* * *
Кажется, Арсений замечает. Смотрит как-то чересчур пристально, когда Антон встаёт с дивана, пытаясь не морщить лицо от простреливающей боли, провожает взглядом его походку после долгой прогулки, когда нога адски ноет, даже порывается что-то сказать, когда он шнурует кроссовки, опираясь на колено. И это всего неделя без обезболивающего. Любая нагрузка сложнее ходьбы без предварительной разминки — боль и напоминание о том, ради чего он это делает. Точнее, кого. Просто потому что любит. И терять Арса совершенно не собирается. Конечно, если тот решит уйти, Антон не в праве его останавливать, но он должен хотя бы попытаться вернуть всё на круги своя. Первый шаг сделан, все запасы таблеток успешно утилизированы, но полноценная эрекция пока не вернулась. Тут остаётся только ждать. Но сейчас, вертясь на постели в безуспешных попытках найти положение ноги, при котором боль позволит провалиться в сон, Антон проходит все пять стадий принятия неизбежного в рекордно короткие сроки. Пытается отрицать, что в принципе колено болит (ну а вдруг, самовнушение же работает), сердится на самого себя, что вообще умудрился травмировать одно и то же колено дважды, задумывается, что надо было всё-таки оставить хоть одну упаковочку на вот такой безнадёжный случай, огорчается, потому что по ходу обречён на бессонную ночь и забивает хер, очередной раз поворачиваясь, вроде бы ощутив небольшое облегчение. — Тебе принести твои колёса? — в тишине комнаты кажется, что голос Арса звучит слишком громко. — Нет. — Ты же ворочаешься. — Ну и что? Сейчас усну, не парься, — упрямо протестует Антон. Надо бы перестать вертеться. Тихий вздох, шелест простыней и загорается светильник на прикроватной тумбочке. Антон морщится от света и надеется, что Арс не пойдет на кухню в поисках таблеток, которых там не найдёт. Но увы. Он возвращается быстро и стоит в проходе, скрестив руки на груди. — Почему ты не сказал, что таблетки закончились? — без упрека, но с беспокойством. — Арс… — пожалуйста, не надо, не сейчас. — Я же выходил сегодня в магазин, и это совершенно не та вещь, о которой можно забыть. — Арс… — чёрт, чёрт, чёрт. — Что происходит, Шаст? — Арс садится на кровать и, откинув одеяло, укладывает больную ногу на свои коленки. Антон шипит, когда аккуратными движениями пальцы принимаются массировать повреждённое колено. Сначала неприятно, но постепенно болевые ощущения стихают, и Антон расслабленно выдыхает. — Я не буду больше пить обезбол, — говорит он, не глядя на Арса. Движения пальцев на секунду прекращаются, но потом возобновляются. — Почему? — Потому что не хочу, — отчего-то не хочется говорить о своих благих намерениях. Арсений лишь хмыкает, видимо, переваривая эту информацию в своей голове, и ничего не отвечает. Вымотанный ноющей болью Антон блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь приятным массажем, и почти успевает уснуть, когда Арс прекращает разминать колено, бережно укладывая его ногу, и ложится обратно. — Антош, я… — неуверенно шепчет он, а у Антона замирает сердце, — я не знаю, что происходит у тебя в голове, но могу рассказать, что в моей. Я понимаю, что ты сильно загнался из-за… секса, но поверь, меня это не напрягает. Точнее, напрягает, потому что я за тебя беспокоюсь, но мне и так норм. — Блять, Арс… — не хотел Антон говорить эти разговоры, всё должно было решиться и без них. — Посмотри правде в глаза. Мне только тридцать два, а я уже дефективный. Зачем тебе любовник, который тебя даже трахнуть нормально не может? — Ты что, охренел? Ты думаешь, мне от тебя только хер твой нужен? — Нет, но… Нам же не по пятнадцать, чтоб только целоваться украдкой и обжиматься по углам. Секс — неотъемлемая часть отношений, и это нормально. Он не превыше всего, но и без него далеко не уедешь. — Тридцать два, пятнадцать… Что ты к цифрам привязался? Мне вот пятый десяток пошел, так что я адекватно воспринимаю и себя, и тебя в качестве своего партнёра, поэтому не требую от тебя невозможного. Тем более, что эта проблема временная, пока ты принимаешь этот препарат. — Арс… Это сложно, понимаешь? — Посмотри на меня, — Арсений поворачивается на бок, укладывая подбородок на Антонову грудь. — Любовь — это ведь не за что-то, а вопреки. И я люблю тебя вопреки всем трудностям, которые встречаются у нас на пути. И не забывай, что мы боремся не друг с другом, а вместе против проблем. Не отталкивай меня, пожалуйста. Антон слабо улыбается и заправляет отросшую темную прядь Арсу за ухо, оглаживая пальцами скулу. Он в ответ тянется за ладонью, ластится, как огромный кот, прикрывая глаза в удовольствии. Невозможно прекрасный. Сердце щемит от нежности, и хочется действительно поверить, что все трудности преодолимы, когда Арсений рядом. И Антон верит. — А таблетки я завтра куплю. Хочу, чтоб ты спал нормально. Это важнее всяких там сексов. Антон согласно мычит в ответ.* * *
Антон ненавидит себя каждый раз, когда ничего не получается в постели. Хоть Арсений и не подаёт виду, хоть они и вроде обсудили, что никто никого не бросает из-за этого, но внутренних тараканов так просто не успокоить. Пускай он никогда и не гнался за той самой чрезмерной маскулинностью и не бил кулаком по столу с криком «я мужик», но уязвленное эго всё же страдает. Антон чувствует себя слабаком и неудачником, мозгами осознавая, что наличие эрегированного полового органа влияет на эти характеристики примерно никак. Но что-то внутри буквально орёт, перекрикивая голос здравого смысла, заставляя погружаться в бесконечное самобичевание. Каждый раз кивать Арсу, что да, это не главное, да, можно получать и доставлять удовольствие миллионом разных методов, и да, это временно. А потом наедине с самим собой топиться в угрызениях совести и чувстве вины, потому что слова словами, а по факту имеем двух неудовлетворённых мужиков. И что с этим делать — решительно непонятно. Ебучий когнитивный диссонанс во всей красе. Ещё он бьёт под дых непосредственно в постели. Головой Антон чувствует возбуждение, он хочет Арса, его по-прежнему заводят влажные поцелуи, уверенные поглаживания и взгляд синих глаз с поволокой, а физически… Без комментариев. Нет, ну на самом деле не всё так плохо. Член подает признаки жизни, а когда Арс усердно ему отсасывал, они смогли добиться практически полноценной эрекции, и это даже вселило какую-то надежду. Кончить, конечно, не удалось, потому что по ощущениям до оргазма было, как до Луны, и Антон попросил Арса остановиться, качая головой с извиняющимся взглядом. — Слушай, я тут читал кое-что, — тянет Арс, вытерев губы, но явно не растеряв запал. — При лечении эректильной дисфункции может применяться массаж простаты. Смекаешь? — Так у меня ж эта херня из-за колёс, а не потому что с простатой чёт не так. Я тоже читал, — Антон и правда перерыл с десяток страниц Гугла в поисках решения проблемы, но в его случае решение одно — прекратить пить обезболивающее. — Ну мы же можем попробовать? Тем более, это ведь приятно. — Так бы и сказал, что просто хочешь меня трахнуть. Я, быть может, и подумал бы. — Да блять, Шаст, ты меня вообще не слушаешь? Я предлагаю тебе массаж простаты, а не побыть снизу. — А это разве… не одно и то же? — скептический взгляд Арса в полной мере выражает ответ на этот вопрос. — Ладно, ладно. Не знаю, что конкретно ты собрался делать, но я уже на всё согласен, если честно. — И даже на фельчинг? — игривый тон Арса и хитрая усмешка всё же заставляют слегка беспокоиться. — О боже мой, нет. У меня это в голове даже не уложилось с тех пор, как я почитал, что это. И посмотрел зачем-то. Арс издаёт смешок и принимается выцеловывать его грудь. Проходится сухими губами по выпирающим ключицам, опускается вниз к соскам, прикусывает по очереди, что заставляет Антона тихонько всхлипнуть и податься навстречу. Поутихшее возбуждение возвращается вновь, посылая волны удовольствия по телу и заставляя чувствовать любое касание слишком ярко. Он выцеловывает живот, добавляя к губам язык, мажет по разгорячённой коже, а Антон не может сдержать стон. Он действительно соскучился по долгим ласкам, сосредоточившись на собственном члене, успев забыть, что есть и другие чувствительные части тела, которые Арс так упорно ласкает. Прикусывает кожу под пупком, дышит тяжело и жарко, так, что мышцы непроизвольно сокращаются в ожидании следующего поцелуя или укуса. Когда Арсений вбирает в рот его мягкий член целиком, слегка посасывая, Антон прикрывает глаза и пытается сконцентрироваться на своих ощущениях. Минет — это в любом случае приятно, но не чувствуется разрастающееся возбуждение, от которого твердеет плоть, наоборот, всё ровно. Каждое касание языка и движение губ отдаёт куда-то вовнутрь, но не вызывает привычного пожара, не сводит с ума, не захлёстывает с головой. Возбуждение есть, и оно какое-то спокойное, более ровное и сосредоточенное, и источник его не член. Оно ощущается головой из осознания того, что его ласкает Арс, что он хочет Арса, и что это прекрасно. Антон тихонько стонет, когда Арс начинает ладонью мягко перекатывать яички, проводя большим пальцем по шву. И если член утратил некоторую часть чувствительности из-за отсутствия эрекции, то тут всё на своих местах. Ласки яиц по-прежнему ощущаются остро и ярко, на самой грани с болью, когда Арс слегка надавливает, массируя. Антон непроизвольно дёргается, потому что прошибает до самого спинного мозга, но вторая рука Арса сразу же начинает успокаивающе поглаживать его бедро, не позволяя напрячься. Кажется, он плывет. Удовольствие мягкое и тягучее, очень непривычное от такого рода ласк, но не менее захватывающее. Арсений не прекращает ласк ртом и рукой одновременно, а когда пальцем давит на точку чуть ниже яиц, Антон удивленно охает, опуская взгляд вниз. Арсений смотрит в ответ из-под ниспадающей челки, выпуская изо рта член и лукаво улыбаясь. И повторяет движения рукой, массируя ту самую точку круговыми движениями. — Что такое? — нарочито удивленно спрашивает он. — Забыл уже эти ощущения? — Ты же знаешь… ох чёрт… — Антон неосознанно разводит ноги пошире, давая больше пространства. — Я не против бывать снизу, но мне гораздо сильнее нравишься ты, стонущий подо мной. Так что да, подзабыл. Арс едва заметно кивает и тянется к тумбочке за смазкой. Звучит щелчок крышки, и через секунду Антон ощущает, как ануса касаются холодные влажные пальцы. — Эй, — возмущается он, — заморозить меня решил? — Прости, — пальцы быстро исчезают, и оба терпеливо ждут, пока смазка нагреется от тепла тела. — Я просто уже привык к холодной, а тут… не подумал. — Да ничё, может, я тоже привыкну, — говорит Антон, кивая в сторону всё-такого же полувставшего члена. Удивительно, но сейчас, когда он знает, что Арс не ждёт от него полноценной эрекции и не транслирует всем своим видом стойкое желание быть выебаным, никакого смущения нет. И чувства вины за неоправданные ожидания тоже нет. Стоило лишь немного подкрутить конфигурации в постели — и уже нет зудящей потребности спрятаться в шкафу от всего мира. Да и сам Арс не выглядит огорчённым, он скорее взволнован и даже суетлив — ёрзает на месте, растирая пальцами смазку, губу закусывает, взглядом бегает по стенам. Хочется такого притянуть к себе за поцелуем и пообещать, что всё будет хорошо. Что Антон и делает. — Арсень, не переживай. Тебе норм? — кивок. — Вот и мне норм, так что расслабься. Это же я. Давай. В самом начале казалось, что это Арс будет успокаивать и морально подготавливать Антона, а не наоборот. Но волнение — штука внезапная, и кто он такой, чтобы не принимать чувства своего партнёра. Поэтому он снова тянется за поцелуем, прикрывая глаза, и вновь чувствует влажное касание между ягодиц. Арс не спешит, круговыми движениями втирая смазку в нежную кожу, лишь кончиком пальца на миллиметр проникая внутрь. Пока ничего болезненного, но и ничего особо приятного, ощущается как поглаживания, но в очень уж интимном месте. Антон открывает глаза, когда чувствует на себе изучающий Арсов взгляд. — Может, это… перевернуться? — действительно, на спине не особо и удобная поза, да и в коленно-локтевой у Арса явно будет больше пространства и обзора. — Нет, не надо. Хочу тебя видеть, — выдыхает он, вводя внутрь один палец. Антон не знает, от чего именно по спине бегут мурашки — от тянущего чувства внутри или от такого признания Арса. Да сейчас и не важно, потому что палец входит полностью, и Антон сжимается вокруг него от непривычных ощущений. Да уж, надо было всё-таки почаще бывать снизу, а то это всего лишь один палец. Арсений медленно двигает им, то вытаскивая полностью, то входя по костяшку, а Антон постепенно привыкает к этому ощущению и расслабляется. Палец двигается немного свободнее, и Арс удовлетворенно хмыкает. — Ну что? Вот такой вот я деревянный, да, меня надо долго растягивать, — Антон слегка смущается под взглядом не сводящего с него глаз Арсения. — Ты прекрасный, — отвечает тот с улыбкой и оставляет короткий поцелуй на плече. Всё ещё непривычно слышать комплименты в свой адрес, поэтому Антон чувствует, что краснеет. Это смущает заметно сильнее, чем палец в заднице, потому что секс может быть между кем угодно, а вот долгие взгляды, нежные слова и прикосновения, открытость и доверие только по любви. В какой-то момент к пальцу добавляется ещё один, и Антон снова ощущает, как мышцы неохотно растягиваются, впуская их внутрь. Арсений всё делает правильно, не торопится, следит за каждой эмоцией на его лице, и Антон медленно, но верно, плавится под таким чутким вниманием и медленной лаской. Ощущает, как пальцы внутри начинают сгибаться, оглаживая подушечками чувствительные стенки, в поисках той заветной точки. Пальцы входят неглубоко, и Арсений сосредоточенно пытается нащупать простату, легонько надавливая. Эти поглаживания приятны, Антон закрывает глаза, пытаясь уловить удовольствие от происходящего, а потом вздрагивает всем телом и вскрикивает, когда приятная волна проходится по всему телу, оседая внизу живота. Арсений и сам задерживает дыхание, открыв рот, жадно впитывая реакцию Антона на прикосновение к простате. А потом он повторяет движения рукой, заставляя Антона выгибаться на кровати, захлебываясь стоном. Это совершенно не похоже на стимуляцию члена, эти ощущения глубоко внутри, и кажется, что Арс напрямую щекочет спинной мозг, что ноги начинают дрожать. Он прижимает второй рукой Антоновы бёдра к кровати, не давая сильно дёргаться, и продолжает нещадно гладить пальцами простату, вызывая всё новые и новые вспышки удовольствия, разносящиеся по вздрагивающему телу. Когда Антон стонет, Арсений своими губами ловит этот стон, вовлекая в глубокий поцелуй, от которого начинает кружиться голова. А пальцами всё давит-давит-давит, доводя возбуждение до какого-то запредельного уровня. Хочется схватить член и подрочить в такт движениям пальцев, кажется, что хватит буквально пары движений до оргазма, но эрекции по-прежнему не наблюдается. Хотя, сейчас Антону это кажется совершенно необязательным, если и без стояка можно испытывать такое. Он совершенно точно близок к оргазму, но всё равно не хватает чего-то, хоть Арсений сгибает пальцы быстро-быстро, не давая даже вдохнуть нормально между накатывающими волнами. Антон мечется по кровати, удерживаемый Арсом, пальцы ног сами собой подгибаются, и всё тело будто горит. Он испытывает одновременно так много всего, но всё равно недостаточно, чтобы дойти до пика и облегченно расслабиться. Еще немного, и он либо вырубится от переизбытка чувств, либо наконец кончит. Антона натурально трясёт, он стонет в голос, не сдерживаясь, когда Арсений большим пальцем начинает массировать ту самую точку под яйцами, стимулируя простату теперь и снаружи, не переставая активно давить пальцами внутри. Волна жара поднимается по нарастающей, и Антон задерживает дыхание, концентрируя все свои органы чувств только на этом. Приподнимается на пятках, ощущая, как сильно напряжены мышцы живота, и через секунду чувствует, как эта волна обрушивается на него с силой, застилая сознание и лишая зрения. Бёдра дрожат, спина гнётся дугой, пока из мягкого члена вытекает сперма, пачкая живот, а перед глазами пляшут белые вспышки. Судорога отпускает, и Антон жадно тянет лёгкими воздух, ощущая приятное покалывание в пальцах. Впервые после оргазма он чувствует себя так, словно заново родился. Зрение возвращается, и он видит тяжело дышащего Арса, который стоит на коленях сбоку и быстро дрочит себе, глядя на разомлевшего Антона. А потом стонет потрясающе, запрокидывая голову и роняя белёсые капли ему на живот, поверх его собственной спермы. Вот это да. — Ты сумасшедший, — пораженно шепчет Антон, разглядывая результаты их стараний. — Такой же как и ты, — отвечает Арс и обессиленно падает рядом.* * *
То, что при импотенции можно испытывать оргазм — да ещё и какой! — стало приятным сюрпризом для Антона. Плюс, неожиданно найденная в себе способность кончать «без рук» открывает нехилый такой простор для ласк. А если ещё добавить сюда неугомонного Арсения, который пускает в ход не только пальцы, но и язык, и некоторые игрушки, то Антон чувствует, что у него как будто началась новая сексуальная жизнь, которая оказалась ничуть не хуже предыдущей. Через две недели он даже перестаёт смущаться во время римминга. А ещё через две кончает только от языка в своей заднице. Кажется, это поразило даже Арса, хоть у них так и не получилось это повторить. Ещё одним приятным открытием становится то, что собственное желание доставлять удовольствие Арсу никуда не делось. И пусть обычно Арс выжимает из него все силы, доводя до оргазма так чувственно, что у Антона не остается сил на что-то активнее ответной дрочки, но всё равно хочется. Хочется заласкать его так же сильно, залюбить до бессознанки, занежить до звезд перед глазами. Тем более, что он точно знает, что это возможно даже без стабильной эрекции — Арсений не раз за прошедший месяц наглядно это продемонстрировал на его примере. И Антон настойчиво просит не планировать ничего на вечер пятницы. И желательно на субботу тоже. Он даже немного нервничает, пока укладывает новый бутылёк смазки под подушку, ибо старый закончился чрезвычайно быстро. Антона прямо-таки тянет на романти́к — он зажигает две большие ароматические свечи, настраивает светильник на теплый неяркий свет, зашторивает окно поплотнее, долго выбирает какую-нибудь нейтральную музыку, чтоб играла ненавязчиво на фоне. Ладошки даже потеют, как будто он снова студент, который хочет трахаться, но чтоб всё было красиво. Антон снова испытывает этот мандраж, когда вроде уже обо всем договорились, но до последнего страшно, что ничего не получится. Арсений приходит домой внезапно — Антон совсем забыл о времени в приготовлениях. Ну всё, бояться уже нечего. — Вау, — удивленно выдыхает Арс, заходя в спальню, — что за повод? — Если я скажу, что любовь к тебе — уже достаточный повод, это будет слишком слащаво? — с улыбкой отвечает Антон, приобнимая его за талию и заглядывая в глаза. — О господи, да, я уже чувствую, как слипается моя жопа, — смеётся, щурясь, и Антон невольно залипает на эту красоту. — Тогда шуруй в душ, у меня на твою прекрасную жопу сегодня планы. Арсений растягивает губы в загадочной улыбке, разворачиваясь к выходу из спальни, а Антон падает на подушки, стягивая с себя домашние треники вместе с трусами. Сегодня не хочется тратить и секунды на лишние телодвижения, отвлекаясь на одежду, хочется касаться только кожей к коже. Пока он лежит, глядя в потолок, внизу живота уже завязывается возбуждение, просто от мыслей о предстоящем сексе. Совсем недавно они вызывали лишь упаднические настроения, но за последний месяц Арс перевернул его мнение на все сто восемьдесят. Антон снова хочет секса, хочет Арса, готов принимать и давать ласку, не чувствуя себя неловко из-за отсутствия стабильной эрекции. Ведь даже в таком случае его любят. Улыбаясь своим размышлениям, Антон удивленно выдыхает, когда слегка влажный от душа Арс укладывается на него сверху, сразу же утягивая в долгий поцелуй. Руки скользят по спине, очерчивая острые лопатки, обводят выступающие позвонки, собирая редкие капли воды. Большие пальцы ложатся в ямочки на пояснице, но не задерживаются там, и когда ладони наконец обхватывают мягкие ягодицы, Антон сжимает их, издавая утробный рык в податливые губы. Арс отвечает низким стоном, выгибается в спине, двигает задом навстречу рукам, прося больше, и Антон не может не исполнить эту просьбу. Возбуждение льётся по телу, затуманивая разум, пока руки наминают любимые ягодицы, а когда Арс разрывает поцелуй и засасывает тонкую кожу на его шее, Антону кажется, что у него голова идёт кругом. Кожа к коже. Чистый кайф. Он перестаёт сжимать ягодицы, начиная их поглаживать, а потом резко шлёпает ладонью, наслаждаясь потрясающим звуком. Удар несильный, но неожиданный, поэтому Арсений вскрикивает, заглядывая ошалело ему в глаза, и один только этот вид того стоит. Антон повторяет шлепок, а потом сразу же гладит покрасневшую кожу. Когда после очередного удара Арсений на выдохе шепчет «ещё», Антону перехватывает дыхание. Даже в полумраке комнаты видно, как румянец расползается по шее и груди Арса, пока он стонет, подставляя задницу под шлепки Антоновой ладони. А сам Антон дуреет от такой реакции Арса на внезапно обнаруженный кинк, приподнимается, прихватывая его губы, и откровенно тащится, когда тот стонет, не в силах сдерживаться. Хочется такого любить до потери сознания. — Сядешь мне на лицо? — взбудораженно спрашивает Антон прямо в губы напротив. Арсений издает что-то среднее между согласным мычанием и высоким стоном, скатываясь с Антона. Дышит тяжело, губы свои зацелованные облизывает, пока Антон убирает подушку из-под головы и устраивается удобнее. Перекидывает ногу через голову, пятится на коленях ближе, и охает тихонько, когда Антон за бёдра тянет на себя, носом ныряя в ложбинку. Он сразу же коротко лижет сжатое колечко мышц, ведёт языком вверх, куда может дотянуться, а потом вниз, к самым яйцам. Арсений наверху что-то тихонько лепечет, подаваясь бёдрами навстречу мокрому языку, и Антон не сдерживаясь накрывает губами анус, всасывая нежную кожу. О, как же давно он этого не делал. Уже даже успелось забыться, каким Арс может быть громким и отзывчивым. Он стонет открыто, долго, восхитительно для слуха Антона. Плотно сжатые мышцы расслабляются под настойчивыми ласками языка, позволяя кончиком погрузиться внутрь. Антон короткими толчками языка трахает Арса, пока тот начинает надрачивать себе, судя по влажным звукам. Как же он крышесносно крутит бёдрами, насаживаясь на язык, чем перекрывает возможность нормально дышать, но это только больше распаляет. Слюны много, она течёт по подбородку и Арсовым яйцам, и Антон лишь восторженно ловит каждый стон и всхлип. — Шаст, Шаст, Шаст, — заполошно шепчет Арс, и Антон чувствует, как дрожат его ноги. — Я… я больше не могу. Можешь… пальцами? Всё нутро кричит, что да-да-да, и пальцы, и язык, и Луну с неба, и всё что захочешь, лишь бы и дальше тягучие стоны ласкали слух, но Антон ничего не отвечает, отстраняясь, и обхватывает губами указательный и средний палец, посасывая и собирая больше слюны. Проводит ими по ложбинке, растирая влагу и медленно вводит в расслабленный анус. Сгибает сразу, надавливая на простату. Арсения трясёт. Он заваливается вперед, опираясь одной рукой о бедро Антона, а второй быстро дрочит себе, подводя к оргазму. Он уже не стонет, только дышит тяжело и шумно, напрягаясь всем телом. А потом замирает на секунду, и Антон чувствует, как на его грудь падают горячие капли спермы, а мышцы плотно сжимаются вокруг пальцев. Дыхание выравнивается, и его отпускает дрожь, но Антон, дав секунд десять для передышки, продолжает оглаживать пальцами набухшую простату. Антон знает, как это чувствуется, потому что Арс уже делал такое с ним, доводя до бессознанки. После оргазма всё очень чувствительное, и сначала это чересчур остро, что хочется отстраниться, что Арс и пытается сделать, но крепкая рука надежно держит того за бедро. — Анто-о-он, — стонет Арс, пока его выкручивает, — блять… — Щас, щас будет… Арс стонет надрывно, мечется, а через минуту успокаивается и перестаёт дёргаться, словно прислушиваясь к своим ощущениям. А потом расслабляется полностью, мыча от удовольствия и даже немного подмахивая навстречу пальцам, которые двигаются в прежнем ритме. Антон удовлетворенно облизывает губы, наслаждаясь таким разомлевшим Арсом, особенно радуясь, что для такого эффекта ему даже не понадобился член. — Изверг, блин, — вымученно, но довольно. — Это пиздец, Антон. — Так что, ещё разок? — Бля… — Это значит «да»? Антон вынимает пальцы, напоследок надавив на простату, помогает Арсу встать с него, придерживая за талию, и вытирает простыней остатки спермы с их тел. — Это значит, что ничего не обещаю. Мне уже не восемнадцать, чтоб кончать по десять раз за ночь… Точно отошел, даже бубнить начинает. Антон с удовольствием это исправит. Пока Арсений укладывается рядом, он достает из-под подушки смазку и тянется к тумбочке за вибратором. Пальцы, конечно, штука надежная, но имеют свойство уставать. Укладывает рядом, чтоб в моменте не отвлекаться, и обнимает Арса, наваливаясь сверху. — А что, в восемнадцать ты мог и десять раз? — Ну не прям-таки десять… Раз шесть точно было. Я был молод и жаден до ласки. — Я, конечно, не обещаю побить рекорд… Но постараюсь, — Антон хитро улыбается, нависая над Арсом, и принимается выцеловывать его грудь. — Ты хочешь меня убить… Я после второго закончусь. — Посмотрим. Арсений хмыкает, и Антон решительно настроен сменить этот скепсис на восхищённые вздохи и благодарные взгляды. Антон опускается ниже, целует подрагивающий живот, ведёт носом по дорожке волос, что тянется от пупка к паху, и обхватывает губами полувозбуждённый член. На языке чувствуется лёгкая горечь от спермы, но Антон все равно насаживается ртом до лобка, ощущая, как плоть становится твёрже. Арс запускает ладонь в его волосы, перебирает пальцами локоны, массирует кожу, и Антону хочется мурлыкать, как самый настоящий кот. Он стонет, посылая вибрацию по члену, и Арсений ахает, закрывая глаза, усиливая хватку в волосах. Просто держит крепко, но не тянет, позволяя Антону самостоятельно задавать темп и глубину. Антон обхватывает пальцами основание члена, придерживая, и начинает быстро двигать головой, мокро скользя губами по горячей плоти. Хочется больше, чтоб глаза закатывались и пальцы на ногах поджимались от удовольствия. Чтоб Арсений кайфовал так, как никогда раньше. Антон старательно сосёт и пытается пропускать до горла, но он никогда не был мастером глубокой глотки, поэтому быстро давится, закашливаясь. — Эй, не геройствуй, — мягко говорит Арс, улыбаясь. — Я хотел, чтоб приятно было… — обидно даже, что дурацкий рвотный рефлекс мешает реализовывать задуманное. — Мне в любом случае приятно с тобой. Антон мысленно растекается довольной лужей от таких слов. Коротко кивает, отстранившись, и тянется за смазкой, оставив быстрый поцелуй на животе. Недолго думая, хватает и вибратор, ловя удивленный взгляд Арса. Но тот ничего не говорит, смотрит только своими расширенными зрачками и коротко облизывается. Смазка льётся прямо на вибратор, и Антон пальцами размазывает её, согревая. Разводит длинные ноги Арса, впихивает подушку ему под зад и медленно вводит вибратор внутрь. Он совсем небольшой, гладкий, но с закруглённой головкой, как раз самое то, чтобы доводить Арсения до дрожащего состояния без негативных последствий в виде ноющего запястья. Слышится шумный выдох, когда игрушка входит до более широкого основания. Арс ёрзает и выгибается, самостоятельно пытаясь изогнуться так, чтобы круглый конец упирался в простату. А потом стонет громко, закатывая глаза, очевидно, найдя идеальный коннект, и Антон откровенно наслаждается открывающимся ему видом. Арсений прекрасен до одури. Антон включает слабый режим вибрации и просто ложится рядом, гладя Арсовы бока и грудь. К члену не прикасается, хоть тот и стоит гордо, капая смазкой на живот, но сейчас рано. И смотрит-смотрит-смотрит жадно, как Арс закатывает глаза в наслаждении, давится стонами, сжимает ладонью подушку. Невероятно красивый. Собственное возбуждение тоже зашкаливает, даже покалывает в пальцах, когда те касаются разгорячённой кожи. Антон увеличивает силу вибрации и стонет вместе с Арсом, впитывая, кажется, всем телом, эту крышесносную картину. Лучше любого в мире порно. Откровеннее. В самое, блять, сердечко. — Пожалуйста, — с трудом произносит Арс, заглядывая Антону в глаза. И эти глаза горят похотью и желанием, но вместе с тем нежностью и каким-то запредельным доверием. Давай, мол, делай со мной, что хочешь, только позволь кончить и испытать наконец облегчение. Я весь твой. Это всё. Конечная. Антон опускает руку на изнывающий Арсов член, размазывает естественную смазку по стволу и принимается медленно надрачивать, постепенно ускоряясь. Арс закрывает глаза и дышит часто-часто, напрягая мышцы живота. Он вот-вот. Член пульсирует в руке, а Арс натурально кричит, выгнув спину. Антон чувствует горячую сперму на руке, но не останавливает движения, желая продлить его оргазм, и сам ментально кончает, глядя на Арса, бьющегося в экстазе. Когда тот затихает, Антон наконец отпускает опадающий член, вытирает залитую спермой ладонь о многострадальную простынь, и вынимает другой рукой всё ещё работающий вибратор под тихое ойканье сверху. Арсений лежит с закрытыми глазами и пытается перевести дыхание. По-прежнему прекрасный. Они молча лежат, слушая дыхание друг друга, приходя в себя. Антон с удивлением обнаруживает, что всё это время продолжала играть музыка, которую он, поглощённый Арсом, даже не слышал. Что же этот мужчина делает с ним? Неожиданно Арсений начинает смеяться, закрывая лицо ладонями. — Ты чего? — Да так. В какой-то момент подумал, что я реально или коньки отброшу, или кончу, так меня переебало. Прикинь, какая тупая была бы смерть? — Зато точно самая безболезненная, — и Антон тянется к любимым губам, накрывая их своими, целуя лениво и благодарно. Арсений так же лениво отвечает, укладывая ладонь на его шею, жмётся ближе, и Антон чувствует, что чертовски счастлив. — А знаешь, я тут к доктору ходил… — возможно, момент не самый подходящий, но потом он не решится. — Тебе выпишут колёса помощнее, чтоб и яйца отвалились? — и почему он всегда такой вредный после оргазма? — Ну ты и козёл, конечно. Мне предлагают операцию. Пофиксить колено раз и навсегда, ну и слезть с обезбола. — Надеюсь, ты согласился? — Арсений оживляется, садясь на кровати. — Арс, это где-то полгода реабилитации ещё после, — Антон говорит мягко, точно так же как и ему объяснял врач. — Сначала не ходить вообще, потом с тростью, и только после этого, когда-то через хер пойми сколько полноценно ходить. Это… очень долго. — Дурак что ли? Зато потом вся жизнь впереди. А трость мы тебе самую крутую купим. И улыбается так, что внутри всё согревается. Антон кивает, обнимая его крепко, и мысленно благодарит Вселенную за то, что Арс рядом. И будет рядом всегда, что бы ни случилось.