Нежность хризантемы

      В палате Малого совета неспешно рассаживались по своим местам лорды-сановники, прибывшие на очередное заседание. Лорд Веларион скучающим взглядом обвёл собравшихся в зале людей и перевёл взор на окна. Через разноцветные ромбовидные стёкла, заключённые в железную раму, проникали весенние лучи солнца, яркими красками раскрашивая пол и стены помещения. Взгляд Люцериса упал на птицу с пёстрым хвостом, устроившуюся на карнизе одного из окон. Она весело чирикала, напевая мелодию весны.       «Не последует ли опять зима?» — задумался Люцерис, смотря, как к той птице присоединилась ещё одна, с коротким серым хвостиком и в серо-голубой «шапочке». Последняя распустила серый хвост и начала задорно курлыкать, пританцовывая в такт своему пению.       «Вот уж птицы начали устраивать свои брачные танцы… Пекло! А у меня свободы нет! Когда-нибудь я избавлюсь от этого брака?» — раздосадовано думал лорд Веларион, нетерпеливо сжимая очередное прошение королю о расторжении брака с леди Веларион. Ему хотелось как можно скорее освободиться от женщины, с которой по ошибке юности он связал судьбу.       — Новое прошение королю об освобождении вас от брачных уз, лорд Веларион? — полунасмешливым тоном спросил лорд Оуэн Мерривезер, восседавший в высоком кресле во главе стола. Он с улыбкой посмотрел на задумавшегося мужчину. — Вы думаете, на сей раз вам повезёт?       Люцерис, оторванный от своих раздумий, обратил свой взор на десницу, протиравшего несвежим платком потное лицо, изборождённое многочисленными морщинами.       — Возможно. Кто не делает попыток, тот не достигает желаемого, — сухо ответил Люцерис.       Мейстер Пицель, сидевший в конце стола, высокомерно посмотрел на самого молодого члена совета и недовольно произнёс:       — Может быть, вы, лорд Веларион, решили завалить своими прошениями его королевское величество? Вы бы хоть проявили должное уважение к написанию письма.       — Великий мейстер Пицель! Как бы я ни старался быть обходительным с этой смешной жеманницей, носящей столь громкое имя — Грамматика, — но, увы… И ах! Она столь строга ко мне, что я теряю всякую надежду оставить нежный поцелуй на её прелестной ручке, — с наигранной грустью произнёс Люцерис, затем добавил: — Эти изящные аристократические ошибки придают мне только большее очарование, не правда ли, лорды? — игриво поинтересовался Веларион.       — Лорд Веларион, это говорит не о вашем очаровании, а о другом… — пробухтел мейстер Пицель.       — А ваше замечание говорит о вашем дурном воспитании. Что-то я запамятовал… Не напомните ли мне, из каких низов вы вышли, мейстер Пицель? — очаровательно улыбнулся Веларион мейстеру.       Мейстер Пицель недовольно вздохнул и с явным презрением посмотрел на сира Люцериса.       — Лорд Мерривезер, сегодня его королевское величество почтит нас своим присутствием? — обратился Люцерис к деснице, нетерпеливо постукивая пальцами по деревянной поверхности стола.       — Нет, не почтит. Вы разве не заметили, что сегодня я занимаю его место? — ответил на вопрос десница, добавляя: — Сегодня вечером его королевское величество будет на пиру.       — Лорд Приливов, я должен передать вам это, — жеманно произнёс Варис, подавая письмо с королевской печатью.       Мейстер Пицель, мастер над монетой, мастер над законами и десница с явным любопытством смотрели, как письмо переходит из рук Паука в руки Люцериса. Веларион с безразличием отковырнул воск и быстро пробежался глазами по строчкам. Присутствующие всё это время настороженно наблюдали за ним, внимательно следя за выражением его лица. Люцерис поднял голову,       — Моя жёнушка пишет, что очень соскучилась. Невмоготу ей нынче. Поскорее хочет увидеться, призналась, что страсть, как любит меня, — сообщил Люцерис, благожелательно улыбаясь пожилым лордам и пряча письмо за пазуху, — Поэтому, уважаемые лорды, не могли бы мы закончить с делами как можно быстрее? На то требуют обстоятельства.       — Прошение о разводе в ваших руках слабо говорит о том, что вы стремитесь воссоединиться со своей супругой, — заметил Стонтон, подозрительно смотря на Велариона.       — Что вы, что вы, лорд Стонтон. Мои чувства непоколебимы, — заверил Люцерис своего соседа, пряча прошение на груди до лучших времен, и комично добавляя: — Но иногда можно подарить толику времени супруге, безусловно, ради вознаграждения.       — Ох уж эта молодёжь… — недовольно пробубнил Симонд, рассматривая бумаги перед собой.       Члены совета только улыбнулись на замечание мастера над законами, который то и дело был раздражён поведением лорда Приливов и постоянно делал ему замечания.       «Стонтон, Стонтон… Вы не только въедливый и со своими законами, но также и весьма любопытный. Однако вы слишком стары для игр…»       — Лорд Мерривезер, турнирные списки ещё не готовы, не так ли? — поинтересовался Веларион, затем тут же прибавил: — Запишите меня. Я тоже хочу участвовать в турнире.       — И почему же вы решили принять участие? — с явным подозрением спросил лорд Мерривезер.       «Неведомый тебя забери! Ещё один любопытный, сующий нос не в свои дела! А тут их… — Веларион обвёл глазами лордов-сановников, — Да целый совет…!»       Веларион кинул презрительный взгляд, полный скрытой ярости, на десницу и ответил:       — Разве мне нужен повод для участия в турнире?! Уж простите меня, лорд Мерривезер, но я могу держаться в седле с такой же лёгкостью, с какой стоять на палубе корабля во время шторма. Так же умело обращаюсь с копьём, как и со штурвалом.       — Да вы полны сюрпризов, — скабрёзно отметил лорд Мерривезер.       — Раз уж мы с вами обменялись любезностями, то теперь, может, поговорим о чём-нибудь более насущном? Если нет, то тогда прошу извинить меня. Мне нужно осведомиться, как устроились леди Веларион и дети в своих покоях.       Пока лорды беседовали о том, как же будет проходить турнир, и решали некоторые проблемы, возникшие совсем недавно из-за введения королём новых правил проведения турнира, лорд Приливов умирал от скуки и рассматривал свои ногти, которые для него были более интересны, чем беседа стариков.       Как только собрание закончилось, лорд Веларион с радостью покинул палату Малого совета. Полным ходом шла подготовка к предстоящему пиру. Слуги, одетые в цвета дома Таргариенов, сновали взад и вперёд, переговариваясь между собой. Отовсюду были слышны крики. Одни были яростными и подгоняли нерасторопных, другие же были полны воодушевления. Замковая челядь торопливо и кропотливо выполняла свои обязанности: слуги с лёгкостью переносили увесистые скамейки, массивные столы, тяжёлые зеркала в кованых оправах в Большой Чертог; тщательно вычищенные гобелены бережно переносились и исчезали за огромными резными дверьми этого просторного зала, откуда доносился грохот перемещаемой мебели. Стены Великого Чертога постепенно украшались знамёнами. Червлёный трёхглавый дракон, изрыгающий пламя, на чёрном поле, подхваченный порывами ветра, развевался и колыхался в воздухе, создавая иллюзию жизни. Главные стюарды и их помощники зорко следили за подчинёнными.       В жужжащем улье, заполнившем весь двор, один мужчина средних лет, хромая на одну ногу, не спеша волочил тяжёлую скамейку по каменному полу.       — Ирод ты проклятый! Что ж ты делаешь, дурак?! — негодовал ответственный за меблировку Великого Чертога.       Он подловил другого слугу и яростно крикнул тому прямо в ухо:       — Роб, а ну, конец этой скамейки возьми! Этот дурак ведь скамейку поломает!       Внезапно кухонная дверь позади слуги, который был ответственным за меблировку, со скрипом отворилась, и из неё вышел главный повар. Замызганной тряпкой он согнал пот со лба и шеи, поправил свой потрёпанный поварской колпак и прогорланил:       — Пошевеливайтесь! А то не успеем! Где апельсины?! Где лимоны?! Вот уж тесто подоспело! Из всех краёв лезет!!! Скоро убежит! И поди ищи его! А вас, пройдохи, всё нет и нет!       Поймав пробегающего мимо мальчишку за воротник его куртки, толстый повар раздражённо спросил юнца:        — А ну, говори, негодник, куда бегал?! И где остальные?       — Тай и Алекс тащат здоровенного хряка! А тот упирается, не хочет! — воскликнул мальчишка, — Я сейчас сбегаю за лимонами! Одна нога тут, а другая там!       — А ну торопись! Бессовестный! — проворчал повар, одаривая мальчишку оплеухой.       Среди этой суматохи гарнизон замка не спеша делал свой обход, выделяясь из пёстрой толпы. Впереди отряда шёл командир, бросая настороженные взгляды в толпу и подмечая мельчайшие детали. Он словно старался заглянуть в душу каждому человеку, угадать его помыслы и скрытые мысли.       Веларион лавировал между слуг, не замечая их, будто их и не существовало. Его мысли занимали следующие рассуждения:       «Турнир… Сколько бы я ни думал о нём, к однозначному выводу я так и не пришёл. Зачем устраивать ещё один турнир? Для улучшения престижа Эйриса? В таком виде король только оттолкнёт жителей королевского домена, как это было с обитателями близлежащих деревень Харренхолла. А те гнусные россказни о нём пошли дальше, всё больше покрываясь ложью и суевериями. Сейчас у Эйриса мало шансов предстать перед народом в прежнем великолепии, да это и невозможно из-за паранойи. Визерис? В честь него, как наследника? Это не даст мальчику никакого престижа: он годами не появлялся за пределами замка, его никто не знает, и одним турниром не обойдёшься. Он был лишь в Великой септе на бракосочетании Рейгара и Элии. Но тогда мальчишка был совсем крохой… В тот момент мало кто запомнил такого малыша. Визерису будет сложно оттеснить старшего брата от престолонаследия, ведь последний имеет хорошую репутацию, даже несмотря на свою глупую оплошность. В этом году Визерису исполняется 6 лет, и в будущем он мог бы стать достойным правления государем. Но король, из-за своей паранойи, не даёт ему приличного образования и возможности упражняться в фехтовании. А всё из-за боязни… Прогнал бы я этого Пицеля, он только и умеет ходить с важным видом и пускать слюни. Толку от него нет. А все эти лорды, собравшиеся в одном месте, смогут выбрать либо Визериса, либо Рейгара, либо…. Скорее третий вариант, чем первые два».       Поглощённый своими раздумьями, Люцерис случайно наткнулся на служанку, в руках которой была большая корзина, наполненная начищенными столовыми приборами. Звонкий звук металла пробудил Велариона от мыслей, и он обратил свой взор на прелестницу, представшую перед его взглядом.       — Миледи, — Люцерис оценивающе осмотрел молодую девушку, — Я не ожидал встретить в стенах замка такую красоту. Откуда вы к нам приехали?       — Из Блошиного Конца. Тебе какое дело? Ходят тут, мешаются ещё, вопросы, понимаешь ли, задают. Неколи мне с тобой языком чесать! — грубо ответила девушка, надменно осматривая лорда Велариона. Она качнула корзину, и столовые приборы весело зазвенели в ней. Сплёвывая слюну в сторону сапог Люцериса, она нахально добавила: — Ещё только белобрысых волокит мне не хватало. Иди, куда шёл!       Сказав эти слова, служанка резко развернулась и направилась к дверям Великого чертога.       «Как только главный слуга допустил такую в замок. Ни ума, ни манер… Но фигурка-то хороша, — Люцерис проводил её взглядом, и как только пёстрая юбка девушки скрылась за дверьми Великого Чертога, Веларион опять впал в размышления, — Так о чём это я? Ах, да… Визерис… Мальчишка пока маленький, и у него ещё нет невесты… Пекло! Ещё и развод не получишь! Придётся с моей «ненаглядной» спать. — тут Веларион передёрнулся, вспоминая образ своей супруги — Если не родит девочку в ближайшее время, точно избавлюсь от неё! Отправлю в молчаливые сёстры или запру где-нибудь, как сделал Бейлон Благословенный со своими сёстрами! Отец свидетель, больше не потерплю её в замке! Ещё и бастард отца свалился мне на голову! Мой батюшка в Эсоссе времени зря не терял. Так, разберусь с ним потом. — Люцерис внезапно остановился, — Почему король уделил ему такое внимание? Бастард и какая-то загадочная особа… Эйрис, что же ты задумал? Зачем они нужны? Даровал мне фьеф за возвращение в лоно семьи какого-то бастарда моего отца из Эсосса и за составление компании на этот вечер одной особе… Странно всё это. Этим надо будет заняться и всё узнать. А за остальным буду следить и буду действовать, исходя из событий. Может, смогу получить какую-нибудь выгоду».       Чем ближе подбирался Люцерис к кухне, на верхнем этаже которой располагались его апартаменты, выделенные королём, тем отчётливее были слышны звуки, исходящие из соседнего двора. По воздуху разносилось лошадиное ржание, жалкое блеяние баранов и коз и довольное похрюкивание свиней. Среди этой какофонии звуков можно было различить звон стали о сталь.       «Опять лорд-командующий гоняет своих подопечных…» — отвлёкся от мыслей Веларион, принюхиваясь к приятным ароматам, исходящим с кухни и заставившим желудок лорда урчать в предвкушении от предстоящего события. — «Ммм… Какой приятный аромат, он так и летает в воздухе! Я уже чувствую это тающее во рту мясо!»       Он приблизился к кухне, где у него на последнем этаже находились апартаменты. Войдя в холл здания, Люцерис поднялся по мраморной лестнице и направился в свои покои, где на пороге его уже встречала пожилая служанка.       — Милорд.       Лорд Веларион вошёл в комнату, окинул взглядом хорошо обставленную гостиную, и, не застав жену, с облегчением вздохнул.       — Как разместились дети? — с заботой спросил он, увидев на полу два детских дублета.       — Хорошо, милорд. Они сейчас играют, — ответила женщина и, понизив голос, прошептала: — Ваша супруга ожидает вас. Она очень гневается.       — Мне всё равно, — сменив тон, равнодушно произнёс Веларион. — Пусть она приготовит детей к вечеру. Они должны быть на пиру. Я буду занят. И ещё, — добавил лорд Приливов, снимая дублет, — Приготовьте мне ванну. Я переоденусь и уйду.       Двое запыхавшихся мальчишек выбежали из комнаты и приблизились к нему, держа в руках деревянные мечи. Он схватил их в охапку и закружил.       — Какие вы стали тяжёлые! — засмеялся отец и, выпустив, погладил их макушки.       — Пап, а правда, что мы будем на пиру? А можно мы поедем на турнир? Можно? Можно? — мальчишки синхронно атаковали отца вопросами.       — Монфорд, Ауран. Можно. — Веларион присел на корточки, серьёзно смотря в детские лица. — Только с одним условием. Можете поехать, если вы оба не будете драться. Вы — братья. Запомните это. А теперь идите играйте дальше.       Люцерис встал и, погладив их головёнки, направился в свою спальню, где его ожидала жена. Увидев супругу, он разочарованно вздохнул.       — И почему ты нас не встретил вчера? Где тебя опять носило? — прямо с порога недовольно спросила Бланка.       Люцерис, не обращая внимания на жену, прошёл за ширму, скрывающую ванну. Он молча раздевался, пока служанки наполняли её, а жена, в ожидании ответа, стояла, недовольно глядя на него. В больших чёрных глазах отражались ненависть и боль, причинённые безразличием мужа.       — Почему ты молчишь?! Не знаешь, что ответить?! — начала кричать женщина. — Кончились уже отмазки?! Придумать нечего?!       В это время Люцерис невозмутимо стягивал сапоги и разминал уставшие ноги.       — Вчера где был? Опять у какой-то шлюхи?! Опять принесёшь мне бастарда! Сам в столице, а мне твоего ублюдка воспитывать?! С меня хватит! — визжала разгневанная леди Веларион.       Ванна была наполнена. Люцерис скинул с себя одежду и погрузился в воду, после чего приятное тепло окутало его тело. Он расслабленно закрыл глаза и отрешился от криков супруги. Ему надоели эти бесконечные вопли жены, которая при каждом удобном случае затевала с ним ссору. Леди Веларион ещё некоторое время смотрела на мужа, но, не дождавшись от него ни слова, до крови прикусила губу и с чувством уязвлённого достоинства вышла из комнаты.       Когда Люцерис открыл глаза, леди Веларион уже исчезала, и он смог спокойно помыться. Мужчина вылез из ванны и стал одеваться в приготовленное чистое платье. Леди Веларион опять явилась к нему в комнату, однако Люцерис, не обращая внимания на супругу, надел чистую сорочку. Женщина пристально смотрела на него, поджав губы, превратившиеся в тонкую линию.       — И куда ты собрался? — недовольно, со скользившей в голосе обидой спросила Бланка.       Веларион взглянул на жену, не скрывая своего раздражения, и сухо ответил:       — Поручение короля. От тебя требуется только подготовить детей к пиру.       Веларион повернулся к женщине и цинично осмотрел её. Она была невысокого роста, прямые плечи были скрыты под кружевной накидкой из тонкого мирийского кружева, подаренной ей Люцерисом на какие-то именины. Её некогда прекрасное лицо покрылось красной паутинкой, а некогда хорошенький вздёрнутый носик опух и покраснел. Густые каштановые волосы всегда были собраны на макушке в пучок. Они остались единственным достоинством этой женщины, но она, по какой-то неведомой ему причине, пренебрегала этим.       — И приведи себя в порядок. — холодно добавил Веларион.       Он взял с кровати приготовленное парадное платье, надел его, расправил манжеты и одёрнул полы камзола. Лицо леди Веларион исказила гримаса гнева и ревности.       — Опять пошёл к очередной шлюхе?! Да ещё и нарядился! — вновь завизжала женщина, — Ты должен сопроводить меня и детей на пир!       Женщина топнула ногой. Лицо, и без того красное, стало багровым. Гримаса ещё большего гнева исказила лицо Бланки. Люцерис, привыкший к выходкам своей супруги, устало посмотрел на неё. Он ещё раз поправил полу камзола и в полном молчании вышел из комнаты, провожаемый осуждающим взглядом супруги.       Приближался вечер. Высокие бронзовые ворота Красного замка были распахнуты. Двор, освещённый лучами заходящего вечернего солнца, был полон криков, кибиток и паланкинов съезжавшихся гостей. Лорды с семьями неторопливо и важно собирались на Западном дворе у входа в Великий Чертог. Лорду Велариону надо было поторопиться, чтобы исполнить приказ короля. Он проследовал в крепость и поднялся на указанный этаж, пройдя по галерее мимо королевских гвардейцев. «Хм. А не о той ли галерее ходят байки про страшные проклятия, которые падут на головы тем, кто хоть раз забрёл сюда? Если так… То каким образом заставили отремонтировать её? О! Погляди-ка! Да и стражники тут! Интересно, кого они здесь охраняют?» — удивился он мимоходом, забавляясь: «Ну и лица у них, как будто действительно увидели грамкинов и снарков».       Из комнаты, в которую направлялся Люцерис, вышла королева Рейла в сопровождении двух септ, более походивших на каменные изваяния, которые он однажды видел в Браавосе. Люцерис брезгливо передёрнулся, взглянув на их застывшие лица. Королева Рейла, как всегда, была молчалива и печальна. Каждое её движение было наполнено грацией и изяществом. Хрупкая, словно тростинка, готовая сломаться при сильном порыве ветра, и в то же время величественная. Королева оглянулась на закрывшуюся за ней дверь и грустно вздохнула. Люцерис изящно склонил голову и поприветствовал её величество. Заметив лорда, она подошла к нему.       — Лорд Веларион, вы так скоро пришли, — молвила королева, снова печально вздыхая.       Отрешённо посмотрев на его камзол и брошь в виде морского конька, она продолжила:       — У вас чудесный брат. Такой хороший мальчик. Только он совсем не похож на вас, — заметила Рейла.       — Ваше величество. Благодарю. Я его никогда не видел, но очень желал бы встретиться с ним. Я прибыл, чтобы навестить его.       Люцериса весьма заинтересовало, зачем королева пришла в эти покои и почему простому бастарду оказывается такая честь, как от короля, так и от королевы. Или же всё дело было в загадочной особе?       — Ваше величество, король будет негодовать, если вы задержитесь, — грубым голосом произнесла одна септа.       Люцерис с презрением посмотрел на этих двух женщин, затем почтительно поклонился королеве. Губы её неожиданно дрогнули, и она схватила его руку. Люцерис озадаченно посмотрел в глаза Рейлы, которые как будто молили его о чём-то.       — Бере… — только успела прошептать королева, прежде чем мрачная мужеподобная септа подошла к ней.       Королева высвободила руку Велариона и беспрекословно последовала вслед за своими надзирательницами.       Люцерис смотрел, как удаляется несчастная королева. Ему было искренне жаль эту женщину. Когда-то давно он видел её на турнире, посвящённому королю Эйрису. Тогда, будучи ещё ребёнком, он восхищался этой величественной и красивой женщиной. Но, похоже, время безжалостно ко всем. От былой красоты мало что осталось. Краса её поблекла от отчаяния и горя, которое эта хрупкая женщина с честью несла на протяжении многих лет. Смерть родителей и детей, измены мужа и его деспотичность. Люцерис с сожалением заметил, сколь тягостный отпечаток оставила печальная судьба на внешности королевы. Он вздохнул и, ещё более озадаченный странным поступком Рейлы, подошёл к двери, которая скрывала интересующую его тайну.       Лорд Веларион постучал в дверь. Вскоре ему открыла молодая служанка. Поклонившись, она проводила его вглубь комнаты, где у окна на софе сидели юноша и девушка, вполголоса что-то обсуждая между собой. При виде незнакомца они сразу смолкли. Девица была довольно красива, и только шрам, пересекавший её нежную щёчку, искажал мягкие черты лица. Лорд Веларион, к своему удивлению, отметил, что прекрасная особа напоминает ему королеву Рейлу в молодости. Мысленно Люцерис улыбнулся.       Веларион перевёл взгляд, с интересом рассматривая молодого человека. Юноша был одет в цвета его дома, за исключением пурпурной накидки, скреплённой необычной фибулой, напоминавшей формой дракона с распростёртыми крыльями, голова которого была склонена над фиалом, а хвост обвивал её ножку. Он ещё никогда не видел столь причудливой фибулы.       Люцерис кивнул в знак приветствия и подошёл к ним. Незнакомка повернула голову и холодно спросила:       — Вы кто такой?       — Моё почтение, леди. Я лорд Люцерис из дома Веларионов, лорд Приливов, владетель Дрифтмарка, а также мастер над кораблями в Малом совете его величества короля Эйриса, второго этого имени, — серьёзным голосом, но со смешинкой в глазах представился Люцерис. — Прошу меня простить, что сразу не представился. Это непростительная грубость с моей стороны, но у меня есть оправдание своему поступку. Вы заворожили меня своей красотой, и я не смог устоять перед ней. Вы сияете, словно звезда на небе. Самые красивые леди Семи Королевств померкнут перед вами сегодня.       Люцерис галантно склонил голову и взял её маленькую руку, покоящуюся на коленях, а затем прикоснулся губами к нежной коже. Девушка недовольно отдёрнула руку, тем самым прервав затянувшийся поцелуй. Люцерис любезно улыбнулся.       — О! Прошу меня простить, леди, но это была всего лишь любезность с моей стороны, — произнёс лорд Приливов, приятно обрадованный смятением девушки, и продолжил: — А теперь позвольте узнать имя столь очаровательной особы, которая почтила нас сегодня своим присутствием?       Девушка посмотрела на Велариона с явным удивлением. Он заметил, что на её бледных щеках заиграл нежно-розовый румянец. «Наивное дитя…» — пронеслось в голове у Люцериса. Мальчишка нагнулся к девушке, что-то прошептал ей на ухо, а затем бросил недовольный взгляд на Велариона.       — Шейна, — отчеканила девушка.       — Шейна. Шейна… — тихо повторил её имя Люцерис, наигранно вспоминая, и продолжил: — Мне ваше имя кажется знакомым. Но, к моему сожалению, не могу припомнить, где я его уже слышал.       Люцерис, делая вид, что вспоминает, внимательно следил за реакцией молодых людей. Лорд Приливов прекрасно понял, кто перед ним сидит. Теперь его интересовало два вопроса: сколько же должно быть девушке сейчас лет и каким образом «бастард его отца» связан с принцессой.       Эйрион встал перед ним, закрывая девушку собой, и недовольно спросил:       — Что вам нужно?       — Юноша, не слишком ли вы грубы с человеком, которого вы не знаете и который старше вас?       — А вы оставьте при себе ваши комплименты. Или у вас принято прямо с порога соблазнять принцесс, стоит вам только их увидеть? — неожиданно для себя выпалил Эйрион, покраснев от смущения и гнева.       — Я Шейна Таргариен, — не дожидаясь развязки этой сцены, холодно произнесла девушка и встала рядом с другом.       — О, прошу прощения, принцесса. Простите меня, если я нанёс вам оскорбление своими речами, — извиняющимся тоном произнёс Веларион, в котором угадывалась хорошо скрываемая доля лукавства. Мужчина продолжил: — Я, лорд Люцерис Веларион, по поручению вашего отца буду сопровождать вас сегодня вечером, принцесса. Вы же, молодой человек, на правах моего родственника будете сидеть за моим столом на пиру.       Девушка смущённо отвела взгляд, когда тёмно-фиолетовые глаза лорда Велариона встретились с её собственными. Люцерис пристально посмотрел на юношу и с язвительной усмешкой в голосе спросил:       — Значит, ты — мой чудом найденный единокровный брат? Как твоё имя?       Веларион недоверчиво осматривал молодого человека. Этот юнец не был похож на его отца. Сколько Люцерис не всматривался в юношу, он не мог найти общих черт. Хотя в письме были указаны все подробности жизни и появления на свет этого мальчишки. Лорд Веларион подозрительно отнёсся к содержимому того письма, но ему ничего не оставалось, как повиноваться воле короля и признать, а затем объявить юношу бастардом своего отца в глазах своих детей, супруги и всего государства, тем более что он получил за него фьеф в королевских землях, хоть и небольшой.       — Моё имя Эйрион, — не теряя достоинства, ответил юноша, крепко сжимая ладонь девушки.       Люцерис надменно посмотрел на дерзкого молодого человека, но отметил ряд интересных деталей: румянец, заливший его щёки; детскую припухлость лица; руку, нервно сжимавшую пальцы принцессы… Лорд Приливов усмехнулся про себя и потерял к нему какой-либо интерес.       Веларион перевёл взгляд на прекрасное создание рядом с Эйрионом и хитро улыбнулся. Если король соизволит дать ему развод, то он сможет не только приблизиться к трону, но также обзавестись красавицей женой и опять возвысить имя своего дома.       — Итак, если вы готовы, то мы можем идти! — с этими словами Люцерис сделал приглашающий жест в направлении двери.       Шейна набросила на себя накидку, скрыв при этом лицо под капюшоном, и взяла за руку Эйриона, робко поправившего на шее плащ дорогой работы.