Женский султанат: Начало

Год одна тысячи пятьсот двадцатый, девятый султан Османской империи Селим l умирает, трон наследует его единственный сын двадцатишестилетний шехзаде Сулейман. Празднование охватывают всю империю, правители дружественных и вассальных государств отправляют падишаху дары. Крымский хан среди прочих даров отправляет несколько десятков красивейших невольниц, которые ранее были избраны для него, а теперь же перенаправлены в центр мира его племяннику. Одной из этих невольниц оказывает Александра, дочь обычного литовского священника. Девушка, потерявшая всех родных не может принять свое новое положение. Рабыня то и дело вытворяет выходки, за что не раз получает наказания. Александра ещё не знает, что этот корабль плывет в Стамбул, а конечная точка её пути — это Топкапы. — Александра, поешь, — рыжеволосой особе протягивает еду подруга. — Я не хочу, Мария, — чуть ли не крича произносит девушка. — Зачем таких совсем необученных отправляют в качестве подарка? Крымский хан хочет упасть лицом перед родственником? — интересуется одна из девушек. — Не знаю, Менекше, — проговаривает черноволосая особа с такими же чёрными как и волосы глазами. Она оглядывает всех девушек и говорит: — Вам не стоит отказываться от еды, — делает короткую паузу, — несколько лет назад я лишилась всего, как и вы. Я понимаю вас, но когда боль от утраты близких затихнет вы поймёте какие возможности вас ожидают в гареме османского султана, — заканчивает она. Эту девушку зовут Халиме, родом она из Абхазии, несколько лет назад попала в гарем крымского хана, недавна закончила обучение и была избрана в число тех, кто станет подарком для повелителя трёх континентов. Она прекрасно понимает, что её ожидает в дворце и знает чего хочет. — Что за возможности? Расскажи, пожалуйста, — этот голос принадлежит похоже самой младшей из них. Наде с трудом можно дать десять. Халиме решает не отвечать на этот вопрос, всё же они её будущие соперницы. Власть не терпит жалости. *** Она была любимым ребёнком, но незаконнорождённым. Любовь родителей не могла скрыть косые взгляды и перешептывания. Никола Веньер и Виоланта Баффо любили друг друга, но их чувства вспыхнули уже тогда, когда они оба были связаны узами брака с другими. Сесилия получала лучшие платья, украшения, учителей, служанок и любовь родителей, но многие слуги относились к ней с некой ненавистью, а братья и сестры не теряли шанса напомнить ей о происхождение и месте. Всё это теперь не имело значение. Тот день отпечатался в памяти на всю жизнь. Это было три года назад, обычный солнечный летний денёк. Матушка изъявила желание увидеть всех своих дочерей в саду. Виоланта распросила о прошедшей недели, слугам было велено принести чего-нибудь сладкого, а девочки принялись обсуждать предстоящую свадьбу старшей из них. Ничего не предвещало беды, как вдруг с разных сторон послышались крики, а в скорее в поместье оказалось заполняно различными вооруженными мужчинами, как позже стало известно, пиратами. Дальше воспоминание обрывочны: Сесилия помнит как плакала, хватаясь за мамино платье, как матушку, не желающую отпускать младшую дочь, убивают. Она помнит старшую сестрёнку Сильвия, которая пыталась всеми силами отбиться от пиратов и в итоге распрощалась с жизнью. Три сестры и её служанка оказались на корабле с кучей других девушек. Плавание оказалось долгим, Луиза теперь уже средняя из сестер занемогла и на десятый день скончалась. Их привезли в Стамбул на самый большой невольничий рынок в мире. Фелицию сразу же купили, а Сесилия и Валерия провели там неделю, по прошествии которой их купил эфенди. Арслан-эфенди — государственный служащий, богатый человек, имеющий десяток наложниц сначала пугал, но потом девушки привыкли. Было принято решение обучить невольниц местному языку религии. Обучение было кратким и проходным, а потом им дали работу. Валерия досталась самая грязная и трудная работа из всех — стирка. Лик Сесилии настолько понравился престарелому эфенди, что её работой стало приносить ему еду и напитки. Ещё он дал ей новое имя — Нурбану. За три года девушка привыкла к рабскому положению, повзрослева и избавилась от ложных надежд детства. Улица гудела, люди за окнами носились туда-сюда. Явно что-то случилось, но у неё не было времени поинтересоваться происходящим, нужно было подавать обед. — Сегодня великий день, Нурбану, запомни его, — сказал эфенди. — Простите за дерзость, эфенди, но что сегодня случилось? — поинтересовалась венецианка. — На трон взошёл новый султан. Да благословит Аллах на великие дела, — произнёс мужчина. — Иншалла, — ответила Нурбану, выставляя тарелки с едой. Она задумалась, а точнее замечалась о османском дворце. Представила себя фавориткой повелителя мира, которой прислуживают десятки слуг. Как говорится мечтать не вредно, но вот только где она, а где великий падишах. Нурбану — рабыня, принадлежащая Арслану-эфенди, ей никогда не попасть в Топкапы. В лучшем случае она может добиться расположения эфенди и стать его женой, в прочем, всё к этому и идёт. В последние время девушка часто замечает взгляды эфенди, направленные на неё. *** — Эти дары присланы с моих родных земель, повелитель, — произносит Ибрагим. Сулейман рассматривает диковинки с греческих земель, особенно его внимание заостряется на портрете, где изображена темноволосая красавица с ягненком. — Это портрет, нарисованный известным греческим художником. Если не ошибаюсь на нём изображена дочь купца с острова Кефалония, повелитель, — говорит верный соратник новоиспечённого султана, тот ничего не отвечает. У Ибрагима появляется одна мысль… *** Это путешествие было лёгким, она чувствовала, что дорога в центр мира — это путь к новой жизни, к чему-то лучшему. В целом она не любила поездки, да и обычно они не приносили ничего хорошего. В пять лет Сафие побывала во Флоренции, где увидела настоящие богатства. Её род Баффо считался в Венеции, знатным и богатым, но сравниться с аристократами с соседней процветающей республики не могли. Отец любил путешествовать и брал с собой детей, стараясь показать им все особенности и прелести мира, показать какая жизнь бывает у других равных им. Испания и Франция запечатались в памяти девочки навсегда, первая поражала своими бескрайними просторами, а второая, элегантными платьями, хотя в прочем этот фасон использовался повсеместно, но именно там юная венецианка услышала заметное слова, которое стало недостижимый мечтой маленькой девочки. Галашатый зачитывал очередной королевский указ «Мы, Людовик Xll…». В содержание она не вслушивались. Её заинтересовало местоимение «мы». Девочка не поняла почему было использовано такое обобщение, но вскоре узнала, что так говорят все европейские государи. «Мы» означало короля, народ и государство. Один из символов власти. Девочка загорелась желанием стать тем человеком, который может использовать «мы». Но лишних иллюзий она не питала. Дочь венецианкого аристократа не может быть великим правителем, чиспользующим «мы». Семилетняя Сафие не могла даже представить, какие взлёты уже видела история. Семья Баффо много путешествовала по близлежащим странам, но никогда не бывали в Османской империи. Отец называл турков варварами, а их государства считал еретическим. Кто бы сказал Фелиции, что именно в варварской стране она сможет попытаться достичь детскую мечту. — Валиде, а куда мы едем? — спросила пятилетняя девочка с темными волосами и невинными карими глазами, она яростно жестикулировал руками, задавая вопрос, и смотрела по сторонам. Вопрос девочки развеял нагнетающую тишину в карете, Сафие оторвалась от подглядывания в окно и раздумивания, переключая своё внимание на юную султаншу. — Мы едем в Стамбул, Разие, — отозвалась матерь девочки, Махидевран, — теперь мы будем жить во дворце Топкапы. Твой отец-повелитель, Валиде-султан и Хатидже-султан уже ждут нас там. — А какой дворец Топкапы? Он большой, а там будут игрушки? — посыпались вопросы из девочки. — Топкапы — это самый большой и красивый дворец империи, Разие-султан, — этот голос принадлежат Сафие, — говорят местные сады самые красивейшие в мире, а игрушки. Вам принесут любые, только захотите. Махидевран недовольно посмотрела на неё, взглядом показывая, что ей не стоило встревать в беседу матери и дочери. Она ничего не сказала, да и что могла сказать, ведь они на равных. Им обоим придется пережить вынужденное соседство в поездке от Сарухана до Стамбула. Сафие вновь повернулась к окну, задавшись вопросом: «как это вообще могло произойти?». Если бы Фелиции кто-нибудь сказал, что она станет фавориткой османского султана. В это было бы трудно поверить. И всё же, она, Сафие-хатун, фаворитка десятого султана османов. Удача никак иначе не называть, может виною всему судьба, не зря же её первое имя означало «удача», а нынешнее значит «избранная». Веницианка никогда не думала, что на её дом нападут пираты, а сама она станет рабыней, но это произошло. С невольничего рынка её купил евнух, слуга Гевхер Мюлук-султан, Фелиция прошла обучение и получила новое имя, а потом госпожа решила подарить способную девицу племяннику. От размышлений оторвало шевеление в руках, Фахрие крепко спала на маминых ручках, но решила повернуться во сне. Её милая дочка, родившаяся уже после той ужасной эпидемии. Когда Сафие попала в гарем, Сулейман уже имел трёх постоянных фавориток, двое из которых родили шехзаде. Около полугода назад по всей империи пронеслась оспа, она не оставила без внимания и дворец престолонаследника. Все дети заболели, оба шехзаде умерли в страшных муках, а Разие поборола болезнь, но страшные рубцы навсегда останутся с ней. Веницианка тогда была беременна, шехзаде лишился наследников и это был её шанс. Она молила Аллаха о рождении сына, что утаивать, члены османской династии тоже жаждали рождения шехзаде. Отсутствие наследника — критическая ситуация для трона. К сожалению, родилась Фахрие, Сафие сразу же полюбила дочь, но лучше бы она была сыном. Фаворитка желала назвать малышку в честь своей покровительницы, но Хафса-султан сказала «у нашей внучки уже такой властный взгляд. Я знаю какое ей имя подойдёт, Фахрие». Малышка и вправду имеет такой взгляд, будто бы ещё до рождения осознала своё положение. Отличительной чертой маленькой султанши стало спокойствие, Сафие трудно вспомнить, когда её дочь плакала в последний раз. Фахрие не плакала из-за голода, мокрых пелёнок и боли, что доставляло много хлопот её нянькам. — Сафие-хатун, а когда я смогу играть с сестрёнкой? — задала очередной вопрос Разие. — Уже очень скоро, — кратко ответила веницианка и отвернулась к окну, они как раз подъезжали к дворцу. Она ещё не разу не была в главном дворце. «Каков этот Топкапы? Что меня ждёт здесь? Остаётся лишь надеятся, что это будет радость».