Нежность хризантемы

      До сумерек оставалось совсем немного, и огромный зал Великого Чертога уже светился огнями многочисленных факелов, щедро вставленных в гнёзда люстр. По обеим сторонам стояли длинные столы, накрытые богатыми скатертями. Чуть повыше находились места для почётных гостей, примыкавшие к помосту в конце огромного зала, возвышающегося над всеми.       В Великом Чертоге ещё во всю кипела работа: одни слуги занимались сервировкой столов, другие расставляли душистые свечи в витые серебряные подсвечники, третьи размещали зеркала вдоль стен, а оставшиеся размещали скамьи вдоль столов так, чтобы всем гостям досталось место. Серебряные и позолоченные приборы постепенно появлялись на столах. На их гранях весело играли красные, золотистые и серебряные блики, отражаясь в зеркалах. К королевскому столу, на котором уже расставили золотые приборы, украшенные простой резьбой и драгоценными камнями, приблизился главный королевский дегустатор кушаний. Это был полный мужчина средних лет с одутловатым лицом и объёмным животом, выпирающим настолько, что при ходьбе мужчина неуклюже переваливался с одной ноги на другую. Под присмотром главного стюарда он понюхал, а затем попробовал содержимое солонки. Толстяк немного пожевал его губами, а затем кивнул головой в знак того, что соль чиста, и важно отправился на кухню.       По окончании расстановки зеркал, свечей и посуды зал представлял собой роскошное зрелище. Он, подобно бриллианту, сверкал и переливался в свете тысячи свечей и факелов. Блеск и красота Великого Чертога должны были поразить даже самого искушённого лорда.       На галерее музыканты настраивали свои инструменты. Главный стюард прохаживался от стола к столу, скрупулёзно проверяя работу придворных слуг. Седовласый мужчина подошёл к королевскому столу, поправил столовые приборы, расправил салфетку и вновь аккуратно её сложил. Он ещё раз окинул зал критичным взглядом и, оставшись довольным результатом, отдал приказ слугам впустить гостей, томящихся в ожидании снаружи.       Большие двустворчатые двери со скрипом отворились, и через порог полилась река из шёлка, бархата и атласа. Зал стремительно наполнялся людьми знатного происхождения: лордами, высокородными рыцарями с их семьями и даже людьми не особо знатного происхождения, но имевшими за душой довольно приличное состояние. Гости выстраивались возле стен и зеркал и перешёптывались между собой: обсуждая, задавая вопросы и отвечая на них. Всех интересовало одно: когда же произойдёт столь значимое событие, ради которого были собраны все лорды Вестероса и кто же будет провозглашён наследником престола. Великий Чертог напоминал осиное гнездо, наполнившись жужжанием голосов. И только герольды нарушали этот гул, выкликая имена входящих лордов и леди.       Дорнийские лорды собрались в углу и тихо разговаривали. Принц Доран Мартелл, нахмурив чёрные кустистые брови, внимательно слушал своего брата. При этом он внимательно осматривал собравшихся в зале, иногда бросая нетерпеливый взгляд на дверь, через которую должны были войти его сестра и кронпринц… «Что же предпримет Рейгар, если его лишат трона? Соберётся ли он противостоять своим отцу и брату? Стоит ли его активно поддерживать? Если он так бесцеремонно смог оскорбить честь своей супруги и честь дома Мартеллов, то что помешает ему ещё раз сделать это в будущем, когда он займёт трон?» — эти мысли занимали Мартелла, когда он слушал болтовню Оберина.       В противоположном углу от дорнийцев собрались лорды Простора. Оленна Тирелл, поддерживаемая под руку сыном, полушёпотом о чём-то беседовала с ним. Так тихо, чтобы её слова услышал только он. Рядом с Мейсом стояла его жена Алерия с двумя сыновьями. Уиллас с интересом рассматривал собравшихся, а маленький Гарлан постоянно дёргал свою мать за рукав платья, спрашивая, когда же начнётся пир.       Лорды Речных земель, Долины Аррен, Штормовых земель и суровые лорды Севера держались вместе. Лорды Джон Аррен, Хостер Талли и Рикард Старк делились между собой своими размышлениями по поводу предстоящего турнира, а также задержки принесения клятвы верности наследнику. Эддард Старк, его брат Бенджен, лорд Штормового Предела Роберт Баратеон и племянник лорда Орлиного Гнезда Элберт Аррен беседовали между собой немного в стороне от своих отцов и попечителей:       — Нед, а почему ты вдруг решил участвовать в турнире? Ты же никогда не делал этого раньше, — усмехнулся Баратеон, хлопнув друга по плечу.       — Ты же слышал приказ. Из каждого дома должен выступить хоть один, и у меня нет выбора. Бен ещё не рыцарь.       — Значит, я смогу скрестить с тобой копьё. Посмотрю, какой из тебя турнирный воин, — довольно произнёс Роберт.       — Ты только в общей схватке грозный противник. А говорят, её не будет, — заметил Нед, высматривая глазами прелестную девушку с лучистыми глазами цвета фиалки, но она ещё не появилась.       Рядом с королевским столом расположился лорд Утёса Кастерли с дочерью Серсеей. Он пристально рассматривал собравшихся лордов и вглядывался в лицо каждого приглашённого, пытаясь разгадать истинные мотивы, почему король в столь требовательной форме изъявил желание собрать всех лордов. Великий мейстер так и не смог дать Тайвину ответа на этот вопрос. Было очевидно, что Эйрис решил пойти наперекор традициям и провозгласить своим наследником своего второго сына.       Красавица Серсея стояла, гордо выпрямив спину. Красивое платье цвета багрянца с золотой вышивкой по лифу подчёркивало её гибкий стан. Прекрасные золотые локоны рассыпались по спине. Её надменный взгляд прошёлся по лицам и туалетам девушек и женщин, присутствующих в зале. Молодые люди то и дело поглядывали на Серсею. Кто-то с нескрываемым вожделением, а кто-то робко обращал на неё восхищённый взгляд. Девушка упивалась своим превосходством, ведь не было в этом зале девицы краше, чем она. Даже несмотря на то, что они с отцом прибыли в Королевскую Гавань лишь рано утром, и у неё не было времени хорошо отдохнуть после дороги и тщательно подготовиться к балу, но она была лучше всех этих кухарок. Насытившись восхищёнными взглядами, глаза Серсеи устремились на дверь, которая должна была вскоре открыться. В ожидании девушка была вынуждена беседовать с окружившими её дочками и внучками знаменосцев своего отца и мило им улыбаться, в то время как её прекрасную головку занимали совершенно другие мысли.       Джейме, только что освободившийся от дежурства, подошёл поздороваться сначала с отцом, который весьма сухо ответил на его приветствие, а затем с нетерпением обратился к сестре. Девушки, окружавшие Серсею, отошли, тихо переговариваясь и обсуждая достоинства юного красавца Ланнистера.       — Серсея, ты прекрасна! Как всегда, — произнёс брат, и тайное вожделение мелькнуло уже в его глазах.       Сестра неторопливо повернула к нему свою хорошенькую головку, обратив на него взгляд своих прекрасных изумрудных глаз. Она с иронией посмотрела в зелёные глаза брата и со снисходительно-высокомерным тоном произнесла:       — Джейме, ты думаешь, я это не знаю? — она повела взглядом в сторону толпы. — Все эти леди, собравшиеся здесь, просто ничтожества. Ты только посмотри на них! — Серсея надменно усмехнулась. — Даже платья из прекрасных шелков не добавляют им ни красоты, ни изящества.       В её словах, как и в глазах, сквозило холодное презрение, но Джейме не было дела ни до кого. Он жадно пожирал глазами лицо сестры и её красивое платье, так выгодно подчёркивающее фигуру. Юноша приблизился и тихо прошептал:       — Я соскучился.       — Джейме, если бы ты не совершил глупость и не принял плащ, то ты остался бы в Утёсе, — холодно произнесла Серсея.       — Ты знаешь, что это была моя мечта. Я хотел… Ты же сама… — начал оправдываться Джейме, но неожиданно осёкся, потупив взор. Он понимал, что отец, а позже и сестра считали его мечту о белом плаще просто прихотью и глупостью несозревшего мальчишки, нисколько не думавшего об интересах семьи.       Сквозь толпу пробирался лорд Веларион в сопровождении юноши и девушки. Заметив лорда Тайвина, он тут же направился к нему. Люцерис галантно поклонился лорду Утёса Кастерли. Тайвин высокомерно окинул взглядом лорда Прилива и его сопровождение.       — Добрый вечер, лорд Тайвин. Леди Серсея, вы выглядите весьма очаровательно в этом наряде. Сир Джейме, — с притворной доброжелательностью произнёс Веларион и с некоторой долей иронии добавил: — Сир Джейме, неужели вам наскучило стоять у двери на страже королевских покоев? Как печально. Ведь вы так улыбались в тот день, когда получили свой белый плащ. Что же случилось?       Для Люцериса великий лорд всегда оставался тайной. Сир Тайвин очень хорошо мог скрывать свои эмоции за маской холодного безразличия. В отличие от отца, его дети пока не научились прятать свои чувства и пороки за вежливой улыбкой. Юные Ланнистеры продемонстрировали на лицах все эмоции, бушевавшие в их сердцах в этот момент. Тщеславие лорда Велариона было немного удовлетворено, и он продолжил, уже обратившись к лорду Утеса:       — Лорд Тайвин, вы всё-таки прибыли в столицу. Все члены совета гадали, почтите ли вы своим присутствием сие событие, или же вы проигнорируете его. Выходит, как ни прискорбно это для меня, евнух всё же оказался прав, предсказав, что вы прибудете в столицу в последний день. Успели ли вы отдохнуть?       Серсея с холодным интересом рассматривала юношу и лорда Велариона. Они были красивы, как Рейгар, но, по её мнению, не настолько очаровательны, как кронпринц. У лорда Велариона было более узкое лицо, чем у принца, а юноша был слишком молод, почти ребёнок, но красивее Люцериса. Дом Веларионов с Дрифтмарка всегда гордился тем, что Таргариены трижды брали в жёны девиц из их дома, но всё же они были их вассалами, находясь на ступень ниже лордов великих домов — верховных правителей земель Семи Королевств. «Их девицы хоть и были красивы, но не ровня мне», — с презрением подумала Серсея.       Тайвин сохранял невозмутимый вид и, не теряя хладнокровия, ответил:       — Лорд Веларион, я вассал короля и делаю то, что обязан делать. Хорошего вам вечера.       — И вам.       Лорд Веларион сделал шаг в сторону, но остановился и обернулся к Тайвину.       — Лорд Тайвин, какую по счёту попытку вы на сей раз предпримете? — с ухмылкой спросил Веларион.       Тайвин бросил на Люцериса полный презрения взгляд и, не отвечая, отвернулся. Удовлетворённый разговором, Веларион отправился разыскивать свою семью. Юноша и девушка последовали за ним, боясь затеряться в людском круговороте.       — Кто эти двое, позади лорда Велариона? — спросила Серсея у Джейме.       — Не знаю. Может, очередной бастард лорда Приливов, а девушка… — он озадаченно посмотрел вслед удаляющемуся Люцерису. — Не знаю. Может, супруга этого бастарда.       — Фи! — пренебрежительно бросила Серсея.       Теперь этот юноша показался ей не так красив, как прежде.       Лорд Приливов продвигался дальше сквозь толпу. Наконец, он увидел леди Веларион с детьми, помахал им рукой и повёл принцессу с её другом к своей семье. Пока они шли мимо знатных гостей, на ходу обмениваясь с теми любезностями, к ним подошла дама в красивом тёмно-синем платье, выгодно облегающим её фигуру. Чёрные волосы были покрыты золотой сеточкой, украшенной аметистами, а грудь прикрывало нежнейшее мирийское кружево. Она кокетливо присела в реверансе, и выразительные чёрные глаза внимательно осмотрели его спутников. Затем, улыбнувшись Люцерису, она произнесла:       — Лорд Веларион, вы меня удивляете и интригуете. Кто же эти двое? — с кокетливым жеманством спросила женщина, изящно подавая ему руку для поцелуя.       — Моя прекрасная леди Дори, вы как всегда прелестно выглядите. Всех ли вы уже успели очаровать? — поинтересовался Веларион, целуя кончики её пальцев.       — О, лорд Веларион, а вы, как всегда, любезны. Так кто же этот загадочный юноша… Неужели это ваш первенец?! — наигранно воскликнула женщина и пригляделась внимательнее к девушке в накидке с капюшоном, после чего кивнула в её сторону. — А кто эта таинственная особа, скрывающая своё лицо?       — Это довольно длинная история. Как-нибудь я поведаю её вам за ужином. Сейчас прошу меня извинить, меня ждёт семья, — с улыбкой молвил Веларион, изящно поклонившись даме.       Эйрион что-то шепнул на ухо Шейне, и они последовали за лордом далее. Однако девушка обернулась, слегка приподняв капюшон, чтобы получше разглядеть особу, с которой только что разговаривал Веларион, и с сожалением отметила, что черноволосая женщина была весьма красива.       Пробившись через толпу, лорд Веларион наконец-то достиг цели, дойдя до своей семьи, стоявшей в растерянности посреди зала. Дети разом уставились на незнакомых молодых людей.       — Папа, папа. Это кто? — два голоса синхронно спросили Люцериса.       Веларион погладил вихрастые головы сыновей, а леди Веларион как будто старалась просверлить взглядом юношу и девушку.       — Так ответь детям, — презрительно произнесла женщина. — Или опять будешь увиливать?       Люцерис устало вздохнул и промолчал. Он взял детей за плечи, держа их подле себя, и, отвернувшись от жены, начал внимательно наблюдать за жестами и мимикой принцессы, о чём-то перешёптывающейся со своим спутником.       Слегка охрипший королевский герольд объявил о прибытии принца Рейгара и его жены, принцессы Дорнийской.       Двое вошли в зал. Рейгар держал за руку свою супругу. Все присутствующие склонились в приветствии, за исключением двух молодых людей, но принц, озабоченный последними событиями, не обращал внимания ни на кого из собравшихся в зале. Элия шепнула ему:       — Короля и королевы пока нет.       Принц поднял глаза и, устало обведя взглядом зал, заметил идущего к нему сира Джона. Небрежно поцеловав руку Элии, он шагнул навстречу другу.       — Вас всё-таки выпустили! — вырвалось из уст Джона.       — Да. Только что. Как ты уже знаешь, я провёл в заключении несколько месяцев, но не могу понять, зачем или для чего отец выпустил меня сегодня. И это меня беспокоит. Я думаю, он что-то затевает… — Рейгар обеспокоенно окинул взглядом чертог. — По какому поводу здесь собрали всех лордов? — прошептал Рейгар.       — Созвали преклонить колено перед наследником престола. Пока никто этого не сделал, и, когда это произойдёт, никто не знает.       — Значит, отец всё-таки решился подвинуть меня, — задумчиво произнёс Рейгар, затем спросил: — Есть что-то еще?       — Вот письмо, которое я получил, — Джон сунул ему в руку пергамент, присланный из Королевской Гавани в Грифоний насест, и шёпотом произнёс: — Завтра состоится турнир. Все великие дома должны выставить своих рыцарей. Только Ланнистеры не сделали этого, поскольку король пожелал, чтобы Джейме выступал за дом Таргариенов, то есть за своего короля-дракона. Правила проведения турнира были изменены. Вы будете выступать в первый день.       — Вот как! — вырвался удивлённый возглас, и тут же последовал вопрос: — Джон, ты узнал, что за новые правила?       — Пока неизвестно. Их объявят на ристалище.       — Ясно. А где Эртур? Я не вижу его среди гостей.       — Эртура заключили под стражу в его комнате. Публичный суд будет проведён на ступенях Септы Бейлона Благословенного       — Расследование?       Джон нахмурился и печально покачал головой.       — Это плохо, — мрачно пробормотал Рейгар.       Скользя взглядом по одежде Джона, он заострил своё внимание на рассечённом щите: на червлёнь и серебро с противовосстающими грифонами, один цвета поля другого.       «Противовосстающие грифоны… Отец с одной стороны вместе с Визерисом, и я с другой… Отец сделал первый шаг на пути к хаосу. Кто из этих лордов пойдёт за ним? Или же за Визерисом?» — размышлял Рейгар, поднимая глаза.       Он внимательно оглядел зал и увидел там всех верховных лордов великих домов, включая Старков. «Лианна…» Вновь это имя ворвалось в его душу. Нестерпимая тоска сжала сердце принца. «Лианна, где же ты? Почему тебя не видно?» Снедаемый любопытством, принц спросил:       — Кто будет выступать от Старков? Я не вижу здесь ни Брандона, ни Лианны Старк.       — Лорд Старк не взял их в столицу. От Старков будет выступать его средний сын, Эддард.       — Бенджен мог бы выступить за дом Старков? Я ни разу не видел, чтобы Эддард Старк решился взять в руки копьё. Это была бы хорошая альтернатива для них.       — Он ещё совсем мальчишка, — ответил Джон.       — Сколько у нас было рыцарей, получивших шпоры в столь юном возрасте? Джон, это риторический вопрос, — сухо произнёс Рейгар, заметив, как Джон нахмурил кустистые брови огненного цвета, поглаживая подбородок и напряжённо пытаясь вспомнить тех рыцарей.       — Ведь не каждый может выбить из седла двух опытных рыцарей. Ну да ладно… — неожиданно осёкся Рейгар и продолжил: — Ты пока узнай, что ещё можно выяснить о правилах и кто будет участвовать завтра, а я пока поговорю с Мартеллами и Ланнистерами. — произнося это, Рейгар встретился глазами с лордом Тайвином и слегка склонил голову. Лорд Утёса почтительно поклонился в ответ.       Джон озадаченно посмотрел на принца, не понимая, о чём тот говорит. Он хотел было расспросить принца об этом, но Рейгар уже направился к Мартеллам. Принц не успел раскланяться с ним, как вышел главный стюард. В зале повисла тишина, и Рейгар поспешил вернуться к жене, замерев в ожидании выхода своего отца. Все присутствующие замерли в почтительном безмолвии.       В это время герольд объявил:       — Король Эйрис Таргариен, второй этого имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и Защитник Державы со своей супругой, королевой-консортом Семи Королевств, Рейлой Таргариен.       Лорды и леди приветствовали короля. Эйрис, держа под руку Рейлу, шествовал по широкому проходу в середине зала. Улыбающийся Визерис держал за руку своего воспитателя и следовал за родителями по пятам. Король занял своё высокое место, отпустил руку королевы и высокомерно осмотрел собравшихся в зале. Глаза его горели, он надменно улыбнулся. Рейла тоскливо окинула глазами чертог, ища свою дочь. Она пробежала глазами по женским лицам, лихорадочно сжимая маленькую ручку младшего сына. Сердце в груди ещё трепетало после встречи с дочерью, но в нём затаилась тоска, сжигающая её изнутри. Это была настоящая пытка со стороны мужа-брата, позволившего лишь на короткое время увидеться со своим ребёнком, потерянным ею так давно и, как казалось, уже навсегда, и только сейчас, как считала королева, нашедшимся. Женщина, не найдя в массе гостей родное лицо, перевела тоскливый взгляд на супруга, в глазах которого таилась животная радость.       Рейгар печально взглянул на грустное лицо матери, глаза которой с надеждой искали кого-то в толпе. Потом он перевёл взгляд на возбуждённое лицо отца, чем подтвердил свои опасения. Принц устало вздохнул.       — Рейгар, всё ли хорошо? — обеспокоенно спросила Элия. В её голосе сквозила тревога, а взгляд был полон любви.       — Не стоит беспокоиться по пустякам, — нежно ответил принц.       Рейгар склонил голову пред отцом и поцеловал руку матери. Эйрис, казалось, не замечая его, что-то искал в толпе, а найдя искомое, хищно улыбнулся. Король уселся на своё место, оставив свободное пространство по правую руку от себя. Королева села по левую руку от супруга.       Герольд тем временем объявлял титулы прибывших лордов, но это мало интересовало Эйриса. Он величественно и в то же время небрежно махал рукой лордам, то ли приветствуя их, то ли отмахиваясь, и те поспешно и безропотно занимали свои места согласно рангу.       Наконец, настал черёд Веларионов, которые были представлены королевской чете последними. Король встал с места, чем сильно удивил собравшихся в чертоге людей, и произнёс властным голосом:       — Этот день мы выбрали для пира, поскольку он является для нас особенным. У нас было столько надежд и ожиданий, которые угасли, так и не разгоревшись, оставив после себя пепелище. Но в этом угасшем костре, среди обгорелых останков, я обнаружил один уголь, который переливался цветами рубина и граната. В нём ещё тлела жизнь. Такая хрупкая, но при одном прикосновении вновь готовая ожить. Я дотронулся до него, и яркое пламя разгорелось у меня на глазах. В этом возродившемся огне я лицезрел, как древняя кровь Валирии вновь возродится, а потерянное вновь обретёт свою форму.       Тишина стояла в зале во время речи короля, но после слов Эйриса по чертогу пробежал шёпот, переходящий в гул. Король театрально протянул правую руку со словами:       — Подойди.       От группы Веларионов отделилась и подошла к королевскому помосту девушка в чёрной накидке. Гул в чертоге стих. Все, как и Рейгар, пристально наблюдали за происходящим, затаив дыхание.       Девушка ощущала, как за каждым её шагом, за каждым движением следят тысячи глаз собравшихся в этом зале людей. Она не смогла сдержать самодовольную улыбку, которая расплылась на её лице. Сердце бешено стучало в радостном оживлении. Все эти лорды и знать понятия не имеют, кто она такая и почему именно ей оказывается такая честь. Шейна поднялась на помост, подошла к королю и слегка присела в неуклюжем реверансе. Король скинул капюшон с головы девушки, и серебристо-золотые волосы, украшенные золотыми нитями и цветами, рассыпались по её плечам. В безмолвной тишине кто-то неожиданно вскрикнул. Шейна поднялась, и Эйрис поцеловал её в лоб.       — Добро пожаловать, дочь наша. Мы рады, что наше семя вновь нашло родной дом.       «Девчонка с площади. Вот и подставная девушка, — пронеслось в голове принца. — Моё восхищение, лорд Веларион и лорд Варис. Прекрасная работа». Рейгар нахмурился. Это лицо хорошо ему запомнилось, и он не раз вспоминал его в дни заточения, перебирая пальцами струны своей арфы. Он вспоминал тогда два образа, запечатлевшихся в его памяти, как образчик юности, наивности, смелости и верности друг другу. Как один музыкальный звук плавно перетекает в другой, так и образы сменялись один за другим, создавая красивую и трогательную мелодию… «Как можно было так обмануться?» — вопрошал себя Рейгар, настороженно наблюдая за девушкой. Движения её были неловки от напряжения, и в то же время на лице у неё была холодная, напыщенная улыбка. Рейла нежно улыбнулась девушке, и та в ответ подарила ей такую же ласковую улыбку. Но когда глаза принца и незнакомки встретились, они обдали его холодом и неприязнью, таившейся за маской любезности.       Король протянул руку и помог дочери сесть за стол подле себя. Эйрис с наслаждением наблюдал за происходящим. Чертог наполнился людским гулом. Каждый за столом обсуждал сие событие. Король смаковал сегодняшнюю победу, предвкушая завтрашнюю. Всё шло по его плану.       Главный стюард подал сигнал королевским слугам, и каждый из них поднёс небольшие миски, наполненные водой с добавлением лимонного сока. Эйрис осторожно окунул руки в золотую чашу, однако, словно обожжённый раскалённым железом, он быстро вынул их, энергично смахивая оставшиеся капли. Выказывая своё почтение королю, члены королевской семьи и гости пира проделали этот ритуальный жест перед трапезой. После чего королевские слуги длинной вереницей, один за другим, начали вносить в зал горячие блюда на золотых и серебряных подносах. Вскоре на столах появились: перепела в масляном соусе; форель с миндалём; зажаренный кабан с огромным яблоком во рту; жареные лебеди, украшенные собственными перьями; голуби, жаренные с уксусом и сахаром; молочный поросёнок, украшенный яблоками и апельсинами, запечённые утки с персиками.       Поднялся верховный септон, чтобы прочесть молитву, и начал что-то занудно бубнить, но его плохо было слышно в общем хоре голосов. Когда богам воздали должное, зазвучала музыка. Звон чаш, ножей и вилок раздался по залу. Вино полилось рекой. Опустошённые кубки вновь наполнялись сладким дорнийским, борским и летним вином.       Рейгар с любопытством наблюдал, как Шейна в растерянности смотрела на столовые приборы, не решаясь взять ни один из предметов. Она в надежде на подсказку посмотрела на юношу, сидящего рядом с Веларионом, но тот также был озадачен изобилием приборов. Принц, проследив за взглядом девушки, увидел юношу, в котором признал незнакомца с площади. Его подозрения всё больше подкреплялись доказательствами, что эта незнакомка не могла быть его сестрой. «Если отец был безумен и весь во власти своих фантазий, то по какой причине мать так нежно улыбается этой девице и постоянно смотрит в её сторону?» — размышлял Рейгар, но на эти вопросы у него пока не было ответов.       Тем временем девушка украдкой подсмотрела, какой прибор берут король и королева, а затем нерешительно взяла с края вилку и нож. Неумело орудуя приборами, она сосредоточилась на куске мяса. Кабанина была очевидно жёсткой, и ножик, которым пользовалась девушка, окончательно застрял в мясе. Пытаясь вытащить его из куска, девушка с отчаянием вонзила в него вилку, в результате чего ни она, ни нож не хотели покидать твёрдое мясо.       Шейна, придерживая вилку рукой, применила всю свою силу, чтобы освободить нож из невольного заточения, но он не захотел оставлять место своего заключения, зато с лёгкостью покинул руку девушки и вместе с недоеденным куском кабанины и вилкой улетел за её спину. Шейна быстро обернулась, наблюдая, как на её глазах ножик покинул кусок мяса и вместе с ним упал на каменный пол, зазвенев, а рядом приземлилась вилка, кончик которой при соприкосновении с полом также громко звякнул. Жирные капли сочного мяса брызнули на сапоги проходящего мимо слуги с подносом. Шейна смутилась, её лицо залилось краской, и она стыдливо отвернулась. Один из слуг расторопно поставил чистые столовые приборы для принцессы и в поклоне молниеносно убрал салфеткой с пола виновников конфуза. Девушка встревоженно обвела взглядом окружающих, но все делали вид, что ничего не заметили или не придали этому маленькому инциденту какое-либо значение, за исключением одной группы лиц.       Рейгар, наблюдая за девушкой и её неуклюжими попытками поладить со столовыми приборами, слегка улыбнулся. Девица, смотря на всех исподлобья, всё больше смущалась. Она нервно подняла кубок с прохладной водой и стала пить, делая маленькие глотки.       Музыканты весело зазывали на танец своими мелодиями и вскоре гости, уже вполне созревшие для веселья, стали приглашать своих дам. Середина зала постепенно заполнилась танцующими. Эйрион робко встал из-за стола и, провожаемый насмешливым взглядом Велариона, подошёл к девушке, смущённо протянув ей руку. Она, довольная тем, что может избавиться от надоевших ей столовых приборов, с которыми так и не получилось поладить, радостно приняла его приглашение.       Рейгар проследил за ними взглядом, затем сделал еле заметный знак рукой, и к нему тут же наклонился один из слуг.       — Что Ваша Светлость желает? — тихо спросил мужчина, склоняясь в поклоне.       — Принесите лимонное пирожное и кувшин с водой, но добавьте туда большое количество мёда. — произнёс Рейгар так, чтобы его мог услышать только слуга.       Элия, сидящая рядом с принцем, внимательно наблюдала за ним. Женщина положила руку себе на живот. Там внутри росла новая жизнь, и если Семеро ей позволят, то на свет появится столь долгожданный Рейгаром наследник. Она с беспокойством поглядывала на принца, вспоминая о недавнем прошлом, когда на том злополучном турнире Рейгар проехал мимо королевской ложи, в которой она находилась. С того часа в сердце Элии закралась обида на супруга. Она любила его всем сердцем и будет всегда предана ему, но в тот день он нанёс ей глубокую рану, которая до сих пор кровоточила и не хотела заживать, даже несмотря на то, что та северянка была далеко от Королевской Гавани. Теперь неожиданно появилась его сестра, и опять чёрные тучи заслонили её небосклон. Элия наблюдала, как супруг не сводит глаз со своей вновь обретённой родственницы, следя за каждым её движением. Сердце женщины сжалось от горя и обиды, появилась горечь во рту. Элия взяла кубок и сделала глоток холодной воды, который немного освежил её, но не смог убрать эту неприятную горечь, смешанную с болью. Женщина вновь нежно дотронулась до своего округлившегося живота: «Ты моя надежда», — подумала Элия и сделала ещё глоток прохладной воды. Мысли её были прерваны, когда сестра Рейгара вернулась на своё место подле короля с лицом, светившимся от переполняемой её радости. Элия грустно вздохнула.       — Элия, — ласково позвал Рейгар. — Вы не устали? Может, мне проводить вас в ваши покои?       — Благодарю, но не надо, — еле слышно ответила Элия, всё ещё с беспокойством смотря на супруга.       Вскоре на стол рядом с Шейной слуга поставил тарелку с лимонным пирожным и налил в её стакан воды. Девушка, брезгливо посмотрев на пирожное, отодвинула его на край стола и сделала глоток из наполненного кубка, содержимое которого тут же вылилось обратно в стакан. Девушка торопливо вытерла мокрые губы и подбородок рукавом платья и, подозвав слугу, потребовала убрать «всю эту гадость», как она выразилась, указывая на кувшин с медовой водой и лимонным пирожным, а вместо этого принести «обыкновенной чистой воды». Буквально через несколько минут это «недоразумение» было исправлено, сопровождаясь тысячей извинений и поклонов до земли, а на столе теперь стояли кувшин и стакан с наичистейшей прохладной водой.       Рейгар немного удивился. «Хотя лорд Веларион мог рассказать девушке, что действительно любила и ненавидела сестра. Она прекрасная актриса». — заключил Рейгар.       Чтобы как-то прояснить ситуацию и узнать подробности столь чудесного воскрешения «сестры», он решил расспросить об этом свою мать и с этой целью пригласил её на танец. В это же время Шейну пригласил лорд Веларион, галантно склонившись перед ней.       Рейла, обрадованная приглашением, с удовольствием согласилась. Она с гордостью отмечала взросление сына и то, что её мальчик, прежде проводивший всё свободное время в библиотеке, не отрываясь от книг, теперь возмужал, стал лучшим рыцарем и прекрасным отцом. Женщина надеялась, что когда-нибудь он станет великим королем, а Элия не будет несчастлива с ним, как она с его отцом. Во время танца принц приблизился к матери и почти беззвучно спросил то, что в данный момент безумно интересовало его. Рейла еле уловила смысл заданного вопроса, но в следующий раз, когда партнёры сблизились в танце, она ласково произнесла:       — Рейгар, это действительно твоя сестра.       Рейгар с удивлением заглянул в глаза матери, задаваясь новым вопросом: «Неужели она смогла обмануть и матушку?»       Эйрион тем временем находился рядом с леди Веларион, которая что-то говорила ему, но он её не слушал и не хотел слышать. Он сидел с отрешённым видом и время от времени что-то произносил, отвечая ей невпопад, и улыбался, стараясь скрыть своё беспокойство. Юноша теребил под столом перчатки на руке, а его взор был обращён на пару танцующих.       Лорд Веларион и Шейна поклонились друг другу в реверансе, приблизились, и руки их соприкоснулись в танце. Лорд Приливов старался как можно ближе держаться к девушке. Пользуясь этим, он шептал ей, красочно рассказывая некоторые события из своей жизни в ироничной форме, и обольстительно улыбался своей партнёрше по танцу. Шейна мило улыбалась ему в ответ и густо краснела каждый раз, когда Веларион приближался к ней или когда встречались их глаза. Люцерис был не только галантным кавалером, но ещё и искусным в обольщении. Неловкие движения девушки во время танца весьма ловко сглаживались её умелым партнёром.       Эйриона съедала изнутри ревность, но он не мог ничего поделать с этим. Он так и сидел за столом, не прикасаясь к еде и наблюдая за парой, выделявшейся среди остальных танцоров благодаря серебристо-золотым волосами.       Рейгар увидел среди танцующих лорда Велариона и заметил, что лорд Приливов явно испытывает живой интерес к своей юной партнёрше по танцу. Его поведение ничего не могло поведать принцу, кроме того, что Веларион что-то затеял. Поэтому Рейгар захотел самолично убедиться в правдивости слов отца. Принц повернул голову к матери, сиявшей от радости, и невольно улыбнулся ей. Музыка закончилась, но Рейгар вновь предложил матери потанцевать, поскольку она явно не желала возвращаться за стол.       Эйрион поспешно встал и направился к паре, которая стояла в середине зала и ожидала следующего танца. Застенчиво приблизившись к ним, он сам пригласил девушку на танец. Шейна в ответ радостно улыбнулась, а Люцерис, надменно посмотрев на юношу, хотел незаметно оттолкнуть его, но было поздно, так как Шейна уже взяла Эйриона за руку и кивнула ему в знак согласия. Люцерис галантно уступил место молодому сопернику.       Начался следующий танец, и Рейгар увидел, что теперь Шейна танцует уже с юношей. «О, старый знакомый!» — усмехнулся Рейгар и повёл в танце мать. Королева кружилась с такой грацией, что многие гости, глядя на их пару, одобрительно улыбались. Она была сейчас счастлива оттого, что может танцевать, как прежде, когда ещё не была связана супружеством со своим братом.       Танец быстро закончился. Юноша с Шейной ещё оставались в зале, о чём-то мило беседуя, а Рейгар, воспользовавшись таким случаем, проводил мать и занял своё место, но перед этим он поменял свой кубок на кубок Шейны. Рейгар выпил воду в стакане и попросил долить ему вина.       Вскоре на своё место вернулась запыхавшаяся и раскрасневшаяся Шейна. Она тяжело дышала, и ей явно хотелось пить. Девушка взяла свой стакан и залпом осушила его. Выпив, она заметила странный привкус и, озадаченно рассматривая кубок, покосилась на стакан рядом со своим, который принадлежал брату.       — Шейна, вы что-то хотели? — с холодной вежливостью спросил Рейгар, беря свой кубок и делая глоток.       — Ничего, — пробурчала девушка.       Шейну опять пригласили на танец, а Рейгар вновь повторил процедуру с кубками и ушёл. Элия ревностно следила за своим супругом и за тем, как он меняет кубки, наполняя их каждый раз вином. Вскоре вернулась Шейна, разгорячённая от танцев и весёлая от того, что вино ударило ей в голову. Она опять выпила из кубка, уже не замечая вкуса вина.       Рейгар, пользуясь возможностью, подошёл к столу, где сидели Ланнистеры и, изящно поклонившись Тайвину, пригласил леди Серсею на танец. Девушка засияла от удовольствия и с готовностью протянула ему руку. Рейгар повел её в центр зала, откуда можно было удобно наблюдать за сидящими за королевским столом. Король довольно улыбался, и часть этой улыбки изредка перепадала его жене, королеве Рейле, сидящей подле него со счастливым лицом. Элия со скучающим видом понемногу пробовала различные блюда, а Визерис сонно смотрел на разноцветные искры в своей тарелке. Шейна, подперев рукой голову, мужественно пыталась не заснуть, но всё чаще и чаще глаза её закрывались.       Серсея кокетливо улыбалась Рейгару, стараясь найти общую тему для разговора, но принц, занятый наблюдением, отвечал девушке холодно, сухо и односложно. Серсея, с уязвлённым чувством собственного достоинства, слегка прикусила губу, но не потеряла надежды обольстить принца. Она то приближалась к нему слишком близко, то неловко задевала рукой полы его камзола, а порой её локоны едва не касались его лица, и тогда принц ощущал лавандовый запах её волос.       Шейна подпёрла голову прелестной ручкой. Глаза опять предательски начали закрываться, и на мгновение она заснула. Её головка соскользнула с руки, и девушка неожиданно проснулась, но дремота вновь овладела ею.       Рейгар заметил эти изменения и прервал танец. С изяществом поклонившись Серсее, он отвёл озадаченную девушку к её отцу, где любезно обменялся парой фраз с лордом Утеса. Подходя к помосту, принц понял, что отец следил за всеми его передвижениями по залу. На лице Эйриса возник обезьяний оскал — эта улыбка всегда наводила на принца тихий ужас, и ему стало не по себе. Холодные мурашки пробежались по его спине, и он тяжело опустился в кресло за столом. Шейна уже дремала, склонив голову к Рейгару.       — Ваше Величество, принцесса Шейна устала. Позвольте мне сопроводить её в покои, — обратился принц к Эйрису.       Эйрис медленно повернул голову в его сторону и зловеще ухмыльнулся.       — И какие же у тебя возникли планы в твоей дурной голове? Споил сестру, и что дальше? — с презрением спросил Эйрис. — Решил и ей заделать ребёнка? — ухмыльнулся король. — Думаешь, твоя супруга разродиться не сможет? — он надменно взглянул на Элию и продолжил: — Утоли свою похоть в другом месте.       Тем временем слуги скользили по залу, неся плетёные подносы. Каждый их шаг сопровождался игривым перезвоном колокольчиков, наполняя пространство задорной мелодией. Слуги подходили к гостям и с лучезарной улыбкой протягивали им подносы, предлагая украсить их изящные запястья браслетами с колокольчиками. Гости с радостью принимали подношения, наполняя зал восторженным смехом.       Рейгар, чтобы сохранить холодность, сделал глубокий вздох. В это время появился обеспокоенный Эйрион и, недоумённым взглядом обведя королевскую семью, поспешил к Шейне, которая безуспешно пыталась проснуться. Она потирала кулачками глаза, но они всё равно слипались. Тогда она слегка ущипнула себя, чтобы пробудиться, но и это ей не помогло в борьбе с закрывающимися глазами. Увидев рядом своего лучшего друга, она сладко улыбнулась ему сквозь завесу сна и, сонно моргнув, прошептала:       — Эйрион… Это ты… Проводи меня…. Я спать хочу.       Только эти слова Эйрион смог различить из бессвязной речи девушки. Эйрис злобно посмотрел на юношу, затем перевёл свой взгляд на старшего сына. Он не мог сделать выбор между сыном, предавшим его, и юношей, который странным образом походил на мертворождённую сестру дочери из его сна. Но ещё раз глянув на своего сына, Эйрис сделал выбор.       — Молодой человек, проводите нашу дочь в её покои, — холодно произнёс Эйрис, со злобой переводя глаза с юноши на Рейгара и обратно.       По залу разлилась чарующая мелодия флейт, которую сопровождали ритмичные удары бубнов. К этому мелодичному дуэту присоединился весёлый перезвон колокольчиков, наполняя атмосферу чувством радости и восторга.       — Что это? — заплетающимся языком прошептала девушка.       — Это музыка, — ласково ответил Эйрион, поднимая Шейну на руки, и сонная девушка обвила руками его шею. Вновь Эйрион был так близок к подруге. Запах её кожи заставлял сердце неистово трепетать.       — А… — еле слышно ответила Шейна и положила свою прелестную головку на его плечо. — Я чувствую твоё сердце, — сквозь сон медленно пробормотала девушка и заснула окончательно.       Эйрион нежно улыбнулся ей и скрылся за потайной дверью чертога.       Рейгар неодобрительно проводил взглядом юношу, затем повернулся к Элии, всё это время внимательно слушавшей разговор между ним и королём. Почувствовав на себе взгляд, она повернулась к нему и слабо улыбнулась.       — Элия, вы, должно быть, устали. Вам надо отдохнуть, — ласково сказал Рейгар, предложив ей свою руку.       Элия с грустью посмотрела на супруга. Она прекрасно поняла его намерения. «Опять тайны, недоговорки…» — со скорбью подумала она, и вновь непреодолимая горечь сжала её сердце. С помощью принца Элия поднялась из-за стола и, попрощавшись с королём и королевой, в сопровождении мужа вышла из Великого Чертога.       Поднимаясь по каменным ступеням в крепость Мейгора, в лунном свете Рейгар неожиданно заметил юношу, стоявшего на самом верху.