Самый лучший зверь

- Так все же, что будем делать с этой историей? - прикуривая от тяжелой зажигалки, поинтересовался Морес. - Как-то неоднозначно все вышло, тебе не кажется? - Не кажется, - Забуза раздавил окурок в пепельнице и потянулся к звякнувшему мобильнику. - Нужно съездить за Хаку, скоро вернусь. Он поднялся со стула и зашагал к лестнице, Морес, прихватив пепельницу, двинулся следом. - То есть все, мы закрыли этот заказ? - Закрыли, а что тебя волнует? - не оборачиваясь на компаньона, Забуза толкнул дверь в комнату Хаку. - Хочешь предложить мне искать виновных? - Ну зачем-то же Лось вчера закопал двух ушлепков, - заметил Морес и огляделся по сторонам. Маленькая комната была обставлена без излишеств: кровать, застеленная темно-синим покрывалом, письменный стол и шкаф-купе. Вопросы оставляли только мелкогабаритные подушки, раскиданные по полу, и большое зеркало в углу, рядом с которым притулился пуф. Забуза, отпнув с дороги подушку, подхватил рюкзак Хаку и, распахнув шкаф, осмотрел полки. - Что ты там у него ищешь, журналы с голыми бабами? - не удержавшись от шуточки, фыркнул Морес и посоветовал: - Посмотри лучше под матрасом, лично я их всегда под матрас прятал. - Нет у него журналов с голыми бабами, - на автомате ответил Забуза и закинул в рюкзак первые попавшиеся джинсы. - А на счет двух ушлепков - информация никогда не бывает лишней. Никого из наших не убили, оплату мы получили еще в начале, никто претензий не предъявлял - смысл мне выяснять, почему в середине переговоров вломилось стадо придурков с автоматами и положило всю охрану, а заодно и всех важных персон? Мы приехали в особняк только за Хаку, на нас поперли, мы поперли в ответ, все, вроде, предельно ясно. - Ну да, звучит вроде логично, - Морес задумчиво взъерошил волосы. - Если тебя мучает совесть, то можешь стать добрым самаритянином и сунуть голову туда, где ее совсем не хотят видеть, но не факт, что она останется при тебе. Патлатый отмахнулся, заверив, что ему это нахер не сдалось, ситуация ясна и понятна, так что тема закрыта и вообще он поехал. - Отлично, - проворчал Забуза в дверной проем, вжикнул молнией рюкзака и, закинув его на плечо, вышел из комнаты. Больница отдавала знакомыми запахами: стерильностью, хлоркой и гадостным кофе из автоматов. Мужчина даже поморщился, вспоминая его вкус: куча сахара да плавящийся под температурой кипятка стаканчик из тонкой пластмассы - то еще удовольствие. Пропуск в палату был получен с боем: беспокойная девушка в отглаженной униформе стояла насмерть, требуя документы у "опекуна", пока из-за угла не вырулил Док со сладкой улыбочкой и заключением: "Все в порядке, я его провожу". - Ценные кадры, ее бы в охрану,- шепнул старик и тут же махнул рукой куда-то в сторону. - Ладно, дальше сам доберешься, там налево и третья дверь. Третья дверь нашлась со второй попытки, Забуза толкнул ее и неожиданно уперся взглядом в прямую спину девушки. - Кто вы? - поинтересовался мужчина, исподлобья смотря на посетительницу, которая тут же обернулась на голос. - Это Мари, дочь Джон-Дана, - пояснили с кровати, и Забуза внутренне передернулся, поймав себя на странном ощущении злости. Ему хотелось спросить: какого черта вы делаете здесь, какого черта вы вообще приперлись? Но она опередила. - Моего отца убили. - Да неужели, - Забуза поймал от Хаку осуждающий взгляд и невозмутимо поставил перед ним рюкзак. - Если вы пришли сюда качать права, то дверь у вас за спиной. В контракте было указано сопровождение, и мы его выполнили. О форс-мажорах есть отдельная графа, вы в нее не укладываетесь. Девушка сложила руки лодочкой и подняла на него глаза. - Я не за этим пришла. - Тогда говорите покороче, я не настроен на поболтать. Хаку, иди одевайся, мы уходим. Парень качнул головой, слез с кровати, подернув больничный халат, и, прихватив рюкзак, вышел. Забуза проводил взглядом голые щиколотки и заставил себя медленно выдохнуть. "Что за..?" - мысль додумать не удалось. - Я знаю, вы были в особняке и убили многих из тех, кто причастен к смерти отца, но среди них не было отдавшего приказ, - начала девушка и тут же пояснила, предупреждая напрашивающийся вопрос: - У меня свои источники. - И что же вам нужно? - Забуза облокотился на скрипнувшую спинку кровати. - Чтобы вы нашли заказчика и убили его, - отчеканила девушка. - Возьметесь? - С чего бы? - С оплаты в три раза больше, чем заплатил вам отец. Забуза помолчал, прикидывая, насколько вообще может быть выгодным это дело, и невольно цепляясь за свои же слова про голову, которую иногда лучше держать при себе, но девушка поняла молчание по-своему. - В пять раз больше, - сказала она, упрямо вскинув подбородок, и Забуза махнул рукой в знак согласия, мысленно сославшись на то, что пять нулей в денежном эквиваленте еще никому не вредили, да и Лось, что ли, зря работал лопатой... - Сойдет, - наемник порылся в кармане кожанки, звякнул заклепками и протянул визитку, - вот телефон моего компаньона, свяжитесь с ним, он все расскажет. Девушка кивнула, поднялась со стула и, не прощаясь, вышла из палаты. - Мы поможем ей? Забуза рассеянно обернулся. - Мы не общество помощи пострадавшим, - ответил он и медленно подошел к парню, - но за цену, которую она предложила, почему бы и не помочь. Хаку расцвел улыбкой, стало как-то не по себе. Забуза вытянул руку и грубовато погладил его по голове, слегка растрепав распущенные волосы. Поймал себя на мысли: раньше все было как-то проще, совсем раньше, лет семь назад, когда Хаку был еще ребенком и такое поглаживание выглядело как-то уместно. Привычки остались, а пацан вымахал, и его макушка теперь маячит где-то на уровне груди, вызывая противоречивые ощущения: разобраться бы в себе, да нужно ли? Забуза не любил самокопаний и щекотливых ситуаций, но чувствовал: где-то неподалеку маячит все, чего он старательно избегал, поджидает момента, чтобы врезать ему под дых, и потом задолбаешься разгребать все это, никакой лопаты не хватит. - Как ты? - Я в порядке, - Хаку неосознанно склонил голову в сторону широкой ладони, подставляясь ей, будто звереныш, - мне зашили порезы, а синяки скоро сойдут. Док оставил какую-то мазь, сказал взять с собой. - Хорошо, - Забуза спрятал руки в карманы и двинулся вперед, смутно ощущая неясную тревогу: внутрь будто засунули нагретое одеяло. Словно вернулся с мороза и оттаиваешь на пороге. Приятное чувство для замерзших конечностей, но невыносимое для замерзшего сердца.