Утренняя ссора

      Солнце только начинает освещать Барселону, давая понять всем, что снова новый день и новые дела.       Тишина окутывает улицы, дома и людей. Те, кто идут в пять утра на работу, не хотят и звука произносить, лишь бы не нарушить идиллию.       Только из одного окна разносятся на всю маленькую улицу громкие мужские голоса. Не сразу можно разобрать, что именно они говорят, но если подойти поближе, то можно услышать звук разбитой посуды и множество упрёков, которые с каждой секундой становятся страшнее.       — Да что ты говоришь? Когда мы последний раз проводили время вместе, не считая сегодня? Да тебя же не было почти дома! — кричит Феликс, хватая первую попавшуюся кружку и бросая её в сторону своего любимого.       Тот лишь чудом уклоняется, совсем не обращая внимания на осколки. Хёнджин старается сохранить спокойствие, не поддаваясь эмоциям, и не расплакаться.       Просто хочется разрыдаться и больше никогда не слышать грубые слова в свою сторону.       — Ликс, успокойся, пожалуйста, — холодно просит Хван, едва скрывая мольбу в своём голосе. Не хочется сейчас показывать себя слабым. — Мы сейчас ни к чему не придём, если будем бить посуду и друг друга не слушать.       Ли даже не собирается остывать. Он кладёт руки на свою талию и вопросительно смотрит на парня, который стоит возле маленького открытого балкона, и не пытается ничего сделать, обнять его, а только просит успокоиться.       — Ты ещё говоришь, что-то слышишь? — опять с наездом. — Да пошёл ты, Хёнджин!       Не собираясь больше находиться в их квартире, Феликс срывает с вешалки кожаную куртку и быстро направляется к двери, совсем игнорируя просьбы Хвана остаться.       — Мне нужно время остыть, Луна, — говорит Ли и закрывает дверь, оставляя любимого в холодной квартире на растерзание.       Проходит одна минута, две, а Хван не может сдвинуться с места и оторвать взгляд от двери. Всё вокруг как будто застыло, дожидаясь, пока парень хоть что-то сделает.       Когда всё-таки Хёнджин находит силы двинуться с места и пройти на открытый балкон, то садится в кресло. Его не волнует лёгкий холод, который покалывает кожу, делая пальцы на ногах и на руках постепенно ледяными.       Всё это не имеет значения, кроме пачки сигарет на небольшом журнальном столике, воспоминаний минувшей ссоры и противного чувства, которые душат, загоняя парня в угол.       Тишина окутывает Хвана с головы до ног, давая то ли обдумать всё происходящее, то ли захлебнуться в громких мыслях.       Одна сигарета сменяется другой, а едкий и для кого-то противный дым становится для Хёнджина отдушиной.       Вот в памяти появляется по неосторожности сказанные Хёнджином слова, а вот уже в него летит тарелка, так как Феликс очень быстро взрывается, давая огню сжечь всё в округе.       Хёнджин просто молчал всё время, тем самым делая ещё хуже. Парень безразличным взглядом смотрел на возлюбленного, не выдавая хоть каких-то эмоций. Защитная реакция ли это или что-то ещё — он не понимал. Просто хотелось дать Феликсу выговориться.       Но Феликсу нужны слова, а ещё, в лучшем случае, — действия в виде тёплых объятий и поцелуев, но попросить было слишком сложно для него.       Хёнджин мотает головой, чтобы всё рассеялось, и это действительно помогает.       Хёнджин рассматривает привычную улицу, тушит сигарету, поднимает колени, чтобы они упёрлись в подбородок, и в конечном итоге обнимает себя, как будто нет защиты в мире, и только он может себя согреть.       Он совсем не замечает, как по лицу скатывается одинокая слеза. Он даже не чувствует её, а лишь смотрит перед собой, где пустует чужое место.       Вспоминается, как Феликс смеялся, когда издевался над Хёнджином, пачкая его заварным кремом. Или как Ли ночью молча наблюдал за Хваном, совсем не обращая внимания на пассивное курение.       Всё настолько родное, что Хёнджин уже не может жить без этого. И тем более без Феликса.       К одиночной слезе присоединяется ещё одна, а потом ещё и ещё, доходит уже до того, что Хван рыдает, обнимая себя.       Он один на один со всеми эмоциями, которые копились всё время.       — Ты же мог… — твердит парень, шмыгая носом. — Мог…       Дрожа всем телом, парень дотягивается до пачки и почти закуривает ещё раз, чтобы успокоиться, но то зажигалка не слушается и не зажигается, то пальцы не слушаются.       Психуя, парень со всей силы бросает зажигалку на пол террасы, чем вызывает неприятный шум. И ему наплевать, что могут сказать соседи, когда встретятся в следующий раз.       И всё. Тишина.       Эмоции накрывают не по-детски, с чем с трудом справляется Хван. Хочется с кем-то поговорить, высказать всё, что имеется на душе, и просто пожаловаться на всё, что можно, но не с кем.       Резко вставая с кресла, парень вытирает слёзы с щёк и с глаз, шмыгая носом, кидает очередной взгляд на безлюдную улицу. Везде царит спокойствие, но не на его душе. Там бушует ураган, сносящий всё на своём пути.       Возвращаясь в квартиру, парень ощущает, как замёрз. Его пробивает мелкая противная дрожь, от чего Хван ищет свой любимый свитер — полностью светлого цвета, который Хёнджин купил вместе с Феликсом накануне Рождества.       Воспоминания заполняют парня, пока он утепляется. Так и хочется прямо сейчас обнять своё солнышко, попросить прощения и больше никогда не отпускать. Но всё не то. Всё по-другому сейчас.       Феликс никогда не уходил вот так, хлопая дверью, исчезая в неизвестном направлении. Вот что больше тревожит Хвана — всё было впервые и неизведанное.       Вдруг Феликс вообще не придёт или только для того, чтобы забрать свои вещи.       Хван окидывает внимательным взглядом кухню, совмещенную с гостиной, ища телефон. Невнимательность из-за состояния только усложняет всё.       Только спустя пять минут парень находит свой смартфон, видя на экране десятки сообщений от знакомых, но всё это не интересует его, и Хван смахивает, обещая, что потом обязательно ответит. Как-нибудь…       Он быстро находит нужный номер и трясущимися руками нажимает на вызов. По ощущениям гудки слишком долгие.       — Ну же, Феликс, ответь, — умоляет парень, но в ответ получает запись от оператора, что абонент занят или находится вне зоны доступа.       Тут же телефон летит на диван, а Хёнджин матерится, пиная какую-то мягкую игрушку, которая ранее упала на пол.       Хван расхаживает по квартире, не понимая: где искать своего возлюбленного в большом городе.       Внутри закипает злость на всё. Его бесит маленькая, по его мнению, барная стойка, за которой парочка обычно кушает и смотрит фильмы.       Всё бесит. Начиная с того, что Хёнджин в последнее время бывал на работе чаще, чем дома, из-за чего Феликс больше всего злится. Заканчивая тем, что поссорились они из-за пустяка — не могли час выбрать фильм, после чего Ли вышел из себя, начиная предъявлять многое.       В груди противно ноет, Хван садится за стойку и старается привести дыхание в норму.       Он не имеет право злиться там, где накосячил сам.       Через пару минут парень на ватных ногах подходит к кровати и берёт телефон, застывая на месте, обращая всё своё внимание на маленькую террасу и серое небо.       Злость постепенно уходит на нет, оставляя после себя неприятное послевкусие.       Одновременно ему хочется остаться в их квартире, а в другую секунду сердце просит убежать туда, где есть морские волны и тишина.       Хёнджин решает уйти, привести свои мысли в порядок, а потом попытаться поговорить с Феликсом.       Он знает его если не полностью, то на половину, и понимает, что не только ему сейчас тяжело. Где-то далеко ходит злой Ли, не собираясь включать телефон, пока не захочет нормально поговорить, поэтому Хёнджин отступает, давая пространство себе.       Конечно, хочется сейчас найти Феликса, вытрясти из него душу, а после крепко обнять и расцеловать, но всё это будет потом. Сейчас паре нужно побыть по отдельности.       Решая надеть пальто, Хван хватает сигареты и зажигалку, которая всё время валялась на полу, и выходит из квартиры, поворачивая ключ на два оборота.       Вроде бы всё остаётся внутри, но на улицу парень выходит с тяжестью на сердце, направляясь в сторону пляжа.       Людей всё ещё толком нет на улице, а кофейни только начинают работу, чем и пользуется Хёнджин. Бессонная ночь даёт о себе знать, и Хван старается много не зевать, пока заказывает кофе с молоком и лепёшку.       Когда всё готово, парень садится за стойку, чтобы рассматривать улицу и проходящих людей.       После первого глотка, Хёнджин решается позвонить другу. Гудки — долгие и мучительные, чем давят на парня. Он зачёсывает тёмные волосы назад, ожидая ответа.       Через пару минут на другом конце провода раздаётся сонный голос, который с первых минут ворчит:       — Хёнджин, ты бы ещё ночью позвонил, засранец, — Хван смотрит на экран и понимает, что сейчас только девять утра, а Сынмин является совой, которая просыпается исключительно после одиннадцати.       — Прости, не уследил за временем… — тихо и безэмоционально говорит парень.       На несколько секунд повисает тишина, после чего Сынмин серьёзным голосом спрашивает:       — Что-то случилось?       Хёнджин тяжело выдыхает и трёт переносицу.       — Мы поссорились сильно, и Феликс ушёл куда-то.       На другой стороне провода слышится шум, походу, Сынмин решает встать.       — Из-за чего? Вы же редко ссоритесь.       — Я накосячил, так как последнее время пропадал на работе. Вот Феликс начал думать, что он совсем не нужен.       — И ты опять во время разговора не проявил эмоции? — как будто равнодушно спрашивает Ким и, вроде бы, закатывает глаза.       В ответ — тишина, так как Хёнджин не может подобрать слова, которые хоть как-то спасут его положение, а Сынмину и так всё понятно.       — Ты наступаешь на те же грабли, что и раньше, Хёнджин. Почему ты не учишься? — ворчит Ким, не замечая, как ранят его слова.       — Да… Ты прав, я сам не понимаю ничего. Просто в один момент я подумал: «Зачем мне всё это?». И как-то не понял, что тем самым обидел Феликса.       Сынмин выдыхает и серьёзным голосом говорит:       — Пора исправляться, Джинни.       — Да, ты прав… Как всегда.       В глубине души Хёнджин уже себя корит за всё, а сердце в очередной раз сжимается от боли и противно ноет, делясь ею со всем организмом.       Парень молчит, пустым взглядом смотря в окно, замечая, насколько просто отделан жилой дом. Ничего примечательного. На первом этаже находятся кафе и бар.       «Интересно, сколько раз жильцы жаловались на шум, который мешает спать?»       — Хёнджин, ответь уже, — недовольный голос звучит из динамика, и тогда Хван понимает, что отвлекся.       — М?       — Ты где? Мне приехать?       Хёнджин усмехается и задумывается: хочет ли он сейчас кого-то видеть? И сразу в голове всплывает ответ: чёткое и холодное «нет».       Хочется побыть одному и посмотреть на волны, чтобы они его успокоили, и та тревога внутри сменилась на облегчение.       — Нет, спасибо, — тихо отвечает парень.       — У меня несколько выходных, поэтому хочу отдохнуть.       — Угу. Не раскисай только, всё будет хорошо и с Феликсом посмотри. А ещё поговори с начальством, чтобы тебе поменяли график.       — Хорошо, мамочка Ким. Не волнуйся за меня, позвоню завтра, — и отключается.       Хоть Сынмин младше, но, кажется, он проявляет больше заботы, чем сам Хенджин. Ким всегда спрашивает: поел ли Хёнджин? Хорошо выспался? А когда узнаёт, что что-то не так, то очень долго ругается.       Допивая кофе, Хёнджин не торопясь выходит из кофейни и идёт на пляж. Как только он видит очертание берега и само море, все мысли как будто исчезают из головы. Остаётся только он и шум волн.       Как и ожидалось, в холодный сезон никого нет на пляже, лишь вдалеке кто-то гуляет с собакой, но это совершенно не мешает парню насладиться моментом, если можно так сказать.       Он садится на песок, пряча руки в карманы, а коленки притягивает к себе.       И всё.       Ничто не может его отвлечь от раздумий. Вот тогда все мысли накрывают Хёнджина холодной волной, не оставляя хоть одной надежды вдохнуть свежего воздуха.       Шум моря с одной стороны успокаивает, а с другой — накрывает. Так может пройти первые тридцать минут, а потом ещё и ещё, пока не начнёт тело дрожать из-за холодного морского ветра.       Хван вытаскивает пачку сигарет и закуривает, медленно затягивается и выдыхает дым.       Он не хочет жалеть себя, обвинять кого-то, кроме себя. Иногда тяжело принять, что ты где-то накосячил.       В голове всплывает воспоминание, как Феликс привёл Хёнджина на тот же пляж, чтобы полюбоваться закатом. Тогда Хёнджин пошутил, что уходит не настоящее солнце, ведь Феликс остаётся с ним.       Парень едва улыбается и убирает окурок в пачку, чтобы не мусорить. Достаёт телефон и пишет Феликсу, чтобы тот позвонил или написал, когда вернётся домой, а в ответ — тишина.       Хван поворачивает голову и замечает, как молодая пара неспеша идёт по пляжу, держась за руки и о чём-то разговаривая.       Наблюдая, как гармонично и счастливо те смотрятся, Хёнджин уже хочет утопиться в морской пене, чтобы вообще не чувствовать.       Собирая всю волю в кулак, парень отворачивается и боком полностью ложится на прохладный песок, чтобы никогда больше рядом не замечать.       Хёнджин теряется во времени, и позже в голову наконец-то приходят пути решения.       Хвану просто нужно уделять время не только работе, но и своей половинке.       Работа и деньги — хорошо, но ещё лучше иметь рядом с собой своего человека, который будет следовать за тобой хоть на край света.       Одинокая слеза скатывается по щеке, и парень пытается быстро её стереть, а потом ещё следующую и ещё. В итоге забивает на всё и даёт прожить всю ту грусть, которая скопилась в груди.       Поворачиваясь на спину, Хван бесстрастно смотрит на серое облачное небо и снова достаёт сигарету. Она облегчает всё, давая мозгу никотин, а душе — спокойствие. После нескольких сигарет все проблемы становятся не такими удушающими.       Проходит ещё время, и всё тело начинает замерзать, дрожит, говоря, что пора домой. Хёнджин тяжело выдыхает, поднимает туловище, тем самым садясь так, чтобы можно было посмотреть на море в последний раз.       Парень мысленно прощается с шумом моря, пенными волнами, серым горизонтом и встаёт, обещая, что в следующий раз придёт сюда уже не один, а с Феликсом.       И уже не с такой тяжестью на сердце уходит подальше от пляжа, думая, что надо зайти в магазин и приготовить романтический ужин в качестве извинений, хотя самое главное — нужно будет сказать «прости».       В магазине Хёнджин теряется, так как постоянно уходит в свои мысли и заглядывает в телефон, надеясь, что Феликс напишет ему о своём возвращении домой.       Он проходит по нескольку раз мимо макарон и сливок, из-за чего Хёнджин начинает беситься, надеясь, что через десять минут он выйдет на улицу.       Хоть он и задерживается на двадцать минут, но Хёнджин больше всего рад идти домой, представляя, как готовит пасту, разжигает свечи, создавая романтическую атмосферу.       Как ожидалось, квартира встречает парня мрачной атмосферой и беспорядком. Стёкла валяются по всему полу, грозясь порезать каждого, кто не заметит, куда идёт.       Хёнджин ставит пакеты на кухне и возвращается в гостиную, устало присаживаясь на зелёный диван, который хоть как-то скрашивает серую картину.       Снова хочется не вставать, желательно поплакаться и принять горячую ванну, чтобы боль не смела больше возвращаться.       Проверяя очередной раз телефон, Хван пишет Феликсу, что ждёт его дома, прося того поскорее вернуться и поговорить.       Не надеясь, что сразу получит ответ, Хёнджин, ворча, встаёт с любимого дивана и начинает наводить порядок, не давая мыслям проникнуть в голову и мучить.       Стёкла собираются в пакет и обматывается скотчем, чтобы не навредить котам, которые могут лазить по мусорке. Вещи быстро раскладываются по полкам. Для Хёнджина всё это медитация, особенно готовка, хоть получается намного хуже, чем у Феликса.       Пока варятся спагетти, Хёнджину наконец-то приходит сообщение от Феликса, что тот возвращается домой и скоро придёт в их жилище.       От последнего в груди расцветает тёплое чувство, впервые за день.       Хёнджин в голове репетирует предстоящий разговор, а его живот скручивает из-за волнения. Парень считает до десяти и пытается унять все свои эмоции, уверяя, что всё будет хорошо.       Они поговорят, сделают выводы, помирятся, и всё будет хорошо. Хван обещает себе, что не будет думать постоянно о работе, совсем забывая про отношения.       Полчаса пролетают нервно, а каждая минута по ощущениям растягивается в два раза, от чего мучает парня. Руки трясутся, а голова забита разными мыслями, и тут резко пронизывает страх, что Феликс захочет расстаться и больше никогда не видеть Хвана.       Что, если сегодня их последний день, и Феликс решил, что им надо расстаться. От таких мыслей ставится тошно, и кружится голова. Парень садится на диван и обнимает себя, пытаясь отговорить.       — Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, — твердит без остановки Хёнджин. Ещё страшнее становится, когда слышатся сначала шаги, а следом шум ключей и отпирание двери.       Хёнджин со страхом в глазах поворачивается к возлюбленному, который стоит на пороге весь уставший и со стеклянными глазами. Видимо, Ли очень много плакал за сегодня. Его нос весь красный, как и щёки.       — Ликси… — чуть ли не шепчет Хёнджин, вставая с дивана, собираясь идти к возлюбленному. Его сердце кровью обливается.       Но не успевает, так как Феликс сам срывается с места и за считанные шаги оказывается рядом с Хёнджином и, не говоря слова, обнимает, сжимая парня до хруста костей.       — Джинни… Мне так тебя не хватает, — чуть ли не рыдая, говорит Ли. По его щекам уже скатываются большие слёзы, из-за чего намокает футболка Хёнджина.       — Прости, прости…       Хёнджин чувствует, как того трясёт, поэтому Хван в ответ крепко обнимает, шепча, что всё хорошо, и Феликс не должен извиняться:       — Прекрати, не ты должен просить прощения, а только я, ведь всё из-за меня. Я в последнее время пропадал на работе, пока ты каждый вечер ждал меня.       А у самого текут слёзы, не давая нормально видеть. Феликс только сильнее сжимает и хватается рукой за футболку.       Спустя пару минут Ли чутка успокаивается и поднимает голову, внимательно осматривая лицо возлюбленного.       — Ты и правда засранец, но я тоже не говорил, что мне важно твоё присутствие по вечерам, ужинать с тобой и смотреть какой-то глупый фильм… Я тоже виноват…       Тишина. Хёнджин хочет доказать Феликсу, что он совершенно не прав, но больше всего хочется наслаждаться тёплыми объятьями, из которых не хочется вылезать. Слишком нужно чувствовать чужое тело, слушать дыхание, знать, что рядом твой самый родной человек.       Хёнджин нежно целует светлую макушку, шепча признания в любви.       — Давай сядем на диван, но после того, как ты снимешь верхнюю одежду, — спустя пару минут негромко говорит Хёнджин, помогая Ли снять куртку и сапоги, а после тянет парня на диван, сажая на свои коленки.       Честно говоря, Феликс растерян и не знает, что будет дальше, но снова крепко обнимает, не оставляя ни одного лишнего сантиметра между ними.       — Солнце, послушай меня, — начинает Хёнджин.       Феликс напрягается, но поднимает глаза, внимательно слушает своего парня.       — Я обещаю, что такое не повторится. Прошу, поверь мне. Я понимаю, что сильно накосячил, и если ты захочешь расстаться, то я приму любое твоё решение.       Феликс шокировано смотрит на Хвана, не веря своим ушам, а после слабо улыбается и убирает тёмную прядку волос со лба парня.       — Точно засранец. Как ты мог подумать про расставание? Мы вместе уже несколько лет, и единственное, что я хочу, — это поцелуй и помолвочное кольцо.       Хёнджин облегчённо выдыхает, страх, нервозность и грусть уходят из тела, и как легко становится дышать.       Всё уходит и больше не тронет.       Не говоря больше ничего, Хван притягивает лицо Феликса и со всей нежностью целует, тем самым выражая всю любовь, что находится в его сердце.       — Я люблю тебя, и это навечно, — шепчет Хёнджин в чужие губы, следом углубляя поцелуй, проникая в рот Ли.       Феликс не медлит и кладёт свои руки на плечи парня, обвивая шею, и следом одна ладонь зарывается в темные волосы, сжимает и оттягивает их.       Мокрые поцелуи не прекращаются ещё несколько минут, но первый отстраняется Хёнджин.       — Подожди, у меня есть подарок для тебя. Закрой глаза и подожди пару минут.       Феликс непонимающе смотрит, но выполняет просьбу: садится на диван, кусая нижнюю губу, и закрывает руками глаза.       Слышатся сначала шаги, а после шуршание. Спустя лишь минуту Хёнджин возвращается и встаёт на одно колено перед Феликсом, когда тот ёрзает на диване.       — Открывай глаза, — томно говорит Хван.       И как только Феликс начинает видеть, то впадает шок, ведь его Хёнджин стоит на коленях, держа в одной руке красную бархатную коробку, а в ней лежит восхитительное кольцо с камнем.       — Ты выйдешь за меня? — нервно спрашивает Хёнджин, в груди всё переворачивается, а руки трясутся так сильно, что становится заметно невооружённым взглядом.       Ли застывает, не веря своим ушам, и первая мысль, что всё это — самый лучший сон, который только может быть на свете.       Но это реальность.       В глазах снова появляются слёзы, а губа начинает дёргаться из-за переизбытка чувств.       Феликс, плача, кивает и протягивает левую руку.       — Конечно, конечно, — дрожащим голосом говорит Ли.       Спустя пару минут помолвочное кольцо красуется на безымянном пальце, и парочка воссоединяется в самом трогательном поцелуе, растворяясь в друг друге.       — Боже, как же я счастлив, — шепчет Хёнджин, приподнимается на диване, переходя на белоснежную шею, оставляя множество поцелуев.       Феликс от такого мычит, пытаясь ещё ближе прижаться. Страсть и любовь витает в воздухе.       Хёнджин опускается ниже, сначала оттягивает чужую футболку, а потом вовсе просит снять её, и кто такой Феликс, чтобы отказывать.       Чувства затмевают разум, остаются только разгорячённые тела, возбуждение и множество поцелуев.       Первый стон Феликс издаёт, когда Хван берёт в рот правый сосок и начинает несильно посасывать.       — Что творишь? — шепчет Феликс, ёрзая на месте, и это замечает Хван, кладёт руку на бедро, тем самым прижимая парня к дивану.       Соски начинают разбухать, и только после этого Хёнджин ещё ниже опускается, оставляя засосы и укусы на каждом миллиметре кожи.       Ли всё чаще стонет, не думая даже сдерживать себя.       Хёнджин окончательно садится на пол и начинает снимать чужие джинсы, которые через минуту уже улетают в другой конец гостиной.       — Ты хочешь… — Феликс не успевает договорить, как Хван снимает с него боксеры, отправляя их следом за прошлой шмоткой.       Не говоря ничего, парень обращает всё своё внимание к коленкам и оставляет множество поцелуев и засосов. Кусается только когда уже приближается совсем близко к возбуждённому члену, из которого сочится предэякулят.       Феликс шипит и сжимает тёмные волосы около корней.       Не медля, Хван берёт член и большим пальцем проводит по головке, размазывая бесцветную вязкую жидкость.       Тёмные глаза Хёнджина поднимаются и внимательно следят за эмоциями возлюбленного. Тот откровенно стонет, облизывает губы, а следом кусает.       В штанах Хвана уже нет свободного места, от чего становится неприятно, но парень решает сначала принести удовольствие своему новоиспечённому жениху.       Хёнджин берёт в рот сначала наполовину, отведя особенное внимание головке, а потом опускается ниже и ниже, в конце касаясь лобка.       — Дьявол, — шепчет Ли, после чего протяжно стонет, не прекращая сжимать волосы, а другой — обивку дивана.       Хван усмехается и начинает сосать, помогая себе рукой у основания, слушая великолепные стоны, которые ласкают слух и возбуждают ещё больше.       Проходит немного времени, когда Хёнджин чувствует, как Феликс помогает ему бёдрами. В этот момент расслабляется, давая использовать свой рот как только можно.       Ли начинает давить на голову, тем самым управляя Хёнджином.       Через полминуты Феликс шепчет:       — Я сейчас кончу, — на что Хёнджин мычит, из-за чего по члену проходит вибрация, не отстраняется, разрешая кончить в себе в рот, чем и занимается Феликс.       В его глазах плывут чёрные круги, а голос наутро точно будет севший, но удовлетворённость такое стоит.       Хёнджин, когда всё глотает, отстраняется, вытирает свои губы кистью.       — Это было чудесно, — мурчит Феликс, обращая внимание на парня снизу.       Хван усмехается и чутка севшем голосом говорит:       — И это не конец, — после чего сразу встаёт, хватает жениха и поднимает, неся в его спальню.       — Я так тебя люблю, — говорит Феликс, оставляя мокрые поцелуи на красивой шее. Без красных пятен, конечно, не обходится.       Аккуратно кладя Феликса на кровать, Хван снимает свою одежду и облегчённо выдыхает, когда стаскивает боксеры: возбуждённый член получает долгожданную свободу.       Феликс от такой картины свистит и подзывает к себе возлюбленного. Тот быстро открывает тумбочку, достаёт смазку и нависает над Феликсом, со всей любовью целуя.       Хван даже не может описать словами, как сильно любит Феликса, остаётся только выражать всё с помощью губ и тела, которое трепещет от прикосновений, когда Феликс решает оставить пару царапин на спине.       Хёнджин мычит, а после отстраняется, прижимаясь только своими бёдрами к Феликсу. Берёт смазку, выдавливает себе на пальцы и растирает её.       Феликс чувствует прикосновение к сфинктеру, поэтому старается как можно больше расслабиться и это получается. Сначала Хван проталкивает один палец на половину и начинает растягивать.       Спустя время Феликс стонет и подмахивает бёдрами, пытаясь самостоятельно насадиться, из-за чего Хван усмехается, протягивает свободную руку к соскам и сжимает сначала левый, а потом и правый.       — Хватит мучить уже, — просит Феликс, прогибаясь, когда длинные пальцы находят простату.       — Хорошо, хорошо, — с весельем говорит Хёнджин, вынимая пальцы и слыша, как Феликс недовольно мычит из-за пустоты.       Через мгновение Хёнджин направляет свой возбуждённый член, чувствуя лёгкое сопротивление.       — Расслабься, Солнце.       Феликс слушается и полностью отдаётся процессу, чувствуя, как его постоянно заполняют.       Когда Хёнджин входит полностью, то протяжно стонет, получая удовольствие от всего: от крепких рук, которые сжимают бедра Ли; от размеренных толчков, что постепенно становится размашистыми, и член попадает чётко по простате.       Хёнджин стонет, думая, что прямо сейчас они находятся где-то на небесах.       Но на долго парней не хватает, и Хван уже готов кончить. Он кладёт свою руку на член Феликса, пока тот сжимает руками простынь и громко стонет.       Спустя пару движений рукой Хёнджина, Феликс высоко стонет и кончает на свой живот, сжимая член Хёнджина в себе, от чего Хван не отстаёт и выходит из Ли, кончая на живот своему возлюбленного.       Силы резко покидают парней, Хёнджин с трудом достаёт салфетки из тумбочки и вытирает сперму с живота.       — Иди ко мне, Луна, — просит Феликс, с закрытыми глазами раскрывая свои объятия.       Хёнджин с удовольствием ложится рядом и хватает жениха за талию, притягивая к себе, не собираясь отпускать.       — Это был одновременно самый грустный и счастливый день, — шепчет Феликс в шею.       Хван усмехается, замечая, как красиво смотрится кольцо на левой руке, после чего целует в лоб Ли и шепчет признание любви, которое никогда не надоест.       — Где же ты был? — спрашивает Хёнджин, со всей любовью смотря на Феликса.       Тот зевает, но отвечает:       — Сначала гулял, а когда замёрз, пошёл к Минхо с Сынмином. Первый меня постоянно успокаивал, пока я безостановочно рыдал, а второй молча заваривал ромашковый чай, но усердно предлагал выпить коньяк.       Маленький укол вины пронизывает Хвана.       — Прости меня ещё раз.       На что Феликс мотает головой.       — Ссоры в отношениях будут всегда, но надо уметь их решать, — сонным голосом говорит Ли, почти проваливаясь в сон.       — Всё будет хорошо. Обещаю…       Парни засыпают, крепко обнимая друг друга.       Только утром они начнут планировать свою свадьбу, много целоваться и любить ещё больше.