Нежность хризантемы

      Мальчик стоял на одной из башен крепости Мейгора, глядя на надвигающуюся бурю. Черные грозовые тучи, гонимыми сильным шквалистым ветром, быстро скрыли яркое солнце. Зигзагообразная молния прорезала небо, и в то же мгновение ужасающий раскат грома прогремел вслед за яркой вспышкой на небе. Первые капли дождя упали на протянутую ладонь. Порывы ветра и усиливающийся дождь вскоре прогнали мальчика в укрытие.       За окном завывал ветер, крупные капли дождя барабанили по стеклу. Где-то там царила прохлада, но не в покоях королевы. Здесь духота вступила в свои права, утомляя и моря людей. Две повивальные бабки крутились возле измученной женщины, лежащей на ложе. Королева уже сутки провела в родовых муках, а ребенок так и не хотел появляться на свет. И опять глубокий вдох, задержка дыхания и крики. И снова, и снова… Эта боль, разрывающая её чрево, казалось, никогда не кончится. Королева, уставшая от продолжительных родов, не могла дождаться появление малыша и конца страшным мукам, терзающим её тело. И вот руки мейстера Пицеля приняли дитя, покинувшее наконец-то материнское лоно. Мейстер, увидев новорожденного, опешил и быстро передал его на попечение повитухе. Пожилая женщина, взяв ребенка, вскрикнула в испуге. Королева уставшим, помутневшим взглядом едва успела посмотреть на нее, но тут сильная боль пронзила её живот, и мейстер велел ей вновь тужиться. — Почему ребенок не кричит? — беззвучно, одними губами прошептала Рейла. Ни мейстер, ни повитуха не дали ответа. Старая женщина быстро завернула рожденное дитя в простыню и отдала служанке. Обессиленная от боли роженица тужилась из последних сил, выталкивая из себя следующего ребенка, стремившегося в этот свет из её чрева. — Ещё немного, Ваше величество, ещё чуть-чуть. Он уже показался, — шептал Пицель, пытаясь успокоить изнемогавшую королеву.       И вот в комнате раздался долгожданный детский плач. Рейла, лишённая последних сил, забылась сном. Повитуха, осмотрев ребенка, обмыла его и передала кормилице.       Вечером в покои королевы явился Эйрис с сыном. Он уже знал, что один из близнецов не выжил и умер, не сделав и единого вдоха, но второй был жив. Король подошел к колыбельке и взял малышку на руки. Она проснулась от его прикосновения и, недовольная пробуждением, тихонько захныкала, но тут же заснула на руках отца. Эйрис с любовью держал девочку, вглядываясь в её родное личико, а затем нагнулся, показывая новорожденную сыну. Мальчик с любопытством посмотрел на крохотную сестру и шепнул ей: — Вот нас и двое. Через месяц король с половиной двора уехал в Утес Кастерли, оставив королеву с новорождённой дочерью в Королевской Гавани. За месяц малышка подросла. Цвет глаз стал более выразительным. Ярко-лиловая радужная оболочка, окаймленная темно-фиолетовым кольцом, имела, словно лепестки цветка, сиреневые полоски. Голова ребенка покрылась серебряно-золотыми волосами истинных Таргариенов, а на белой спинке осталось ярко-розовое родимое пятно — там, где её сестренка-близнец прикасалась с ней в утробе матери.       Девочка крепла и росла день ото дня. Она рано встала на ножки, но вскоре упала и долгое время боялась пойти снова. К двум годам маленькая принцесса, к общей радости родителей и к неописуемому горю ее нянек, встала на ножки и побежала, заставляя последних сильно переживать за безопасность маленькой девчушки. Год от года девочка становилась все более непослушной и шаловливой, доставляя нянечкам всё больше и больше хлопот. Только в присутствие отца или матери она становилась послушным ребенком.       К четырем годам маленькая принцесса начала пуще прежнего озорничать и шкодничать. Она, то подкидывала брату лягушек на полки с книгами, то подсовывала крысят ему в постель, а о количестве выпитых им пересоленных напитков с добавлением большого количества перца и вообще говорить не приходилось. Она непрерывно следовала за братом, не давая ему остаться в одиночестве. Рейгар, оглядываясь на сестру, следующую за ним хвостиком, всегда ожидал от нее какой-нибудь пакости. Если он попадался на ее проказы, то Шейна заливисто смеялась и убегала, не дожидаясь момента, когда брат успеет схватить её и отругать.       В пять лет Шейне начали нравиться платья и красивые прически, но проказничать ей нравилось не меньше. От ее проделок страдала не только вся прислуга, но и великий мейстер Пицель и все члены Малого совета, но большая доля доставалась всё же ее любимому брату. Не в силах обделить его своим вниманием, маленькая принцесса подкладывала ему в постель практически все, что попадалось ей в саду.       Во время турнира, посвященному десятилетию царствования короля, Шейна сильно повздорила с Серсеей Ланнистер, которая была на год старше ее. В итоге она не увидела турнир, из-за чего сильно огорчилась на своих родителей, а брата обвинила в том, что он не заступился за нее. После этого случая Рейгару пришлось весьма туго, а Серсея Ланнистер стала врагом номер один.       Однажды на Красный замок опустилась мёртвая тишина. Не было слышно ни заливистого смеха, ни топота маленьких ножек по его каменным полам, ступеням и галереям. Королева была опустошена горем и проводила долгие часы у окна в своих покоях. Эйрис, приходя в детскую, оставался там на долгие часы, не желая видеть никого.