Ты обещал мне дом

Они снимаются с места и возвращаются в город. Их новая квартира на порядок лучше предыдущей, хоть та и была по меркам Чимина отличной. Но самое главное — ряд стратегических преимуществ. Выход на крышу, если нужно будет уносить ноги, и спрятанный в стене запас оружия, если нужно будет отстреливаться. Плазма на полстены и огромная мягкая кровать. На ней можно спать вчетвером, но Чимин каждое утро просыпается у самого края, опутанный конечностями Тэхёна. Ворчит он лишь для виду. Для него так ново, так пронзительно — просыпаться в объятиях Тэхёна. От нежных поцелуев за ухом, тяжести его ноги, перекинутой через Чимина. Или просто ласкового Чимин, Чиминни, вставай. Тэхён сжимает его крепко как в тисках. Самых желанных тисках на свете. Чимин уже успел забыть, насколько Тэхён жадный. И наверстывает упущенное он с наслаждением и бесстыдством. Тэхён изголодался по Чимину, так же как и Чимин по нему. Но это лишь временная передышка. Чимин готов выть от такой несправедливости — у них с Тэхёном нет времени побыть друг с другом, насладиться вновь обретенным. Расслабиться они смогут только когда жизни Чимина ничего не будет угрожать. За пределами квартиры их поджидают два типа опасности — одна одета в черную кожу, разукрашена татуировками и прячет за поясом пистолет. Другая носит хорошо сидящий по фигуре костюм и ты ни за что не угадаешь, каким именно способом она готова тебя прикончить. Тэхён шутит, что они как будто прячутся от агентов матрицы. Чимин сначала бесится, что тот воспринимает их положение недостаточно серьезно, а потом понимает, насколько так легче — воспринимать все как игру. Чувствовать себя главным героем боевика. Это помогает не свихнуться. Пожалуй, если бы Тарантино снимал для Марвел, то это была бы их теперешняя жизнь. Буквально все вокруг становится поводом насторожиться — слишком резкое движение прохожего, звук запущенного двигателя, человек, спускающийся за тобой следом на эскалаторе. Для передвижения по городу они все становятся похожи — мешковатая одежда, маска, панамка, темные очки. Как будто Чонгука ксерокопировали и размножили. Это все еще страшно, но с каждым новой успешной диверсией и переманенным на их сторону союзником Чимину становится немного спокойнее. У них все же есть определенные преимущества. Сокджин помогает им не светиться на камерах, ну или подтирает цифровые следы. Чимин знает город как свои пять пальцев. Это его улицы и его крыши. Намджун знает многих нужных людей и умело дергает за ниточки. А где не может договориться, то пускает в ход уведенные со счетов Скварчалупи деньги. Или Хосока с Биби. — Тебе не бывает страшно? — спрашивает его Тэхён в одну из ночей. Сегодня они долго не могут заснуть. Не получается выкинуть из головы новость о взрыве фабрики. Репортеры представили все как несчастный случай, но та фабрика принадлежала Гвидо. И взорвали ее они. — Бывает, — признается Чимин. — Мне тоже. По правде говоря, ему почти все время страшно. Потому что для них с Тэхёном это не просто переворот в криминальных кругах. Это их шанс быть вместе. Гарантия, что Чимина не убьют. Намджун успокаивает их, говорит, что тот, кто боится, имеет больше шансов выжить. Его слова не сильно успокаивают, но назад дороги нет. А еще это изматывает — не знать, когда все случится. Вдруг они не успеют. Вдруг Гвидо окажется быстрее. Страх их подстегивает, но он не лучший советчик.   Намджун делает ставку на скрытность. На неожиданные атаки, а потом — концы в воду. Биби своими выходками отвлекает от них внимание. Она почти уличный художник. Акционист. Неудивительно, что они спелись с Хосоком. Красивая вышла бы пара, думает Чимин. Только вот Хосок — гей махровый, да и стоит у него, кажется, только на пожары. Их сеть стала достаточно прочной, чтобы подхватить власть, когда синдикат Акелы останется без головы. У Чонгука люди в каждой сфере, с которой волк так или иначе соприкасается. Чтобы можно было к нему подобраться. Цифровая система — на Джине. У Сокджина вся бухгалтерия их клана: где живут, куда ходят, что едят. Их клубы, их рестораны, их конторы. Это все когда-то придумал Намджун. Они с Чонгуком плели свою сеть прямо под носом у волка. Как пауки, движимые гиперфиксацией, ненавистью и жаждой мести. И теперь останется только дернуть за ниточку, чтобы ловушка схлопнулась. Во время их сборищ Чимин внимательнее присматривается к своей новой команде. Намджун, он ведь как гамельнский крысолов, такой же умный и обаятельный. Попасть под его влияние слишком легко, можно этого даже не заметить. Но Намджун не кажется человеком, жаждущим власти. Пусть он и мозг их команды, он предпочитает оставаться на вторых ролях, во всем поддерживая Чонгука. Чонгук, крольчонок с милой улыбкой, за которой скрыты волчьи зубы. Поначалу он еще мог казаться славным парнем, своим в доску, особенно по сравнению с окружающими его психопатами, но теперь Чимин знает о нем больше — требовательный, капризный, манипулятивный и хитрожопый. И при этом далеко не глупый. Просто на фоне Намджуна чей угодно интеллект померкнет. Именно Чонгук руководил всеми делами, пока Намджун был в психушке, и весьма успешно. Просто Чонгук — человек действия, а не планирования. Тактик, а не стратег. А вдвоем с братом они действуют почти идеально. С Тэхёном они тоже хорошо сработались — Намджун просчитывает и предусматривает все, что только можно предусмотреть, а для того, что предусмотреть нельзя, у них есть Тэхён и его видения. Им не нужен хаос на улицах. Им нужен успешный перехват империи Акелы, хотя бы большей ее части. Если драки и будут, то только за крошки с царского стола. Они не собираются устраивать разборки пещерных людей. В современном мире — все бизнес. Темный и порочный, и пусть дела решаются порой оружием — но в дорогих пентхаусах и деловых центрах. Подпольные империи строятся на деньгах. Изрядную долю которых они уже присвоили. Самый опасный удар был нанесен не тротилом Хосока и не винтовкой Юнги, а маленькой флешкой в руках Сокджина. Не все супергерои носят трико в обтяжку. А некоторые и вовсе — растянутые на локтях свитера с альпаками. Миром правят компьютеры. Миром правит тот, кто правит компьютерами. Код успеха — двоичный. Липовые налоговые схемы, отмывание денег, теневая бухгалтерия — все цифровое. И везде Сокджин успевает запустить свои загребущие ручонки с кривыми пальцами. Они разрушают империю Акелы изнутри, как вирус.   Чимин сходит с ума от беспокойства и скуки. От беспокойства, потому что Акела может прийти за ними в любую минуту. От скуки — потому что получив волчьи деньги им пришлось стать бизнесменами. Создавать альянсы и инвестировать. Чимин мало в этом понимает. Но Намджун продолжает таскать его с собой на встречи и учить. — Почему я? — спрашивает его Чимин. Тэхёна на важные переговоры не берут, потому что тот работал на Акелу. Его наверняка видели и запомнили. Стукачей и перебежчиков никто не любит. Не стоит ему лишний раз мозолить людям глаза. — А кого мне еще звать? Хосока? Или, может, Юнги? Чимин представляет себе картину — как Хосок играется с зажигалкой и напрочь забывает, зачем они вообще тут собрались, пытаясь поджечь папку с важными документами. Или как Юнги вальяжно закидывает ноги на стол в кабинете какого-нибудь воротилы. Да уж, минус сто к удачному исходу переговоров. — Ты отлично соображаешь, — продолжает Намджун. — И чувствуешь людей. — Улицы и не такому научат. — Вот именно. А финансовая грамотность — дело наживное. Что ж, они вляпались по самое не хочу. Чимину придется научиться играть по новым правилам, если он хочет выиграть. И выжить.   Чонгук заваливается к ним с Тэхёном в квартиру с самого утра. И не один. — Знаете его? — вместо приветствия Чонгук вталкивает в прихожую патлатого мужика подозрительно знакомого вида. — Приветики, — поднимает голову не мужик, а Эдди. — Скучал, куколка? Вместо ответа Чимин бросается к нему на шею. Да, черт возьми, Чимин ужасно соскучился по этому чудику и их шутливым перепалкам. — Скучал, — удовлетворенно хмыкает Эдди и стискивает его в медвежьих объятиях. — Ну допустим знаем, — говорит недовольный и не до конца проснувшийся Тэхён, скрестив руки на груди. — Но что он здесь делает? — Мне тоже интересно, — поддакивает Чонгук. — Этот гений слежки увязался за мной от центра. Думал, что я его не замечу. — Наоборот, я хотел, чтобы ты меня заметил. Не мог же я подойти к тебе на полной народа улице и такой — слышь, а ты случайно не тот чел, который тут недавно обнес тайник моего друга? — Какого хера? — вскидывается Чонгук и тянется за пояс. К пистолету. — Спокойно. — Чимин останавливает его рукой. — Это Эдди, мой информатор. Разнюхивает, чем можно в городе поживиться, и дает мне наводки. Точнее, искал. Все изменилось слишком быстро и слишком кардинально. Уместно ли ему теперь говорить об их с Эдди работе в настоящем времени. Чимин не знает. — Еще помогаю сбыть иногда. Мы отличная команда. Эдди тоже говорит о них в настоящем, и от этого на душе становится теплее. — А это … — Чимин обводит взглядом Чонгука с Тэхёном и вдруг не знает, как их представить. Моя новая команда? Мой бойфренд? — Мои… — Твои новые друзья. Куколка, я рад, что ты активно социализируешься, но старых-то друзей тоже забывать не стоит. — Чимин рад, что Эдди все еще считает их друзьями. — А то пропадает черт знает куда с уловом, потом присылает улов вместе с корзиной цветов. А от него самого ни слуху ни духу. — Черин тоже знает? — спрашивает Чимин. Если Эдди в курсе про цветы, то вывод напрашивается сам собой. — Конечно, — кивает Эдди. — Да нас чуть кондрашка не хватила, когда мы услышали, что тебя вроде как последний раз видели в особняке Гвидо Скварчалупи. Я от Черин и пришел. Кто у вас камикадзе тут главный? — Ну я, — выходит вперед Чонгук. — Ну держи тогда. Эдди вручает Чонгуку записку. И засушенную розу. Сорта блек баккара — бархатную, манящую, очень темную. Такие были в той самой корзине. Чимин сам выбирал эти цветы. — То есть ты нас выследил? — Чонгук хмурится. — По ее поручению? — Больше по собственной инициативе. Переживал за друга, — кивает он на Чимина. — Потом сложил два и два. А тут и Черин захотела с вами побеседовать. — Почему мы должны согласиться? — Чимин вспоминает, как Акела угрожал ей. Вдруг Черин собирается их подставить. — Куколка, — Эдди насмешливо фыркает. — Такую осторожность тебе бы проявить немного раньше. Сам догадайся. Ожерелье все еще у нее. — Она хочет объединиться? — Вот сам у нее и спросишь. Она там время и место написала. Думайте. — Ты теперь официально с ними? — Ветер переменился. — Эдди повторяет Намджуна почти слово в слово. — Время создавать альянсы. У него всегда было звериное чутье на неприятности. И если уж так гордящийся своей независимостью Эдди решил спрятаться под крылышко к Черин, то значит он что-то знает. Намджун и сам говорил, что неплохо было бы работать с Черин и ее Пантерами. Но стоит обсудить это со всеми. — Ну что, — улыбается Эдди. — Угостите меня кофейком и я пойду? А, куколка, по старой дружбе? — Еще раз назовешь его куколкой, — встревает недовольный Тэхён. — И я провожу тебя с лестницы без кофе. Эдди удивленно присвистывает. И подмигивает Чимину. — Я смотрю, ты времени даром не терял. — Эдди, хорош паясничать. Я рад тебя видеть, правда. — А Эдди снова все превращает в цирковое представление. — Но давай в другой раз. — Я тебя провожу, — Чонгук показывает ему на выход. Намёк предельно ясен.   На переговоры они едут уже не в том задрипанном вагончике коммунальной службы. А в неприметном сером бронированном кроссовере с пуленепробиваемыми стеклами и кожаными сиденьями. Чимин впервые едет в настолько дорогой машине. И чувствует себя неожиданно некомфортно. Как будто забрался в чужой дом, и с минуты на минуту вернется владелец. Снова появляется это чувство, что они замахнулись на что-то, что им не по плечу. Не по пасти откусили. Но он поворачивает голову на Тэхёна, расслабленно откинувшего голову на спинку, на уверенного Чонгука за рулем. Намджун с пассажирского сидения вдруг подмигивает и улыбается, будто прочитав мысли, и Чимина отпускает. Место, любимый японский ресторанчик Черин, надежно скрыто в лабиринтах улочек. Они вчетвером заходят через заднюю дверь. Охрана заставляет их снять даже обувь. У того, кто проверяет Чимина, знакомое лицо. Он с любопытством посматривает на него — явно узнал и удивился. Но ведет себя не агрессивно, похоже все в относительном порядке. Только им придется зайти безоружными, и это напрягает. Но Намджун сказал не волноваться. Если что — Чонгук всех порешает голыми руками. Чимин так и не понял, шутка это была или нет. Обстановка внутри не изменилась с последнего раза, когда Чимин тут был. Пол, покрытый циновками, низкие столики, расписанные стены. Но тогда он сидел рядом с хозяйкой. Чимин впервые заходит сюда как гость. Черин сидит в центре, за отдельным столиком, устроив руку на колене. Он почти забыл, какая Черин красивая. Чимина не привлекают женщины, но перед ней хочется упасть на колени. Насмешливый взгляд, яркая родинка в уголке иронично приподнятых губ. И бешеная подавляющая аура. У Чимина перехватывает дыхание, когда он видит, что на ее шее сверкают слезы Цинь. Черин могла сделать с ожерельем все, что угодно — продать целиком, разобрать по камешку. Вернуть Гвидо. Но она предпочла не просто оставить его, она демонстративно его носит. А еще даже за столом не расстается с любимой катаной. — Черин, я… — Чимин вопреки всякой субординации и правилам приличия выходит вперед. — Не надо, милый. — Она останавливает его изящным взмахом руки. — Я знаю. — Акела приходил к тебе? — Я знаю тебя с твоих десяти лет. Ты не крыса и не предатель. Но он приходил, да. — Она выдерживает драматическую паузу. — Мы не договорились. — А с нами? — Намджун начинает с главного. Черин переводит на него хищные густо подведенные глаза. — Вы мне определенно нравитесь больше. Не люблю монополистов. Я за здоровую конкуренцию. — Мы тоже, — серьезно и решительно кивает Чонгук. — У вас к нему личные счеты, — отмахивается от него Черин. — Но меня это устраивает. Пока вы не лезете на мою территорию. — На ваши владения мы не претендуем. — Значит мы друг друга поняли. Вы можете идти. Намджун на прощание сгибается в самом низком поклоне и целует ей руку. — А ты присаживайся, — подзывает она Чимина. — Поговорим. Черин ставит на стол две стопки и бутылку. Указывает на место напротив себя. Тэхён вопросительно и тревожно поднимает брови, но Чимин говорит ему идти. Если Черин не прикончила его сразу, то все точно будет в порядке. — Ты сердишься? — Чимин подсаживается за столик. В ресторанчике остаются только они вдвоем. И охрана Черин за дверями. — Нет. Дара еще когда первый раз тебя увидела — сказала, что чем-то подобным все и закончится. — Она тоже видит будущее? — Чимин за эти годы так и не смог разгадать, в чем состоит ее дар. — Читает души, — отвечает Черин. — И немного мысли. — Черин, мне очень жаль. Но я не мог по-другому. — Конечно не мог. Я помню, какое у тебя было лицо, когда ты притащил своего мальчишку ко мне знакомиться. И какое оно было все эти пять лет, после того, как он пропал. — Он пытался меня защитить, — Чимин и сам понимает, как жалко и неправдоподобно это звучит. Черин грустно ему улыбается. А потом пытливо спрашивает: — И как далеко он готов зайти ради твоей защиты? — В смысле? — В прямом. Никогда не замечал, какие пугающие иногда у него становятся глаза? — Это из-за его дара. — Нет, милый, — Черин качает головой. — Это из-за того, например, что Эдди называет тебя куколкой. Он на тебе повернут. — Я единственный, кто у него остался. Он не смог спасти родителей. И пытается спасти меня. Вообще-то, думает Чимин, их привязанность работает в обе стороны. Ее едва ли можно назвать здоровой, но они оба просто не умеют по-другому. И не хотят. — Вот об этом я и говорю. Если с тобой что-то случится — боюсь, он сравняет город с землей. Ты уж как-нибудь попытайся не умереть. Тэхён уже из-за него развязал, пусть и относительно тихую, но войну на улицах города. Тэхён его спасает и он же губит. Чимин готов отдать ради него каждую из своих уже, наверное, восьми жизней. — Я тебя напугала? — Черин вдруг тянется к нему и ласково гладит по щеке. — Ну брось. Все обойдется, я в тебя верю. Давай лучше выпьем. За воссоединение. Вдрызг пьяного Чимина под утро привозит тот самый смутно знакомый охранник. Без галстука. И со следами алой помады на щеках. Тэхён окидывает его тем самым темным взглядом и сует под прохладную воду за шкирку. С остервенением оттирает с него чужие следы. Да уж, Черин была чертовски права.   Чимин становится слишком дерганым и раздражительным, когда сидит без любимого дела. Скучные переговоры это одно, а старые добрые кражи — совсем другое. Чимин не может без них. С благословения Намджуна он обносит La perla, самый дорогой ювелирный города. Кража — это восхитительно, дерзко, азарт снова кипит в крови. Адреналин прорывается наружу хохотом. Только дома Чимин видит, как много унес. Вываливает украшения на кровать. Куда им столько. Это больше баловство, чтобы поиграть на нервах Гвидо. Реальные мафиозные деньги крутятся в других местах. — Вау. — Тэхён заходит в комнату и видит разбросанные драгоценности. — Кто-то, я смотрю, оторвался на полную. Что будешь со всем этим делать? — Отдам Эдди на перепродажу. — Чимин не особо любит побрякушки. Их интересно красть, а вот хранить это все лучше деньгами. Где-нибудь на крыше Ратуши. — Погоди. Вот это, — Тэхён тянет из груды украшений длинную жемчужную нить. — Мне нравится. — Оставь себе, если хочешь. — Помоги мне подобрать к нему серьги. Тэхён крутится перед зеркалом, примеряет каждую пару, которую подает ему Чимин. Чимин не торопится, ему нравится наблюдать за Тэхёном. Тэхён поворачивается, темный взгляд бликует золотом, и Чимин потрясенно вздыхает. Так красиво, каждый раз как впервые. Чимин знает, помнит, что в этот момент Тэхён видит не его, а будущее, но взгляд все равно пронизывает насквозь. А потом становится темным, зовущим. Тэхён медленно расстегивает рубашку, позволяет ей почти стечь вниз по широким плечам и выпуклым мышцам. Делает то же с брюками. Тэхён теперь выше, шире, сильнее. Больше не тот приютский заморыш. Такой красивый, что это просто нечестно. Он надевает последнюю пару серег, в этот раз жемчужных. И протягивает Чимину ожерелье. — Поможешь застегнуть? Но там нечего застегивать, Тэхён предлагает ему поиграть, и Чимин подхватывает игру. Оборачивает длинную драгоценную нить вокруг его шеи, и еще раз. В зеркале отражается почти идеальная картина — Тэхён сидит в одних трусах, белые перламутровые жемчужины мягко светятся на его голой смуглой коже. Чимин подхватывает ряды жемчуга пальцем, чуть тянет за нитку — ожерелье врезается в горло, и Тэхён шумно втягивает воздух, стискивая зубы. Чимин смотрит в отражении на его потемневшие от возбуждения глаза. И тянет сильнее. В кровь ударяет адреналин, как после удачной кражи, в пах — возбуждение. Он становится к сидящему Тэхёну почти вплотную. Кладет руку вместо шеи на затылок, собирает волосы в кулак, не больно, но ощутимо. И тут же гладит, перебирает пальцами. — Тебе идет. Хочешь оставить себе? — Тэхён кивает. — Тогда придется заслужить. Тэхён довольно улыбается и облизывается, расстегивая его ширинку. Брюки падают на пол и Тэхён следом стягивает трусы, оглаживая ноги. Утыкается лицом в пах так охотно, так быстро, как будто только этого и ждал. Берет полувставший член в рот, сжимает мошонку в ладони, и Чимин твердеет почти сразу. Тэхён выпускает его и легко кружит языком по головке, чуть поддевает крайнюю плоть, чтобы сдвинуть ее без помощи рук. Присасывается к открывшейся головке, дразняще лижет под ней, и Чимин не выдерживая, низко стонет. — Наигрался? — вид у Тэхёна слишком уж довольный. — А теперь давай по-серьезному. Чимин поудобнее прихватывает его за волосы и натягивает ртом на себя. Член обволакивает влажным мягким теплом. Тэхён втягивает щеки, старается. Но взгляд все такой же темный и просящий. Тэхёну нужно больше. Ему всегда нужно больше. Чимин толкается бедрами сам, и Тэхён давится мокрым пошлым звуком. Чимин хочет вытащить, но Тэхён сам тянет его руками к себе за задницу, показывает, что все в порядке. Больше Чимин не останавливается, трахает Тэхёна в рот, время от времени чуть натягивая ожерелье. Тэхён постанывает, плотно обхватив губами член, взгляд затуманенный, поплывший. Но Чимин помнит, что Тэхёну нужно больше. — Вставай. — Он поднимает Тэхёна, разворачивает лицом к зеркалу, сдергивает с него трусы. Чимин берет его сзади, заставляя смотреть на самого себя — приоткрытый расслабленный рот, искаженные удовольствием черты. Большой обделенный вниманием член, тяжело и бесполезно качающийся из-за сильных толчков. — Еще, — выстанывает Тэхён умоляюще и доминантно одновременно. Когда Тэхёну хорошо, он потрясающе звучит. Он требует и обещает принять все, что ему дадут. Чимин готов отдать все. Чимин не может его ослушаться. Чимин трахает его глубоко, размашисто, так сильно, что Тэхёну приходится упереться руками в зеркало, чтобы не упасть. Такой красивый, измученный удовольствием, задыхающийся от натяжения жемчужных нитей на сильной шее. Рваные влажные выдохи туманят зеркало. Чимин обхватывает его член рукой, быстро, сильно дрочит, и Тэхён почти кричит, забрызгивая зеркало. Ноги его не держат, он оседает на стул. Но Чимин не собирается останавливаться. Он заставляет Тэхёна поднять лицо, посмотреть на него. — Открой рот. Тэхён послушно высовывает язык. Ласкает кончиком под головкой, пока Чимин додрачивает себе. Он хочет вобрать его в рот полностью, проглотить сперму, но Чимин кончает ему на лицо и шею. Берет двумя пальцами за подбородок и снова поворачивает к зеркалу. Лицо у Тэхёна раскрасневшееся, затраханное. На коже Тэхёна поблескивают жемчуг и капли спермы. Порочно и красиво до дрожи. — Тебе и правда очень идет. После, отмытый и укрытый одеялом, разморенный сексом и теплом постели, Тэхён прижимает Чимина к груди крепко, как будто боится, что тот исчезнет. — У нас будет дом. — Он шепчет заполошно, как молитву. Как заклинание. — Какой только захочешь. Мы уберем Гвидо, и ты будешь в безопасности. Какой ты хочешь дом? Чимин решает не портить момент, не озвучивать своих страхов и сомнений. Особенно после разговора с Черин.   Один раз они с Тэхёном позволяют себе практически недопустимое — валяются в кровати до обеда, едят там же, дерутся подушками, пока одна не рвется, выпуская фонтан перьев в воздух. Чимин наваливается на Тэхёна хихикающего светло и радостно, как в детстве, щекочет ему нос перышком. — Как думаешь, — Тэхён вдруг становится серьезным. — Мы могли бы всегда жить вот так? — Как? — Чимин обводит взглядом спальню. Вокруг — полный хаос. Сброшенные на пол одеяла, лопнувшая подушка, опрокинутый поднос с посудой. — Нормально. Как все. Чимин тяжело вздыхает. Он думал об этом. Но у них вряд ли выйдет. — Нормально — это точно не про нас. Тэхён бы не смог работать из-за своих видений и головных болей. Чимина рано или поздно потянуло бы что-нибудь украсть. Стало бы скучно. Другая сторона его девяти жизней — его вечно тянет туда, где одной из них можно лишиться. А еще Чимин вспоминает Тэхёна в особняке Акелы, как гармонично он выглядел в той роскоши. Вспоминает, как ему понравились те украденные драгоценности. Чимину хочется дать Тэхёну ту жизнь, к которой он привык, пока Чимина не было рядом. А для этого им нужно держаться Намджуна. И победить. — Но ты бы хотел? — настаивает Тэхён. — Нет, — врет Чимин. — Ведь тогда это были бы не мы. Потому что на самом деле он очень хочет. Жить в маленьком доме в пригороде или у моря. Выгуливать вместе собаку. Приносить завтрак в постель. Платить налоги и сортировать стирку. Но эта прекрасная скучная жизнь не для них. — Это точно, — улыбается Тэхён. Весь оставшийся день они так и не выходят из спальни. Как дети, спрятавшиеся от мира в шалаше из одеял. — Я хочу сводить тебя на свидание, — заявляет вечером Тэхён. — У нас ведь не было еще ни одного. Чтобы цветы, шампанское, вид из окна. — Это возможно только если мы будем пасти кого-нибудь, — фыркает Чимин. — Держа на мушке под столиком. — Одно другому не мешает. Давай хотя бы представим, что мы на свидании. Чимин не может Тэхёну отказать. А Тэхён устраивает им свидание — заказывает еду из ресторана, набирает ванну с пеной. Рассыпает лепестки роз по кровати, на которой они тут же и засыпают сном младенца, разморенные вкусной едой и теплой водой. Нет, все-таки, нормальные свидания — это точно не для них. В этом сумасшествии они почти забыли, насколько молоды. Им нужно хоть иногда расслабиться, подурачиться. А они живут в постоянном стрессе. Угроза жизни кажется реальной, потому что нет повода не доверять дару Тэхёна. И одновременно слишком далекой, потому что они не знают как и когда все случится. Нервы начинают сдавать. — Как думаешь, — спрашивает Тэхён. — Мы могли бы когда-нибудь завести питомца? — Ты больше не любишь нашего сына? — Чимин в притворном ужасе показывает на кактус. Тот самый, купленный Чимином как обещание их будущего дома. Чимин продолжает придуриваться, чтобы отвлечь Тэхёна. Чимин слишком ярко и отчетливо представляет себе эту картину. Потому что это то, чего они оба хотели еще тогда, в приюте. Чимин не знает, получится ли у них. Но теперь они хотя бы есть друг у друга. — Я хочу собаку, — продолжает Тэхён грустно. — А ты? — Разве я хуже собаки? — Чимин принимается скулить. — Хочешь оближу тебе лицо? Трахну твою ногу? — Фу, боже, прекрати. — Тэхён смеется. А Чимину того и нужно. — Лучше трахни меня. — Могу надеть ошейник. — Чимин томно шепчет ему в ухо. Кусает за мочку. — Хочешь? Отвлечь Тэхёна от грустных мыслей у него все-таки получается. Но этот способ не будет работать всегда. После секса Тэхён вцепляется в Чимина чуть ли не мертвой хваткой, как будто хочет оставить всего его только для себя, не делиться с остальным миром. Держать рядом, как будто сможет вот так защитить от нависшей угрозы, видимой только одному Тэхёну.   Когда Сокджин говорит, что закончил работать с активами Гвидо, они все решают, что делать дальше. Нужно действовать. Максимум из ситуации они уже извлекли, лучше, чем сейчас их положение уже не станет. — Может нам словить Гвидо на живца? — вдруг предлагает Тэхён. — Я мог бы предложить ему встретиться. — Опасная игра, — Чимин старается говорить спокойно, хотя хочется заорать, что Тэхён с ума сошел. Он не позволит ему сделать из себя наживку. — Даже слишком. — Согласен, — кивает Намджун. — Но и мы не слабые игроки. — Отправим на встречу парня с нечеловеческой удачей и девятью жизнями, — предлагает Сокджин, кивком указывая на Чимина. — Уже восемью и я бы не хотел расходовать еще одну. — А еще Чимин не хотел бы рисковать жизнью Тэхёна. — Если я попрошу Гвидо о встрече, будет больше шансов, что он согласится. — Сам Тэхён какого-то черта продолжает лезть на рожон. — По крайней мере, он точно заинтересуется. Скажу, что видел кое-что связанное с ним. — Нет, — задумчиво тянет Намджун. — Слишком опасно и очевидно. Пусть Черин пригласит Акелу в гости. Они же так и не договорились о чем-то. — А она согласится? — Я очень хорошо ее попрошу, — заверяет Чимин. Ему тоже этот вариант нравится больше. — Акела не пойдет туда без охраны, — вклинивается в разговор Юнги. — Вопрос в том, сколько их будет и как нам их порешать. — Юнги, — показательно морщится Сокджин. — Я для кого увел с его счетов гребаную кучу денег. Юнги долго и вопросительно смотрит на него. — Подкупить их будет тише и эффективнее, — объясняет Намджун не въехавшему Юнги. — С его партнерами же это сработало. — А если кто-то не согласится? — Вот тогда и пустишь им пулю в лоб. Не раньше. — Не думаю, что Черин обрадуется, если мы так сильно наследим в ее баре. — Да уж, — кивает Юнги. Похоже, этот аргумент его убедил. — Она дамочка серьезная. — Тогда Гвидо за Чонгуком. А на Биби оставим тех, кто потом не захочет выйти из дела или работать с нами. — Говорит человек, который не разрешает мне убрать охрану. — Да они обделаются при одном только упоминании ее имени. И согласятся на все. — Улыбается Намджун. — Спорим? — Нашел дурака, — фыркает Юнги. Да уж, спорить с Намджуном — себе дороже. А Черин действительно соглашается одолжить им бар для встречи и приглашает туда Акелу от своего имени.   — У нас ведь получится? — спрашивает Тэхён перед выходом. Они вызываются пойти вместе с Чонгуком. Чтобы увидеть все своими глазами. — Должно. Иначе я умру, — невесело шутит Чимин. — Я не допущу этого. В лице Тэхёна читается странная решимость. Чимин хочет честно сказать, что он думает про обещания, которые нельзя выполнить, но молчит. Делает вид, что верит. Пусть хотя бы Тэхёну будет спокойнее. — Чимин, — Тэхён вдруг хватает его за руку. — Прости меня. — За что? — За то, что ушел тогда. За то, что сделал с тобой. С нами. Эти слова должны заставить Чимина почувствовать себя лучше. А вместо этого он чувствует, будто его ударили в живот. Чимин не знает, что ответить. Потому что уже поздно. Извинения ничего не изменят. И потому, что он давно простил. — Я давно простил тебя. — А я себя — нет. — В любом случае, сегодня все решится. Поговорим потом. — Я люблю тебя — выпаливает Тэхён отчаянно. Он как будто прощается. Как будто пытается успеть сказать все самое важное. — Ты видел еще что-то? — настороженно спрашивает Чимин. — Нет, — Тэхён прячет глаза. Чимин ему не верит. В груди холодком гнездится дурное предчувствие.   Перед встречей охрана Акелы должна проверить бар. Сказать, что все чисто, забрать оружие у пришедших на встречу, и оставить небольшой подарочек. Намджун, хоть и согласился тогда с Сокджином, все равно взял с собой и деньги и Биби. Долго уговаривать охрану не потребовалось. В бар идут Чонгук, Чимин и Тэхён. Юнги будет ждать их на выходе, чтобы избавиться от тела. Намджун с Биби отправятся в резиденцию Скварчалупи, разговаривать. Чонгук, когда все закончится, должен будет присоединиться к ним. Акела держит спину все так же ровно, а голову высоко. Но под глазами у него мешки и тени, он осунулся. Они изрядно потрепали волка за хвост. Увели деньги, увели территории. С одной стороны — ослабили. С другой — разозлили. Он как будто даже не удивлен, видя вместо Черин их. — Даже не нальете выпить? Чимин, кажется, — Акела поворачивает голову к нему. — Ты же тут работал, нальешь? Гвидо не боится, даже здесь он чувствует себя хозяином. Чимин бесится. Он ему не лакей. Чимин бы с удовольствием плеснул ему крысиного яду в бокал. Но идет за стойку. Руки работают на автомате. Чимин незаметно лезет рукой под столешницу — подарок на месте. Чимин умеет обращаться с оружием. В перестрелках бывать приходилось. Рука не дрожит. Но все равно Чимину не нравится. Держа человека на прицеле, он не упивается властью, он испытывает отвращение. А сейчас оно мешается с липким страхом. Он боится, что предсказание Тэхёна все-таки сбудется. Он боится, что что-то пойдет не так. Но если придется стрелять — он колебаться не станет. — Так чем обязан такой чести? — Гвидо обводит их взглядом. — Помнишь Чон Юну? — Чонгук присаживается к нему за столик. Чимин удивлен тем, что Чонгук не берет оружие сразу. Но наверное, тому хочется сначала поговорить. — Знать не знаю кто это, — скучающе отвечает тот. — Думаешь, я помню каждую шлюху, которая раздвигала передо мной ноги? — Я ее сын. — Чонгук говорит на удивление спокойно. Чимин удивлен, зная его темперамент. — И что? — Акела то ли делает вид, что не понимает, то ли ему действительно абсолютно все равно. — И твой, — признается Чонгук. — Да мне плевать. — Ты убил ее. — Ну поплачь, — Гвидо равнодушно пожимает плечами. А потом говорит резко и серьезно. — Сопляк, ты мне не сын. И от моего состояния ты не получишь ни цента. Если ты на это надеялся. — Я уже перевел половину твоих денег на свои счета. Та самая флешка в доме твоего бухгалтера-фрилансера. — Улыбка Чонгука в этот момент похожа на волчий оскал. Вот уж точно яблочко от яблони. — Ты не мог забыть. — Сучонок. — Гвидо ухмыляется. — Надо было прихлопнуть эту девку сразу же после того, как трахнул. Чонгук подрывается с места, но в этом момент подходит Чимин с напитком. Кладет ему руку на плечо. И пистолет на стол перед ним. — Олд Фэшн. — Даже не разбавил, — Гвидо отпивает все с той же ухмылкой. — Не стал портить ваш последний напиток. — Так уверен, что последний? Вы не убьете меня, — уверенно заявляет Гвидо. — Потому что иначе вам отсюда не выйти. Снаружи моя охрана. — Больше не твоя. — Чонгук проверяет пистолет. — На твоих счетах было много денег. Всем хватило. — Мне вот что интересно, — Гвидо вдруг поворачивается к стоящему у дверей Тэхёну. — Ты далеко не первый, кто меня предает. У тебя ведь было все. Мы хорошо работали вместе. Зачем? — Ничего личного. Просто мне приснилось, как ты убиваешь моего парня. — Так почему бы мне не воплотить этот сон в реальность. — Гвидо выхватывает из-за пояса пистолет и наставляет дуло на Тэхёна. — Только немного по-другому. Мне без разницы, кто сдохнет первый. Это ты предвидел? Раздается приглушенный хлопок выстрела. Такой аккуратный, что сидящего напротив Чонгука даже не забрызгало. Чимин никогда раньше не убивал. Он дрался, отстреливался, но не убивал. Он видит все как в замедленной съемке, слышит как будто из-под воды, но ясно ощущает реакции собственного тела — вспотевший лоб, учащенное сердцебиение, подкатывающую к горлу тошноту. К нему подбегает Тэхён, тормошит. Надо отозваться, думает Чимин, сглатывает, и шум в ушах проходит, как при взлете. Чимин смотрит на Тэхёна. Живого и невредимого Тэхёна, и постепенно приходит в себя. Весь мир вокруг тоже возвращается в фокус. Чимин сделал все правильно. Тэхён в порядке, но Чимин все равно тянется к нему, трогает, то ли чтобы удостовериться, то ли чтобы успокоиться. Накатывает облегчение, что все закончилось. Гвидо теперь никого не убьет. — Я хотел сделать это сам, — ворчит Чонгук, перешагивая через мертвое тело. — Тогда надо было сразу брать ствол, а не вести беседы, — огрызается Чимин. Во лбу Гвидо — круглая обожжённая дыра. На полу — лужица крови. Снова придется извиняться перед Черин. Они открывают дверь, впускают Юнги, чтобы он забрал мертвого и уже никому не опасного волка. — У нас все отлично, — Чонгук набирает брата по громкой связи. — Акела промахнулся. — У нас тоже. Приезжай, клан готов передать тебе дела. Чимин смотрит на свои руки, в которых минуту назад был пистолет, и думает, что он правильно сделал, что прикончил Гвидо. Но второй раз он стрелять бы не хотел. — Знаешь, Намджун, — вдруг говорит Чимин. — Я тут подумал и решил. С удовольствием займусь бухгалтерией. — Ты же говорил, она скучная. — Как раз то, что мне сейчас нужно. Они с Тэхёном смотрят, как отбывает Чонгук. Как Юнги грузит в багажник сверток в черном целлофане. Чонгук получил что хотел. Похоже, теперь они свободны. Это странная свобода, как в эпицентре шторма. Но сейчас, в этот долгожданный и короткий момент затишья, они наконец-то могут выдохнуть. — Чимин, — зовет его Тэхён. Мягко гладит его от плеча к руке. — Поехали домой. Домой. Так странно и ново звучит. Но Чимину нравится. У Чимина теперь есть дом, пусть и временный, в который можно вернуться. У Чимина есть Тэхён. У Чимина с Тэхёном теперь есть будущее. А раньше не было ничего. Чимин знает, что они никогда не будут нормальными. Но они хотя бы будут друг у друга.