𝐬𝐭𝐨𝐫𝐢𝐞𝐬 𝐰𝐢𝐭𝐡 𝐠𝐮𝐲𝐬

«Она тебе нравится?» Ханма не знал, что побудило Кисаки спросить его об этом. Упомянутый мужчина никогда не проявлял никакого интереса к своим прошлым, даже пусть «серьезным», отношениям. Чёрт возьми, ничто в этой жизни не привлекало внимание и не побуждало заинтересованности. Кисаки просто начинал раздражать, потому он неохотно ответил громко: «Нет». Не услышав огорчения от отрицания, слова о том, что Т/и ему совсем не нравилась, сорвались с его губ, потому что это то, кем она для него являлась. Способ отомстить вице-командиру Тосвы, её старшему брату. Он ухаживал за ней, заставлял полюбить себя, после собирался разбить сердце. Шуджи был уверен: Доракену будет больно и невыносимо до такой степени, что он выйдет из-под контроля. Ханма на самом деле был сбит с толку: почему Кисаки расспрашивал об этом? В конце концов, это был его план — заставить Ханму приблизиться к младшей представительнице семьи Рюгуджи, подружиться, завязать с ней отношения, дабы они могли добраться до Доракена и избавиться от него раз и навсегда. Сначала он находил это таким утомительным, вдаваясь в подобный изнурительный план, когда на самом деле предпочитал острые ощущения от тотальной борьбы. Однако после того, как Кисаки высказал свою точку зрения и заверил: результат, несомненно, развлечёт его. Потому-то он согласился. Ухаживания были безразличным делом, но, как обычно, Тетта сделал это возможным для него, заставив группу преступников загнать девушку в угол, а Ханма прямо в том же месте и в то же время спас её, настояв на том, чтобы та отплатила ему едой за «спасение», с которым согласилась. В конечном итоге, хороший поступок должен быть всегда оплачен, и вот так она попалась в ловушку. Ханма проявил немало терпения, ухаживая за вертихвосткой, проводя с ней всё свободное время почти каждый божий день. Начиная с того, что провожал её на вокзал, и заканчивая тем, что сопровождал за покупками. Однажды даже принёс зонтик, когда Т/и забыла взять его, и мало-помалу он узнавал её. Сестра Доракена была забавнее всего, что когда-либо видел и знал Ханма. Она была всего лишь частью плана. Однако, когда та согласилась пойти с ним на свидание, его сердце переполнилось смешанными чувствами. Через какое-то время Кен узнал, что его сестра встречалась с Ханмой. Он столкнулся с ними по этому поводу, но сцен устраивать не стал, даже поймав их на месте преступления, когда Т/и с Ханмой пошли поесть мороженого. У Бога смерти ухмылка на лице. Он готов был к потасовке с Доракеном. Однако когда девушка вступилась за него, защищая от собственного брата, он не знал, что ощутил в тот миг. — Значит, ты ее любишь? — Кисаки продолжал спрашивать, прищурив глаза. Ханма моргнул, глядя на него, затянулся дымом, и выдохнул его, прежде чем небрежно ответить. — Нет... Я просто использую ее, — сказал он настойчивым тоном, но почему-то во рту у него был горький привкус. Было ли это потому, что он помнил её причудливые привычки, её сияющую улыбку или душевное спокойствие, которое она ему приносила? Сам того не замечая, он начал ставить Т/и превыше всего, даже забыл об плане. Возможно, именно это побудило Кисаки сделать то, что он сделал. Ханма был настолько погружен в свою любовь, что постепенно начал меняться. И эта перемена заставила его забыть, каким хитрым может быть Кисаки. — Хорошо, тогда это не заставит меня чувствовать себя плохо, — небрежно сказал Кисаки, смотря мимо Ханмы пассивным взглядом, что побудило его тоже обернуться, заставив напрячься и почувствовать разбитое сердце, когда он увидел её, стоящую там. Глаза красные, слезы грозят пролиться, но она стояла на своём. Таким образом девушка казалась сильной. На её лице не было никаких эмоций, обычно Шуджи мог читать сестру Доракена как книгу, он знает, когда ей грустно, когда счастлива или когда злилась, однако на этот раз ничего не видел, и это пугало. — Что ты здесь делаешь? — спросил Ханма вместо слов утешения, которые намеревался сказать. Отступать уже слишком поздно. Тёмные глаза переместились и смотрели куда угодно, будь то дерево, вывеска или какой-то камешек, только она не собиралась смотреть на лжеца. — Написал ты мне, чтобы я пришла сюда, — её голос дрожал, ибо она была на грани слёз. Ханма нахмурил брови, не понимая, что когда-либо связывался так с ней, затем повернул голову к Кисаки, в глазах которого появился блеск. — Приятно знать, на чьей я стороне, — захныкала Т/и ломавшимся голосом, слегка поклонившись и отвернувшись, прежде чем умчаться прочь. Шуджи мог только смотреть в пространство, где они только что стояли. Ему трудно осознать, что происходило и что он чувствовал. Кисаки подошёл, положил руку на плечо союзника и процедил: — Поздравляю, ты выполнил свою часть работы, теперь начнется второй этап нашего плана, будь готов. Это все, что он сказал, прежде чем уйти, оставив Ханму одного, позволяя шоку улечься. Понимая, что облажался и потерял Т/и.