходит в аудиторию. В помещении было немного шумно, но достаточно привычно.
Сынмин сел за свою облюбованную последнюю парту и начал зависать в социальных сетях. Он был уверен, что до первой пары ничего не произойдёт, поэтому спокойно надел наушники и включил любимый плейлист. Иногда Сын поглядывал на то, что творилось вокруг и снова пропадал в своём телефоне. Кто-то написывал Киму, и мессенджер разрывался от сообщений. Парня же начинало это бесить. Потому, зайдя в приложение, он лицезреет не измеряемое количество сообщений из беседы группы. Там все обсуждали «надвигающуюся бурю», ведь кто-то пустил слух, что с этого семестра перевёлся какой-то парень. Это совсем не впечатлило Мина, и он сразу отключил звук чата.
Когда Ким оглянулся, пара уже началась. Вытащив наушники, Сынмин вздохнул и подпёр щёку ладонью. Преподаватель стоял у своего стола и о чём-то рассказывал. Юноша решил посмотреть: правда ли к ним перевёлся кто-то? И Мина не обманули: за второй партой красовалась незнакомая рыжая макушка. Всё, что удалось разглядеть на нём Киму, это чёрную худи или кофту, но понять, что именно не получилось, его вновь подвело плохое зрение. Парень жалел о том, что не взял очки с собой. Вздохнув, Сынмин оставил все свои усилия и улёгся на руку, которую он сам вытянул на парте. Наверное, было бы хорошо подойти к этому «мистеру X» после пары и узнать о нём что-нибудь, правда, его останавливало неизвестное чувство.
Возможно это было чувство тревоги. Хотя нет, скорее всего это был страх. Ким был не из пугливых, но когда дело доходило до новых знакомств, ему становилось сложно. Он всегда боялся, что не сможет поддержать диалог или чего похуже — забудет имя нового собеседника. С ним часто такое происходило, поэтому и без попытки знакомства, он знал примерный исход. Первое впечатление почему-то казалось Мину очень важной штукой. Правда, в конце концов, оно оказывалось очень даже обманчивым. За эту слабость Ким часто корил себя, хотя всегда старался не показывать этого.
Отвлёкшись от своих мыслей, Сынмо поднял взгляд на преподавателя. Он рассказывал о зарубежной истории музыки и активно жестикулировал. Это иногда смешило Мина, но не исключало того, что мужчина хорошо преподносил заготовленный материал. Ким снова принялся оглядывать аудиторию и, в целом, всё вокруг: за окном ещё темно, потому что наступил холодный, но не менее любимый декабрь; почти все одногруппники склонили головы, слушая рассказы, и только некоторые макушки держались ровно. Сейчас была только половина девятого, и все хотели спать. Даже «самые стойкие» были не в силах не сделать это. Одним из таких и был рыжеволосый новенький.
Он не поворачивался, что в какой-то мере расстраивало Сынмина. Но можно сказать, что это к лучшему — Ким не встретится с ним взглядом и ему не станет неловко или тревожно. От этих мыслей, он вздохнул, а после потянулся, чтобы немного размять затёкшие конечности. Когда Мин вернулся в привычную позу — почти развалившись на парте, почувствовал на себе пристальный взгляд.
Развернувшись, он обнаружил, что та незнакомая макушка наблюдала за ним. Её глаза рассматривали его, как арт объект. Сынмину стало не по себе, но рыжеволосый не стал прятаться. И от этого стало ещё хуже, даже страшнее. Ким просто опустился на парту, стараясь уйти от чужих глаз. Он не переставал чувствовать бесстыдный взгляд. Наверное, Сынмин был сейчас возмущён и смущён до предела, но сам не мог выпрямиться и начать смотреть в ответ. Казалось, что этот юноша собирается съесть его. В действительности, это было невозможным.
В голове Кима сверкало только одно: «Когда же ты отвернёшься от меня?!». И, наконец-то, он решился подняться с парты. На щеках присутствовал лёгкий румянец, который было сложно заметить. Мин посмотрел в сторону рыжеволосого, и… о боже, какое облегчение. Он не обнаружил, ни взгляда, ни самого бесстыдника. Сынмин блаженно вздохнул, понимая, что в ближайшее время его ничего не потревожит. Он пару раз шмыгнул носом и потёр глаза.
— Следующее сольфеджио. Разыграться мне не помешало бы, — устало промямлил Сын.
Оставшееся время пары прошло без нежеланных «происшествий». Потому Ким уже посчитал этот день не таким уж и плохим. Когда преподаватель объявил, что можно собираться, парень сразу же подорвался со своего места, захватывая сумку. Он приободрённо, так же, как и с утра, устремился к выходу. Но если бы сейчас его спросили: «Куда ты спешишь?» и он бы ответил, что к роялю, и определённо соврал бы. Брюнет хотел рассмотреть бесстыдника новенького поближе, а не в метрах от себя. Пока одногруппник собирался, Мин ускорял шаг, но был остановлен, подойдя слишком близко. Ему показалось его лицо немного пугающим, ведь оно выражало то ли злость, то ли отвращение. Ким не знал, что сейчас делать и замедлился, огорчаясь. Рыжеволосый повернулся в сторону и сделал самое непринуждённое лицо. Отведя взгляд от парня, Ким направился к выходу, чтобы забыть всё произошедшее только что.
«Вдруг, когда он пялился на меня, он думал о том, какой я уродливый? И сейчас, когда встретился со мной намного ближе, понял, что я ещё более некрасивый…» — эта мысль закралась в голове Сынмина сразу же, как он вышел за пределы аудитории. Теперь этот день казался чрезмерно плохим или даже невыносимым. Ким хотел было подойти к этому одногруппнику, когда он немного разыграется, но тот, очевидно, был занят. Парень стоял у стены, которая находилась сбоку от рояля, что-то черкал и писал в блокноте (скетчбуке). Сынмо вновь не разобрал, что было в его руках, но, будто имел понятие, как отличить скетчбук от блокнота.
Всё равно, мысль о том, что новенький был такой… отрешённый не покидала его. «Возможно, с ним ещё никто не пытался заговорить и из-за этого он такой непонятный. Хотя, к нему подходил Хан и, они вроде как уже знакомы. По крайней мере на вид.» — Ким расставлял партии и следил за тем, что листы были в верном порядке. И, наконец, отбившись от мыслей, из-под пальцев Мина зазвучала мелодия Баха. Он любил слушать эту инвенцию, но только не играть. Пальцы часто попадали на соседние клавиши, а когда Ким поднимал взгляд в партии, то ноты будто плыли. Это было связано с небольшим волнением, даже если его никто не слушал. Сынмин попытался успокоить своё сердце и вздохнул, чтобы всё прошло. Правда, это не помогало, но тот продолжал это делать. Чтобы отвлечься, Ким оглянулся: в помещении сейчас было не так уж и много людей и никто не обращал на него внимание; где-то там стоял Джисон с Хёнджином, о чём-то бурно споря; рядом — красивый цветок в горшке и кажется кружка воды. Кто-то просто ходит и ждёт, пока рояль освободится, а кто-то нетерпеливо уходит искать другой инструмент; и только рыжеволосый парень всё также стоит у стены с скетчбуком в руках.
«Надеюсь, он больше не пялится на меня… Точнее на моё уродливое лицо.» — Ким стал слишком самокритичен в своих мыслях. Он не отводил взгляд от какой-то точки рядом с новеньким, словно погрузился в транс, когда снова задумался о первой паре. И только после нескольких минут ожиданий смог встрепенуться, возвращаясь в реальность. Ким поднял глаза прямо на лицо парня. Тот же пристально наблюдал за Мином. От такого сразу же дёрнуло обратно к нотам.
«Не думай! Не думай! Нет-нет!» — быстро, быстро пролетело в голове Сынмина, и он снова вернулся к инвенции. Он играл её в ускоренном темпе, только чтобы забыть о том, как новенький снова смотрел на него.
Как только доигрывает произведение, Мин собирает все листы, небрежно запихивая их в сумку, и уходит из помещения. Почему-то ему было стыдно. И он не знает от чего у него такая реакция. Раньше такого не было и вообще, с чего его сердцу так трепетать? Ким хотел бы узнать. Но сейчас, он как влюблённая девчонка спрятался в туалете. Да, банально и по-детски, но только это сейчас спасает его подгоревший зад. Сынмин посмотрел на себя в зеркало и поджал губы. Его лицо было непонятного цвета, потому он старался привести себя в чувства прохладной водой. Парень включил кран и, подставляя под струю ладони, наклонился сильнее. Плеснув в лицо водой, Ким снова посмотрел в зеркало. По коже стекали капли, двигаясь к шее, а глаза меняли цвет ближе к угольному.
Ему оставалось только выдохнуть и пойти на сольфеджио. Так он и сделал. Сынмо шёл по коридору, направляясь в аудиторию. Осталось ещё три пары и физ-ра, с которой, с большей вероятностью, Сын свалит. Не до неё ему сегодня. Усаживаясь на парту поближе, то есть на третью первого ряда, что ближе к окну, он подпёр ладонью подбородок и смотрел на доску, где рисовали нотный стан. Хоть и пара уже началась, Сынмин полез в общий чат. Там более менее всё успокоилось, поэтому он с чистой совестью перелистывал все сообщения. Он хотел узнать имя нового одногруппника.
—
Хон, ли как там её.:
Я слышала — он горячий парень, девочки, готовьтесь!
Белка:
Дурочки, успокойтесь, это мой друг, так что я его не отдам
—
«Да-м, девчонки снова от какого-то чела «без ума», а Хан их разнимает. В целом-то, ничего не обычного, правда никакого «горячего парня» я в нём не вижу… Ходит, пялится на меня. Странный какой-то.» — Сынмин продолжал поиски его имени. Он бы подошёл, познакомился, но только от взгляда этого бесстыдника готов улететь до Новой Зеландии и придумать план по захвату Польши в полёте.
—
Белка:
Да отстаньте уже от меня#$%/:»: $#
Кристофер Бан Чан, 2004-го года рождения, 3 октября др. Так вам легче?
—
«Оо, нашёлся бесстыдник. Кристофер Бан Чан, значит…» — Ким отложил телефон и взял ручку. Немного закатив рукав своей зипки, парень пишет имя рыжеволосого и со спокойной душой ищет Чана в своём окружении. Он замечает уже знакомую макушку на второй парте второго ряда. Тот в последствии убирает скетчбук из рук, начиная наблюдать за доской. Сынмину стало намного спокойнее, поэтому сейчас он решил заняться учёбой. Парень смотрел на преподавательницу, которая что-то писала. В кой-то веки его заинтересовала тема сольфеджио: Ким слушал, запоминая основное, что говорила женщина и иногда записывал слова в нотную тетрадь.
Шторм, что творился в его голове пару десятков минут назад, полностью прошёл. Мысли освободили Мина и оставили учиться. Как постоянно говорит преподаватель по вокалу: «В голове пусто должно быть, чтобы вы достали до верхушки, давайте по одному». На удивление, когда голова парня оставалась пустой, как и требовалось, он спокойно пел партию, где иногда бывало высоковато. Поэтому сейчас Сынмин распевался со всей группой.
Странно, но ему всегда нравилось наблюдать за чужими пальцами, когда кто-то играет. Даже если они пухлые, немного морщинистые и, почти все, окружённые кольцами, например, как у его преподавателя. Как ими вообще можно восхищаться, ведь у самого тонкие, длинные просто с неким дефектом: дистальные межфаланговые суставы легко гнуться и из-за этого, при нажатии на клавиши, пальцы прогинаются. Можно сказать, что это не приносит ощутимого дискомфорта, просто некоторых такое раздражает. Его часто упрекают в том, что такого не должно быть, но Ким знает — контролировать это не получится.
Сынмин понял, что скорее всего всё так и продолжится. На оставшихся парах он не переставал ощущать взгляд Бан Чана, а на перерывах некий «хвост» за собой. На смену возмущению и смущению, что мучали его на первой паре, пришло опустошение. Он не мог понять из-за чего это произошло и возможно ли его изменить? Но парень уже шёл в общежитие. Он, как и хотел, сбежал с последней пары. В наушниках играла любимая песня, и он тихо подпевал. На улице были только несколько его одногруппников и дети, которые развлекались и играли. Благо общежитие было буквально в семи минутах ходьбы от колледжа, и Сынмин совсем скоро оказался в своей комнате.
Развалившись на нижнем ярусе кровати, брюнет просто смотрел вверх, не зная, что будет дальше. Он мыслил не о будущем в понимании более взрослой жизни и семьи, а размышлял о будущем дне, неделе, возможно и месяце. Парень осознавал, что всё это не просто так, но он не мог понять, почему именно он? Почему не Хёнджин, например. Как раз Хван намного красивее и даже элегантнее. По какой причине Чан выбрал именно его? Но вдруг телефон завибрировал — пришло сообщение.
Привет, Ким. Помнишь наш разговор пару недель назад? Так вот, подселяю к тебе соратника. Он будет примерно через полчаса. Не забудь прибраться, а-то я знаю, как у тебя там «чистенько». Тётушка ещё зайдёт к тебе))
«По-детски, но привычно. От неё я ничего другого не ожидал, кроме подселенца» — Мин хотел поспать пару часов, и никто ему не должен был мешать. Он стянул с себя тёмные джинсы, которые уже пора бы постирать, и потянулся к любимой футболке, растянутой почти до колен. Она свободно висела на теле и не доставляла неудобств, поэтому он и носил её без чего-либо снизу. Ким снял с себя зипку и белую футболку, надевая «домашнее платье». Парень отложил вещи и сразу улёгся под одеяло. Он подумал, что если уж и сосед объявится, то обязательно разбудит.
—
Ким просыпается от непонятного чувства в теле. Он немного дрожит, а на подушку скатывается хрустальная слеза. «Снова кошмар…» — Сынмин бессильно поднимается и садится на кровать. Парень чувствует себя плохо: то ли его тошнит, то ли поднялась температура. Он встаёт и на ватных ногах идёт к столу. Взяв бутылку с водой, он открывает её и пьёт с горлышка. Вернув её обратно на стол, Сын замечает чужие и уже разложенные вещи. «Заселился и даже не разбудил. Гадёныш» — Ким сел на кровать и потянулся за телефоном. Время было 19:12 и юноша не сильно этому обрадовался. Он решил, что подождёт нового соседа и, накрывшись одеялом, прислонился спиной к стене. Ким залез в телефон и стал пропадать из реальности. Но сосед не заставил долго ждать.
Дверь в комнату открылась и вошёл… Чан?! Возмущению Сына не было предела. Он не хотел, чтобы тот понял, что недавно брюнет дрожал от страха в кошмаре и из-за этого сразу отвернулся. Сынмин снова постарался скрыться от глаз Бан Чана, но это вышло плохо, потому что тот с лёгкой улыбкой прошёл в комнату и присел рядом.
— Привет, я Бан Кристофер Чан. Это на всякий, полное имя, — рыжеволосый поджал губы и смотрел на тёмную макушку Кима. Тот же, был «ни рыба, ни мясо», он не знал что делать, думать и так далее. Ему стало страшно и непонятно-тревожно.
— Я Ким Сынмин, — Мин всё же решился поднять глаза на Чана, хоть и это вышло с трудом. Он не смог понять почему и снова заплакал, из-за чего Крис поплыл в его взгляде. — Я это, полежу. Не шуми.
И Сынмин улёгся, отворачиваясь от Бана, дабы тот не увидел слёз. Но Чан не придал этому сильно значения, поэтому забрался на верхний ярус кровати и стал заниматься чем-то своим. А в голове брюнета творился хаос и разруха. Все мысли спелись в один колючий ком, и будто кто-то прокатывал этот ком по всем частям тела. Он ощущал озноб и слабость. Это только усиливало слёзы, и Мин не мог оставить всё как есть. Парень стал невольно шмыгать и рвано выдыхать, но успокоиться не мог. Его заполонило всё, что он давно хотел выпустить. И ему пришлось это сделать.
— Ким, ты в порядке?
Почти сухая фраза послышалась сверху. Нет, Чану не было всё равно на одногруппника, просто он знал, что ему сейчас не до него. От этого она и получилась такая.
А Сынмин в порядке не был. Ему становилось только хуже. Он не был в силах даже ответить, и потянулся за телефоном. Найдя контакт Чана в общем чате, он написал ему:
Нет.
В парне сжался комок ненависти к себе. Он заполнился новыми чувствами. «
Я признал свою слабость» — после этих мыслей, Сын закашлял. А кровать шатнулась, ведь Крис решил как-то помочь Сынмину. Бан Чан опустился ближе к Мину и аккуратно развернул его на спину. Он пробежал глазами по его лицу и вздохнул. Чану самому стало плохо от того, что брюнет не в лучшем состоянии, а он бездействует.
— Как ты себя чувствуешь? Тебе жарко? — Бан Чан подошёл к тумбочке, которая по факту была его, и достал небольшую сумку. Скорее всего, в ней были какие-то лекарства. Оттуда Чан достал градусник и протянул Киму.
— Тошнит, наверное. И жарко, — Сынмин спустил одеяло до пояса. Он взял протянутый соседом градусник и сунул себе в подмышку. В кой-то веке Сын почувствовал, что о нём заботятся. Хоть и как-то по-своему, но заботятся. Он был не уверен, что Крису можно доверять, но если сейчас он не сделает этого, то умрёт на кровати. И вот, Бан потянул градусник обратно, чтобы посмотреть температуру.
— 38,7. Плохо, — он засунул градусник в футляр и полез в сумку, чтобы достать жаропонижающее. Оставив в ней прибор, достал блистер с таблетками. Он выдавил одну и положил её в ладонь Сынмина. Сам же потянулся за водой на своей тумбочке. — Давай садись.
Брюнет так и сделал. Он закинул в рот таблетку и взял из рук Бан Чана кружку с водой. Запив таблетку, он лёг обратно.
— Твои глаза совсем раскраснелись. Тебе нужен отдых, так что отложи телефон и поспи или чем-нибудь другим займись, — Крис убрал всё на свои места и обратно сел рядом с Кимом. Хоть и тот выглядел плохо, Чан не думал о том, что тот всегда так выглядит. Просто, неудачный момент. Несмотря на весь свой вид, Сын старался не проявлять слабость перед Баном, но не получалось.
— Позже поговорим, Ким, — Бан Чан вернулся на верхний ярус кровати и снова завис в социальных сетях.
В голове Мина ничего ещё не успокоилось. Правда, это не помешало снова погрузиться в сон.
