На прошлой неделе мы увидели несколько замечательных шедевров с тортами, и некоторые из них не увенчались успехом. На этой неделе пекари займутся бисквитом, но это маленькое угощение доставит им немало хлопот.
Утром следующей субботы Френсис начал свою поездку из Лондона с того, что возился с изношенной ниткой на рукаве своего пиджака и пытался найти по радио что-нибудь, что не звучало бы как полная чушь. Возможно, Блэнки был прав, и ему следует научиться подключать Bluetooth… штуку от своего телефона к машине. Возможно, он спросит его об этом в следующий раз, когда оно закончится, какую бы форму оно ни приняло. Это было другое дело. Предположим, он действительно выиграл. Что тогда? Кого он собирался взять с собой в тропический отпуск? Блэнки? Его собаку? Будет ли он жить в одиночестве? Вот это будет смехом. Он представил себя в белых шортах и какой-то отвратительной гавайской рубашке, стоящего в одиночестве на берегу и смотрящего на волны, как одинокий капитан прошлого. Боже, может быть, ему стоить быть благодарным, если он проиграет до финала, тогда никто не узнает, насколько жалкой и одинокой была его жизнь. Но тогда это было бы признанием поражения, не так ли? Позволить всем этим прекрасным английским мальчикам грубо обращаться с ним так же, как они это делали за десять лет его службы на флоте… В третий раз, когда он вызвал гнев своих коллег-водителей, выехав на правую полосу, он подумал, что, возможно, ему следует побеспокоиться о прибытии на запись, прежде чем беспокоиться о том, что он будет делать, если выиграет.Джон Ирвинг работает в бухгалтерской конторе в Манчестере, где его коллеги имеют честь часто наслаждаться его выпечкой. По выходным Джон служит дьяконом в своём местном приходе, а его выпечка является номером один на каждой церковной распродаже выпечки.
Он добрался до поместья без дальнейших происшествий (за исключением сообщения от Блэнки, в котором просто говорилось, «Не забывай улыбаться, большой болван. Не умрёшь, если ты выдавишь улыбку милым людям, которая осталась без ответа») и оставил свои припасы в палатке с многозначительным видом и лёгкой угрозой, если что-нибудь из его вещей снова таинственным образом пропадёт. Это не было адресовано кому-то конкретно и было произнесено тоном ворчания в сторону полок, который можно было бы принять, когда другой клиент продолжает задавать продавцу всё более нелепые вопросы, а вы уже опаздываете и просто пытаетесь поспешно уйти. Выйдя из палатки, он совершил прогулку до дома (он вспомнил, что в приветственном пакете упоминались трейлеры и раздевалки, но они, похоже, исчезли вместе с множеством других маленьких обещаний). Его почти мгновенно подстерёг Джопсон, который появился как по волшебству в этот момент, когда он открыл дверь, с ярким «Вот вы где, сэр!». - Да… э… всё в порядке?- Френсис боролся с желанием отступить. - Конечно! Я заметил, что вы не ответили на электронные письма, которые я отправлял в течение недели, поэтому взял на себя смелость составить для вас папку,- он протянул Френсису красную папку, переплетённую зажимами и достаточно тяжелую, чтобы в ней было дурное предчувствие. - Это всего лишь несколько заметок и наблюдений от производственной группы, возможно, вам будет немного легче,- Френсис, должно быть, смотрел в глаза, потому что улыбка Джопсона стала только шире.- Это предложения, сэр. Не требования. Он не видел электронных писем Джопсона, но в свою защиту он не читал ни одного письма, поскольку всю чёртову неделю он был поглощен отработкой своих фирменного блюда и конкурсного шедевра. Его кухня выглядела так, словно кто-то бросил в окно мучную гранату, он потратил кучу денег на ирландский чеддер, а Нептун, должно быть, набрал по крайней мере фунт от всего джема, которое попало на пол за последние несколько дней. Но теперь всё выглядело так, будто он сварливый старик, который не знает, как работают технологии, даже не может проверить свою электронную почту... - Спасибо,- сказал Френсис, потому что больше сказать было нечего. Ему показалось, что его уши уже горят от смущения, и он скрылся в одной из комнат, отведённых для переодевания участников. Он положил папку на маленький туалетный столик, чтобы пролистать её, страницы увеличивались по мере того, как он хмурился. Всё было настолько плохо, насколько он боялся. Маленькие «советы и подсказки» о том, как действовать, когда приходят судьи, возможные начальные фразы на случай, когда его будут оценивать, легко сформулированные советы о том, как чувствовать себя более комфортно рядом с камерами. Всё это выглядело как осуждение всего, чем он был. Если им не понравилось, как он был перед камерой, то какого чёрта они выбрали его? Неужели они думали, что он будет вести себя хорошо, следовать всем маленьким правилам реалити-шоу, которые они изложили, только потому, что они ему так сказали? Френсис захлопнул папку, переоделся и вышел из комнаты. В холле он протиснулся мимо Джона Ирвинга, который попытался пожелать ему удачи, но в ответ получил лишь одобрительное хмыканье. Оставьте улыбки и позёрство таким участникам, как Джеймс и остальные, красивым молодым парням, которые знали, как улыбаться и очаровывать. Френсис никогда не умел делать ничего из этого, и он не собирался начинать сейчас ради шанса на симпатию аудитории, когда бы эта чертова штука ни вышла в эфир. Пусть он играет роль злодея, ему всё равно. Оставьте улыбки и позёрство таким участникам, как Джеймс и остальные, красивым молодым парням, которые знали, как улыбаться и очаровывать. Френсис никогда не умел делать ничего из этого, и он не собирался начинать сейчас ради шанса на симпатию аудитории, когда бы эта чертова штука ни вышла в эфир. Пусть он играет роль злодея, ему всё равно. Френсис вышел из дома и на обратном пути к палатке бросил папку в машину, захлопнул дверь и вздохнул, изо всех сил стараясь избежать своего искаженного отражения в оконном стекле. Любой, кто хоть что-нибудь знал о настоящей выпечке, увидел бы уровень мастерства Френсиса, увидел бы, что, хотя бы он не был броским или склонным к диким творческим порывам, он знал, что делает, когда дело касалось науки выпечки, её точности. Это то, что привлекало его к хобби в первую очередь, в те дни, когда он был уволен со службы и искал занятие в промежутках между случайной работой консультанта. Это было почти умировторяюще, почти медитативное занятие — узнавать, как специфика времени и измерений может создавать что-то невероятное. София всегда говорила ему... Что ж, лучше не думать, как сильно она наслаждалась его выпечкой, до того, как его шоколадные бисквиты с виски превратились в виски, а не торт, до того, как молчание, прерываемое скрежетом вилок по фарфоровым тарелкам, стало мучительным, до того, как она собрала вещи и ушла, а Френсис растворился в бутылке, пока… - Доброе утро, Френсис!- Френсис покачал головой, осознав, что смотрит — нет, хмуро, если судить по его лицу в окне — на заднее сиденье своей машины, куда он бросил красную папку и Джеймса, который не мог понять ни намёка, если бы оно было наклеено на красное веснушчатое ухо разгневанного ирландца буквами высотой шесть дюймов, стоявшего позади него, вопросительно наклонив голову.- Что-то не так? - Что? - Ты смотришь на свою машину так, будто собираешься отогнать её и пристрелить. Она сделала что-то ужасное? Френсис ощетинился. - Это всего лишь моё лицо. Мы не можем все быть такими нарядными, как ты, Джеймс,- усмехнулся он. Глаза Джеймса сузились, и он прикусил внутреннюю сторону щеки, прежде чем его губы изогнулись в улыбке, которая была такой же потрёпанной по краям, как эта чёртова нитка на рукаве Френсиса. - А, Френсис, как всегда восхитителен! Тогда увидимся в палатке,- он развернулся на пятках и зашагал к палатке с высоко поднятой головой, уже махая рукой следующему встречному человеку и даже не думая о мужчине, смотрящем ему вслед. Френсис закрыл рот на случай, если кто-нибудь увидит, как он его разинул, как идиот, и сам направился в палатку. Секции немного переставили, и Френсис оказался чуть дальше, позади Коллинза, перед Эвансом и напротив Литтла. Он вежливо кивнул, когда его поприветствовали, но в основном сосредоточился на собственных планах на первый конкурс дня. - Доброе утро, пекари!- сказал Росс, когда все собрались на своих местах и прибыли судьи.- И добро пожаловать на бисквитную неделю! На прошлой неделе мы увидели несколько чудесных шедевров композиции и вкуса, но сегодня мы попросим вас исключить один элемент из уравнения вашей фирменной выпечки! - Как никогда не говорили старые музыканты,- объяснил Данди.- Не сыпьте на меня немного сахара. - Или на вашей выпечке! - Правильно, для вашей второй фирменной выпечки у вас будет полтора часа, чтобы испечь пикантных печений. Их можно приправлять как угодно. - Но мы хотим услышать этот щелчок!- прервал его Барроу. - На прошлой неделе было много интересных вкусовых сочетаний,- добавила Силна.- Я ожидаю увидеть больше того же самого. - Приступайте к выпечке! По объявлению Росса начался конкурс, и пекари засуетились вокруг своих мест в оживлённом улье. Френсис начал конкурс, метаясь немного больше, чем ему хотелось бы, чтобы камера, пронёсшаяся мимо его места, запечатлела. Все эти домашние тренировки с пикантным печеньем с чеддером и его время всегда было немного ближе к выделенному, чем ему было удобно, а учитывая то, как печь в палатке вела себя с некоторыми другими участниками на прошлой неделе, он не очень-то любил рисковать. Он уже наполовину закончил измерения, когда подошли Барроу и Силна, чтобы провести свою небольшую сессию вопросов и ответов о его выпечке, и он посмотрел на них снизу вверх, как олень, попавший в луч ослепляющих фар. - Что у вас есть для нас сегодня, Френсис?- спросил Барроу со своей доброй улыбкой старого дедушки, которой Френсис не доверял ни на секунду. Улыбнись, большой болван, гласило сообщение Блэнки. Не умрёшь, если выдавишь улыбку. Может быть, подумал он, вспоминая папку, которая лежала на заднем сиденье его машины, словно скелет, грохочущий в чулане, но из уважения к другу он изо всех сил старался поднять один из уголков рта в сторону Силны. - Ирландское печенье с чеддером,- ответил он, отмеряя муку, чтобы занять чем-то глупые руки. Барроу начал ковыряться в мисках с ингредиентами на его секции, а Френсис подавил желание отбросить руку. - Это весь сыр, который вы используете?- спросил он. - Да...- ответил Френис, его желудок уже сжался от этого звука. - Сколько это? - Сто пятьдесят. - Сто пятьдесят? - Это...- он чувствовал, как его лицо вспыхивает, и знал, что вот-вот покраснеет от смущения перед камерой.- Вот как я делал это дома. - А. Мне будет интересно посмотреть, сколько аромата вы сможете получить при таком соотношении. Большое спасибо,- Барроу и Силна двинулись дальше, не обращая внимания на воронку с судейскую, которую они оставили в центре пекарской секции Френсиса. Френсис на мгновение задержался, чтобы заглянуть в глубину своей пока ещё пустой миски для смешивания. Стоит ли ему изменить рецепт? Раньше он готовил его с четырьмя унциями чеддера и думал, что вкус у него довольно приятный, но судя по тому, как Барроу сказал «сто пятьдесят», он начал сомневаться в себе. Может ли он добавить ещё немного чеддера и сохранить ту же текстуру? Возможно, совсем немного — какой вред это может причинить? Он уже собирался потянуться за тёркой, когда это его прямая жилка полностью отвергла эту идею. Нет. Больше чеддера означало бы больше влаги, ему пришлось бы компенсировать эту изменением муки, тогда это был бы каскад изменений только потому, что у одного старика хватило наглости усомниться в его сыре. Точность. Он будет придерживаться своих методов, своих измерений. Это то, что он сказал себе, когда пробовал тесто перед тем, как сформировать печенье. Может быть, ещё немного паприки… - И что у нас здесь?- ход мыслей Френсиса внезапно был прерван громким восклицанием Данди на секции Ирвинга, и выживших не осталось. Данди явно имел в виду, для чего все эти коробки с кукурузными хлопьями, и Френсис сам был бы не прочь прояснить эту тему. Ирвинг сказал что-то своим мягким голосом, и Данди игриво ахнул.- Держу пари, что с кукурузными хлопьями в овсяных хлебцах у тебя получится довольно хрустящие печенья! - Это похоже на песню, не правда ли, Данди?- спросил Росс, который перестал держать яйцо на ложке у секции Гудсира и подошел, чтобы присоединиться к веселью. - Я уверен, что знаю лучше тебя!- они убежали, напевая непринуждённую версию овсяных лепёшек и кукурузных хлопьев на мелодию какого-то оперного стандартного под смех участников и съёмочной группы. Даже Френсис обнаружил, что на его лице витает тень улыбки, которая полностью исчезла, когда он обернулся и посмотрел на количество перца, которое он должен положить в своё печенье. Нет. Он не стал бы переделывать всё направо и налево. Выпечка стала как наука, и он придерживался её, пока готовил тесто так, как ему хотелось. Он раскатал печенье толщиной в полсантиметра (хотя примерял его ногтем, а не мерил линейкой, как это сделал Стэнли), нарезал ломтиками, разложил на противне и поставил всю массу в духовку. Теперь он играл в выжидательную игру. Ему ничего не оставалось, как потягивать чай (который доставили на его место без дальнейших проблем, больше спасибо) и наблюдать за работой других пекарей. У Коллинза возникли небольшие проблемы с отправкой выпечки в духовку, и он слонялся по своему месту, как будто громкие звуки могли отогнать приступ беспокойства. Литтл вернулся на свою секцию, которую занимал на прошлой неделе: сидел на полу, обхватив колени руками, и смотрел в глубину духовки, а позади него Гудсир тщательно приводил в порядок своё рабочее место. На этой неделе Джеймса расположили дальше от него, на две секции впереди. К сожалению, он был через проход от Джона Франклина, где они могли рассказывать друг другу утомительные, громкие истории чтобы произвести впечатление на съёмочную группу и ведущих. То, что его признали лучшим пекарем, только раззадорило разговорчивую натуру Джеймса, и постоянный поток слов лился с обоих мест и распространялся на остальных конкурсантов. Джеймс, в частности, любил втягивать других в разговор с разной степенью успеха (на Гудсира можно было положиться за тёплую улыбку или небольшое дополнение, как и на Ирвинга или Литтла. Стэнли вообще нельзя было отвлекать от выпечки, и он просто кивнул в сторону Джеймса, когда к нему обратились). Френсис следил за тем, чтобы собственные глаза отводились от Джеймса каждый раз, когда за другим мнением, когда вода от мокрого камня. Когда его таймер прозвенел, Френсис улыбнулся, как только открыл духовку. Выпечка пахла совершенно правильно, и если они выглядели так же хорошо, как и пахли... Так и было. Двенадцать идеально круглых печенек с резким приятным запахом. Он посыпал их сверху мелко поджаренными грецкими орехами, чтобы придать им дополнительный хруст, прежде чем успели сильно остыть, и положил их один за другим на поднос. Только тогда он позволил себе посмотреть предложения других пекарей и занял (надеясь) место где-то в середине. - Пекари, время вышло!- позвал Данди, и Джеймс наконец перестал возиться с раскладкой жёлтого печенья на шокирующе красно подносе. Пришла производственная группа, чтобы переставить все места, чтобы они были пригодны для судейства. Выпечка Ирвинга была первой в списке, и хотя Барроу похвалил его оригинальность: («Кукурузные хлопья в овсяных хлебцах! Я никогда о таком не слышал!»). Силну не впечатлил мягкий вкус. После Гора («Вяленые помидоры! Как интересно») и Стэнли («абсолютное чудо, все двенадцать совершенно одинаковые»), настало время Джеймса. Его жёлтое печенье было приготовлено на основе чего-то, что он пробовал в Мексике, и когда Силна похвалила баланс вкусов, он воспользовался случаем и рассказал историю о встрече в каком-нибудь кафе в Акапулько, которую почти наверняка долго оттирать. Довольно скоро настала очередь Френсиса, и он снова попытался изобразить улыбку на камеру, когда они приблизились. - Френсис! Он из ирландского чеддера! Давайте посмотрим, как у вас получились! - Мне нравится паприка,- сказала Силна.- Я этого не ожидала, и мне бы хотелось, чтобы её было немного больше. - На самом деле, я не против паприки,- промурлыкал Барроу (без сомнения, так как Френсис считал, что Барроу был из тех тактичных пожилых джентльменов, для которых щепотка тмина может быть слишком острой). - Но я была бы более довольна, если бы добавила немного чеддера,- Силна потянулась за ещё одним печеньем, обхватила его двумя руками и со страшным треском переломила пополам. - Хороший щелчок,- сказала она, как надеялся Френсис, слегка удивлённым тоном, но её, как всегда, было трудно понять. Она попробовала ещё три, и Френсис каждый раз испытывал небольшой прилив гордости. Судьи поблагодарили его и отправились мучить Эванса («совсем не хрустит — печенье слишком влажное»). Хорошо. Он знал, что Барроу собирается прижать его к ногтю из-за вкуса. Но, по крайней мере, оно было хрустящим, и когда судейство было завершено (закончив с Франклином, который испёк чесночный бисквит с пармезаном вполне сносно, даже если ни одно из них не выглядело одинаково), он снял фартук с шеи, бросил его на своё место и повернулся, чтобы отправиться обедать вместе со всеми остальными. Но у входа в палатку стоял седеющий, добродушного вида мужчина с производственным значком, которого он не помнил, чтобы видел его на прошлых выходных. - Френсис Крозье?- спросил он, и Френсис кивнул.- Джон Бридженс, оператор-постановщик. - Я не помню, чтобы видел вас на прошлой неделе. - На прошлой неделе я больше был за кулисами, но в дальнейшем я буду играть более прямую роль. - А,- у Френсиса было острое ощущение, что он ждёт удара. - Вот и всё! Если вы увидите Джопсона, я написал несколько заметок, которые, как мне кажется, могли бы немного облегчить вам впечатление. - Да… э-э-э, он принёс мне их сегодня утром. - Отлично! Если у вас есть вопросы, я буду рад помочь, если у меня будет свободная минутка… - Джон?- кто-то позвал его сзади. - И вот оно,- улыбнулся Бридженс.- Если вы меня извините. Френсис направился к поместью, гадая, с кем ещё будет разговор об их выступлении на камеру. Возможно, Стэнли. Или, может быть, в этом шоу было место только для одного старика со сжатыми губами и серьёзным лицом, и, опять же, Френсис был лишним человеком. Джон Ирвинг: Вообще-то, мне пришла идея от мамы. Она не… семья не особо любит смелые вкусы. В детстве мы ели овсянку и кукурузные хлопья больше, чем мне хотелось бы сочетать. Томас Эванс: Эх, да, думаю, мне нужно немного улучшить свою игру. Не хочу уходить домой. Грэм Гор: Абсолютно! Считаю, что это был большой успех! Я с нетерпением жду оставшейся части выходных — чувствую себя очень уверенно. - Чао, панеттьери!- сказал Росс, когда они вошли в палатку после обеда, состоявшего из совершенно скучных сэндвичей. - Сегодня для вашего технического конкурса у нас есть итальянское блюдо — вы о нём слышали, не сомневаюсь, что многие из вас пробовали испечь его раньше!- произнёс Барроу. - Наш намёк таков...- начала Силна.- Ты ещё не закончил, хотя думаешь, что закончил. - Удачи!- судьи вышли из палатки, чтобы конкурс можно было оценить вслепую, и Данди объявил время начала. Френсис снял накидку с ингредиентов с чем-то похожее на радостное рычание. Потому что если он прав… Он был прав. Это было бискотти. После того, как он… ну, после того, как он, наконец, получил необходимую ему помощь, он взял длительный творческий отпуск и немного попутешествовал, как всегда он надеялся, ему не придётся делать в одиночку. Но в то время ему было сорок семь, и если бы он не сделал этого сейчас, то, возможно, целую вечность ждал бы кого-нибудь, с кем можно было бы отправиться в путешествие. Итак, он взял себя в руки, оторвался от своих обычных мест и предпринял путешествие по континенту продолжительностью в несколько месяцев. Он избегал все этой туристической чепухи (которой изобиловали влюблённые пары, сходящие друг на друге с ума) и предпочитал одинокие прогулки по раскинувшимся городам, кофе и выпечку в маленьких магазинчиках, где никто ни слова не говорил по-английски. Во Флоренции он нашел ресторан, спрятавшийся в подвале недалеко от Понте Веккьо, где ему подали лучший стейк, который он когда-либо пробовал. В Венеции его комната находилась рядом с маленькой кампо, где было крошечное кафе, открытое только до тех пор, пока не распродадут последнюю выпечку, и они всегда закрывались до девяти утра. Он даже посещал несколько неофициальных курсов, пока был там — одна из тех небольших работ, когда местный житель учит незадачливых иностранцев готовить то, чему они научились, когда им было пять лет, на коленях у собственной бабушки. Френсис, хотя и расстраивался в то время из-за своей неспособности, в конце концов получил удовольствие. Он научился готовить шпецле у очаровательной молодой женщины в Мюнхене, круассаны — у возбудимого парня в Париже который подшивал и трепал его складки печенья… И бискотти от древней бабушки из Сиены. Беглое ознакомление с рецептом, предоставленным конкурсантам, подсказало ему, что его предыдущий опыт окажется весьма плодотворным, особенно в том, что касается собственно выпечки. В рецепте, который был разработан таким образом, чтобы быть как можно более лаконичным, чтобы проверить мастерство пекаря, просто сказано «выпекать». Ничего о втором выпекании, ничего о том, насколько тонко следует тонко нарезать печенье. Только это. Печь. Посмеиваясь про себя, Френсис приступил к работе, нарезая и поджаривая миндаль, пока он не приобрёл приятный запах. Ирвингу пришла в голову та же идея — сначала заняться миндалём, в то время как большинство других участников были покрыты пылинками муки. Ирвинг также забыл установить таймер, отвлёкся, и только когда Стэнли рявкнул «Что горит?» он вспомнил с отчаянным «О боже!». Излишне говорить, что Ирвинг запоздал со своим миндалём. Мимо прошел Данди и одарил его ослепительной улыбкой. - Мне кажется, ты мог бы делать это раньше,- сказав он, погрозив пальцев в направлении Френсиса. - Один или два раза,- признался Френсис, хотя, скорее, их было несколько десятков. Он чувствовал, что должен сказать что-то ещё, в конце концов, это была возможность, но он не мог придумать, что сказать, мог только корчиться под пристальным взглядом… - Вот что нам в тебе нравится, Френсис,- сказал Росс подпрыгивая. Ты не позволишь хорошему разговору помешать твоей прекрасной выпечке!- негромкий смех окружающих пекарей, сопровождавший это заявление, немного вытянул напряжение из комнаты, даже из Френсиса. Хикки, как и Френсис, тоже точно знал, что делать, и почти не сверялся с рецептом и перекладывал бискотти на противне для второго выпекания. Коллинз, который думал, что с ним покончено, недоуменно посмотрел на действия остальных и поспешил последовать их примеру. Франклин, конечно, не торопился со всем этим, болтал с Фицджеймсом и камерами и вёл себя так, как будто у него не было второго выпекания, к которому ему было нужно приступить. Джеймс, надо отдать ему должное, казался более сосредоточенным, и Френсис часто ловил его взгляд на других пекарях, и между его бровей появлялась морщинка беспокойства или, возможно, замешательства. Литтл, правда... Литтл был одним из первых, кто отправил в духовку, и стоял, переводя взгляд с двенадцати бискотти на таймер и обратно, как будто секреты того, чем все остальные занимаются, чтобы занять своё время, появились в пространстве между ними. Он медленно моргнул, глядя на Гудсира, который уже нарезал свой первый корж и поставил его обратно в духовку. Френсис покачал головой, проверяя свои собственные ломтики в духовке — они скоро должны быть готовы к переворачиванию, когда услышал… - Возможно, вы захотите ещё раз их испечь, сэр. Сначала Френсис был уверен, что ослышался неправильно. Но нет, там был Джопсон, низко склонившийся над секцией Литтла, словно высматривая одну из бесконечно маленьких йот пыли, которую он так умел находить и сметать до того, как появились камеры. - Ещё раз?- спросил его Литтл сдавленным голосом.- Ой...- Литтл, пытаясь небрежно опустить руку, советуясь с Джопсоном, положил заблудшую руку на противень перед собой, и на лбу у него выступила блестящая капелька пота, когда он отчаянно пытался скрыть свою боль. - Это была всего лишь мысль,- спокойно продолжил Джопсон, как будто Литтл не был в десяти секундах от того, чтобы сунуть руку в ближайшую ванну со льдом.- И давайте позаботимся об ожоге, хм?- когда Джопсон осторожно взял Литтла за руку, чтобы осмотреть её, лицо Литтла так покраснело, что Френсис подумал, что бедняга умрёт на месте. - Я принесу нитрата серебра, ладно?- через мгновение Литтл медленно, слегка ошеломлённо кивнул, в чём он мог бы винить жару, но он никого не обманет. Но прежде чем Френсис успел ещё больше удивиться этой сцене, он вспомнил о конкурсе, который должен был смотреть. Камеры появились снова, когда он выкладывал выпечку на деревянную доску, которую им предоставили для презентации («Почему вы испекли это дважды?» спросили его. «Потому что так положено»- ответил он) и сидел там, не зная, чем заняться, пока все остальные заканчивали с выпечкой. - Нет,- услышал он, как Франклин сказал в камеру в ответ на какой-то заданный ему вопрос.- Нет, я думаю, после первого выпекания всё будет в порядке. Не хотелось бы, чтобы сейчас оно было слишком хрустящим, не так ли?- пульс Френсиса, ровный на протяжении всего конкурса, превратился в довольно свирепую маленькую татуировку при этих словах. - Время вышло!- крикнул Данди из передней части комнаты.- Прекращаем печь!- никто по-прежнему ничего не делал с выпечкой, кроме Коллинза, который с виноватым видом прекратил беспрестанно тыкать бискотти на подносе.- Подойдите и поставьте бискотти за свою фотографию! Очередь на выпечку в передней части комнаты была гораздо более упорядоченной, чем на прошлой неделе, и Френсис смог хорошо рассмотреть конкурентов. Некоторые были слишком бледны, другие выглядели слишком хрупкими. Как и Златовласка в старые времена, он чувствовал, что его выбор был в самый раз. Судьи согласились, когда они пришли, торжественно кивнув предложению Френсиса, прежде чем перейти к следующему в ряду: выпечка Эванса, покрытая сверху нерубленным, неподжаренным миндалём, было так хрустнуть, как пошутил Барроу, что он был благодарен, что все зубы остались целыми. Следующим был Франклин, и отзывы были явно не очень хорошими. - Не похоже, что их вообще второй раз выпекали,- сказала Силна, покачав головой.- Они не хрустят. Они мягкие. И с миндалём что-то не так,- Силна покачала головой и с финальным стуком уронила остаток печенья на доску. - Думаю, их положили в тесто сырыми,- ответил Барроу.- Ошибка из учебника,- улыбка Франклина была приклеена к его лицу, хотя Френсис взял за правило взглянуть только один раз. - Они прекрасны, не так ли?- спросил Барроу у Силны, когда они направились к Гудсиру. Френсис снова финишировал в тройке лучших в техническом конкурсе, уступив Гудсиру и Стэнли. Однако этого триумфа было недостаточно, чтобы затмить его знания о папке на заднем сиденье машины, которая пульсировала, как сердце, спрятанное под половицами, всю дорогу до отеля. Гарри Гудсир: О да, я бы сказал, что у меня самый большой опыт работы с печеньем, если честно. Ты работаешь на полу в течение двенадцатичасовой смены, как и все остальные, немного сложно взять булочку с начинкой и уйти, понимаешь. Джон Франклин: Ну, возможно, мне не следовало так полагаться на свои инстинкты! Ну что ж, завтра новый день, а? Френсис Крозье: Нет, никаких проблем. Мне вполне знакомо. Джеймс Фицджеймс: … пролетал мимо моих брюк! Понятия не имел, что делаю, просто видел, как все остальные ставили их во второй раз — это была удача, вот и всё, чистая удача… Блэнки: Тебе лучше не прятаться в этом грёбаном гостиничном номере и не высасывать деньги из обслуживания номеров. Это было снова обслуживание номеров, хотя для них уже были забронированы места в столовой, и Френсису настоятельно рекомендовали присутствовать. - Проведите некоторое время со своими коллегами по конкурсу,- было одно из предложений, которое Френсис едва прочитал, прежде чем в приступе досады швырнул папку на заднее сиденье.- Зрители хотят видеть, как между пекарями строится дух товарищества и возникает чувство единения. Если зрители хотели это увидеть, тогда это шоу выбрало для этой работы не того не человека. Если бы они хотели увидеть пекаря, выпекающего что-нибудь на шоу выпечки, тогда... Френсис покачал головой, пытаясь прогнать коварные мысли с чердака своего мозга, и включил телевизор, чтобы найти, что посмотреть, остановившись на одном из менее нелепых эпизодов «Убийства в Мидсомере». Он не собирался провести ночь, лёжа полностью одетым поверх пухового одеяла, прежде чем затишье заставит его уснуть до десяти вечера. Он не был таким уж старым. Он собирался спуститься и посидеть в баре, может быть, поговорить с кем-нибудь ещё, даже если это будет всего лишь бармен. Это было просто — он не знал, стресс за день? Давление? Возможно, это было потому, что среди них стало на одного пекаря меньше, а значит, гораздо меньше места для ошибок. Что бы это ни было, он резко проснулся в шесть утра, свет лился из окон прямо ему в глаза, шея болела от странного сна, и отдалённое впечатление приятного сна, очертания которого было невозможно постичь. Он перевернулся, чтобы проверить свой телефон, но понял, что забыл подключить его к зарядному устройству, и впоследствии он разрядился. Яркая порция эпитетов сопровождала Френсиса, когда он собирался спуститься на завтрак. Никто из участников не завтракал, по крайней мере, до тех пор, пока Френсис не сел за стол, а Хикки не плюхнулся рядом с ним. - Доброе утро,- сказал он достаточно приятным голосом.- Хорошо выспались? - Достаточно хорошо,- ответил Френсис. Он не знал, чего добивался этот человек, но Френсис знал, что это было нечто. - Вчера вечером за ужином вас не хватало. - Разве? - Действительно. Несколько заинтересованных сторон упомянули о вашем местонахождении,- Френсиса подмывало спросить, кого, кого ради всего святого, будет волновать, где он находится, но это был разговорный крючок, на который Хикки наверняка его поймает. - У меня болела голова,- сказал он вместо этого.- Раньше лёг спать,- Хикки улыбнулся, ничуть не испугавшись уклончивой тактики Френсиса. - Эх, я не виню тебя. У меня от всех этих типов голова болит. - Этих типов? - Ты и я, знаешь, мы оба ирландцы,- при этом заявлении Хикки достал небольшую бутылку «Талламор Дью» и вылил её в чашку чая, что показало Френсису, что он никогда раньше не делал ничего подобного.- Мы двое против остальных. - Это так?- если Хикки был ирландцем, то Френсис был корзиной. Собирался ли он достать сырую картошку и начать жевать её для большего эффекта?- Твой акцент мог меня обмануть. - Я был вынужден скрывать это, как, я уверен, ты можешь понять,- он предложил Френсису бутылку.- За новых друзей? Этот человек не хотел дружить. Он хотел чего-то вроде союза, подобраться к Френсису достаточно близко, чтобы нанести ему удар, что-то в этом роде. А четыре года назад Френсис выскреб бы ложкой своё достоинство из стакана и налил бы стакан виски, чтобы выпить с этой крысой вместо него. Это было забавно, правда. На прошлой неделе, когда Джеймс в шутку предложил ему выпить, он не почувствовал ничего, кроме ярости. Но, глядя на Хикки, сидящего напротив него, в глазах которого была самая искренняя для этого случая искренность, он не мог почувствовать ничего, кроме презрения. - Удачи вам сегодня с выпечкой, мистер Хикки,- сказал Френсис. Он поднялся из-за стола, не дожидаясь ответа.Поклонник прекрасных вещей, Грэм Гор в настоящее время работает куратором Брайтонского музея и художественной галереи. Когда он не работает и не занимается выпечкой, его почти всегда можно найти на открытом воздухе, где он продолжает свою пожизненную любовь к кемпингам и пешим походам.
- Доброе утро всем!- поприветствовал их Данди, когда они собрались в палатке перед конкурсом шедевров. - Мы надеемся, что вы все провели прекрасную спокойную ночь,- присоединился Росс. - Но, если нет, то у вас будет приток сахара, чтобы заполнить пробелы, которые пропустил утренний чай! - Это верно! Сегодня у вас будет четыре часа, чтобы испечь, начинить и украсить восхитительное блюдо из трёх разных сэндвич-печенья. - Помните, что вы можете использовать любую комбинацию теста или вкусов, которая вам нравится, но они должны сливаться в единое целое! - Или ещё! - ИИИ ПЕКИТЕ! Этой выпечки Френсис действительно ждал всю неделю. Он готовил шедевр на рождественскую тематику, состоящее из трёх разных джемов (в том числе домашнего пряничного джема, которым он особенно гордился), двух цветных бисквитов (конечно, красного и зелёного) и одним, которым он оставил бледно-золотистым в качестве своеобразного буфера между ними. Дома он готовил каждую партию дважды, но ещё не соединил их все вместе в запланированном порядке чередования цветов, хотя это было полностью набросано в его заметках. (Там были стрелки, указывающие, где должны располагаться цвета. У него не было цветных карандашей, и он не собирался покупать целую коробку только ради этого). Френсис начал довольно энергично, покончив со всем своим тестом немного раньше намеченного срока и оставив себе более чем достаточно времени, чтобы охладить его в холодильнике, прежде чем придавать ему форму. Он только начал готовить свой первый джем, когда Хикки, взорвавшись мукой, которая как был уверен Френсис, была бы замечательной, была бы замечательной, если бы её засняли на камеру, объявил свою первую попытку приготовления одной из своих порций «абсолютно испорченной» и ему пришось пойти за мукой в подсобные помещения. Гарри Гудсир весело болтал с Барроу и Силной (в основном с Силной, у Барроу были остекленевшие глаза) о своей выпечке, и, судя по запахам, доносившимся с его места, Эванс делал что-то интересное с кардамоном. Всей этой активности было недостаточно, чтобы скрыть тот факт, что Коллинз, работавший на секции впереди него, что-то напевал себе с самого начала конкурса, и это постоянно увеличивалось в громкости и высоте тона, пока не стало греметь в ушах Френсиса, как чёртов реактивный двигатель. Френсис собирался что-то сказать, когда из-за его спины… - Чёрт,- пробормотал Эванс себе под нос, и Френсис ухватился за возможность подумать о чём-нибудь ещё. - Всё в порядке?- спросил он, когда Эванс поставил на свой стол противень с обжаренными стручками кардамона. - Да,- сказал он, проверяя специю на наличие какого-либо обугливания.- Да, я так думаю. - Пахнет довольно приятно,- сказал Френсис. Господи, что говорили люди? Как теперь вести светскую беседу с незнакомцами? - Надеюсь, с ними всё будет в порядке,- откликнулся Эванс, пожав плечами.- Однажды мы с мамой поехали навестить моего отца, когда он работал в Мумбаи. Мы там ели эти сладости из пекарни и никогда не забывали этот вкус,- он грустно улыбнулся.- Я думаю, они на вкус неплохие, но посмотрим, что они думают. - Мне всегда нравились эти ароматы,- рассеянно сказал Френсис.- Уверен, что они будут вкусными.- Что? - Я спросил, бы ли ты когда-нибудь в Индии. - Нет. - О, ну, ты должен это сделать, если у тебя когда-нибудь появится шанс. Эванс, где ты был в Мумбаи? Когда я был там...- Френсис был благодарен за пронзительный звук сработавшего таймера. Если бы ему пришлось слушать, как этот шикарный паршивец — вероятно, с богатыми родителями — болтает без умолку обо всех поездках, которые он совершал — без сомнения, на мамины и папины гроши — в то время как вокруг него было много людей, у которых не было такой роскоши, которым приходилось искать оплачиваемую работу, то… момент, когда они могли… - Френсис! Ты вообще слушаешь?- тон Джеймса был всерьез обвинительным, и Френсис не хотел участвовать в том маленьком спектакле, который Джеймс готовил перед камерой за его счёт. - Думаю, что все в палатке слушают, хотят они того или нет,- брови Джеймса взлетели вверх, и он прикусил внутреннюю сторону щеки, прежде чем расплыться в улыбке, которая не коснулась его глаз. - Хорошо, Френсис,- его голос был прерывистым, и Френсис мог чувствовать, как камеры и стрела приближаются к ним, как акулы чувствуют кровь в воде.- Я перестану тебя отвлекать. - Ты бы не смог, даже если бы попытался,- пробормотал Френсис, прежде чем он понял, что говорит. - Ты был?- послышался голос спереди, и его сердце упало, когда он понял, кто это. Джеймс повернулся на полпути и что-то смешивал в миске, которую держал, прислонившись к стойке. - Это я сделаю вид, что не слышал,- сказал Джеймс, но улыбка теперь была более искренней, и был ли Френсис рад этому или нет, он не мог точно определить. Камера перед его лицом делу не помогла, и он притворился, что очень занят чтением весов, пока это ему не наскучило до смерти, и он не перешел к чему-то более интересному. Как только бисквит испёкся и соответствующим образом остыло, Френсис намазывал джем на дно сэндвичей до тех пор, пока его пальцы не стали похожи на артритные когти, и ему пришлось разминать их, чтобы руки не дрожали, когда он накрывал их верхушками. Чуть больше четверти его неокрашенных бисквитных коржей оказались слишком коричневыми с одной стороны, и он снова обвинил ненадёжность палаточных печей, прежде чем попытаться покрыть их большим количеством сахарной пудры, чем остальные. Он дал всему застыть в течение нескольких минут, прежде чем переставить, а затем разложить в том чередующемся узоре красного, зелёного и бледно-золотого цветов, который набросал в четверг, и был вполне доволен результатом. Вероятно, помогло то, что Френсис значительно реже присматривался к чужим блюдам, чем неделей ранее: он был более уверен в своих вкусовых качествах, более уверен в том, что, хотя у него, возможно, и нет таланта молодых пекарей, он сможет справиться с этим благодаря вкусу и упрямству. (Хотя замысловатая бельевая верёвка, на которую Коллинз нанизывал свои сэндвичные бисквиты, была бы довольно устрашающей для обычного человека). Он чувствовал себя вполне уверенно, когда конкурс завершился и принёс своё блюдо для судейства, и его уверенность полностью подтвердилась. - Да ведь они прекрасны,- сказал Барроу.- Должен сказать, что я очень удивлён. Рад, конечно! А ваша подача, чередующиеся цвета, очень привлекательна, очень празднична! Напоминает мне Рождество. - Бисквит снова отлично хрустит,- произнесла Силна.- И вы хорошо сбалансировали вкусы джема и теста. Некоторые из них немного лучше выпечены, чем другие,- и тут она откусила от одного из самых хорошо пропеченных, тех, которые он пытался скрыть сахаром,- но, честно говоря, я не замечаю особой разницы. Хорошая работа. - Молодец, Френсис! Чувствуя себя вполне довольным, Френсис пошёл на своё место, демонстративно игнорируя всех, кто пытался поймать его взгляд. Франклин плохо справился со своей партией, поскольку вкусы «просто не сочетались друг с другом», а некоторые бисквиты были неподходящего размера и не подходили друг другу. Коллинз также подвергся резкой критике со стороны судей, назвавших его простым и скучным. Но ничто не сравнится с тщательным потрошением, которое Грэм Гор получил от судей. Барроу, действительно, склоняясь к позиции доброго дедушки, сказал ему, что он, возможно, неправильно оценил количество влаги, которое он добавил в тесто для закваски. Силна, которая не была связана такими ожиданиями, была гораздо прямолинейна. - Это как есть песок,- сказала она, как только оправилась от кашля.- Оно ужасно зернистое, и если там есть ароматизаторы, боюсь, я их вообще их не ощущаю. - Я принесу немного соли!- быстро сказал Барроу, чтобы смягчить резкость удара Силны. - Да,- согласилась Силна.- Есть соль. Это был не комплимент. Гор поблагодарил судей и вернулся на своё место. - Всё в порядке, Грэм,- тихо сказал Джеймс с другого конца комнаты. - Да! Взбодрись!- добавил Франклин. Но, хотя Гор слегка улыбнулся из вежливости, Френсис мог видеть безнадёжность в наклоне его плеч и головы. Следующим был Стэнли, и его оценка отличалась от оценки Гора, как пантера от пушистой болонки. Френсис потерял счёт, сколько раз было произнесено слово «идеально», и Стэнли вернулся на своё место, когда всё закончилось, как будто это слово не было произнесено ни разу. Литтлу удалось обойтись большим количеством комплиментов, чем критики, и когда ведущие и судьи покинули палатку, чтобы обсудить результаты, он снова опустился на стул, человек тысячи забот. - С вами всё в порядке, сэр?- Джопсон вернулся на секцию Литтла, и Бог знал, что парню не помешало бы, чтобы кто-нибудь задал ему этот вопрос, с широко раскрытыми глазами и всё ещё дышащим, как будто он пробежал марафон. - Да… просто… - Могу ли я?- спросил Джопсон, указывая на груду макаронов, которые всё ещё стояли на секции Литтла. В любую минуту их унесут снимать заставку, и Литтл смотрел на них, потрясённый тем, что они всё ещё здесь. - Ах, да, конечно,- Джопсон взял одну с кучки, закрыл глаза и откусил. - Я не думаю, что вам есть о чём беспокоиться, сэр,- сказал он, как только его глаза открылись и увидели тревогу, отраженную в глазах Литтла.- Они очень хорошие. - Э-э, спасибо,- и, если Френсис не ошибался, Литтл определённо покраснел. - Ладно, пекари,- объявил Росс, когда ведущие и судьи вернулись в палатку.- Мы надеемся, что вам понравится эта настоящая бисквитная баталия, но мы приближаемся к той части выходных, которую мы любим и боимся в равной степени. - Наш лучший пекарь на этой неделе — человек, который никогда не позволяет себе волноваться и делает выпечку настолько точной, что она выдерживает любую внезапную проверку. Стивен Стэнли, поздравляю!- губы Стэнли сложились в чуть менее мрачную линию, чем обычно, когда он склонил голову в сторону судей. - И это означает, что на меня возложена печальная задача сказать вам всем, кто отправится домой на этой неделе,- все избегали смотреть друг на друга, и камеры полностью запечатлели лица каждого во время драматической паузы, которую оставил после себя Данди.- Боюсь, на этой неделе этим человеком будет Грэм Гор.- Гор опустил взгляд на свои ботинки, оставаясь на своём стуле, в то время как остальные вскочили со своих мест, чтобы выразить свои соболезнования ему или поздравить Стэнли. Даже Френсис сумел выдавить из себя краткое «ужасно сожалею» Гору, который, казалось, действительно был огорчён своим поражением. Грэм Гор: Просто… абсолютно опустошен. О, когда она сказала про соль, это было похоже на выстрел насквозь! Понятия не имею, как я напутал с мукой, но… нет, нет я буду продолжать печь, понимаете? Это займёт… Я думаю, что, конечно, потребуется некоторое время на восстановление. Но я буду продолжать в том же духе. Хотя, вероятно, какое-то время не будет бисквита. Эдвард Литтл: Хм? Извините, я просто… то есть да, я доволен тем, как всё получилось, с нетерпением жду следующей недели, да, определённо. Стивен Стэнли: Да, я рад. Но не удивлён. Неделя закончилась почти так же, как и раньше, хотя вокруг Стэнли не было такой волны доброжелателей, как у Джеймса, когда он получил звание лучшего пекаря. Стэнли терпел, когда люди подходили к нему поближе, поздравляли его, встречали вежливым кивком, а затем убегали из-за отсутствия чего-либо на сегодня. Френсис не сказал этому мужчине ни единого слова, но вежливо кивнул ему, когда поймал его взгляд, когда они шли к ряду машин. Его муж (Френсис застукал его за тем, как он крутил кольцо за обедом) снова был там, чтобы забрать его, и он смог уловить только радостное «Стивен! Как прошла твоя эта неделя?», прежде чем дверь захлопнулась. «Ленд Ровер», знавший лучшие времена — тот самый, который забрал Хикки на прошлой неделе — вывернул из-за угла, но если только человек, который сидел за рулём до этого, внезапно не адаптировал фитнес-курс, противоречащий законам физики, то этот широкоплечий бородатый парень никак не мог быть им… Хикки заметил Френсиса, направлявшегося к машине, и если бы помахивание могло быть неискренним, Френсис именно так и описал бы этот жест. - Ценю это, любимый,- сказал Хикки мужчине за рулём. - Я уверен, что да,- угрюмо ответил водитель. Машина уехала с той же поспешностью, с которой прибыла, а затем Френсис остался один на пыльной автостоянке. По радио он не услышал ничего, кроме статики и отрывков плохих песен, когда добрался до Лондона.Подключайтесь в следующий раз, когда наши пекари приготовят самый английский десерт на неделе пудинга!