Пивнадежда

Сумерки. Осенние заморозки. На часах 20:50. На улицах и в общественном транспорте царит пустота, т.к. город постепенно отходит ко сну. Сидя в трамвае наедине с водилой, я размышлял о жизни, смерти, банке пива. Последнее зацепило мой разум и я очень захотел бахнуть пива. Желательно балтику. Девяточку... Вот, прозвенел сигнал прибытия на конечную. Схожу-ка за пивасом, а потом сразу домой. Заходя в ларёк-железку, я сразу же поймал на себе неодобрительный взгляд бабки-кассирши. Чем ближе я подходил к заветному холодильнику с пивом, тем более злобными становились зенки Галин-Иванны. Вдруг я услышал звук уведомления и машинально достал телефон из кармана, разблокировав экран. Первое, что привлекло моё внимание, это время. 20:59. Я понял весь ужас ситуации и причину ярости Гали, мигом схватил первую попавшуюся банку и ринулся к кассе. Но не успел... Кассирша лишь ухмыльнулась и, ака прапор, скомандовала: «Выметайся отсюда, шкет!». Будто она изначально ждала моего облома и это событие принесло ей нереальное удовлетворение. С поникшей головой мне пришлось развернуться и двинуться обратно к холодильнику с пивом. Моя надежда на охуенный вечер была разбита вдребезги. В душе не осталось ни капли радости и света, лишь сплошная безнадёжная тьма. И вот, под гнетущий взгляд Галин-Иванны, я уже открыл дверь холодильника, чтобы поставить обратно ёмкость с жидком золотом внутри. Вдруг ржавая дверь заскрипела и на порог ларька вступил приятного вида молодой человек. Юноша-блондин повернулся в мою сторону будто по наитию и мы пересеклись взглядами. Несколько секунд он озадаченно вглядывался в моё лицо, а затем тепло улыбнулся и проследовал внутрь ларька. Он подошёл к полке с хлебом, находящейся рядом с пивным холодильником. «Добрый чел, позитивный» - подумал я. Жалко, что сегодня уже не смогу быть столь же позитивным. Я поставил пивную банку на место, закрыл холодильник, развернулся и, будучи полностью опустошённым, вышел из ларька под выедающий душу взгляд бабки. Медленно удаляясь от злополучного места, я всё глубже впадал в депрессию и отчаяние. Каждый шаг ощущался тяжелее предыдущего. Мне физически плохо без пива... Помогите... Убитый горем, я не видел и не слышал перед собой абсолютно ничего, лишь машинально шагал в направлении своей съёмной конуры. Вдруг я ощутил резкий хлопок по плечу. От такой неожиданности рука рефлекторно полезла в карман за заточкой, а тело приготовилось отбиваться от отжимателей семок. Этих блядей в моём районе как собак не резанных. Неглядя, я ударил ногой недоброжелателя и, обернувшись, собрался зарядить ему подарочком в печень. Однако, он удачно отскочил, будто ожидая пиздюлей. И ведь действительно удачно, в первую очередь, для меня. Это был тот чувак из ларька, а не чёткий обитатель района. Не успей он среагировать, следующие 5 лет я бы наслаждался бесплатным государственным коливингом и сладким чифирком. Парень посмеялся и достал из-за пазухи балтику девятку. «Держи, тебе нужнее. Я в этом уверен» - проговорил он с тёплой улыбкой. – Что? Тебе продали? – Не-а - улыбнулся он - я спиздил! – У Галин-Иванны? Спиздил? И всё ещё жив? – Видимо, мне повезло. Она так пристально наблюдала за тобой, что не заметила, как я припрятал пару балтосов. Ещё купил чебурек для отвода глаз. Видимо, она заподозрила что-то в последний момент, но я уже успел выбежать из ларька. Сей героический поступок шокировал меня. Так жертвовать целостностью своего очка ради... Эээ... – Стоп, а нахуя ты это сделал? — Мне нравится, когда люди преисполнены надеждой. Я хотел увидеть её сияние в твоих глазах. И ему это удалось. Мои глаза пылали огнём, душа пела и пила пиво, хотя я даже не открыл банку. Моё ментальное состояние стало лучше. — Слушай, брат, братан братишка, а давай вместе прибухнём? — Да... Давай! — А как тебя звать-то? — Нагенц! — Ооо, заебись, а я Владосик. Го купим наггетсов к пиву? — А зачем покупать, можно спиздить. Мы ж недалеко ушли от ларька)))0) — Уверен? — Да. Мы двинулись назад, к ларьку. Вскоре два новоиспеченных друга-еблана стояли у железной двери, напоминающей вход в газовую камеру, и думали хули делать. Галин-Иванна - существо жестокое и беспощадное, пронести что-то мимо неё = подписать себе смертный приговор. Однако, Нагец каким-то образом смог спиздить аж два пива. Значит, это не невозможно. Минут 10 мы обсуждали стратегию нападения на ларёк и наконец придумали идеальную. Зайдя в железную тюрьму, мы сразу же разошлись по разным углам ларька. По нашему плану, кассирша не могла так пристально смотреть в противоположные углы одновременно, и, пока она мотает еблищем в попытках поймать обоих, по-быстренькому напиздим наггетсов. Ведь за двумя зайцами гнаться - ни одного не поймать. Так ведь? Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Метким взором косых глаз, смотрящих в диаметрально противоположные стороны, Галин-Иванна мгновенно засекла попытку мародёрства. Однако, не подала никаких знаков недовольства. Видя её безразличие, я забыл, кто она такая. Я полностью раскрепостился и начал в открытую пиздить всё, что лежало в холодильнике, не заметив, как наш дозорный куда-то подевался. На отсутствие негативного элемента обратил внимание Нагец и насторожился. — Влааааадииик... — Хули? — Мне кажется, пора валить, пока она не вернулась. Быстрее. — Ща, ещё прихвачу жвачку с кассы и валим! Жадность фраера сгубила... Как только я подошёл к стойке кассы, из-за неё выскочила баба Галя с двумя обрезами и начала палить во все стороны, сопровождая расстрел трёхэтажным матом. С визгами резанной свиньи, растянутой на помойке у горящей психушки с чурками, мы рванули нахуй из ларька. Ещё сотку метров терминатор ГАЛЯ-800 преследовал нас, продолжая палить и издавать матерные звуки. Мы бежали как соник с паяльником в жопе, спотыкаясь и роняя напизженное добро, которое впоследствии подвергалось расстрелу. Она шмаляла даже не целясь, просто на поражение. Её целью было расстрелять всё, что попадётся на пути, желательно, убив пивных воров. — ВЛАДОС, РАЗВОРОТ НА ОСТАНОВКУ! — НАХУЯ? — ПРЫГНЕМ В ТРАМВАЙ И СЪЕБЁМ БЛЯЯЯЯЯЯ БЫСТРЕЕ НАХУЙ!!1! И правда: на остановку медленно подъезжал трамвай. Со всей скорости мы запрыгнули в вагон, спотыкаясь о грабли друг друга, поцелавали пол ебальниками и отлетели в самый зад салона. Лёжа на полу пустого вагона, побитые и подстреленные, два неудавшихся Штирлица наблюдали за приближением скорой смерти в лице разъярённой Галин-Иванны. Вот и всё, – подумал я, – эта жизнь была полной хуйнёй, но хоть в её конце надо кайфануть. Моя рука невзначай полезла в карман вырубленного Нагеца, ища спизженный балтос. Я нащупал металлическую банку, достал её и покатил к себе. Но её нечем открыть... Заточку я проебал при побеге, а в руках не осталось сил после такой встряски. Так и не успев испить жидкого золота, я тоже отрубился. Последним моим воспоминанием перед отправкой в царство Морфея стали кроваво-красные глазищи Галин-Иванны, яростно палящие на меня сквозь дверной проём трамвая.

***

Я очнулся от знакомого запаха перегара. Нагенц сидел рядом со мной, молча потягивая пивко. Запотевшие окна трамвая не дали понять, как далеко мы находимся. Сколько времени я лежал овощем? В какую жопу мира нас увезло? Хули водила пропускает остановки? — Наааагец! — ... — НАГЕЦ БЛЯ! — ... — Ты запомнил номер трамвая? Мы куда едем-то? — К апостолу Петру. Его пустые глаза смотрели в никуда, а тело не подавало признаков жизни. Нагенц лишь держал в руках жестяную банку и периодически попивал её содержимое. — Какой сука Петя и где моя банка пива?! Да ёбаный насрал, ЭЭЭЭ ВОДИЛА, КАКОЙ МАРШРУТ?! Водитель молчал, как будто не слышал. А есть ли он здесь вообще? Я кинулся протирать окна, чтоб разглядеть, в какую пиздень нас увезли. Однако, снаружи они были покрыты густым слоем инея, увидеть что-либо сквозь него невозможно. — Нагенц! — ... — НАГЕЦ БЛЯ, ЧТО ПРОИСХОДИТ? Тихим хриплым голосом, словно загробным, он ответил: — Сам не знаю. Я не выдержал давления ситуации и отсутствия золотого топлива, выхватил банку балтоса из рук Нагеца, только собрался отхлебнуть, но... Облом, там было пусто. — Сука, ты что, мне не оставил? — ... — Или ты мою тоже хлопнул? — ... — Подожди, что ты вообще пил?... В банке не наблюдалось никаких признаков присутствия пива, будто она была пустая изначально. А Нагенц всё молчал, глядя в пустоту безжизненным взором. Я сел рядом с ним и тоже уставился в пустоту, будто автоматически. Мы сидели вдвоём, глядя в никуда по пути в никуда, думая ни о чём. Или не думая... Или не сидели... Я не знаю, сколько часов мы провели в таком положении. Всё это время трамвай мчал, набирая скорость. Чем дольше мы находились в пути, тем быстрее холод и туман прокрадывались в вагон. Температура падала всё ниже, иней на окнах нарастал, а металлические сиденья обжигали холодом пятую точку. Я нашёл в себе силы выйти из оцепенения и повернуть голову в сторону Нагенца. Он сидел в той же позе, что и N-ное количество времени назад. Его одежда и волосы покрылись инеем, а лицо стало мертвецки бледным, как и мои руки. Чёрная куртка заледенела и стала белой, сковав моё тело в неудобной позе. А трамвай всё продолжал свой путь в неизвестность. Морозный воздух усыплял меня, но я и не сопротивлялся. Медленно смыкая глаза, погружаясь в темноту, я задремал. Когда тьма сна полностью накрыла мой взор и разум, раздался пронзительный звон - сигнал о конечной остановке. Дальнейшие мои воспоминания остались смутными. Всё вокруг белое и мягкое, холодное. Свет с неба бьёт в глаза, мешая разглядеть окрестности этого места. Я вижу кого-то. Это... Нагец? Он тоже здесь? — Влад, Владос, Владосичек, ВЛАААД! ВСТАВАЙ! ТЫ ОБОССАЛСЯ!!!1! С больной головой я кое-как поднялся на свои грабли и, продрав глаза, осмотрелся. Передо мной стоял охуевший нагец, а за его спиной красовалась табличка "Якутск".