𝐬𝐭𝐨𝐫𝐢𝐞𝐬 𝐰𝐢𝐭𝐡 𝐠𝐮𝐲𝐬

Суровый характер капитана и ледяные, бессердечные манеры пользовались дурной славой не только среди корпуса, но и у всех тех, кто знал имя «Леви». Этот мужчина был неумолимым, безжалостным и знатоком своего дела - сражений. Его опасались подчинённые и восхваляли мирные жители. Стоит отметить: те, кто стоял выше по званию, не решались подходить слишком близко и вели беседы вежливо. Лишь один бывший кадет мог превратить сильнейшего война человечества в умоляющее, стонущее месиво. — Чёрт возьми, мне необходимо больше... — она наблюдает, как глаза Аккермана закатываются. Непристойный стон срывается с тонких уст, когда кисть медленно скользит по стоящему агрегату. Пальцы нежно дразнят кончик, проходя по нему, закручиваясь под головкой и возвращаясь к основанию. Запястья связаны за спиной, пока Леви раскачивается взад-вперед на жёстком стуле, отчаянно стараясь вонзиться в "кольцо" для более преимущественного трения, поскольку знакомая без зазрения совести замедляет темп. — Если Вы желаете большего, — нагло мурлыкала девушка, замечая, как отзываются на её голос, — Вам придется быть хорошим мальчиком. Вы можете сделать это для меня? Он стонет от ласкового произношения слова, закусывает нижнюю губу и покорно кивает. Т/и наклоняет голову в сторону и выгибает бровь, а рука покидает изнывающий член. — Я жду слов. Давайте, Вы ведь можете ими воспользоваться, верно? — проводит пальцами по смоляным волосам, слегка оттягивая за корни. Челюсть сжимается, и еле заметный румянец покрывает щёки: удовольствие, полученное от боли, незамедлительно отражается на бледном лице. — Чёрт, — голос хриплый, напряженный от долгих поддразниваний, которые терпел от игривых рук. Он старается призвать остатки здравого рассудка и наконец ответить, в то время как разум затуманен похотью. — Я буду хорошим, — глазеет на солдата снизу вверх. Серебристые очи чуть прикрыты, а губы слегка припухли. Обыденно резкие скулы выглядят смягчёнными, между тем взгляд умоляет о большем. — Я буду хорошим мальчиком. Просто, блядь, прикоснись ко мне. Рука возвращается на длину, двигаясь стремительнее, когда Леви извивается и дрожит всем телом. Звук прерывистого дыхания и взволнованных стонов заполняют комнату - это проникает в нутро, усиливая собственное возбуждение. Он пытается отыметь женскую ладонь, гонясь за чувством, которое вынуждает скулить и извиваться в оковах. Взор стремительно затуманивается, челюсть отвисает, волосы растрёпаны. Боги, как его возбуждает находиться под контролем нижестоящих! Мужчина нередко размышлял о том, как такого нравственного человека, как он, можно было так легко поставить на колени. Единственное, о чём капитан мог думать на данный момент, так это о том, как плотные стенки влагалища сжимаются вокруг члена, пока подчинённая пользуется им. — Трахни меня, солдат Т/и, — слова прерываются вздохом, как только чужие пальцы проходят по головке, после чего из груди вырывается утробное рычание. — Пожалуйста, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Податливо отступает, стягивает с себя форму и, словно кошка, движется к изголодавшему мужчине. Ротовая полость приоткрыта, в тёмных глазах огонь, который горит лишь для новобранца. Выходец из подземного города намеревается выровнять дыхание, но при виде обнаженного девичьего тельца, его сердцебиение сбивается, а член подрагивает. — Боги, — прошептал Аккерман. Язык проходится по обветренным устам, и мужчина недоверчиво кивает головой. — Ты мне чертовски нужна. Оседлав мужские бедра, Т/и продолжает поддразнивать, потирая головку о промежность и с заинтересованностью смотря, как взгляд становится более холодным. Сейчас она увидела проблеск того, кем он является для всех остальных. Выражение лица по-настоящему дьявольское, когда рычание вырывается из горла. Отчаяние никогда не было таким очевидным, когда он врезался в задницу снизу, при попытке проскользнуть внутрь, прикусив губу так сильно, что казалось, она сейчас порвётся. — Клянусь грёбаным Богом, если ты сейчас же не сяд... — ощутив то, как бедра медленно соприкоснулись, угрозы прерываются тяжёлым вздохом. Брови сходятся домиком, покуда деревянистое выражение лица превращается в картину чистого экстаза. Мозг на мгновение отключается, одновременно с этим беззастенчивые тихие всхлипы срываются с красивых уст. Медленно двигаясь вверх и вниз по члену, особа наслаждается тем, как мускулистая грудь поспешно поднимается и опускается. Аккерман бормочет множество похвал и благодарностей, тон неузнаваем от того, которым он отдавал приказы в течение дня. Глас настолько шелковый, пронзительный и нежный, что, если бы кто-то услышал их двоих, он бы никогда не догадался, что эти звуки издает сильнейший из людей. — Используй меня, — глаза капитана встречаются с чужими, и он принимается умолять. — Солдат, не... останавливайся, — постепенно набирая скорость, ловко запрыгивает на колени, аккуратно зарываясь пальцами в короткие волосы и вынуждая запрокинуть голову. Лёгкая смесь боли и удовольствия, неожиданно бросающей через край, когда он выкрикивает: — Чёрт! О, чёрт! Я собираюсь кончить! Ухмыльнувшись, партнёр наклоняется вперёд и шепчет: — Вы можете продержаться для меня ещё немного? Я знаю, что Вы можете это сделать, капитан, — впервые за вечер Т/и обратилась к нему по званию, заставляя его напрячься. Леви качает головой, сцепляя руки за спиной, изо всех сил сдерживая надвигающийся оргазм. Зрачки напротив неё расширяются, в груди разгорается пламя при мысли о том, чтобы заставить персону кончить на свой член. Девушка всем телом прижимается к Аккерману, когда он начинает шептать её имя. Ещё несколько толчков и она ощутит пик наслаждения, пока капитан умоляет кончить для него: «Т/и, мне необходимо это почувствовать... Нужно почувствовать, как ты... Чёрт... Кончай для меня!» Видеть Леви таким - означает познать рай. То, как он стонет имя, словно мантру. Грешное выражение лица искажается от услады - это лишь её наркотик, который раздобыла через семь кругов ада. Непосредственно перед тем, как потеряет всё когнитивные способности в экстазе, приказывает ему сквозь крики: «Кончайте для меня, капитан!». Едва заканчивает предложение, как мужчина заполняет каждый сантиметр, вскрикивает и неудержимо дрожит под ней. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они вернулись на Землю, их веки затрепетали и приоткрылись. Очи Леви встречаются с её затуманенным взглядом, и теплая, редкая улыбка расплывается по каменным чертам. Взор полон восхищения, когда он наклоняет голову, чтобы поцеловать шею, подбородок и щёки. — Спасибо, — бормочет Аккерман, прежде чем с любовью прижаться к устам солдата.