***
Коузи стояла неподвижно, прижав ухо к двери в кабинет Твайлайт. Она едва могла различить тихое дыхание. Твайлайт спала, как и должно было быть, если закономерность, которую Коузи наблюдала в последнюю неделю, сохранялась. Коузи тихонько прокралась обратно в свою комнату. Пора было начинать. Теперь, когда Твайлайт спала, у нее было время до утра, прежде чем кто-нибудь заметит ее отсутствие. Ей нужно было работать быстро, каждая минута, которую она могла поставить между Твайлайт и собой, была бы ценна. Она завернула дневник дружбы Твайлайт в покрывало и ушла в ванную, закрыв за собой дверь. Бросив лишь один обеспокоенный взгляд на закрытую дверь, она швырнула книгу в зеркало в ванной. Даже с прокладкой звук был намного громче, чем она ожидала. Она осталась стоять в гулкой тишине, прислушиваясь к приближающимся шагам. Проснулась ли Твайлайт? Если да, то с побегом придется подождать. Она была почти уверена, что сова услышала, но, скорее всего, она не станет будить Твайлайт, если не подтвердит побег Коузи. Она ничего не услышала. Кивнув себе, она взяла с зеркала щипцы и охапку осколков, после чего вернулась в комнату. На полу она оборудовала небольшое рабочее место. Прикроватная лампа стояла рядом с тремя небольшими стопками книг, сложенными в форме квадрата, одна сторона которого отсутствовала. В центре квадрата лежала ее ладья, а рядом с ней — небольшой кусочек драгоценного камня. Единственный неповрежденный фрагмент Ключа Беспрепятственного Входа. Подобрав несколько подходящих зеркальных осколков, она прислонила их к книгам вокруг ладьи и расположилась у рабочего места. Она взяла ладью в копыта и осторожно повернула верхнюю часть. С небольшим «тонк!» ладья отделилась. Она осторожно потянула ее на себя, и вместе с ней показалась замысловатая медная филигрань, которая находилась внутри ладьи и обеспечивала работу светильника. Она положила ладью верхней частью вниз, так что филигранный механизм оказался перед ней в свободном состоянии. Филигрань состояла из двух частей. Верхняя представляла собой оболочку из мелкой медной сетки, скрывающую сложный набор проволочек из драгоценных металлов и драгоценных камней. Это было то, что мастера называли моксом, в котором собиралась сырая магия и контролируемым образом перекачивалась в другие части артефакта. Мокс был похож на батарейку для артефактов… только энергия, которую он использовал, поступала из внешнего источника, например, из тела владельца. Под моксом располагалась фокусирующая решетка. Она представляла собой открытую звездообразную структуру, образованную медными проводами. В центре звезды, удерживаемой направленными внутрь медными иглами, находился небольшой драгоценный камень. Принцип действия был прост: Мокс забирает магию у пользователя и передает ее через сетку в драгоценный камень массива. Драгоценный камень заряжается заклинанием, и когда магия проходит через него, заклинание может быть использовано. Теперь самое сложное. Она осторожно прикусила пинцет, с трудом маневрируя им во рту. Металл был холодным на языке и слишком близко к глазам, чтобы можно было сфокусироваться. Наклонившись вперед, она взяла в копыто один из зеркальных кусочков. Медленно, осторожно она потянулась к драгоценному камню в фокусировочной решетке, маневрируя пинцетом с помощью зеркала. Она глубоко дышала через нос, стараясь взять камень так, чтобы не задеть медь вокруг него. Малейшее повреждение фокусирующей решетки — и артефакт будет безвозвратно сломан. Взглянув в зеркало, она прикусила пинцет и потянула. Камень оказался тверже, чем она думала. Зачем она так сильно его закрепила? Потянув изо всех сил, она наконец освободила камень. Выплюнув пинцет, она наклонилась и с тревогой оглядела фокусировочную решетку. Не пострадала ли она? Похоже, что да, но повреждения могли быть и меньше, чем она могла заметить. Артефакты, как известно, вещь хрупкая, особенно тот, который кобылка сделала в девять лет, используя неуклюжие копыта и увеличительное стекло. И уж точно ее маленький ночник не был сделан для того, чтобы включать заклинательный камень. По крайней мере, она не видела никаких повреждений, так что лучшего начала и желать нельзя. Она снова взяла пинцет и взяла фрагмент ключа. Он был неправильной формы. Обычно сначала устанавливают Мокс и фокусировочную решетку, а затем обрезают драгоценные камни, чтобы они подходили. Она не могла обрезать свой камень, оставалось только надеяться, что все получится. Она не знала, что произойдет, но решила, что несовпадение камней означает лишь то, что артефакт просто не очень точно фокусирует магию. Теоретическая функция артефакта все равно будет работать, только для получения того же эффекта потребуется больше энергии, чем обычно. Переложив зеркало на другое копыто и глядя в него, она медленно вставила новый камень в оправу. Ее врожденное чувство искусности дрогнуло, когда она увидела, как несоответствует драгоценный камень фокусирующей решетке. Это было похоже на то, как если бы инструмент в оркестре расстроился. Но она не могла сделать лучше. Она взяла другую часть своего ночника-скелета-ключа и закрепила ее, чтобы закрыть внутренние механизмы. Затем она спрятала оригинальный камень в своей гриве. Она была готова как никогда. Она вышла из своей комнаты и пододвинула тумбочку к двери в крыло замка. В обычной ситуации она просто подлетела бы к замку, но с поврежденным крылом ей не хотелось этого делать. Впрочем, полет все равно был бы безболезненным, поэтому она нашла окно и, пролетев над Кантерлотом, спустилась к железнодорожной станции, где запрыгнула на крышу первого попавшегося поезда. Это был бы ее билет на свободу, наконец-то. Она вскочила на тумбочку и встала лицом к лицу со своим противником. Она переложила ладью в правое копыто и прижала батлмент к замочной скважине. — А вот и… — подумала она. — Коузи Глоу … Она даже не успела испугаться, как темнота заволокла ее зрение. Она кувыркнулась с тумбочки и упала на пол, где и осталась лежать без движения. По воле судьбы она не успела даже услышать щелчок открывающегося замка.***
Когда она пришла в себя, то почувствовала, что ее голова словно зажата в тисках. Застонав, она приподнялась с помощью прикроватной тумбочки и прислонилась к ней головой, по-прежнему не открывая глаз. В горле так пересохло, что стало больно дышать. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась упорядочить свои мысли. Где она была? Что случилось? Почему правое копыто словно наступило на плиту? Открыв глаза, она подняла копыто. Из него потекли струйки янтарно-красного тумана. Она смотрела несколько секунд, затем снова закрыла глаза. Должно быть, ей мерещится: копыта так не делают! Открыв глаза, она увидела, что ничего не изменилось. Красный, мерцающий туман остался. Она не знала, что это такое, но понимала, что это нехорошо и ненормально. А копыто продолжало болеть. Не только кожа, но и внутри него! Внезапно все вернулось к ней. Импровизированный ключ, прикроватная тумбочка. Побег. Она посмотрела в сторону двери. Та была открыта. Наконец-то дверь к ее свободе была открыта! Она криво усмехнулась и поднялась на ноги, но копыто все еще было окутано магией. Было больно, но ступая на него не сделало бы ей хуже. Она представила себе, как решительно входит в дверь, высоко подняв голову, готовая снова начать покорение мира. Уверенная! Энергичная! Харизматичная! Неумолимая! Но вместо этого она только хромала, слегка зажмурив глаза от боли в голове. Больное крыло она прижимала к боку, а одно копыто все еще выглядело так, словно было обожжено огнем. Но она все равно держала голову высоко и гордо. Она выбралась. Что бы ни случилось, этого факта никто не мог у нее отнять. Она подошла к длинной и широкой лестнице, которая слегка изгибалась вправо. Большую часть ее занимал роскошный красный ковер, а высокие окна освещались бледным светом луны. Коузи вдруг поняла, что не знает, сколько времени она провела в отключке. Каждое мгновение было дорого, и она не могла упасть в обморок во время побега! Подавив волнение, она медленно спустилась по лестнице к первому окну. Люков не было. Эти окна нельзя было открыть. Более того, луна уже коснулась горизонта! Она потеряла почти все время! Надо было спешить! Сглотнув страх (и поежившись от боли в горле), она стала спускаться по лестнице, чтобы найти другое место, где можно было бы покинуть замок. — Сколько осталось до изменения? — сказал сонный голос. — Всего час. Патруль через пять, — ответил другой. Коузи зажмурилась и тихонько поползла вниз. Ковер заглушал шаги копыт. Когда лестница закончилась, она обнаружила двух стражников, стоявших у лестницы спиной к ней. Вероятно, они не ожидали появления пони из башни Твайлайт. Коузи огляделась в поисках выхода. Коридор за спинами стражников был пуст, так что спрятаться она не могла, но ближайшая дверь находилась всего в нескольких шагах от них. Дальше коридор переходил в другой, более просторный, похожий на Т-образный переход. А у лестницы был высокий потолок… Она повернулась и пошла обратно по лестнице. Оказавшись наверху, она медленно расправила крылья. Ей предстояло парить и осторожно держаться за потолок. Оставалось надеяться, что стражники, находясь в сонном состоянии, не заметят, как она проскочит над ними и зайдет за угол. Она бросила обеспокоенный взгляд на свое копыто. Вряд ли они это пропустят… Оглядевшись по сторонам, она заметила длинные занавески на окнах. Она вздрогнула при одной только мысли об этом, но она могла летать. Будет больно, но она может взлететь туда, отцепить шторы и обернуть их вокруг копыта, чтобы скрыть свет. Закрыв глаза и приготовившись к боли, она взмахнула крылом. Оно напряглось, как она и предполагала, но что-то еще было не так, что-то, что пугало ее до глубины души. Она не поднялась с земли. Она хлопала крыльями, как обычно, но не двигалась. Она вообще не могла летать — крылья не несли! Подавив чувство паники, она попыталась мыслить рационально. Это было не напряжение, хотя и очень больно. Она никогда не видела и не слышала о чем-то, что полностью лишало бы ее способности летать. Это означало бы, что она потеряла свою наследственную пегасью магию!.. Зажмурив глаза от страха, она посмотрела на свое копыто. Оно было того же цвета, что и ее магия, когда она была аликорном! Она истекала магией! Ее ладья, должно быть, истощила столько магии, что причинила ей боль, и теперь она истекает кровью! Она присела и принялась лечить раненое копыто, слегка облизывая его, как делала бы это при обычной ране. Но ничего не произошло. Она не почувствовала ни вкуса, ни чего-то необычного. Что же теперь? Она даже не знала, пополняют ли пегасы запасы своей магии! Что, если из нее вытекла вся магия, с которой она родилась? Что, если она больше никогда не сможет летать?! Она знала, что такие пони есть, но никогда не могла представить себя на их месте! Она любила летать! Она не могла лишиться возможности летать! Слезы, наконец, упали, и она снова принялась судорожно вылизывать свое поврежденное копыто. Она почувствовала вкус соли, когда слезы попали ей на язык. Тщетно или нет, но это было единственное, что она могла сделать. Это было то, что она должна делать, когда ранена. Но она не могла оставаться здесь. Если Твайлайт поймает ее, то она не только не сможет больше летать, но и дышать. А времени у нее почти не было. Кроме того, не было никаких шансов добраться до вокзала до того, как Твайлайт проснется, не летая! Все, на что опирался этот побег, рухнуло! — Это несправедливо, — кротко прошептала она, поднимаясь. Может быть, все было не так уж плохо, верно? Она заставила себя улыбнуться, несмотря на залитые слезами глаза. Может быть, если она просто отдохнет, то все будет хорошо… Единороги ведь тоже пони, и они постоянно расходуют магию. Если они могут ее восстановить, то почему она не может? — Эй, ты еще не спишь? Давай, пора в патруль, а потом мы сможем немного отдохнуть. — Да, да… Их голоса разбудили ее от размышлений. Она должна была двигаться! Она увидела, как хвосты стражников исчезли за углом. Куда? В коридор или к двери? Она знала, что в коридоре будет по крайней мере один патруль, а с ее раненым копытом она не могла толком спрятаться. Она вытерла глаза неповрежденным копытом и решила идти к двери. Сегодня ей не выбраться из Кантерлота. Единственным шансом было затаиться на весь следующий день и молить принцессу, чтобы Твайлайт ее не нашла. По крайней мере, оставаясь в замке, она чувствовала себя в некоторой безопасности. Если и было место, где никто не мог подумать, что она может спрятаться, то это было именно здесь. Она толкнула дверь. Вокруг стен стояли стойки, а посередине — стол. Несколько печей были встроены в прилавки. Кастрюли, половники, ножи, мясорубки, миски, разделочные доски и тысяча других предметов, которые она не могла назвать, висели на стенах или стояли кучками по всей комнате. С крыши свисали связки чеснока и каких-то других трав. Здесь было больше дверей. Она решила пойти в ближайшую. В комнате было темно и тепло. Узкий проход между двумя высокими стеллажами и грудой деревянных ящиков, прислоненных к задней стене. Даже в таком потрепанном состоянии эта комната немного успокаивала ее. Здесь пахло специями, как в той чашке какао, которую приготовил для нее Рамбл. Мускатный орех, корица и тонкий, насыщенный аромат сырых какао-бобов. Было и множество других запахов, но эти показались ей особенно сильными. Может быть, потому, что она их узнала. От воспоминания о какао еще сильнее запершило в горле, напомнив о том, что оно у нее пересохло. Она даже подумала о том, чтобы сделать чашку для себя, хотя и понимала, что это глупо. Она была в бегах от пони, которая практически собирался ее убить; не время для приготовления какао. В горле все еще першило. Зажав уши, она решила попить воды из крана. Не было ни малейшего шанса, что она сможет продержаться весь день в укрытии и не выпить чего-нибудь. Да и голод был не в радость. Но никто и не говорил, что побег будет веселым. Смирившись с тем, что ей придется провести день в мучительном голоде, жажде, дискомфорте и нервном беспокойстве, она допила свой напиток и вернулась в хранилище специй. Она закрыла за собой дверь и подняла перевернутую коробку. Запах какао здесь был еще сильнее. Должно быть, это был ящик для перевозки бобов. Она скрылась под ящиком и улеглась поудобнее на каменном плиточном полу. Хорошо, что она была такой маленькой… Ее светящееся копыто слабо освещало тесное пространство. Снова вздрогнув, она обхватила его и лизнула, молясь Селестии и Луне, чтобы все обошлось. Она услышала, как ее слезы упали на камень.