Бывший военнослужащий Френсис Крозье сейчас живёт в Лондоне со своей собакой Нептуном. Он начал печь после ухода со службы, чтобы восстановить связь со своими ирландскими корнями. Он надеется доказать, что он такой же хороший пекарь, как и моряк.
Конечно, съёмки не могли начаться просто так. Нужно было разобраться с невероятным количеством ерунды ещё до того, как он ступил на съёмочную площадку. Всё началось со стопки юридических документов толщиной с семейную Библию, которую его бабушка хранила на специальном столике возле телевизора, когда он был мальчиком. На каждой стороне требовались инициалы или подпись, и хотя он предпринял героические усилия, чтобы, наконец, хоть раз обратить внимание и прочитать весь мелкий шрифт, это было тщетным усилием. На семнадцатой странице крошечные буквы расплывались. К тридцать седьмой странице буквы «Ф» и «К» перестали быть обозначениями его имени и приняли вид эзотерических фигур, которые его рука была вынуждена выводить снова и снова, а юридический алфавит на каждой странице с таким же успехом мог быть чешским, насколько он его понимал. Его дом был захвачен небольшой армией, которая называла себя съёмочной группой, через неделю после того, как он подписал то, что как он предполагал, было его душой, во главе с грозным генералом в образе Томаса Джопсона, одного из ассистентов режиссёра. Их заданием было снять небольшой репортаж о жизни Френсиса, и хотя Френсис предполагал, что именно здесь друзья и члены семьи других конкурсантов будут рассказывать об их кулинарии и таланте, единственным другим живым существом в квартире Френсиса был ньюфаундленд по имени Нептун, который трижды пытался схватить оператора, прежде чем его убедили лечь на кровать. - Тогда давайте приведём вас в порядок, сэр,- сказал Джопсон, и Френсис задумался, что, чёрт возьми, он имел в виду, пока Джопсон не указал на его наряд.- Боюсь, меня тоже назначили гардеробщиком. Может быть, у вас есть что-то синее? - Что в этом плохого?- спросил Френсис, возможно, более оборонительно, чем следовало бы. Он знал, что ему стоило бы надеть синий джемпер — только, ну, это был чей-то подарок на их совместное Рождество, когда она уже подумывала об уходе. - Ничего, сэр, ничего! Только это больше подчеркнёт ваши глаза и может выглядеть немного лучше на камере. Френсис задумался об этом. Подумал о том, кто может смотреть. Потом он пошел и переоделся. Установка и съёмка были ещё одной серией унижений. Они засняли, как он неловко замешивает тесто для печений и ворчит Нептуну о том, что то, что он готовит, «абсолютно не для собак» глупым голосом, и он почувствовал смущение в тот момент, когда звуки слетели с его губ. В последующие недели Френсис пережил, казалось, тысячу телефонных звонков между ним и тем самым ассистентом, который, по-видимому, самостоятельно координировал поездку, размещение, и гардероб для всей постановки. Френсис был бы впечатлен, если бы не был в бешеном стрессе из-за того, что забыл что-то глупое при сборах. Участники могли свободно брать с собой свои ингредиенты (с определёнными ограничениями), и Френсис упаковал бушель вишни с фермы по соседству, а также свой любимый чай и шоколад — всё это в тщательно промаркированные контейнеры с его именем, написанными большими чёткими буквами на дне. Наконец, самый ужасный уик-энд даже не мог начаться без наименее любимого занятия Френсиса из всех: принудительного социального взаимодействия в форме грёбаной встречи со всеми судьями, ведущими и пекарями. Вот почему он провёл большую часть утра, хмуро роясь в недрах своего шкафа в поисках чего-нибудь «комплиментарного», как выразился Томас Джопсон («Я разделил ваш гардероб на то, что могло бы хорошо смотреться на камеру, а что — нет. Не стесняйтесь смешивать и сочетать, а если вы не уверены, вы всегда можете принести кучу вещей и попросить о помощи на съёмочной площадке!»). Это было сказано таким образом, что подразумевалось, что было бы лучше брать вещи с правильной стороны вешалки (и раки бы на горе свистнули, прежде чем он стал бы спрашивать мнения о своей одежде у незнакомцев), поэтому Френсис не мог удержаться и надел ужасно неподходящие носки, просто назло. Мероприятие проходило в стенах поместья, которое они выбрали в качестве производной площадки — унылого старого здания, отчаянно нуждающегося в уходе, которым управляла молодая супружеская пара, которая, казалось, не могла его обеспечить. Он не знал, чего ожидал, когда вошел в приемную, но стол, заваленный купленными в магазине печеньем и пирожными, и кувшин с горячим чаем, в то время как горстка конкурсантов стояла вокруг и пыталась завязать светскую беседу, и впечатление этого, что это не больше чем игра на выбывание сбивала с толку, властвующая над всеми, как пресловутый червь-завоеватель. Все остальные люди посмотрели на него, когда он вошел, и он поборол желание закутаться в свой тёмно-зелёный кардиган с обтрёпанным краем на рукаве. Вместо этого он выпрямился и прошел к столу, заваленному яркими бейджиками с именами, достаточно быстро нашел свой и отошел к чайным пирожным, чтобы осмотреть комнату, как будто это было место предстоящей битвы. Что ж, он бы так и сделал, если бы в тот момент, когда он появился на своём месте, высокий парень в костюме, скроенном так хорошо, что это должно было быть незаконно, отделился от немногочисленной группы, разбивших лагерь в центре комнаты, подошел к нему, протянул руку и представился. - Джеймс Фицджеймс,- представился он глубоким голосом с обаятельной улыбкой на красивом лице, обрамлённом безупречными волосами.- Рад с вами познакомиться,- Френсис пожал тёплую широкую руку мужчины, пытаясь вспомнить, что это были за слова.- Френсис Крозье, я полагаю? Если вы не украли свой бейджик под надуманным предлогом,- Джеймс рассмеялся собственной шутке, а Френсис задумался, откуда вообще взялся этот парень. - Нет, это… эм… я. - Отлично!- Джеймс ответил так, словно обладание собственным именем было достижением.- Очень нравится кардиган. Настоящая шерсть, да?- да. Настоящая шерсть и потёртый рукав на нелепо выглядящем мужчине, который выглядел ещё более нелепо, стоя с этим… этим… - Да. Ассистент посоветовал мне его надеть,- пробормотал Френсис. Что, чёрт возьми происходит. Он был одним из ведущих? Нет, не может быть, Френсис знал, кто такие ведущие, и это был не один из них. Было ли это частью шоу, и где-то среди прискорбно неадекватной выпечки была камера, размещенная там специально для того, чтобы запечатлеть его смущение в этот момент?- Вижу, гардероб дошел до тебя,- сказал Френсис, по-идиотски указывая на одежду Джеймса.- Он что, тоже разделил твой гардероб на «можно» и «не нужно»? - Неужели? Я думал, что смогу управлять этим парнем — о, как его зовут, знаешь, того, с таким очень серьёзным лицом? - Джопсон? - Да! Я думал, он меня собирается зарезать моими же столовыми приборами, если я потрачу ещё минуту на обсуждение цвета своего пиджака. Он вышел за дверь в тот момент, когда была снята эта маленькая заставка, даже не заглянул в мои шкафы. А. Так что только Френсису нельзя было доверить собственную одежду. Френсис открыл рот, чтобы сказать что-то довольно невежественное, но прежде чем он успел вставить хоть слово, один из более молодых, почти столь же красивых джентльменом окликнул Джеймса. - Джеймс? Что ты говорил об Индии? Грэм говорит, что ездил туда несколько лет назад. - А,- улыбка Джеймса на мгновение приобрела печальное выражение, прежде чем превратиться во что-то сияющее.- Пожалуйста, извините меня. Что, чёрт возьми, это всё означало? Френсис вернулся на своё место и наблюдал, как один за другим приходят остальные участники. Большинство из них были моложе мужчин среднего возраста, хотя двое из них выглядели достаточно юными, чтобы учиться в старшей школе. Френсис отчаянно надеялся, что он не будет там самым старшим, но затем, как это часто бывает в его жизни, Френсис получил своё желание в потрёпанной коробке с бантом, столь же отвратительном, сколь и ироничным. - Ты, должно быть, шутишь надо мной. Он не собирался говорить это вслух. Просто Джон Франклин, чёртов Джон Франклин вошел прямо в эту дверь с этой дурацкой самодовольной улыбкой на лице, поздоровался со всеми, пожимал руки и был самым восхваляющим и приветливым человеком… Френсис застыл на месте. Как кто-то мог быть таким невезучим? Что он когда-либо сделал, чтобы заслужить... - Френсис!- чёрт. Франклин тоже заметил его, помахал рукой — обрадованный, или, по крайней мере, создававший искреннее впечатление об этом.- Я не верю своим глазам! Что ты здесь делаешь? Только не говори мне, что тоже один из пекарей? Френсис изобразил на лице какое-то подобие болезненной улыбки. - Боюсь, что так, Джон,- выдавил он, взяв протянутую руку Франклина. Последовавшая за этим тряска была скорее не приветствием старых знакомых, а скорее хваткой старых деловых партнёров, чье предыдущее предприятие закончилось неудачно. Некоторое время они стояли, глядя друг на друга. - Как София?- выпалил Френсис прежде чем успел затолкнуть унизительные слова в рот. Лицо Франклина побледнело при этом имени, а затем сменилось чем-то опасно близким к снисходительности. - Она в порядке,- сказал Франклин, хотя улыбка больше не затронула его глаза. - Это… это хорошо. - Ммм. Я упомяну твоё имя, когда увижу её в следующий раз,- он бы не стал. - Ценю,- он не это имел в виду. Тень Софии, племянницы Франклина, бывшей невесты Френсиса, опустилась на них, как саван, и им удалось ещё раз болезненно кивнуть в знак признательности, прежде чем Франклин побрёл искать кого-нибудь ещё, с кем можно было бы поговорить. Френсис провёл большую часть следующих двадцати минут, стоя в одиночестве и убеждая себя, что оценивает конкурентов. Остальные разбились на группы — двое младших парней, Дэвид и Томас, судя по бейджикам с именами, оживлённо обсуждали свой уровень успеваемости, что заставило Френсиса провести рукой по лицу, чтобы почувствовать каждую морщинку, прорезавшую его кожу. Джеймс развлекал самую большую группу какой-то историей, которая началась с Индии и дошла до Китая и очень хотелось дойти до Аргентины, если бы кто-нибудь его не остановил. У небольшой группы поклонников вокруг него не было никаких шансов на это, и Френсис отпил глоток тепловатого чая так же, как раньше выпивал виски. Он отнял чашку от лица, когда почувствовал странное покалывание в затылке, как будто кто-то наблюдал за ним. Там на пороге, стоял невысокий человек с крысиным лицом, который, должно быть, только что прибыл, и Френсис мог бы поклясться, что этот человек ухмыльнулся ему, прежде чем отвернуться. Прежде чем он успел даже начать осмысливать эту зловещую картину, из-за двойных дверей в конце зала донёсся ужасный грохот, и ведущие, Джеймс Росс и Анри Левесконт, ввалились в комнату, сплошь улыбаясь и шутя. - Наши жертвы! Они довольно симпатичная компания, не так ли, Джеймс? - Они наши участники, Данди, а не наши жертвы, мы уже говорили об этом... - О, конечно! И наши друзья! Мы будем вместе следующие десять недель… - Во всяком случае, некоторые из нас… - Сейчас не пугай их уже...- они продолжали в том же духе, пока не достигли небольшого подиума, который был сбоку от комнаты специально для этой цели, притворяясь, что борются за позицию, пока Левесконт не покинул поле и не устроил показательное ворчание на сложенном стуле справа. - Приветствую всех,- начал Росс.- Добро пожаловать на первый из, надеюсь, многих сезонов «Молодых пекарей Барроу»,- почти по команде из толпы раздался хор стонов, и Росс замахал руками, призывая к тишине. - Знаю, знаю, но это рабочее название, мы найдём что-нибудь… - Лучше,- предложил Левесконт. - Во всяком случае, мы найдём что-нибудь,- за этим заявлением последовал ворчливый смех, и Росс опёрся локтем на трибуну, являя собой образец непринуждённого товарищества. - Теперь для всех моложе тридцати лет, я Джеймс Росс, известный своими видеофильмами, парень, появляющийся в качестве гостя на телевидении, которого вы просто не можете узнать, и я слышал, что я отличный ночной гость ток-шоу, особенно в трудную минуту,- Росс, по мнению Френсиса, недооценивал себя. Росс был настоящим сердцеедом в некоторых романтических комедиях начала 90-х, прежде чем жениться на одной из своих коллег по какой-то драме эпохи регентства и с радостью раствориться в относительной безвестности. Френсис считал, что он всегда был одним из лучших актёров на экране, хотя это была не высшая похвала, учитывая обычный уровень актёрского состава. (Френсис знал бы. Он видел все фильмы Росса). - Я буду одним из ваших очень преданных ведущих, здесь вместе с мистером Левесконтом… - Зови меня Данди!- бывшая поп-звезда довольно вступала в средний возраст, в его глазах появился тот огонёк, а походка стала пружинистой. Френсис был знаком с ним только в лицо. Музыка, которую Данли создавал со своей группой, определённо не была той, которую слушал Френсис, когда 80-е заползали в свою могилу, а 90-е весело танцевали на её вершине. - Мы будем с вами несмотря ни на смех, ни на слёзы! - Конечно, больше смеха, чем слёз,- неловкий смешок, какой вы бы издали своему боссу, если бы он отпустил сносный каламбур на третьем часу совещания, который мог бы быть электронным письмом, прокатился по комнате. Френсиса это немного утешило, потому что это означало, что все остальные нервничали по меньшей мере так же сильно, как и он, несмотря на усилия ведущих. - Данди, я думаю, им следует встретиться со своими судьями! - Конечно! Если вы уже читали материалы, то знаете, кто наши судьи. - Или мы слышали это название!- крикнул Франклин, и это было встречено в равной мере съёживанием и весёлым бормотанием. - Ах да, что ж, позвольте нам познакомить вас с человеком, стоящего за постановкой, мистера Джона Барроу!- двойные двери вздрогнули, и Джон Барроу вошел под улыбки и одобрительные возгласы. Когда толпа (какой бы она ни была) успокоилась, он поднялся на трибуну, которую Джеймс Росс освободил с соответствующим размахом. - Приветствую, добро пожаловать!- начал он.- Вы даже не представляете, как я рад видеть вас всех здесь лично! Возможно, я не так знаменит, как некоторые другие известные пекари...- Френсис изо всех сил старался не закатывать глаза. Джон Барроу опубликовал настоящую полку кулинарных книг, продюсировал как минимум три телевизионных шоу и совсем недавно был участником убогой американской программы под названием «Танцы со звёздами». (Он проиграл в третьем эпизоде, сославшись на больное колено).- Но я хотел провести свои последние годы, работая над наследием, которым должен гордиться любой шеф-повар: воспитывая следующее поколение квалифицированных пекарей и шеф-поваров с нашего гордого маленького острова. - Островов,- пробормотал Френсис себе под нос. - А теперь я с удовольствием представляю второго судью нашей небольшой программы. За последние десятилетия она взорвала международную сеть, основала четыре успешных бизнеса, на подходе ещё много, и она будет той, кто позаботится о том, чтобы мы, все люди, оставались в строю,- Френсис съёжился от этой реплики, и в толпе воцарилась тишина, которой заслуживала такая шутка.- Ну что ж, сказал Барроу, продолжая объяснять реакцию на своё устаревшее женоненавистничество.- Вот она, мисс Силна Каретак. Силна Каретак ворвалась через двойные двери и вошла в помещение с уверенностью пятизвёздочного генерала и ироничным весельем подчинённого, знающего все его секреты. - Я не могу в это поверить!- пробормотал один из мужчин позади Френсиса, тот, у кого яркие глаза и кудрявая копна волос.- Я понятия не имел, что она будет приглашенным судьей! - Хотите сказать несколько слов?- спросил Барроу, когда она подошла, глухая к шепоту восхищения, прокатившемуся вокруг неё. Она пожала плечами и заняла место Барроу на трибуне. - Сделайте всё возможное,- сказала она, наклоняясь к микрофону, с лёгкой улыбкой на губах.- Я буду наблюдать. После этого вечер быстро закончился, и после нескольких небрежных рукопожатий, которыми обменялись остальные по пути к выходу, Френсис, наконец, смог сбежать обратно к своей машине и помчаться к отелю, в котором они все остановились, прежде чем кто-либо ещё попытается представиться. Он вошел в уютный гостиничный номер, бросил свой чемодан в шкаф, а сам лёг на кровать. Было несколько сообщений от Томаса, которые ждали его весь день, уведомление задержалось в правом верхнем углу его телефона, как тревожное обвинение. Блэнки: Как там наш лучший молодой пекарь? Френсис: Он слишком ужасен, чтобы злиться на эту шутку. Блэнки: Мне повезло. Блэнки: что случилось? Френсис: ты не поверишь, кто здесь. Блэнки: я не играю в угадайку, парень. Френсис: чёртов Джон Франклин. Блэнки: … Блэнки: Вот чёрт. Френсис: да. Блэнки: он вылетит через две недели. Френсис: мне нечего одеть. Френсис: если он здесь, ты знаешь, кто будет смотреть. Френсис: боже, я не могу носить джемпер, который она купила для меня, она увидит и поймёт. Блэнки: Я сказал тебе сжечь их всех. Блэнки: всё ещё можешь. Я принесу факел в понедельник. Френсис: спасибо. Он отложил телефон в сторону и уставился в потолок своего гостиничного номера, испытывая острое желание выпить. Внизу был бар, он мог бы одним махом подорвать свой прогресс за последние два года и всю работу, которую он проделал, чтобы подготовиться к этому году. Он мог. Он пытался найти узоры на потолке, пока не прибыло обслуживание номеров.Джеймс Фицджеймс начал заниматься выпечкой ещё в университете, изучая право. Он любит путешествовать, и его друзья и коллеги в восторге от его выпечки, вдохновлённой ароматами его путешествий по всему миру.
Сразу по прибытии на своё место на следующее утро, в первый день записи, Френсис начал мысленно подсчитывать все способы, которыми «Великий пекарь» могли, будут и должны подать в суд на постановку за то, что она является вопиющим грабежом. Они были в палатке в имении, двенадцать пекарских секций, два ведущих, два судьи… - Утра!- сказал кто-то позади него, слишком бодро для столь раннего часа. Джеймс Фицджеймс. Френсис проворчал соответствующий ответ через плечо и вернулся к просмотру рецепта для фирменного блюда, уже в тридцать седьмой раз после завтрака. - В восторге от сегодняшнего дня?- Господи, неужели он собирался всё время говорить? Возможно, это был его трюк: он болтал с пекарями вокруг, чтобы отвлечь их и отвлечь от игры. Это было неважно. Френсис был бы скалой, островом… - Я сам ни капельки не нервничаю,- признался Джеймс, и улыбка тронула уголки его губ.- Практиковался в этом всю неделю. - Это так? Что ж, во всяком случае, это было лучше, чем иметь Франклина за спиной. По крайней мере, так думал Френсис, прежде чем палатка начала заполняться остальными конкурсантами и съёмочной группой, и Френсис узнал, что у Фицджеймса нашлось доброе приветствие или остроумная шутка, казалось, для каждого из них. К тому времени, когда он поблагодарил звукорежиссёра за то, что тот пришел провести тестирование, и был вовлечен в десятиминутную беседу, в ходе которой Френсис узнал о муже этого человека больше, чем ему когда-либо хотелось знать («Вообще-то, он тоже работает над этой постановкой, он отвечает за монтаж, и артист, которым он является, о да, уже пять лет, познакомился на съёмках этой ужасной мелодрамы, которая так и не вышла за рамки пилотной»), что Френсис начал скрипеть зубами. Это продолжалось на протяжении всего первого испытания, пока Френсис излагал свой несложный рецепт кексов («О, миндальная мука», сказал Джеймс Гору. «Привередливая штука, вот почему я помню, как однажды пробовал приготовить...»), его глазурь («Нет, Джон, конечно они не запрещены законом! И я не смог бы положить маковые зёрна в тесто, не посыпав их сверху!»), а также в его украшения («На самом деле, я совсем не волнуюсь!», сказал он камерам во время их пятого захода. «Всё идёт довольно хорошо!»). Френсису пришло в голову несколько немилосердных мыслей, когда он взглянул на свою выпечку, которая с каждым мгновением выглядела всё более непримечательной по сравнению с остальными, и когда камеры повернулись к нему, он не смог, что ещё сказать, кроме «Неплохо, я полагаю», прежде чем покраснеть от смущения и притвориться, что ему пришлось добавить больше ванильного экстракта во вторую порцию королевской глазури. Даже ведущие не смогли уйти от Джеймса, да и не хотели этого. Его харизма (и его внешний вид) были идеальным кормом, чтобы спросить, что он готовит, как это на вкус, и в шутку попытаться украсть образцы из остатков. - Ну, они выглядят божественно!- сказал Данди с места Джеймса, склонившись над маленькими цветочками, которые Джеймс выкладывал последние несколько минут и аккуратно складывал их в общую морозильную камеру. - Если хочешь, возьми один,- произнёс Фицджеймс.- Хотя я предупреждаю тебя, в основном они просто… - Глазурь! Это восхитительно!- воскликнул Данди с полным ртом красной глазури и радостно потрусил прочь, чтобы наброситься на Гора из-за того, что выглядело как гора испорченных макарон. Попытки Френсиса игнорировать его были сведены на нет тем фактом, что чай, который он мог бы поклясться он упаковал вместе с остальными ингредиентами, нигде не был найден. Как он мог прятать закатившиеся глаза и скривлённые губы в кружку с чаем, если чая под рукой не было? Если он не был достаточно быстр, то это был лишь вопрос времени... - Шоколад с клубникой?- слишком поздно. Джеймс ткнул подбородком в сторону кексов Френсиса и вопросительно наклонил голову. - Есть какие-то проблемы? - Нет, нет, конечно нет, это была одна из моих любимых комбинаций, когда я был моложе. - Моложе? - Да! Они проще, знаешь ли, и далеко не такие сложные, как эти,- он провёл рукой по лимонно-маковым конфетам, которые только и ждали, чтобы их украсили сахарными цветами, в данный момент охлаждавшихся в морозильнике.- Но я думаю, что это делает их… - Не всем нужно быть такими показушными,- огрызнулся Френсис. Не то чтобы он ощущал степень простоты своих собственных кексов с того момента, как все перешли к этапу украшения, наблюдая, как несколько пекарей готовят кексы по сравнению с которыми его собственные выглядят как бракованные на распродаже. Чёрт возьми, Стэнли что, вводил джем в эти желатиновые кубики шприцем? Он не знал, что это будет настолько… соревновательно? Это было глупо, в конце концов, это было соревнование, и он не собирался признаваться Фицджеймсу и его выпечке, которая была практически идеальной во всех отношениях. Френсис наверстает упущенное на следующей неделе — если он вообще останется. Он мог бы быть более экстравагантным — ему просто нужно было пройти через это, и Фицджеймс, дышащий ему в затылок, определённо не помогал. Джеймс, наконец-то наказанный тем, что Френсис огрызнулся на него, воздержался от дальнейших разговоров с ним, факт, который был бы терпимым, если бы вместо этого ему не приходилось слушать оживлённый разговор между Джеймсом и грёбаным Франклином (который должен был следить за своими шоколадными вафлями в духовке), продолжающийся у него за спиной в течение следующих двадцати минут. Где, чёрт возьми, его чай? Он чувствовал его запах, он знал, что чувствует, где была эта чёртова банка... - Что ты там пьёшь?- спросил Франклин Джеймса, как по команде.- Пахнет божественно! - Оу, у вас нет банки? - Не я! - Тогда я не совсем уверен! Это оказалось в моих запасах, думал, они раздали это всем, на самом деле… Он даже не мог выпить свой чай… Почти ошеломлённый собственным гневом, Френсис обернулся и увидел там, рядом с сахарной пудрой Фицджеймса, свою собственную банку чая, за которую он заплатил бешеные деньги в специализированном магазине в Сохо. - Что-то не так, Френсис?- осторожно спросил Фицджеймс. - Так ты просто думал, что всем дали по банке чая, да? - О, это твоё?- Френсис выхватил банку из протянутой руки, перевернул её, чтобы показать своё имя, написанное чёрным маркером на дне, и у Фицджеймса, по крайней мере, хватило приличия выглядеть огорчённым.- Как глупо с моей стороны — я не должен был предполагать! Прекрасная смесь… - Ирландский завтрак, без сомнения,- сказал Франклин со смешком.- Не обращай внимания на Френсиса, ты же знаешь, что он довольно требователен к выпивке!- когда это тоже вызвало смех у Фицджеймса, вся теплота, которую Френсис получил от комплимента его вкусу в чае, испарилась, как вода в кипящем чайнике. Он вернулся к глазури на кексы с той злобной аккуратностью, которую можно придать строгому замечанию. Несмотря на всю тщательность, которую он проявил, выпечка Френсиса оказалась посередине; будучи, по оценке Силны, «немного простой», но, по словам Барроу, всё ещё обладающей «приличной текстурой и профессиональным оформлением». Он воспринял критику так хорошо, как только мог, пообещал себе, что будет учиться и адаптироваться, как делал всегда, и внёс несколько изменений в торт, который запланировал на следующий день, прежде чем судьи закончат со следующим пекарем. К раздражению, кексы Джеймса вызвали восхищение у Барроу, который назвал их текстуру «великолепной», а вкус «изысканным». Силне было что сказать по поводу их украшения и, казалось, она была впечатлена нежностью цветов мака, вырезанных из сахара. Другими выдающимися были мини шоколадные пирожные Нэда Литтла и кексы матча Гарри Гудсира с глазурью из белого шоколада, которые, по словам Силны, представляют собой «идеальный баланс горького и сладкого». Барроу пробормотал, что матча ему не особо нравится, и он посоветуется в этом вопросе с Силной. Дэвид Янг, у которого были проблемы с самого начала дня, потерпел небольшую катастрофу, когда малиновая начинка, которая должна была оставаться внутри его кексов, вытекла по всей презентационной доске. - Похоже на кровь,- заметила Силна, когда красная вязкая жидкость капала на пол, а юноша краснел от смущения. - Не будь такой резкой!- воскликнул Барроу.- Видишь, я уверен, что они просто великолепны на вкус,- лицо Барроу сразу после того, как откусил кусочек, говорило совершенно о другом. Янг опустил голову, как будто это могло скрыть красную краску стыда, расползающуюся по его мальчишескому лицу. - Первый разрез самый глубокий, пекари!- сказал Росс, улыбаясь, когда судейство закончилось.- А теперь, идите и пообедайте, увидимся здесь на техническом конкурсе! Френсис обедал в одиночестве, предпочитая есть внутри, в то время как остальные отправились любоваться прекрасной территорией, попытаться украдкой взглянуть на палатку судей или посидеть за беседой на шатких пластиковых стульях на лужайке. Фицджеймс впервые с начала дня молчал. Он внимательно слушал Франклина, который качал головой и о чём-то тихо бормотал. Желудок Френсиса сжался, когда он увидел своё имя, произнесённое губами Франклина, а глаза Джеймса метнулись к нему, прежде чем опуститься к бутерброду на его тарелке. Дэвид Янг: Я знаю, что могу добиться большего, чем это. Я просто не хочу выглядеть глупо перед другими. Джеймс Фицджеймс: Я очень доволен комментариями, да. Гарри Гудсир: Отлично! Силна Каретак назвала мои кексы идеальными! Ничего лучше не бывает, не так ли? Френсис Крозье: Возможно, это было слишком просто. Ну что ж. Вперёд. Стивен Стэнли: Я нашел их решение удовлетворительным. Джон Франклин: Конечно, они ему понравились, не говорите ему, но идею я почерпнул из его первой кулинарной книги. Если повезёт, он уже забыл обо всём этом! - Следующий конкурс — технический!- поприветствовал их Росс, когда они, шаркая, вошли в палатку после обеда.- Наши судьи приготовили кое-что очень интересное для вашего первого технического испытания, так что удачи и беритесь за выпечку!- Френсис усмехнулся про себя, проводя пальцем по замысловатым завитушкам на названии поверх рецепта, прежде чем изучить ингредиенты, которые были приготовлен им заранее. Торт был «баба с ежевикой и пряным кремом», что-то такое, что Френсис мог бы испечь даже во сне, но прежде чем он успел ознакомиться с инструкциями, он снова почувствовал покалывание, на этот раз сзади на шее. - Что тут смешного?- Хикки, человек с крысиным лицом, которого видел в прошлый вечер, спросил с другого конца прохода. - Фирменная выпечка,- после секундного колебания ответил Френсис, назвав аналогичный конкурс из «Лучшего пекаря».- «Технический». Немного похоже на то что они взяли все эти состязания из «Лучшего пекаря», прогнали их через чёртов тезаурус и остановились на пятом результате, не так ли?- Хикки самодовольно улыбнулся, возвращаясь к своей работе. Френсис сделал то же самое. Он отключил все звуки вокруг себя, сосредоточившись на взвешивании (разочарованный вздох позади него, возможно, Фицджеймс был не так опытен, как действовал), смешивании ингредиентов (испуганный возглас человека в задней части палатки, Литтла, когда он понял, что положил соль в рецепт вместо сахара, и пришлось начинать бы сначала), засунул всё это в шкаф для расстойки (Стэнли у него на глазах так тщательно чистил своё место, что сам готовит себе коктейль) и приступил к приготовлению крема со специями. Когда крем застынет, у него ещё будет время, и Френсис постучал пальцами по столешнице, впервые пожалев, что у него нет с собой телефона, чтобы, по крайней мере, было чем занять своё время, пока он ждёт, пока этот торт застынет. Вокруг него был сложный танец пожиманий плечами и смущённых улыбок. - Понятия не имею, как долго это можно там оставлять,- сказал Ирвинг в камеру перед своим лицом.- Я полагаю, немного догадаюсь,- по комнате пронёсся одобрительный ропот, и Френсис задался вопросом, сколько из них были искренними, а сколько притворными. - Думаю, этого должно хватить,- произнёс Джеймс, когда камеры повернулись к нему, и, подмигнув, достал свой пирог из ящика для расстойки.- Не хочу, чтобы он стал плоским. На это нет никаких шансов, подумал про себя Френсис. Вообще никаких шансов. Следуя примеру Джеймса, несколько молодых пекарей (и Джон Франклин) также перешли от расстойки к духовке. Френсис очень старался сохранять невозмутимое выражение лица, когда предсказывал, что у них обязательно получатся торты со странной текстурой. Он ждал до последнего возможного момента, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих и категорически отказывался садиться на пол и смотреть, как выпекается торт, как это делал Нэд Литтл, поэтому он барабанил пальцами по столешнице, пока не зазвенел таймер. Когда Френсис выложил свой торт на доску, это оказалось ему одной из единственных наград за его собственное терпение, которые он когда-либо получал. Он выглядел идеально. Он поспешил мимо Джеймса, направляясь поставить торт рядом с остальными в передней части зала, и когда мужчина издал какой-то возглас восхищения, Френсис подавил, как он надеялся, испепеляющим взглядом. - Слишком сложно для тебя?- спросил Френсис, указывая подбородком в сторону бесформенного торта Джеймса. Джеймс беспомощно пожал плечами. - Никогда не мечтал положить дрожжи в торт. - Странное отношение для того, кто участвует в конкурсе выпечки,- Джеймс захлопнул рот, и Френсис воспользовался своим шансом в наступившей тишине ускользнуть от разговора. Он нашел место в ряду неудобных стульев с высокими спинками вместе с остальными пекарями, в то время как Силна и Барроу пришли, чтобы внести своё решение. Этот конкурс оценивался вслепую, и судьи до конца не знали бы, какой торт принадлежал какому пекарю. Однако пекари знали об этом, и не один человек озабоченно провел рукой по лбу, когда судьи пробовали торты, корчили гримасы, смеялись над внешним видом одного и текстурой другого. Этот парнишка Янг казался более напряженным, чем большинство, посколько обошел немного другого юношу, Эванса. Их торты, покрытые пергаментной бумагой, получились приземистыми и плоскими, покрытые водянистой глазурью, которой они не дали застыть. Френсис испытал горькую радость от того, что Джеймс Фицджеймс также попал в шестёрку лучших, с его недостаточно доказанной текстурой. А что касается самого Френсиса? Он стал первым. Выходя из палатки, он старался не выглядеть слишком самодовльным. Нэд Литтл: Соль. Как я положил соль? Господи, чёрт возьми, о боже, я только что выругался… Генри Коллинз: Хм? О. Полагаю, я всё сделал правильно. Моя бабушка делала что-то подобное, должно быть, несколько раз ей помогал. Джон Ирвинг: … понятия не имел, когда именно, поэтому я произнёс небольшую молитву и надеялся на лучшее! Томас Эванс: Ну, дрожжевые продукты, я полагаю, не моя сильная сторона. Тогда мне лучше остерегаться хлебной недели, а? Машины отвезли тех, у кого не было собственного транспорта, обратно в отель, но не все остались на ночь. Франклин заявил, что его «жена и слышать не хотел о том, чтобы он спал меньше чем в двадцати минутах езды по дороге», и попрощался со всеми, кто согласился его выслушать. Эванс и Янг были слишком завалены школьными заданиями, чтобы их родители могли доверить им выезд на выходные, и матери, которые казались взволнованными и измученными в равной степени, загнали их в универсалы. Стэнли пробормотал что-то о неадекватных стандартах среднего отеля, прежде чем скользнуть в «Корсу», которым управлял улыбающийся мужчина с добрым лицом, который, как ни странно, поприветствовал сурового Стэнли поцелуем. Френсис снова заказал еду в номер, написал Блэнки («кто такой этот Джеймс — фантазёр») и около семи пошел размять ноги, чтобы избавиться от ощущения, что он волк, попавший в ужасную ловушку придорожного зоопарка. Френсис проходил мимо бара по пути в свой номер, он заметил группу участников, столпившихся вокруг стола и смеющихся над чем-то происходящим во время футбольного матча по телевизору. Он поспешил пройти мимо, острая боль, это постоянное давление, которое он всю жизнь испытывал, будучи чужаком, не слишком пронзило бы его. Не сегодня вечером. Ему нужно было поработать над некоторыми планами на завтра, в любом случае, в баре его не должно быть. Прошло два года с момента его выздоровления, и он продвинулся достаточно далеко, чтобы осознать опасность искушения, когда почувствовал его. Словно в прямой и одновременно ужасный ответ на его мысли в этот момент, Джеймс Фицджеймс шагнул к нему из вестибюля именно тогда, когда он подошел к лифтам. Френсис ссутулил плечи, нажимая кнопку, он мог бы… - Френсис!- чёрт. Не повезло. - Джеймс?- начал он, оборачиваясь и стараясь не концентрироваться на очаровательной улыбке Джеймса, на его идеально выглаженном костюме (неужели люди пользовались этими гостиничными утюгами?) на локонах — элегантно обрамлявших его лицо — и потерпел неудачу по всем статьям. - Только зашел? - Ты сейчас следишь за мной, да? - Нет, совсем нет, это...- промурлыкал Джеймс, и отвёл взгляд. Где этот чёртов лифт?- Я просто подумал, что, возможно, мы начали не с той ноги. - О? Что произвело на тебя такое впечатление? - На самом деле чай был случайностью, но мне не следовало так открывать рот о твоей фирменной выпечке… - Особенно после того технического конкурса, а?- Джеймс кивнул с застенчивой улыбкой, и был ли это намёк на мягкость в его глазах? - Действительно. Мне было интересно, может быть, мы могли бы попробовать познакомиться ещё раз?- улыбка стала ещё шире, стала развязной, и Френсис сразу встрепенулся. Никто так не улыбался Френсису, если только они чего-то не хотели.- Может быть, я могу угостить тебя выпивкой? И вот оно что. Все мысли об уязвимости в глазах Джеймса вылетели в трубу. Это было притворство, всё это было просто грёбаным притворством, чтобы он мог посмеяться с парнями в соседней комнате. - Ах да, предложите выздоравливающему алкоголику выпить, это очень забавно,- прорычал Френсис.- Никто никогда не пробовал этого на мне раньше,- глаза Джеймса расширились, и румянец, который мог бы быть смущенным у человека с большим чувством стыда, залил его щёки, но Френсиса больше не одурачить. - Френсис, извини, я не… - Вы с Франклином весь день были не разлей вода,- парировал Френсис, и брови Джеймса сошлись на переносице.- Этот человек не может провести в моём присутствии и шести минут, не рассказав трагическую историю о том, как я имел наглость попытаться присоединиться к его семье; не может быть, чтобы ты провёл здесь шесть часов в трёх футах от меня и избежал этого,- Френсис снова вспомнил обед, послеполуденное солнце, своё имя на губах Франклина. Джеймс, вероятно, начал планировать всё это прямо тогда и там.- А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотел немного поспать. Проведи ночь, развлекая кого-нибудь другого. - Френсис, клянусь, я понятия не имел… - Не стоит,- бросил Френсис через плечо и не оглянулся.Дэвид Янг живёт в Кенте со своей матерью и бабушкой. Он пёк с ними ещё до того, как научился садиться за стол. В следующем году Дэвид планирует поступить в университет, где продолжит интересоваться наукой и будет изучать микробиологию.
- Проснитесь и пойте, пекари!- поприветствовал их всех Данди, когда на следующее утро они ввалились в палатку, волоча за собой грязь и дождевую воду.- Это типичное английское воскресенье, но я уверен, что мы можем скрасить его, добавив немного красок в наши торты! - И в них!- добавил Росс.- Как вы все знаете, ваша задача сегодня — создать прекрасный баттенберг как минимум с двумя вкусами торта, украшенный потрясающим послевкусием. - Вы можете использовать любой рисунок слоёв или любой вкус, но слоёв должно быть больше трёх. - Помните, это конкурс шедевров, поэтому ваши торты должны стать главным событием любого сбора семьи и друзей! - Приступайте к выпечке!- в тот момент, кода слова слетели с губ Данди, раздался громкий шум: миски ставились на столы, расставлялись весы, открывались контейнеры с сухими ингредиентами. Френсис первым делом принялся за вишни, потому что, хотя их метод, который он нашел накануне вечером, казался простым, у него совсем не было времени попрактиковаться. Ему было нужно улучшить в своей презентации с предыдущего дня и накануне он вспомнил одну из пекарен в Банбридже из своего детства, ту, в которую он всегда заходил по дороге к своей бабушке. На витрине всегда были выставлены пирожные, тарты и пироги, и пекарня любила покрывать каждый из них глазурью… - Вишни в глазури!- Джеймс Росс возник у него под боком из ниоткуда, и Френсис чуть не уронил вишню, которую покрывал яичным белком.- Я не видел их с тех пор, как… Господи, сколько лет прошло!- опасения Френсиса (это было слишком старомодно, он выглядел старым дедом рядом со всеми этими молодыми и их интересными методами изготовления украшений), рассеялись в свете следующих слов Росса:- Я люблю вишню в глазури! - Ну,- сказал Френсис, вспомнив вчерашнюю беседу Фицджеймса и Данди, и взял одну из засахаренных ягод.- Если хочешь, возьми одну. Они ещё не готовы, но...- Росс уже сорвал плод с вытянутых пальцев Френсиса. - Божественно!- воскликнул он с полным ртом свежих фруктов.- Это будет восхитительно!- сердце Френсиса воспарило, что было связано с тем, почему он посмотрел все фильмы Росса в 90-х годах, и ничто не могло омрачить его настроение, когда он доел вишни и принялся за тесто для торта — даже любопытные маленькие «хмыканья» с места позади него. Он не мог не отвлечься пятнадцатью минутами позже, когда он только что наклонился, чтобы поставить шоколадный торт в духовку, но услышал фантастический грохот и резко сдавленное ругательство. Он повернулся и увидел Фицджеймса, его фартук и стол покрывала мука, на щеках горел румянец. Френсис сдержал сочувственное бормотание, которое грозило сорваться с его губ, и вернулся к размышлениям над рецептом гляссажа и наброскам украшения торта в третий раз за день. В начале третьего часа, когда Френсис начал намазывать гляссаж по краям своего вишнево-миндального торта, появились первые трещинки. Это был Дэвид Янг, случайность, которую мог бы увидеть любой человек с работающим зрением. После нескольких часов спотыкания о свой торт, переделывания одного из бисквитов целиком, наблюдал, как один из его слоёв проваливается под другим после укладки, это было слишком для юноши, и хотя он вытер слёзы так быстро, как только мог, никто не мог спутать срывающееся рыдание в напряженной атмосфере палатки. Френсис неуверенно оторвал взгляд от украшений. Перед ним Стэнли обернулся, недовольно принюхался и вернулся к завершению безупречных карамельных декораций на идеально глазированном торте. Фицджеймс оглянулся на него один раз, широко раскрыв глаза, прежде чем что-то захлопнулось за ними, и его взгляд вернулся к своему месту. Кто-то должен что-то сделать, прежде чем Франклин скажет ему держать себя в руках или ещё какую-нибудь подобную чушь, и парень выбежит из палатки. Как только Френсис нерешительно шагнул к юноше, Гудсир из глубины палатки направился по проходу, вытирая руки о фартук и нацепив на лицо добродушную улыбку. Его торт, пёстрый от розового до зелёного, аккуратно стоял на краю стола, а несколько оставшихся украшений он бросил рядом с ним. - Всё в порядке,- успокоил он, похлопав Янга по плечу, когда тот подошел к нему, ловко блокируя движение камеры, которая отточила драму. Янгу покачал головой и зажмурился.- Давай, посмотрим, сможем ли мы что-нибудь спасти из всего этого? - Он испорчен,- всхлипнул Янг.- Не могу… это не работает так, как работало дома. - Он не испорчен!- сказал Данди, быстро прикрывая левую сторону, куда пыталась прокрасться камера.- Если те обрезки, которые я украл ранее, пригодятся,то они будут восхитительны на вкус. - Почему бы нам не попробовать загустить эту глазурь, а?- предложил Гудсир, указывая на сахарную пудру.- Думаю, это должно придать вещам немного больше структуры. Под чутким руководством Гудсира Янгу удалось собрать четыре слоя торта и попробовать его украсить. Он закончил последнюю из своих сахарных роз как раз в тот момент, когда было объявлено время. - Тогда посмотрим, что у вас есть для нас!- улыбнулся Барроу, широко раскинув руки. Стоящая рядом с ним Силна выгнула бровь и ничего не сказала. Коллинзу, Ирвингу, Стэнли и Гору высказывали свои суждения скорее с похвалой, чем с критикой, и все, кроме Стэнли слегка улыбались, когда несли свои торты обратно на свои места. (В защиту Стэнли, Френсис не думал, что этот человек будет улыбаться чему-либо. Ему могли вручить чек на миллион фунтов, и он просто пробормотал бы «Давно пора» со своей гримасой на тонких губах). Эванс пережил удар, когда ему сказали, что глазурь у него слишком зернистая, а на вкус его торт вообще ни на что не похож. Но, конечно же, был Джеймс, который устроил даже целое шоу, просто пройдя несколько футов со своим тортом в руке и с размаху поставил его на стол. - А, чудесное украшение,- воскликнул Барроу. - Оно очень желтое и оранжевое,- сказала Силна, её лицо было совершенно непроницаемым.- Напоминает закат семидесятых,- Джеймс решил воспринимать это как комплимент. - Просто подожди, пока не увидишь, какой он на вкус! Надежды Френсиса на второй провал с солью вместо сахара рухнули в тот момент, когда вилка исчезла во рту Барроу, а его глаза закрылись в явном восторге. - Там есть алкоголь, но я не уверен… - Граппа, да?- спросила Силна.- Это был хороший выбор. - О да,- промурлыкал Джеймс.- Я нахожу, что алкоголь в граппе действительно подчёркивает кислинку маракуйи. Без неё всё было по-другому,- Френсис пожевал внутреннюю сторону щеки. Предполагалось, что это адресовано ему? Ещё одни раскопки за его счёт? Что угодно. - Просто великолепно,- провозгласил Барроу.- Большое вам спасибо. Френсис был следующим и многозначительно не смотрел на Джеймса, когда они проходили мимо друг друга. - Я вижу, что со вчерашнего дня мы стали гораздо более экстравагантными,- сказал Барроу, рассматривая вишню. - Кто-то может сказать, что это немного старомодно,- сказала Силна,- но презентация. - Я сам немного старомоден,- прохрипел Френсис в своём лучшем приближении к шутке. Он почувствовал на себе взгляд камеры и держал свой таким же прямым и прищуренным, как будто он был дежурным мичманом, в то время как у лейтенанта был припадок в соседней комнате. - Посмотрим, какой он на вкус! Судя по всему, всё оказалось не так плохо, как он опасался («вишня теряется в миндале», «возможно, настоящих вишен в тесте было бы лучше»), и он вернулся на своё место с облегчением на душе. Остальное промелькнуло как в тумане. Дэвид Янг снова чуть не расплакался во время оценки своего торта. Барроу язвительно заметил Гудсиру «он выглядит немного незаконченным» в отношении его торта, на что тот улыбнулся, пожал плечами и ничего не сказал. Силна похвалила его вкусовые качества, и его отправили обратно на скамейку запасных. Франклин и Барроу, как старые приятели, попробовали вполне предсказуемый шоколадно-ванильный баттенбург от Франклина, а Хикки был признан за использование интересных вкусов. Затем всё закончилось, и все они посмотрели друг на друга с маниакальными улыбками облегчения. - Мы отправляемся принимать некоторые решения!- заявил Росс, приложив немало усилий, выгоняя судей и Данди из палатки.- Ребята, развлекайтесь, пока нас нет! Было совершенно очевидно, кто отправится домой, и, попивая третий чай за день, Френсис наблюдал, как Эванс пытался утешить Янга, но безуспешно. Фицджеймс болтал с Гором и Франклином, обмениваясь, судя по звуку, приёмами губки, даже Литтл был вовлечен в беседу, если можно было назвать разговором обильные извинения перед персональным ассистентом Джопсоном за беспорядок, который он устроил на своём месте. Френсис переминался с ноги на ногу, нервничая не из-за своего торта, который, он был уверен, будет признан средним как по виду, так и по вкусу, а из-за неприятного ощущения, что он совершенно один в комнате, заполненной людьми. Но не успел он слишком рассердиться, как судьи и ведущие вернулись в палатку. Они отсутствовали менее двадцати минут, что свидетельствовало о том, насколько простыми были их решения. - Настало время, в первый раз!- провозгласил Данди.- У меня интересная работа — объявить первого лучшего пекаря!- зал затаил дыхание. - Я рад сообщить, что наш самый первый лучший пекарь...- он сделал эффектную паузу.- Джеймс Фицджеймс. Раздались одобрительные возгласы, и Френсис едва мог разглядеть Джеймса из-за того, что остальные окружили его, чтобы похлопать по плечу или пожать руку. - И мне, к несчастью, приходится сообщать вам всем, кто не вернётся на следующей неделе,- сказал Росс, когда палатка немного успокоилась.- Мне очень жаль, Дэвид. Дэвид Янг: Конечно, это больно, никто не хочет уходить первым. Но это была прекрасная возможность, и я не перестану печь! Просто нужно, чтобы бабушка наконец раскрыла мне свои секреты. Джеймс Фицджеймс: О, это великолепно, да! Не могу выбросить это из головы, хотя впереди много выходных, и все очень талантливы. Гарри Гудсир: Нет, думаю, я испёк торт как мог. А ему не хватало никаких украшений — ну, есть вещи поважнее, не так ли? Френсис, настоявший на том, чтобы вести машину, не был обязан стоять в толпе поклонников, окружавших Джеймса Фицджеймса, поскольку все они ждали машины, которые должны были отвезти их обратно на станцию, и таким образом избежали необходимости поздравлять его из вежливости. Хитро кивнув головой, Хикки прошагал мимо них и сел в подъехавший потрёпанный «лендровер», за рулём которого сидел один из тех тощих бородатых типов, которые наводняли все пабы. - Спасибо, что заехал, детка,- сказал Хикки, открывая дверь. Мужчину не тронули эти слова, и он закатил глаза, ожидая, пока Хикки устроится поудобнее, прежде чем уехать. Френсис уделил немного времени Дэвиду Янгу, который одиноко стоял в стороне от толпы. - Это был просто плохой день,- сказал он юноше.- Это не значит, что ты стал кем-то меньшим,- Дэвид пожал плечами, покачал головой и ничего не сказал. Это должен был быть конец выходных. Так и было бы, если бы Френсис не совершил ошибку, взглянув ещё раз на Джеймса, когда он свернул с подъездной дороги, чтобы уехать. Это была его улыбка. Всё было неправильно — ничего подобного Френсис не ожидал от человека, который только что получил звание «лучший пекарь» в первом эпизоде. Она выглядела напряженной, как будто трещала по краям и в любой момент могла вот-вот сломаться. Затем Джеймс покачал головой и засмеялся, и всё, что он там увидел, исчезло. Джеймс снова сосредоточился на том, как проехать по узкой просёлочной дороге, прежде чем его глупое «я» завернуло машину за дерево. Он не оглянулся.Присоединяйтесь к нам на следующей неделе, где наши пекари приготовят самое распространённое угощение — скромное печенье.