Рокировка Коузи Глоу

Рамбл ошарашено уставился на дверь в личное крыло замка, серебряный поднос с круглой крышкой балансировал на крыле. Твайлайт попросила его принести обед наверх, но он предполагал, что для этого дверь придется как минимум открыть. Вместо этого она выглядела так, словно цельная древесина каким-то образом расплавилась и образовала посередине дыру размером с жеребенка. Он попытался проследить за отдельными деревянными досками сверху и понял, что они каким-то невозможным образом согнулись, обнажив отверстие. Скорее всего, это было связано с тем, что вся дверь была полностью пропитана фиолетовой магией. Он даже мог видеть сквозь нее. Сама Коузи Глоу стояла с другой стороны и смотрела на странную оплавленную часть двери, примерно там, где должна была находиться ручка. Ему стало интересно, что мешало Коузи выйти тем же путем. Он знал, что это безопасно. Он постоянно видел, как единороги используют магию, но все же. Пегас никогда не сможет спокойно относиться к странным способностям, связанным с магией, особенно если это связано с прохождением через дверь из расплавленного дерева. Он осторожно подкрался к ней и так же осторожно шагнул внутрь. — ААА! — Коузи вскрикнула и отлетела назад, так напугав Рамбла, что тот чуть не отступил от двери. В самом деле, часть подноса, который он нес, попала в промежуток между «дверью» и «странной магической дыркой», и сам поднос был заколдован так, как никогда не была заколдована еда ни до, ни после. Собравшись с духом, он снова шагнул вперед, не переставая наблюдать за шоком на лице Коузи. — Ты меня напугал! Разве тебе никто не сказал, что надо стучать? — прорычала она, но в ее голосе было больше страха, чем злости. — И как бы я постучал? — недоверчиво спросил Рамбл, жестикулируя копытом. — Я не стану трогать эту дверь; кто знает, что она может натворить! — Да, кто знает, что может сделать дверь? — хмыкнула Коузи. Рамбл наклонил голову в сторону. — Разве ты не видишь? Странное отверстие в двери? Коузи окинула его безучастным взглядом. — Я смотрю на эту дверь несколько дней подряд. Думаю, я бы увидела в ней дыру, если бы она там была. — Но именно так я и вошел, — сказал Рамбл. — Смотри, — он подманил Коузи поближе и просунул копыто в дыру. Она ошарашено уставилась на него и потянулась вперед, чтобы потрогать копыто. Когда ее копыто ударилось о пустое место, где должна была начинаться дверь, раздалось легкое «клац», и она скользнула по невидимой поверхности ближе к его ноге. — Так, это выглядит неправильно, — сказал Рамбл. — Тихо. Я смотрю на пони, который просунул свое копыто сквозь дверь. Ты не можешь говорить, что здесь выглядит неправильно, — сказала Коузи. Она еще несколько мгновений смотрела на его ногу, потом перевела взгляд на поднос, который он все еще держал на крыле. Ее настроение сразу же улучшилось. — Боже! Ты принес еду! А что ты принес мне? — С тех пор как мы встретились в Клаусдейле… Я немного поговорил с братом, и он сказал, что если хочешь помириться с девушкой, нужно принести подарок. — Он кивнул на поднос с серебряной крышкой. Коузи посмотрела на поднос с растерянным выражением лица. — Подарок? Для меня? — Конечно для тебя, — сказал Рамбл. — А для кого же еще? — Ну, тогда дай мне посмотреть, — сказала она. — Я обычно ем здесь, — Коузи направился к двери, где они с Твайлайт обычно разговаривали. Рамбл последовал за ней. Коузи села за стол и не сводила глаз с его подноса. Это было немного странно… но с другой стороны, смысл всего этого заключался в том, чтобы произвести впечатление, что ему, несомненно, удалось, так что это было так. Но понравится ли ей это? Он, конечно, думал, что да, но никогда не мог быть уверен. — Ну, вот и все. Надеюсь, тебе понравится, — сказал он, поставил поднос и поднял круглую серебряную крышку. Спаржа. Зеленые хрустящие стебли с щедрой порцией сливочного масла и тертого сыра пармезан, а также мелко нарезанные лесные орехи, обжаренные до пика хрупкости без потери вкуса. В качестве гарнира он испек хлеб чиабатта, обжарил его в оливковом масле с чесноком и увенчал мелко нарезанными помидорами — брускетта, одна из его любимых закусок. Коузи ошеломленно сидела на своем стуле, растерянно моргая. Ее глаза перебегали с блюда на него и обратно. — Ты… ты в порядке? — неуверенно спросил Рамбл. Она вышла из транса, в который временно погрузилась. — Да, лучше не бывает. Выглядит очень вкусно. Спасибо, — сказала она. Поколебавшись лишь мгновение, она взяла одну из брускетт. Она остановила себя, посмотрев на него. — Ты не собираешься тоже поесть? — Я уже пообедал, — ответил Рамбл. — Я ем раньше, чтобы успеть приготовить для принцессы Твайлайт. И для тебя. — Логично, — сказала Коузи и откусила кусочек. Рамбл чувствовал себя немного неловко. Ему хотелось поговорить, но в то же время он не хотел мешать ее трапезе. — Я просто посмотрю, есть ли здесь что-нибудь почитать, — сказал он, пытаясь развеять давящую неловкость. Действительно. Посмотреть, есть ли что почитать в этой библиотеке, принадлежащей пони с ненормальной любовью к книгам… Выражение лица Коузи говорило о том, что она тоже понимает, что попытка Рамбла не быть неловким, на самом деле, только усугубила ситуацию. К счастью, ему разрешили повернуться к ней спиной, чтобы она не видела, как он кринжанул. Он взял ближайшую книгу, до которой смог дотянуться, чтобы спрятать лицо. Случайно ему попалась книга по эквестрийской флоре, и он начал листать ее, в основном рассматривая картинки, а затем читая то, что привлекло его внимание. — Очень вкусно, — сказала Коузи через некоторое время. — Особенно бутерброды с помидорами. — Они называются брускетта, — сказал Рамбл и отложил книгу. — Их несложно приготовить. Если хочешь, попробуй сделать сама. — Мне здесь не из чего готовить, — заметила Коузи. Рамбл пожал плечами. — Здесь есть камин. Может быть, ты и не умеешь готовить, но ты могла бы приготовить горячее какао или смор, если тебе вдруг захочется чего-нибудь сладкого. — Рамбл подозревал, что так оно и есть. В своем заточении она, скорее всего, не получала многого из этого. — Я бы очень хотела, если бы ты мог достать мне какао и молоко, — сказала Коузи. Она некоторое время изучала его. — Ты играешь в шахматы? Рамбл видел ее кьютимарку, так почему же он не подготовился к этому вопросу? — Я знаю, как двигаются фигуры… — сказал он. Это даже было почти правдой: он точно помнил, что ладья или герцог могут двигаться только по диагонали, как только увидел доску. — Хм… — в глазах Коузи появилось что-то хитрое. — Давай я научу тебя играть в шахматы, а ты приготовишь мне горячее какао? Рамбл кивнул. — Договорились. — Это могло быть только хорошо: если она пригласила его поиграть с ней, значит, он уже заслужил ее доверие. — Тогда давай сыграем! — сказала Коузи. — Я принесу доску! Рамбл подождал, пока она вернется, и подумал, не найти ли здесь книгу по шахматам и не почитать ли ее за те тридцать секунд, которые у него были. Ему была неприятна мысль о том, что он выставит себя дураком, особенно перед Коузи. Увы, за то время, пока он рассуждал о плюсах и минусах поиска книги по шахматам, Коузи уже вернулась, с красным мешочком во рту и доской, балансирующей на макушке. Она отодвинула посуду и поставила доску на стол. — Начинают белые, поэтому я буду играть черными. Посмотрим, на что ты способен. — Конечно, — сказал Рамбл и начал расставлять фигуры. Он начал с пешек. Потом он мог подсмотреть, как Коузи делает задний ряд, чтобы убедиться, что он правильно выбрал порядок. — Ладно, тогда… готовься к проигрышу, — сказал Рамбл с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал, и передвинул третью пешку справа на одну клетку вперед. У него не было плана, какая пешка лучше, поэтому он просто выбрал одну. Возможно, это не имело большого значения. Коузи также передвинула пешку рядом со своим архимагом. Он почти никогда не играл в шахматы, но брат давно научил его одной вещи. Пешки могут хорошо защищать друг друга, если они расположены зигзагообразно. Это был единственный план, который у него был, и он решил действовать по нему. На самом деле, лучшим шансом было просто остаться в живых и отнять у Коузи все, что можно. Он сомневался, что сможет выиграть эту партию. Он передвинул пешку, стоящую второй справа, на два места вперед. Коузи оскалилась. — Если ты не хочешь со мной играть, то мог бы так и сказать, — надулась она. На ее лбу начала проступать вена. — …что? — ошарашено спросил Рамбл. — Но мы же играем? Коузи остолбенела, а потом одновременно рассмеялась и фейсхуфнула саму себя. — О, Боже! Придется потратить время, чтобы научить тебя! — Однако в ее голосе не было раздражения. Она была почти… искренне счастлива. — Что? Что я сделал? — спросил Рамбл, слегка запаниковав. Неужели он уже выставил себя посмешищем? — Что? Скажи мне! Коузи мило захихикала и подтолкнула своего архимага к краю доски, рядом с пешкой, которую он только что передвинул. — Шах и мат. Рамбл уставился на доску. Ему хотелось зарыться в землю и не вылезать оттуда несколько лет. Как… как? Это не то впечатление, которое он хотел произвести; он должен выглядеть полным и абсолютным тупицей. Коузи снова хихикнула. — Дурацкий мат — это самый быстрый способ проиграть партию. Ты не часто играешь, не так ли? Он никогда не переживет этого… никогда. Он с отчаянием посмотрел на нее. — Покончи со мной сейчас… пожалуйста.

***

— Хммм… Сузив глаза, Свити Белль выглянула из-за края стола, оказавшись на уровне глаз со своей новой загадкой. Она ткнула копытцем в диковинную деревянную статуэтку. — Хммм… — Она выглядит точно так же, как и ее кьютимарка, — сказала Рарити, разглядывая ее с таким же любопытством, как и Свити Белль. — Очевидно, это для нее что-то важное, — сказала Твайлайт. — Интересно только, чем именно. И что это такое. Это ведь не может быть просто безделушка, верно? Она должна нести какую-то цель. — Нет, — сказала Свити Белль. За последние месяцы работы консультантом по кьютимаркам она начала понимать, что это заблуждение слишком распространено. — Диадема Даймонд Тиары не является чем-то особенным. Она просто сделана по образцу ее знака. Это может быть то же самое. Возможно, Коузи сделала ее в память о получении своего знака. Многие пони так делают. — Значит, это просто то, что она сделала? — спросила Твайлайт. — Полагаю, в этом есть смысл… ее знак ладьи может символизировать ее умение манипулировать. — Я всегда считала, что так оно и есть, — сказала Рарити. — Я тоже, пока не нашла это, — сказала Твайлайт. — У Коузи она появилась, когда ей было всего девять лет. — Это гораздо раньше, чем большинство пони получают свои кьютимарки, — сказала Свити Белль. — Если ее метка была просто способностью манипулировать, то странно, что она появилась так рано. Не невозможно, но определенно необычно. — Итак, если бы тебе пришлось гадать, дорогая сестричка, что бы ты подумала? — спросила Рарити. — Как ты думаешь, кьютимарка Коузи означает манипулирование пони, или это что-то другое? Свити Белль прикусила губу. — Я не уверена, но я читала о том, когда пони обычно получают свои знаки. Самый распространенный возраст — двенадцать лет, но кьютимарки, связанные с плохими поступками, почти всегда появляются позже, поскольку у пони не так много… шансов, я полагаю, чтобы заслужить эти метки. Получить метку за манипуляции в девять лет было бы очень, очень необычно. — Значит, по статистике, ее метка должна означать что-то другое? — сказала Твайлайт. Свити Белль пожала плечами. — Думаю, прежде чем гадать, нам нужно ответить на один вопрос: Что появилось первым? Эта статуэтка или кьютимарка? Она сделала ее в память о кьютимарке, или она сделала ее и получила за это свою метку? Если да, то ее знак должен быть как-то связан именно с этой вещью или с похожими предметами. — Я могу спросить у нее историю ее кьютимарки, — предложила Твайлайт, хотя и знала, что вероятность того, что Коузи ответит на этот вопрос, ничтожна. — А пока я хочу спросить вас двоих еще кое о чем… — Твайлайт левитацией достала из седельной сумки два листа бумаги. Один из них был официальным документом, скрепленным восковой печатью, а второй — вырванным листком из блокнота. На обоих были написаны два слова: Чирфул Сан. — Рарити, у тебя глаз наметанный. Как ты думаешь, их написала одна и та же пони? Рарити хмыкнула, наколдовала пару красных очков и сложила бумагу с контрольным образцом Чирфул так, чтобы обе подписи располагались рядом друг с другом. — Спасибо тебе, Шэдоу Спэйд, что научила меня своим фокусам, — почти проворковала Рэрити. — Нет, это наверняка подделка. — Почему ты так уверена? — спросила Твайлайт. — Видишь это, — Рарити указала на букву «w». — Тот, кто писал заявление Коузи, пытался скопировать Чирфул, но у него получилось слишком хорошо. Посмотри на эти подписи, особенно на «W». Твайлайт присмотрелась. Теперь, когда Рарити указала на это, «W», написанная Чирфул, явно была сделана путем поднятия пера и написания двух «V» рядом друг с другом. Когда перо было поднято, последняя часть V:s немного поблекла кверху. На подписи в заявлении такого не было. Действительно, если приглядеться, то можно найти мелкие детали, которые их различают. — И прежде чем ты спросишь, дорогуша, я почти уверена, что Коузи этого не делала. Во-первых, ее копытный почерк был не так хорош, когда она писала мне отчеты на занятиях. Во-вторых, подделка явно была сделана с помощью магии. Никто другой не может так хорошо скопировать другого, если только он не профессиональный фальсификатор, и профессионал никогда не допустит такой ошибки. Да и не нужно было проверять, никто бы не заподозрил ничего подобного и не стал бы искать. — В этом есть смысл, — устало сказала Твайлайт. — Есть? — с любопытством спросила Свити Белль. — Потому что я не думаю, что все это есть смысл. — Нет, но вывод совпадает с тем, что я нашла, — сказала Твайлайт. — Кто-то из пони приложил немало усилий, чтобы следить за Коузи. Я ведь рассказывала тебе о банке, верно? О том, как кто-то из пони сделал для нее пожертвование в детский дом? — Да? — сказала Рарити. — Ну, я пошла поговорить с ними после того, как покинула приют, чтобы узнать, есть ли у них какие-нибудь записи о том, кто сделал этот перевод. Оказалось, что пони часто переводят небольшие суммы бит друзьям и соседям, чтобы помочь друг другу. Видимо, чтобы снизить административные расходы, банки разрешают делать анонимные пожертвования, если сумма перевода не превышает ста бит. — Это не очень много?.. — сказала Рарити. — Клерк, с которым я разговаривала, запомнил день, о котором я спрашивала, без всяких записей, потому что когда они открылись в то утро, более шестидесяти пони хотели перевести в приют по девяносто девять бит, — сказала Твайлайт. — Кто-то из пони приложил немало усилий, чтобы помочь Коузи, и при этом постарался остаться неизвестным. — Это хорошо, — сказала Свити Белль. — Значит, у нее есть где-то очень щедрый друг. — Правда, — сказала Рарити. — Но что-то в этой щедрости меня не устраивает… — Тоже так думаю, — сказала Твайлайт. — Но это загадка на потом; в конце концов, будущее Коузи важнее ее прошлого. И поэтому… — Твайлайт посмотрела на Свити Белль. — …я надеюсь, что ты навестишь ее завтра. — Конечно! — сказала Свити Белль. — Завтра воскресенье, так что я свободна! Твайлайт кивнула. — Это все, что у меня есть. Если у тебя больше ничего нет, то я, пожалуй, навещу Старлайт в своей школе. Думаю, мне нужно прояснить одну ее идею, которая… не очень хорошо пройдет, если она попытается.

***

Хорошо, что Рамбл не был официально дежурным учеником на выходные, и он мог оставаться с Коузи сколько душе угодно. Оказалось, что этого «сколько душе угодно» было достаточно, чтобы он еще два раза проиграл ей в шахматы. Но, по крайней мере, ему удалось избежать самых страшных ошибок, и в конце они смогли сыграть настоящую партию. После третьего проигрыша он отлучился на несколько минут, чтобы принести небольшой котелок, молоко и набор экзотических специй, названия которых Коузи не знала. Таких дорогих вещей ей не дарили ни в детском доме, ни в Школе Дружбы. — Я сейчас, — сказал Рамбл и положил все на стол. — Мне нужно взять еще несколько вещей. Потом мы сварим какао. — Он снова ушел. Коузи воспользовалась возможностью изучить стеклянные банки со специями. На них почему-то не было этикеток, но она подозревала, что любой повар, работающий на самой престижной кухне в Эквестрии, должен знать, что это такое, просто взглянув на них. В одной банке лежали какие-то странные коричневые рулоны… очень плотной бумаги? Ей захотелось достать одну из них и потрогать, но она почувствовала, что не стоит возиться с банками до возвращения Рамбла. В другой банке лежала пачка каких-то крупных орехов. Она не знала, каких именно. И наконец, в последней банке лежали тонкие длинные стебли. Черные, блестящие, с загнутым концом, они, конечно, не выглядели привлекательными для еды. Может быть, это корни лакрицы? Немного похоже на лакрицу. Но кто бы стал добавлять лакрицу в какао? Да и вообще, кто станет есть лакрицу? Рамбл вернулся, выполняя сложный баланс с другими банками и кухонной утварью. — Хорошо. Давай приготовим тебе что-нибудь сладкое. Коузи почти никогда не готовила — жизнь в приюте и школе Твайлайт сделала так, что ей никогда не приходилось этого делать — но она думала, что сможет приготовить горячее какао. Думала, пока Рамбл не принес в три раза больше ингредиентов, чем она когда-либо использовала. И ни один из них не был какао. — Ты не принес порошок, — заметила она. — Мы не используем порошок, — сказал Рамбл. — В Эквестрии есть только две фермы какао, которые имеют честь поставлять его на королевскую кухню. Они, шеф-повар Рамсон и я тоже, все согласны, что цельные бобы сохраняют вкус гораздо лучше, чем порошок. — Рамбл подтолкнул к ней небольшой пакет, наполненный коричневыми бобами. — И что мне с ними делать? — Коузи провела копытом по маленькому бумажному пакету. Он имел очень насыщенный запах. — Раздави их, — сказал Рамбл. — Вот почему я принес это, — он указал на ступку и пестик. — Но много их не понадобится. Они обладают гораздо более сильным вкусом, чем те, что продаются в магазинах. — Хорошо, — сказала Коузи, высыпала небольшую кучку бобов в ступку и принялась за работу. — Я подогрею молоко, — сказал Рамбл и поставил котелок в камин. Он повесил его на перекладину, где в тот раз спряталась Коузи. Так вот для чего это… — Это не займет много времени, так что начинай думать, что тебе еще нужно. — Я не знаю, что это за штуки, — призналась Коузи и указала на другие специи. Она продолжала измельчать бобы до состояния мягкого порошка. От одного только аромата у нее потекли слюнки. Уже несколько месяцев она не пила горячего какао. С тех пор, как она побывала в кабинете Старлайт Глиммер. — Ой, прости, — сказал Рамбл. — Это корица, — он указал на банку с коричневыми рулетиками, похожими на бумагу. Теперь, когда он упомянул об этом, цвет казался подходящим, хотя она никогда раньше не видела корицу в чистом виде. — Это внутренняя кора дерева, — пояснил он. Он указал на орехи. — Это мускатный орех. У него сладкий… как бы «теплый» вкус. Немного трудно объяснить. А это, наконец, ваниль. — Он указал на то, что Коузи приняла за лакрицу. — Это ваниль? — спросила Коузи. Она всегда считала, что ваниль — это белый цвет, поскольку мороженое было белым. Не самый научный аргумент, возможно, но он работал со всеми другими видами мороженого. — Я никогда не видела его раньше. — Семена находятся внутри стебля, — объяснил Рамбл. — Они-то и придают вкус. — О, — сказала Коузи. — Ну, я хочу всего понемногу. — Хорошо. Это будет вкусно, — сказал Рамбл. — Какао, похоже, почти готово, так что можно приступать к мускатному ореху и корице. Просто натри их немного… — Рамбл замешкался, глаза его расширились, а копыто на мгновение прикрыло рот. — Вообще-то с мускатным орехом я сам разберусь, он немного привередлив… — Используя кочергу, Рамбл разбросал горящие дрова и потушил их мощными ударами крыльев. Затем он достал теплое молоко и налил его в пару чашек. Пока Коузи занималась корицей, Рамбл быстро натер мускатный орех и несколькими тренировочными надрезами выпотрошил стебель ванили. Затем Коузи добавила все в чашки и положила еще немного сахара. — Пусть сначала немного постоит, прежде чем пить, — сказал он. Коузи так и сделала. Ей очень понравился приятный аромат специй и сладостей. — Спасибо, — сказала Коузи и взяла свою чашку. Она держала ее в обоих копытах и немного дула, чтобы охладить. — За то, что помог мне его приготовить. У меня давно не было ничего подобного. — Это то, что делают друзья. — Хм… — рассеянно сказала Коузи, глядя в угли камина и попивая свое божественное какао. Оно было насыщеннее, чем все, что она пробовала раньше. — Это очень вкусно! Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о теплом вкусе мускатного ореха. — Я рад, что тебе нравится, — сказал Рамбл. Некоторое время они молчали, медленно попивая какао. — Знаешь, ты не такая уж плохая. Мне даже нравится проводить с тобой время, — сказал Рамбл. Коузи чуть не покраснела. Почти. — Ты тоже. Лучше, когда рядом другие пони. — Она сделала еще один глоток. — Я приду в следующие выходные. Завтра я поеду домой в Понивилль, чтобы потренироваться в полетах с Тандерлейном. Когда-нибудь я тоже стану Вондерболтом. Коузи кивнула. — Наверное, каждый пегас этого хочет. — Но не ты? — предположил Рамбл. Коузи покачала головой. — Я слишком маленькая, и я даже не ходила в летную школу. Для меня уже слишком поздно; я должна была начать обучение раньше. Но это не страшно. Я все равно хочу быть выше этого! Я еще стану принцессой, вот увидишь! — Ты все еще хочешь этого? — сказал Рамбл. — Даже после того, как Твайлайт освободила тебя, ты будешь пытаться снова? Неужели ты… думаешь, что она снова будет милосердна, если ты потерпишь фиаско? — Я больше не потерплю неудачу, — огрызнулась Коузи. — Я не могу быть пешкой. — Можешь сказать, почему? — спросил Рамбл. — Я хочу стать вондерболтом, потому что их уважают и любят все пони. Так что я тоже смогу когда-нибудь стать вдохновением для молодых пони. Но почему ты так хочешь быть принцессой? — Я родилась, чтобы быть лидером, — сказала Коузи. — Это просто… правильно, когда пони делают то, что я говорю. Мне всегда так казалось, даже до того, как я получила свою метку. — Всегда? — спросил Рамбл. — Сколько я себя помню, — пожала плечами Коузи. — Быть принцессой… для меня это не выбор. — Это звучит неправильно, — сказал Рамбл. — Просто каждый день пытаешься стать принцессой. Ты уверена, что за этим не стоит нечто большее? Коузи хихикнула в свою чашку какао. — Боже… Не все, что я делаю, я делаю для того, чтобы стать принцессой. Это глупо. Я играю в шахматы не для того, чтобы быть принцессой, а потому что это весело! — Раньше я думал, что должен стать вондерболтом, чтобы быть счастливым, — сказал Рамбл. — Я и сейчас хочу этого, но я знаю, что могу быть счастлив и в других делах. Например, готовить. Я не думаю, что кто-то должен чувствовать, что он обязан что-то сделать в своей жизни. Просто делай то, что делает тебя счастливым. — Может быть, для тебя это и так, — сказала Коузи. — Но для меня это не сработает. Я должна быть принцессой! Рамбл изучал ее. Ей вдруг стало немного стыдно, что на нее так смотрит жеребенок. Тогда он слегка вздохнул. Коузи это не нравилось. Он не имел права решать, что ей делать со своей жизнью. — По крайней мере, будь осторожна, чтобы Твайлайт не рассердилась. Хорошо? — Конечно, я буду осторожна, — сказала Коузи. — По правде говоря… Я пока не очень понимаю, как это делается. Но скоро я что-нибудь придумаю, я знаю! К ее досаде, Рамбл, похоже, не слишком огорчился, что она не знает, как свергнуть Твайлайт. — Знаешь, может быть, если ты не будешь доставлять хлопот, я попрошу ее выпустить тебя ненадолго? Мы могли бы немного полетать вместе, если хочешь? — О, боже, да! — быстро сказала Коузи. Ради возможности полетать на свободе стоило отложить свой побег! Тем более что сейчас у нее все равно не было никакого плана. — Думаешь, она тебе позволит? Рамбл ухмыльнулся, и в его глазах появилось что-то хитрое. — Ну… для этого нужна кобылка, которая действительно сможет ее переиграть… которой она сможет хоть немного доверять… Коузи ухмыльнулся, как кот, которому вот-вот дадут сливки. — Кажется, я знаю именно такую кобылку! — почти пропела она. — Извини, но мне пора идти. Мой поезд в Понивилль отправляется всего через час. — А… ну да, — сказала Коузи. Она предпочла бы, чтобы он остался подольше. С ним было очень приятно разговаривать. — Но ты вернешься в следующие выходные? — Конечно, — сказал Рамбл. — Я спрошу ее тогда. Если она будет в хорошем настроении… — Будет!