Вики закрыла два гештальта, но освобождение приходило медленно. Она навестила Архангела Рафаила, которому все же подписали оправдательный приговор. После суда Уокер записалась к нему на прием. Мужчина сидел в инвалидном кресле и еле фокусировал на ней водянистый взгляд. Она ждала осуждение в голосе. Злость. Что угодно после того, как стала причиной всех этих событий, но Рафаил лишь тепло улыбнулся, будто завидел собственную внучку. Вики стала извиняться за то, что подставила, обманула, заставила пройти через такое унижение. Мужчина резко прервал, подняв в воздух дрожащую сморщенную руку.
— На любой грех найдется свое искупление. — Голос был скрипучим, еле-слышным. — Сначала ты по-глупости подписала мне смертный приговор, а потом даровала жизнь. Разве не в этом прелесть того, какими нас сотворила Матерь?
— Вы не должны были проходить через заточение и разбирательства…
— Мы можем ошибаться и исправлять ошибки, но в этом и есть жизнь. Она всегда находит почву, чтобы пробиться. И всегда преподносит нам сюрпризы.
В теле почти немощного старика, которым стал Рафаил, ему оставалось совсем немного. Вскоре он переродится и забудет свою прошлую жизнь, помня лишь собственное предназначение. Но Вики от этого не стало легче, вина не притупилась, но его слова врезались в память.
На следующей неделе она решилась навестить отца. Голод помог выяснить, что тот жив и даже достал адрес. Вики долго крутила в руках бумажку с двумя красиво написанными строчками и долго не решалась воспользоваться порталом. Когда она все же оказалась на месте, то на глазах тут же выступили слезы. Так страшно было увидеть его больным, несчастным и постаревшим. Но она убедила себя, что должна. Иначе всю жизнь будет мучится мыслями, что могла повидать его и опоздала. Придумала легенду, что проводит опрос по округу, хотела невзначай поинтересоваться папиной жизнью и проблемами. Возможно, даже чем-то помочь.
Он жил на ферме, как и хотел. Широкие дорожки окружала песчаная насыпь, уходящая двумя полукругами за высокий обветшалый дом. Подойдя к входной двери, Вики собралась постучать, но услышала голоса. Обошла дом и в этот момент сердце сжалось. Он действительно постарел. Но выглядел вполне бодро, стоя в небольшом загоне из деревянных брусьев. Внутри была конюшня и две лошади — сивая и гнедая. Рядом с отцом была низкая женщина с каштановыми волосами, седеющими на висках. Сам же папа поседел полностью, а руки, расчесывающие серую конскую гриву, были менее плотными и жилистыми, чем Уокер запомнила.
Какое-то время она просто смотрела на них издалека, не решаясь подойти или уйти. Затем незнакомка поцеловала отца в щеку и пошла в сторону дома. Уокер тут же скрыла свою сущность с помощью артефакта, не желая оказаться замеченной. Женщина прошла совсем близко, но камень работал исправно — Вики была лишь призраком.
Через пару минут она все же подошла к отцу, чтобы рассмотреть поближе. Тот чистил спину темной лошади деревянной щеткой. Вдруг по его щеке скатилась одна слеза и затерялась за шиворотом клетчатой рубахи. Папа похлопал животное по шее и произнес с улыбкой:
— Теперь ты тоже красавица, Бекка. Вечером я принесу сладких яблок, что скажешь Вики?
Гнедая лошадь чуть взбрыкнула, протяжно поржала и размеренно поплелась к кормушке с сеном. Светлая подошла и уткнулась носом в папину руку, выпрашивая немного ласки. Уокер смотрела на фигуру отца, ковыляющего в сторону дома и ещё долго не могла отвести взгляд от задней двери после того, как он зашел внутрь.
— Когда я увидела его… мне хотелось, чтобы ты был там со мной.
— Я бы тоже этого хотел.
Украв у мужчины курево, Вики стряхнула тлеющий край в полную пепельницу.
— Не пожалела, что решила пойти?
— Нет. Я узнала, что он живет дальше. Это принесло… облегчение, — Вики отвела взгляд.
— Но? — проницательно переспросил он, кончиком пальца повернув подбородок на себя.
— Но он скучает.
— Как и ты.
Объятия забрали остатки грузной тоски, позволив выдохнуть. Сегодня она будет в порядке.
А уже завтра Вики должна быть в Аду, чтобы встретиться с Сатаной и матерью. И она уже поняла, что никогда не простит мать за то, сколько осколков боли увидела в глазах отца, когда он улыбнулся, назвав лошадей их именами.
***
Жарко и душно.
В Аду никогда не чувствовалось настоящей прохлады. Даже ветер здесь казался раскаленным и липким. Он окутывал, забирался под одежду и расползался по телу. Вики поморщилась и повела плечами, пытаясь скинуть с себя надоедливый зной. Ей бы сейчас чувствовать холодные пальцы Голода на талии, греть влажные губы своими, а не вышагивать по двору Сатаны.
Дворецкий вел её за собой, неуклюже хромая на левую ногу. Красная кожа мелькала за черным фраком. Порой демон оглядывался, словно убеждаясь, что Уокер не сбежала или не пыталась стащить что-то с сухих клумб с колючими фигурными кустами. Таких она еще не видела в Преисподней. Вероятно, редкие и дорогие.
— Владыка присоединится к вам за ужином. Изволите осмотреть замок или прогуляться по внутреннему двору? Еще могу предложить термы или комнату отдыха, — дворецкий остановился у широкой лестницы из гладкого черного камня. Руки с длинными ногтями обхватили позолоченные перила.
— Серафим Ребекка уже прибыла?
— Нет. Ожидаем через пару часов.
— А Люцифер здесь? — Вики огляделась на широкие ветвистые дорожки и высокие колонны забора, опоясывающего замок. Было неуютно. Вычурное графитовое платье, утягивающее бедра, не добавляло уверенности, лишь сковывало.
— Да, он пробудет здесь все выходные.
— Тогда я хочу увидеть его, если он не занят.
— Я передам. Позвольте тогда провести вас в гостевую комнату?
Вики ожидала увидеть красно-черные стены, сливающиеся с самим Адом, но внутри замок Сатаны оказался более светлым и современным. Над потолками, залитыми алым светом, блестели барельефы. Всюду мелькала начищенная мебель из темного дерева, которая яркими пятнами выделялась на белоснежном мраморном полу. Шаги разносились по коридорам угрожающим эхом, словно за поворотами скрывалась лишь пустая бесконечность.
На втором этаже они свернули налево, к ряду одинаковых высоких дверей остроконечной формы. Гостевое крыло украшали дорожки картин в позолоченных рамах. Взгляд сам цеплялся за сюжеты в стиле готики и ренессанса. Батальные сцены, классические портреты вполоборота и неизменно в центре каждого полотна — гордые и прекрасные демоны. Дворецкий даже замедлился, позволяя Вики полюбоваться адским искусством. Когда они подошли к дальней комнате, мужчина прокашлялся и с улыбкой в голосе подметил:
— Пришли. Располагайтесь. Я уведомлю Люцифера о вашем прибытии. Мне распорядится что-то подать?
«Глифта для храбрости. Три бутылки, пожалуйста».
Но вслух Вики лишь учтиво отказалась и занырнула внутрь, облегченно выдыхая. До прибытия сюда ей казалось, что она способна на все. В крови бурлил адреналин, злость жгла грудь, а уверенность подпитывалась новообретенной силой и знанием тайны. Но только ступив на территорию Сатаны, Уокер осознала, что боится. С ней могло произойти всё, что угодно. Одна посреди мрака и тьмы.
Упав на широкую кровать с бархатным покрывалом, Вики как мантру стала повторять, что Голод сможет помочь, если что-то пойдет не так. Целую неделю она училась посылать сигналы с помощью первородной энергии. Пока Уокер не могла почувствовать импульсы Голода, но сейчас было важнее, что он мог распознать её.
Стало немного легче. Полагаться на кого-то приятно, даже если пытаешься убедить себя, что хочешь добиться всего сама.
По ощущениям она неподвижно пролежала на кровати больше получаса. Хотелось снять с себя платье, которое липло к телу, но надеть его самостоятельно она не смогла бы. Сердце барабанило по ребрам, поэтому когда Вики услышала стук, не сразу поняла, что кто-то пришёл. С трудом поднявшись, она медленно подошла к двери. Спросила тихо, словно ожидала увидеть за порогом кого-то в черном балахоне и с косой:
— Кто?
— Твоя погибель, Уокер.
Услышав голос Люцифера, она судорожно выдохнула. Глупо трястись в логове зверя, когда сама к нему и пришла. Повернув защелку, Вики загородила собой проход.
— Не впустишь?
— В спальню то?
— Это ты хотела меня видеть, — Люций надменно вскинул бровь, оперевшись о дверной косяк.
— Да, но может поговорим где-то на нейтральной территории?
— Я примерно знаю, почему ты здесь сегодня. Если хочешь обсудить что-то важное, то лучше за закрытой дверью. В Аду у стен нет ушей, но вот прислуга по углам прятаться умеет. И поверь, больше чем в этом доме, её нет нигде.
— Ага-ага, я поняла, что вы претенциозные богачи с манией величия, — отошла и проворчала Вики скорее от раздражения, нежели злости. Люцифер все-таки был прав.
— Не завидуй, непризнанная, — Люцифер вальяжно ступил внутрь, вскинув руки. Взгляд скользнул по комнате, а широкая бровь вновь поползла наверх. — Неплохая комнатка, но не моя любимая. Здесь кровать скрипит.
— Тогда молись, чтобы мне не пришлось тебя на ней душить.
— Ну, если ты хочешь поиграть… — он коснулся её локтя, слегка потянув на себя. Вики звонко шлепнула по мужской ладони, нахмурившись. — Шучу я, шучу. Расслабься ты.
Не зная, с чего начать, Уокер прошлась до окна и распахнула шторы, позволяя оранжевому свету залить блестящие полы. Люцифер брезгливо поморщился и зажмурился, а затем упал в кресло, закинув ногу на ногу.
— Внимательно слушаю.
— Твой отец… — начала было Вики, но стушевалась. Насмешливое выражение лица демона тут же стало серьезнее. — Ты знаешь что-то об отношениях моей матери и Сатаны?
— Что, прости?
— Насколько они близки, ты в курсе?
— Не понимаю, о чем ты. — Рука Люция скользнула по рубашке и поправила горловину.
— А мне кажется, прекрасно понимаешь. Они ведь не только дела в рамках своих полномочий обсуждают, верно?
— Что ты знаешь? — он вскочил с кресла и подошел вплотную, нависая всем телом.
Сомкнутые челюсти и бегающие глаза заставили на секунду сжаться, но дали ответ — у Люцифера есть какая-то информация. Вики решила схитрить:
— Достаточно, чтобы поднять шумиху в Небесной канцелярии.
— Пиздишь.
— А ты проверь, — она выгнула бровь, с ухмылкой заглядывая в горящие красным глаза.
Момент, когда огромная рука Люцифера сомкнулась на шее, можно было описать двумя словами: тотальная жопа. Кислород тут же перестал поступать в легкие, а комната наполнилась жалостливыми хрипами.
— Не смей угрожать моей семье, непризнанная. Твои игры здесь закончатся плохо. Я бы даже сказал, трагично.
Вики несколько раз пнула его по ноге и ударила по локтю. Люций, рвано выдохнув, откинул ее в сторону, запуская руки в прилизанный волосы. Принц Ада был взбешён. И явно обеспокоен. Вики прокашлялась. Отчего-то Люцифер не казался ей настолько опасным, насколько следовало его воспринимать.
— Не собираюсь я об этом никому говорить, козлина. Если кто-то узнает об их связи, то прилетит и матери, и мне.
— Ну тогда помалкивай! — Рычащие нотки в голосе слегка смягчились.
— А ты давно знаешь? Отец сам рассказал? — она не унималась.
Хотелось понять, что именно знал Люцифер. Также много, как и она сама? Или еще больше? Знал ли он об этом, когда они были вместе?
— Первое время я мог лишь догадываться. Черт, Уокер, лучше бы и не знал, — Люцифер болезненно усмехнулся. — Моя мать не в курсе, ясно? И я хочу, чтобы так и оставалось. Чертова Ребекка.
Вики непонимающе сощурилась, погладив шею. Железная хватка пальцев все еще ощущалась на коже.
— О, так это моя мать во всем виновата? Еще скажи, что твой отец этого не планировал и вообще не при делах, — огрызнулась она. В сущности, ей не хотелось защищать маму, но односторонние обвинения злили не меньше.
— Просто твоей матери не стоило раздвигать ноги, — бросил он, уже несколько успокоившись. — Но мой отец тоже хорош, согласен.
— Что? — было выпалила она, но потом нашлась: — Да, твой тоже хорош.
Глаза Люцифера недоверчиво сверкнули. Казалось, в комнате сгустился воздух — таким пристальным стал горящий взгляд. Вики взяла себя в руки слишком поздно, чтобы выиграть в эти гляделки. Она ожидала узнать больше про кровавый договор, а выведала что-то куда более интимное. И по правде, Уокер понятия не имела, насколько это было плохо.
Демон сделал шаг в её сторону, опрокидывая журнальный столик из литого мрамора. По комнате разнесся грохот. Вики вжалась в стену, выставив вперед ладонь. Если нападет, она будет готова защищаться теми крохами, что успела собрать на тренировках. Однако Люцифер был сильнее и быстрее — он перехватил тонкое запястье, прижав обе руки к стене и приблизился к самому лицу. Терпкий аромат парфюма смешался со стойким запахом опасности, который чувствовался в его энергии.
— Вот как мы поступим, непризнанная: оба забудем этот разговор. — Он не делал больно, но держал крепко, не позволяя даже дернуться. — Ты молчишь и делаешь вид, что ничего не знаешь, а я молчу о том, что ты что-то рыщешь под носом у самого Сатаны.
Было что-то печальное в том, как Люцифер говорил об отце. Словно уважения и страха в нем было куда больше, чем любви, и он порой забывал, что был сыном. Всего лишь еще один прислужник, воин, Князь, — неважно. Главное, что подчинялся, защищал, боялся предать.
Когда они были вместе, Люций был откровенным лишь единожды. Тогда он набрался глифта после очередной победы в состязании по крылоборству. Принц Ада, любимец публики, сильнейший студент. В его честь пили, ему подливали, провозглашали тосты. Уокер была рядом и наслаждалась этим торжеством. Ей казалось, она стала частью чего-то большего. Компания Люцифера была такой бойкой, сплоченной и поддерживающей, что больше походила на семью. Но так было лишь до момента, пока на горизонте не забрезжил рассвет. Тьма ночи рассеялась, забрав с собой праздничные вопли и уставших демонов. Ости какое-то время вилась вокруг их столика, но вскоре тоже ушла.
Тогда они остались совсем одни. Вики уже давно не пила, чувствуя, что иначе ей поплохеет. А вот Люцифер продолжал заливать в себя алкоголь. На очередном молчаливом глотке, Вики перехватила его руку и, заглянув прямиком в глаза, сказала со всей серьезностью:
— Тебе хватит. Все разошлись, уже утро.
— Мне никогда не хватит, — усмехнулся он. — Просто позволь мне делать то, что я делаю всегда. Забываться.
Она не нашла, что ответить. Лишь молча проследила, как горящая жидкость растворяется в мужской глотке. Прислонилась к плечу и спросила:
— Что с тобой? Мы праздновали, а теперь это больше похоже на поминки.
Люцифер пьяно покачал головой и усмехнулся, словно сам вопрос был чем-то настолько глупым, что на него не стоило тратить даже буквы.
— Неважно, насколько я буду хорош. Этого никогда не будет достаточно.
Проблемы с папочкой — это не то, что ожидала Уокер от статного и великолепного мужчины, о котором грезила половина школы. И, признаться, к такому она не была готова. Не найдя слов поддержки, она лишь молчаливо допила бутылку прямо из горла.
Прокрутив эти мысли в голове, Вики расслабилась и выдохнула.
— Кого ты защищаешь?
— Семью.
— Если твой отец в ней — яблоко раздора, может не стоит и пытаться? — она постаралась заглянуть в погасшие глаза, но Люцифер быстро отвернулся.
— Не лезь в это. Просто забудь. Иначе…
— Иначе что? — Вики сжала зубы.
— Иначе тебе не понравится.
Люцифер не стал тратить время на лирику. Бросил презрительный взгляд, оглядел комнату и вышел за дверь, не произнося больше ни слова.
Неприятные ощущения от мыслей расползлись к животу и скрутились в тугой узел ожидания. Когда через пару часов её позвали к столу, Уокер уже не паниковала. Все нервы были истрачены и сожжены в потоке размышлений и игр, в которые она играла, не понимая правил.
Они ужинали втроем. Даже прислуга, расправившись с сервировкой и подачей блюд, покинула столовую. Длинный стол был спасением. Вики сидела где-то по-центру, одинаково далеко от матери и Сатаны, а потому дышалось ей спокойно. Любезности и приветствия сменились лязгом столового серебра, а все звуки утонули в тягучих ароматах яств. Есть не хотелось, но это спасало от необходимости говорить и встречаться взглядами с теми, кто замышлял что-то против всего устройства бессмертного мира. Единственное, о чем Вики могла думать — не она должна была тут сидеть. Не та, кто понятия не имеет, что делать со всеми тузами в рукаве.
— Итак, Вики, — Сатана взмахнул вилкой. Серые рога отразили в себе желтые огни свечей. — Ты уже знаешь о сложившейся ситуации. Не люблю ходить вокруг да около. Ты явно осознаешь, что вопрос с твоей силой требует решения, иначе бы тут не сидела. Однако у нас с Серафимом Ребеккой несколько разнятся подходы…
Тяжелый смешок прокатился вдоль стола, а цепкий взгляд демона остановился на матери. Вики не повернула головы, продолжая смотреть точно на Сатану. Встречаться взглядом с мамой не хотелось еще больше после разговора с Люцифером.
— Да. Я все-таки настаиваю на правильности своего, если позволите, — голос мамы казался далеким.
— Позволить… ну что ты, Ребекка. Мы же не изверги? Вики тоже имеет право послушать. Но это чуть позже. Давайте сперва насладимся ужином. Стейк сегодня получился особенно нежным.
И они ели. В тишине, нарушаемой звоном посуды и текущим в бокалах вином. Владыка Ада был спокоен, держался уверенно и сдержанно, словно и впрямь сидел на званом ужине. Каждое движение было отточено, каждый сантиметр костюма — отглажен. А Уокер так хотелось зацепиться за что-то приземленное, неидеальное, чтобы разрушить в голове образ божества. Не выходило.
Когда она окончательно размазала еду по тарелке, Сатана промокнул рот белоснежной салфеткой с золотым тиснением и, бросив её на стол, поднялся.
— Пойдем, Вики, расскажу тебе обо всех вариантах.
— Я думала, мы обсудим это втроём. — Ребекка поднялась следом.
— Это было бы нечестно, дорогая. Все-таки вас связывают кровные узы. Разве можно в такой беседе надеяться на объективность? Но не переживай. После того, как я поговорю с Вики, ты сможешь дать ей материнское наставление.
Вики несколько заторможено встала и шагнула в сторону Сатаны, не удостоив матери взгляда. Та не произнесла больше ни слова.
Перед ними открыли двери и несколько коридоров спустя демон остановился у широкой кованой двери. Достав из нагрудного кармана золотую печать, он вставил её в подобие замка и провернул дважды. В открывшемся коридоре не было света, но в конце пути что-то светилось красным. Сатана выставил руку, предлагая Вики пройти вперед. Галантность больше походила на попытку запугивания, и Уокер твердо решила не показать и толики страха. Она смело пошла вперед, слыша лишь цоканье каблуков за своей спиной. Вскоре темное пространство залилось оранжевым светом, а в конце показалась еще одна дверь.
— В этом вы с Ребеккой похожи. Готовы идти в неизвестность, лишь бы доказать свою силу. — Уокер остановилась перед дверью и голос Сатаны зазвучал прямо над ухом. — На Небесах это зовут героизмом, а в Аду — глупостью.
Вики бесшумно выдохнула и развернулась к мужчине.
— И все же хотелось бы верить, что понятие чести в обоих мирах равнозначно.
— Верь. Во что-то же нужно, правда?
Он усмехнулся и подался вперед, заставляя Вики отступить и вжаться в стену. Но инстинкты подвели — Сатана всего лишь повернул ручку двери. За ней показался небольшой двор, покрытый зеленью. Алый свет неба растворялся в ярком свечении округлых фонарей. Такое в Аду Уокер видела впервые. Мягкая трава, кустарники и цветы — все это было свойственно ландшафтам Небес.
Вики сделала шаг вперед, с интересом разглядывая открывшуюся перед глазами картину. В голове пронеслись вопросы, но задавать она их не стала. Однако Сатана все же вскоре усмехнулся, видимо поняв все без слов.
— Знаешь, многие демоны смеются над ангелами за их… непосредственность. За эту любовь к светлым тонам, зелени, солнцу, плавной архитектуре. Но мало кто признается, что предпочитает проводить отпуск именно на Небесах. Потому что от красного и черного уже рябит в глазах, — демон довольно осмотрел сад. — К слову, ангелы тоже часто отдыхают у нас, потому что в Аду, хоть и душно, но дышится проще. Свободнее. Нет осуждения, предрассудков и отрицания естественных слабостей.
— И вы решили оборудовать себе кусочек райской жизни?
— Да. Полезно иногда сменить картинку, чтобы как следует всё обдумать.
Вики прошла вперед, касаясь пальцами пышных кустарников с острыми листьями. Зелень была настоящей, мягкой и теплой, словно нагретая летним солнцем. В такой обстановке ей мгновенно стало легче, будто теперь беседа переместилась на её территорию. Но Уокер себя одёрнула — это обманчивое ощущение. Нужно быть начеку.
— Ты уже успела познать прелести своей силы? — Сатана медленно подошел ближе, но остановился на безопасном расстоянии.
— Нет, — соврала Вики. Кичиться хоть и скудными, но неординарными умениями было бы глупо. Становиться угрозой для хищника, у которого в защитном механизме «бей или беги» явно было только первое, не хотелось.
— Этому не учат в школе, верно? — он посмеялся. — Но поверь, с такой энергией можно многое.
Он коснулся желтого бутона и тот мгновенно завял и рассыпался пеплом сквозь пальцы, усыпанные перстнями и кольцами. Засохший стебель грустно накренился, припадая к земле. Вики сжала зубы, наблюдая, как Сатана наклоняется, касаясь травы. В тот же момент там проросли несколько новых цветов — они вытянулись, будто в ускоренной съемке и распустились яркими бутонами, полными жизни.
Черт… Возможно, Голод мог бы также? Ведь если в основе силы лежит одна и та же первородная энергия, значит и потенциал должен быть одинаковым… Что, если он может не только губить, но и даровать жизнь? От этой мысли перехватило дыхание.
— Ты бы хотела научиться такому? — Сатана полностью развернулся к ней, поглаживая яркие лепестки большим пальцем.
— А я могла бы?
— Возможно. Видишь ли, в тебе нет целого ядра силы, лишь маленькая часть. Но и она сильнее всего, что могут обычные бессмертные. Конечно, при должном обучении. Иначе ты и с первокурсником не сможешь тягаться.
Что-то внутри неё воспылало неподдельной радостью. Но это ощущение быстро загасилось здравым смыслом — вряд ли Сатана был альтруистом, набирающим команду по спасению.
— Итак, возвращаясь к вариантам. Так вышло Вики, что ты по случайности получила силу, которой не должна была обладать. Сейчас уже неважно, как и почему. Вопрос в том, что с этим делать. Я считаю, что нам стоило бы провести ритуал, чтобы вернуть эту энергию тому, кому она предназначалась. Но твоя мать уверена, что ты достаточно разумна, чтобы приручить эту мощь и использовать её по назначению.
Уокер несдержанно поморщилась. Неважно, как и почему. Но она всё знала.
— И в чем же суть выбора? — прищурилась она.
— Видишь ли, на первородной энергии держится вся твоя сущность. Она неотделима от тебя. Точнее, не делима в привычном понимании. Не будет энергии — не будет и Вики Уокер. — Сатана рассмеялся, словно выдал свою лучшую шутку.
— Значит, ваш вариант — убить меня? А вариант моей матери…
— А твоя мать не хочет твоей смерти. Я чувствую твои эмоции, Вики. Ты можешь улыбаться или стараться держать лицо, но я физически ощущаю твою неприязнь и отвращение.
— Получается, вариант один? — все внутренности сжались в одну маленькую горящую точку, посылая сигнал бежать. Или прямо сейчас упасть замертво. Владыка Ада не скрывал угрозу и к такому она не готовилась. Ожидала, что игра будет тонкой, но все границы здесь рисовал Сатана.
— Теперь ты практически в ужасе, верно? Не бойся. Варианта все еще два. Но я бы хотел, чтобы ты понимала, какая ответственность на тебя ляжет, если выбор падёт на второй.
Всё рушилось. Неужели он действительно хотел, чтобы она приняла решение прямо сейчас? Поклялась ему в верности и пала в ноги? Безумно хотелось послать сигнал Голоду, но втягивать его в это… Вики не понимала, как он мог бы помочь. Эмоции брали верх.
— Понимаю. Как и то, что Ребекка не очень хочет становиться причиной моей гибели, — она пошла ва-банк. — Но что требуется от меня? Вы же не думаете, что я готова положить голову на плаху?
— О, конечно, нет.
— Так значит вариант все-таки один. Подчиниться.
— Тебе от Ребекки досталось не только милое личико, Вики. Но даже с прытким умом ты не осознаешь, что выбирать будешь отнюдь не ты. А потому варианта два, как я и сказал.
Уокер лихорадочно соображала. Тревога окутала внутренности, заставляя дрожать руки и неметь пальцы. Дуновение сухого ветра встрепенуло уложенные волосы, закрывая лицо, покрывшееся испариной. От страха ей захотелось упасть на колени и молить о жизни. Самой последней, которая у неё была. Но Вики знала, что за это Сатана не станет уважать. Быть носителем такой силы в его понимании означало быть кем-то большим, чем просто бессмертный.
Мысли о том, как не стать частью чего-то тёмного ушли на второй план, оставив лишь желание выжить.
— Пытаетесь меня запугать? — наконец выдавила она. — Но просто так убить меня вы не можете. Моя мать — Серафим, лучшая подруга — дочь Князя. А я сама — помощница одного из министров. Если у Ребекки хватит наглости засунуть язык в задницу, то у остальных — нет. И вы не расскажете всему бессмертному миру о том, что Вики Уокер случайно упала в котёл с кипящим маслом, потому что мои близкие знают, где я и для чего.
— Конечно-конечно. Но у нас уже есть прецеденты, где Вики Уокер залезала туда, куда не стоило. В прошлый раз под суд пошёл Архангел Рафаил, но, может, в этот раз ответственность переложить будет не на кого? — Глаза Сатаны сверкнули красным в свете искусственного солнца. Казалось, он наслаждался этой перепалкой. — Но я все же не хочу доводить до такого.
— И что я должна делать?
— Убедить меня, что я могу тебе доверять. Показать, что ты хочешь достичь большего. Твоя мать уверяла меня, что ты стремишься попасть на вершину. А когда лезешь куда-то без страховки, нужно понимать — либо ты карабкаешься до конца, либо падаешь.
В крови забурлил адреналин. Вики сделала несколько шагов в сторону, к скамье, сорвала нераспустившийся бутон и запустила внутрь пальцы, перебирая лепестки. Голубые пластинки полетели на землю.
— А если у меня все же есть трос?
Владыка Ада насмешливо вскинул бровь и подошел к ней, топча нежные листочки.
— Сможешь за него удержаться?
— Я знаю, как получила силу. И знаю, что вас с моей матерью связывает не только это.
— И это твоя страховка? — Сатана не дрогнул.
— Вы нарушили законы бессмертного мира. И, вероятно, нравственные тоже, раз Лилит не в курсе подробностей вашей работы.
— И куда ты с этим пойдешь?
— В канцелярию. И в местные таверны, чтобы в демонических балладах пели не только о рогах великого и ужасного, но и его жены.
— Вот только в канцелярии твою силу либо отнимут вместе с жизнью, либо также захотят подчинить. А за подобные песни всех бардов отправят на казнь.
— Возможно. Но на вас это повлияет не меньше.
Сатана рассмеялся, похлопав в ладоши, а потом вдруг резко затих и прищурился, вглядываясь Вики в глаза.
— Я понял. Эта ненависть… она не только ко мне, но и к Ребекке. Ты всё вспомнила и посчитала, что она — твой враг?
— Мне не пять лет, чтобы заводить врагов. Но я могу обозначать предателей.
— Хочешь узнать чуть больше про свою мать? Возможно, тогда твое человеческое сочувствие проявит себя должным образом.
— Не хочу. Меня мало интересуют причины.
— А вот это ошибка. — Сатана глубоко вздохнул. — Но ненавидеть проще всего. Гораздо проще, чем пытаться понять, поэтому я тебя не осуждаю. Но не буду скрывать, что разочарован.
Вики сжала зубы, пытаясь себя одёрнуть. Ей не нужно было сочувствие. Только гнев и ярость, которые помогли бы противостоять этому пиздецу. Но слабая надежда горела огнем где-то на задворках сжавшегося сердца.
— Хорошо. Расскажите.
— О, Вики, я покажу.
Горячая вода обжигала кожу. Но это отвлекало. Так Ребекке было легче освободиться от грузных мыслей, которые, казалось, въелись на подкорку сознания.
Недостойная. Слабая. Жалкая.
Подростком она, как и большинство детей, бунтовала против родительских правил. Вычурным платьям предпочитала грубые джинсы и дешевые футболки, стальной осанке — мальчишечьи повадки. Всё назло матери, которая пыталась слепить из неё идеальную копию себя. А лучше — подобие Маргарет Тэтчер. Для этого в расписании Ребекки были занятия в лучшей частной школе, дорогие репетиторы и всевозможные кружки.
Наверное, замуж она вышла тоже в отместку матери. А еще, чтобы съехать из ненавистного дома, где блеск и чистота каждого сантиметра резала глаза. Джон был из другого мира. От него пахло потом и бензином, пальцы были грубыми от ручного труда, а машина выглядела дерьмовее, чем куча хлама на металлоломе за городом. Он был мужчиной, которых мать просила избегать. Неправильный, местами грубый, но удивительно добродушный. Такой искренности и открытости Ребекка прежде не встречала, привыкшая жить в мире, где необходимо искать недовольство в изгибах бровей и натянутых улыбках.
Первое время всё шло хорошо. Она была влюблена. Правда не знала, во что больше — в неведомое ранее чувство свободы или в Джона, который ломал все её представления о жизни. Вечеринки в гаражах и крошечных домах с облезлой краской, вызывали восторг. Ровно, как и дешёвое пиво с закусками, из-за которых потом вся люксовая одежда пахла, как тряпьё побирающихся. Но шли годы и внутренние ориентиры, заложенные и утрамбованные матерью, стали давать о себе знать. Особенно после рождения дочери. Ребекка начиталась и наслушалась, что всякая женщина находит в ребёнке смысл жизни и любит его безусловно. Но с ней так не вышло. Вместо счастья Уокер быстро настигла депрессия, а желание заботиться о дочери стало утопать в ощущении собственной никчемности.
И всё же Ребекка старалась. Отдавала всю себя новой семье, поддерживала мужа, строила быт и семью, о которой сама когда-то мечтала. Но годы давили тяжким грузом, а традиционные взгляды Джона на роли в семье, сковывали цепями. И она вновь оказалась в ловушке. В какой-то момент Ребекка осознала, что перестала получать удовольствие от всего — еды, семейных вечеров, секса. От жизни. Тогда в её жизнь вернулась работа, с которой всё шло тяжко из-за неоконченного образования. Сдаваться Ребекку не учили, поэтому вместо статусных клиентов и большого дохода она начала с самых низов — помогала проворачивать сделки беднякам, от которых получала сущие копейки.
В один из дней к ним в гости пришли друзья. Мужчины ушли делать мясо на гриле, дети играли в гостиной, а Ребекка с Эллин сидели на кухне. Раньше Уокер считала эту девушку крутой — она была отвязной, сексуальной и плевать хотела на правила. Но теперь перед ней сидела разжиревшая мамаша, которой для святости не хватало нимба над головой. Будто это не Эллин пять лет назад закинулась таблетками и устроила тройничок в парке.
— Выглядишь паршиво. — Девушка умяла пятую тарталетку, наблюдая за детьми из-за арки кухни.
— Спасибо, — Ребекка закатила глаза.
— Нет, я серьезно. У вас с Джоном все в порядке?
— Да. Не лезь не в свое дело.
— Ты чего обозлилась, а? Я же помочь хочу.
— Себе помоги. Ты, кажется, снова беременна?
Ребекка покосилась на оливки, которые девушка выковыривала из закусок. Оба раза, когда она ждала ребенка, она делала точно также.
— Как ты… — Эллин спохватилась, положив руку на живот. — Ты всегда была глазастой. Да. Знаешь, я переживала, что третьего мы не потянем, но святой отец благословил меня. Сказал, что я несу в мир свет.
Ребекка проглотила смешок и пару едких комментариев, прочистив горло красным вином.
— Можешь смеяться, но это мне помогает. В Церкви людям дают не только веру, но и надежду. Тебе бы стоило такого набраться, а то совсем замкнулась в себе.
— Бог нужен идиотам и слабакам. И неудачникам, которые сами не могут о себе позаботиться.
Эллин было покраснела, как помидор, но затем протяжно выдохнула и встала, окидывая Ребекку жалостливым взглядом.
— Как скажешь. Только вот мы живем по соседству, и наши дети будут ходить в одну школу. Не думай, что ты лучше, только потому что из богатенькой семьи. Сейчас мы на равных.
И спустя полгода Ребекка действительно прислушалась к совету. Однако не вполне намеренно. После очередной ссоры с Джоном она поехала прокатиться, чтобы справиться с гневом. На пустых ночных дорогах можно было разогнаться, и она выжала педаль газа, взрываясь неистовым криком. Вскоре глаза выловили красную вспышку, вынуждая резко затормозить. Скрежет резины смешался с характерным запахом, и Ребекка слабо ударилась головой о руль. Несколько секунд она приходила в себя, а затем пыталась найти источник странного свечения.
— Да что за херня…
— Эй! — Слева раздался стук. — Вы в порядке?
Ребекка зажмурилась, сделав пару глубоких вдохов. Опустив окно, она увидела человека в черном. Русая макушка подсвечивалась желтыми огнями фонарей, но тень плотно скрывала лицо.
— Все нормально. Показалось, что на дорогу кто-то выбежал.
— Вы довольно быстро ехали. Будь всё так, могли и покалечить кого-то, — голос звучал укоризненно, но мягко.
— Ага. А вы… — Она включила свет в салоне. — Священник?
— Вы затормозили прямиком у церкви, — незнакомец улыбнулся и слегка отошел в сторону, позволив увидеть за спиной серое каменное здание с острыми шпилями. — Может, судьба?
— С каких пор священники по ночам гуляют по улицам? — Она прищурилась, а рукой стала нащупывать перцовый баллончик, который хранила в отсеке для чашек.
— Что-то на меня сегодня нашло и после проповеди я решил задержаться и поговорить с Господом. Возможно, не зря? Вы выглядите потерянной.
Ребекка хмыкнула и стала закрывать окно, желая поскорее убраться оттуда.
— Эй, постойте! — Он просунул пальцы в щель, давя на стекло. — Я вижу, что в вас живет ненависть. И огромная сила, которая не может найти выход. Вы вряд ли католичка, но иногда не нужна вера, чтобы принять помощь, что скажете?
Внутри церкви пахло ладаном и сыростью. Ребекка не знала, почему согласилась, но в момент, когда она взглянула в глаза священника, ей вдруг показалось, что он всё знает. Понимает и принимает без осуждения. Она посчитала, что будет неплохо излить душу фанатику, чтобы хоть немного избавиться от груза, что давно тяготит сердце. Однако всё пошло не так, как планировалось. Не было исповедальни и прощения грехов. Лишь жесткая скамья перед алтарём Иисуса, который священник, отчего-то накинул черной тканью.
— Чтобы не подслушивал, — подмигнул мужчина.
Было сложно начать рассказывать о себе. Не хотелось превращать это в нытьё, даже перед незнакомцем. Однако в какой-то момент священник начал заканчивать за неё предложения и делать верные заключения о том, как развивалась жизнь Ребекки. Это пугало и завораживало одновременно.
— И что скажете? Если ваш Бог создавал всех, полными любви, то где моя? Почему я не способна любить мать, мужа и дочь?
— Вы их любите, просто это не ваше предназначение. Вы могли бы, конечно, сходить к психологу, стать образцовой матерью и пожертвовать всем ради близких. Но вы не больны. И истинного счастья это вам не подарит.
— А что же подарит?
— Что-то более глобальное. Возвышенное, как и вы сами, Ребекка.
Она не помнила, чтобы представлялась. В какой-то момент взгляд священника стал совсем недобрым. Потемнел, осунулся и будто стал смотреть внутрь, минуя кожу и кости — прямиком в душу, в которую Ребекка никогда не верила. Но в тот момент её неверие впервые за десяток лет пошатнулось. Она увидела не Бога, нет. Дьвола — где-то там, на глубине черных пронзительных глаз.
SHE — Winona Oak
С тех пор Ребекка возвращалась в церковь. Никогда, чтобы исповедоваться, но всегда, чтобы взглянуть в глаза своему греху. Они подолгу говорили. Казалось, этот странный священник был единственным, кто за всю жизнь действительно слушал и понимал. Без упрёков, нервных смешков и снисходительности. Она впервые была настоящей. Не тенью матери и не протестующим подростком, бросившимся во все тяжкие. Собой. Тревожной, умной, ненавидящей и жаждущей. Не женщиной, дочерью и матерью, а просто человеком.
Как оказалось позже, устами священника говорил демон, а после десятка подобных встреч — сам Сатана.
— Обменять душу на блага можно в каждом пабе и на окраинах городов. Я предлагаю тебе другое. — Священник положил руку на копну светлых волос, зарываясь в них пальцами. — Редко встретишь такое рвение к власти и силе в купе с врожденными талантами.
— Что ты хочешь? — Ребекка дернулась, скидывая с себя пальцы.
— Всю твою сущность. Твою жизнь. Но взамен я предложу нечто большее, чем просто карьера, деньги или успех. Я предложу бессмертие и величие, о котором на Земле даже не слышали.
Вики одернула руку, прогоняя морок.
— Что вы пытаетесь сделать? Мне неинтересно смотреть на то, как Ребекка осознала неготовность к материнству.
— Благодаря ей ты родилась и живешь. Может, мать из неё не самая лучшая, но она невероятно сильна. Для человека. И для бессмертной.
— Предлагаете мне понять её не как мать, а как женщину? — Вики усмехнулась, покачав головой.
— Нет. Просто узнать её, а потом принимать решения.
Сатана подошел слишком резко. Уокер не успела даже дернуться, прежде чем широкая ладонь снова обхватила плечо.
— Бесполезна! — Сатана снёс со стола графин с вином и блюда с фруктами. — Ты не получила ничего. Ритуал не сработал!
— Ваше темнейшество, позвольте…
Низкорослый худощавый демон сжался, буквально пища в сторону хозяина.
— Заткнись! Ты говорил, что это сработает. Ты солгал. За это тебя ждёт мучительная смерть и Небытие. Уведите его в темницу.
По залу раздавались жалобные крики и мольбы о пощаде. Но от Владыки Ада такого не ожидали. Особенно в моменты, как сейчас, когда он был зол. Если Сатана делал ставки, они должны были так или иначе окупиться. А если нет, то кто-то должен был заплатить за ущерб.
Ребекка вздрогнула, по спине пробежала капля пота. Ей было до одури страшно. Теперь, когда план Сатаны не сработал, она была никем. Снова была никем. И запасного выхода не было. Подняв взгляд на Сатану, она выловила в глазах лишь презрение и ярость. Прокашлялась, чтобы голос звучал тверже:
— Я всё ещё могу быть полезна.
— Да что ты? — Сатана протяжно посмеялся, каждым новым смешком забивая гвоздь в крышку гроба.
— Вы меня выбрали не за первородную энергию. Просто вы знаете, что я могу добиться всего, чего захочу.
Вики вновь попыталась отстраниться, чувствуя, как осколки чужой жизни и памяти врезаются в сознание, заставляя его болезненно кровоточить. Сатана не позволил вырваться. Дальше все побежало слишком быстро, Уокер видела лишь отрывистые картинки и слышала куски фраз. Вот мама устраивается в канцелярию, в другой момент она становится хранительницей. На каждом отрезке Вики вылавливала взгляд Ребекки — твердый, уверенный, не знающий усталости. Кучи бумаг, работа заполночь, вечные встречи. Потом снова кадры в Аду — в приемной Сатаны, на званых ужинах и светских мероприятиях. А затем вдруг мокрый пол, горячая ванная и съежившаяся фигура Ребекки в ней. Уши вылавливали эхо чьих-то шагов, а затем на молочные худощавые плечи опустились тяжелые руки Владыки Ада. В калейдоскопе закружились неясные картинки, в ушах зазвенели стоны, которые вскоре сменились на всхлипы, а затем — снова тишина. Кругом все стало белым, чистым, необъятным. За стуком тонких каблуков появилась фигура в белом платье с золотыми наплечниками. Серафим Ребекка.
Вики вновь дёрнулась, и в этот раз ей удалось отпрыгнуть. Сатана больше не держал.
— Какого хрена? — Голова кружилась, взгляд не фокусировался.
— Кому-то из нас повезло родиться среди лучших, а кто-то прошёл все девять кругов, чтобы подняться. Ну а есть те, кто родился и умрет в самом низу. — Высокая фигура Сатаны стала двигаться, пятнами расплываясь на задворках ухудшегося зрения. Вики пыталась проморгаться. — Так кто из них ты, непризнанная?
Отвращение смешалось со страхом. Даже сквозь мутный заслон эмоций Уокер понимала — она в опасности и любые лишние слова могут стоить ей жизни.
— Мне больше по душе круги.
***
Со словами «она вся твоя» Сатана вышел из столовой, явно довольный собой. Ребекка спешно поднялась из-за стола и подбежала к Вики, но в паре шагов остановилась. Попыталась поинтересоваться, как всё прошло, но Уокер лишь усмехнулась.
— Не надо так. Я правда пытаюсь помочь, милая.
— Ты заодно с Сатаной. Кому ты помогаешь? Очевидно, что только себе. Так хочется занять кресло Эрагона, что ничем не брезгуешь? — Вики подошла к столу и разом осушила бокал с чем-то крепким и бордовым.
— Поверь, все это ради высшей цели. Ад — это не чёрное, а Небеса — точно не белое. Но это две стороны одной медали и иногда приходится выбирать.
— Ты понимаешь, что сейчас я стою перед выбором — помогать или умереть? — Она плеснула себе ещё выпивки, истерично смеясь.
— Успокойся, здесь сцены точно устраивать не стоит. — Ребекка подошла, положив руку на плечо, но Уокер тут же отстранилась. — Твой вклад не будет вечным. Через несколько лет мы воплотим в жизнь план, который изменит устройство бессмертного и человеческого мира, сделав оба более автономными и независимыми. После этого я уверю Сатану, что ты не нужна, если ты сама захочешь уйти.
— Что? Что за план? — Вики сощурилась, обхватив себя за плечо.
— Этого я сказать не могу. Сатана посвятит тебя, когда посчитает нужным.
— Ну и бред! — Вики уже не могла сдержать истеричного хохота. — Через несколько лет — это через сколько? Два года? Три?
— Максимум десять лет. В идеале — пять.
Вики покачала головой. Хотелось кричать, но с губ сорвался лишь протяжный выдох.
— Ты рассказала ему, мам. И теперь я могу умереть.
— Я не знала, что невозможно отделить силу от носителя, Вики. Я понимаю, что ты…
Но Уокер уже не слушала. Уже не нужны были оправдания. Когда-то она хотела их услышать, чтобы убедить себя в том, что мама любит, ценит и скучает. Но теперь в сердце, где раньше была потребность в мамином внимании, заботе и уважении была лишь пустота.
***
Она передала всё Голоду. Рассказ получился сумбурным, невнятным, потому что её трясло. Эта напущенная уверенность в логове зверя спала, как только Вики ступила на паркет в знакомой комнате, пропахшей дымом и ментолом. Всё нутро обнажилось от одного лишь обеспокоенного взгляда и тихого вопроса:
— Ты в порядке?
Кажется, она плакала. Или просто нервничала. Но слова лились рекой, сплетаясь устьями в эмоции и громкие недовольные возгласы. Умирать не хотелось. Но служить Сатане тоже.
— Нехорошо, — все, что он сказал, когда Уокер закончила.
— Это пиздец! — поправила Вики.
Только сейчас она заметила, что голубая радужка мужчины была покрыта какой-то пеленой. Но после очередного восклика это помутнение спало, явив ясный взгляд, который сфокусировался точно на её лице. Голод медленно подошёл ближе и большими пальцами обвёл линию челюсти, затем скользнул по щеке, путаясь всеми ладонями в волнистых волосах.
— Я не позволю такому случится, — он сказал это слишком мрачно, твердо, но все ещё тихо. Словно забота друг о друге была их секретом.
— У меня нет выбора. Нужно доказать Сатане, что я могу быть полезна, иначе…
Голод притянул её ближе, вынуждая удариться носом в плечо, утянутое мягкой водолазкой.
— Нет. Тебе не нужно становится частью этого. Я найду способ, как избавить тебя от божественной энергии, оставившись вживых.
Сперва Вики выдохнула, словно с плеч сняли камень весом в тонну. Но в ту же секунду на них упало нечто потяжелее.
— Стоп, что? — она отстранилась. — Чтобы я вновь осталась непризнанной без сил? И главное… чтобы я не смогла быть с тобой?
— Вики, это единственный способ, чтобы ты стала бесполезной и…
— Нет! — она резко скинула его руки. — Не тебе решать! Я лучше десять лет отработаю на Сатану, нежели лишусь тебя! — голос срывался на крик, но затем смягчился. — Идиот.
Голод не стал говорить ничего. Лишь гладил по спине в попытке успокоить. И это у него получалось прекрасно, словно холодные пальцы на лопатках были лучше, чем десять чашек ромашкового чая, теплые простыни и спокойная музыка. Лучше любой помощи, которую Вики могла оказать себе сама. Спустя какое-то время они сменили тему, переместившись на диван. Обсуждали работу, сущие глупости и жизненные истории. Всё, чтобы ненадолго оторваться от реальности, сбежав в свою собственную. Та, словно большой взрыв, образовалась из маленькой точки давным-давно, в заброшенном офисе, в котором работала одна лишь Уокер. Но в котором она оказалась не одинока.
— Я видела, как Сатана смог взрастить цветы из ничего. Что, если ты…
— Нет. К сожалению, моя сущность на такое не способна. Шепфа об этом позаботился.
Голос стал тверже, болезненнее. Вики пожалела, что ляпнула подобное. Конечно, за тысячи лет жизни он исследовал свою силу, идиотка! Но, возможно, она могла бы научиться такому сама? Возможно, живительная сила могла бы нейтрализовать ту, что несёт Голод и позволить ему исследовать мир, людей? Прикасаться к другим без страха убить.
— Знаешь… Я позову тебя на свидание. Ты был хоть раз? — Вики наматывала мягкие черные локоны на пальцы, лёжа на мужских коленях. Грусть в глазах Голода мешалась с нежностью, с которой он исследовал её лицо, явно расплывшееся и непривлекательное при таком ракурсе.
— Нет. Однако это я должен звать тебя на свидания.
— Вот ещё! — нахмурилась она. — Ты нормальных мест не знаешь. Вот я проведу мастер-класс, а потом дерзай.
— Я знаю довольно много мест, Вики.
— Не таких, как я. Не спорь. — Она подскочила, давя мужчине на плечи и усаживаясь сверху. Лица оказались близко — всё, чтобы звучать убедительнее. — Дай мне всё организовать.
Голод приглушенно посмеялся, кивнув, а Уокер в благодарность чмокнула его в щеку, обвивая крепкую шею руками. Губы задержались на гладком лице, а глаза хитро взглянули из-под ресниц на мужские веки, прикрывшиеся и подрагивающие. Воспользовавшись безоружностью самого министра, Вики переместилась к губам, игриво запуская язык в приоткрытый рот. Расслабленные руки, лежавшие на её бедрах тут же напряглись, сжимая трепещущее тело, а затем сомкнулись на пояснице, вдавливая в себя. Приятное тепло разлилось по телу, выжигая из головы весь мусор и тьму. Самый мрачный мужчина оказался светом, благодаря которому было не страшно потеряться на пути.
Когда Вики полностью успокоилась, вновь лежа на мужских коленях, наконец произнесла то, о чём даже думать было страшно:
— Я постараюсь убедить Сатану, что я с ними заодно. Если ты хочешь помочь, то подожди до момента, пока я выясню, в чём заключается их план. Если пойму, что они хотят провернуть что-то ужасное, решим вместе, что делать дальше. Возможно, придется обращаться в канцелярию и работать с ними.
Голод отвёл взгляд, поджав губы, но вскоре ответил:
— Делай, как считаешь нужным. А я сделаю всё, чтобы тебя защитить.
***
Странно, но Вики быстро привыкла к новому потрясению. Возможно, потому что в запасе было время. Или такие качели стали настолько привычными, что она просто приняла данность — спокойно не будет. Уокер продолжала работать, часто коротала вечера у Голода, изучала силу и даже раз в неделю выбиралась на дружеские посиделки. Этот привычный и обыденный ритм жизни радовал. Тревога все ещё сидела где-то под ребрами, редкими ночами давая о себе знать в кошмарах. Сны тоже вернулись, когда Вики перестала принимать забвение. Правда хотелось, чтобы они были светлые или безумные, но никак не мрачные.
Выпив по парочке коктейлей, Уокер с Мими заперлись в комнате подруги и стали обсуждать парней. Впервые за всю историю дружбы они находились в отношениях одновременно. Невинные разговоры были настолько девичьи, что Вики даже казалось, что это происходит не с ней. Смех не прекращался, улыбки не сходили с лиц, а глаза были направлены на потолок, мечтающе разглядывая золоченый рельеф.
— Насчет всей ситуации с Сатаной… — Мими сменила тему так резко, что Вики поперхнулся слюной. — Может, я все же поговорю с отцом? Ты ему очень нравишься. Вдруг он сможет чем-то помочь?
— Нет. Не смей. Не хочу, чтобы твоя семья пострадала из-за моей.
— Ты мне сама, как сестра, Вики.
Уокер повернулась, положив голову подруге на плечо и обвила её руками и ногами.
— И ты мне. Но не надо. Пожалуйста. Если вдруг я пойму, что не справляюсь, мы вернемся к этой теме.
— Тогда я хочу, чтобы ты установила связь и со мной! — Мими вдруг вскочила, её глаза засияли. — Чтобы ты могла подать сигнал в случае беды, как вы это сделали с Голодом.
Вики нахмурилась. Смысла в затее было мало. Вряд ли, если Голод помочь не сможет, то сможет маленькая демоница. Да и втягивать её во всю эту историю настолько глубоко Уокер не хотела.
— Я не уверена, что с тобой получится. Все-таки у Голода тоже есть первородная энергия.
— Ну а мы попробуем!
Вики знала эти взгляд и тон. Когда Мими говорила так, значило, что отпираться бессмысленно. Следом пришла здравая мысль — если сработает, пусть подруга будет уверена, что сможет помочь. Так ей будет спокойнее.
С первого раза ничего не получилось, но Мими уверяла, что чувствовала какие-то вибрации. Впрочем, с Голодом тоже вышло не сразу, поэтому Вики приободрила: нужно больше практики.
В конце концов она вернулась в министерство довольно уставшей, но это была не изматывающая, тяжесть, а скорее приятная сонливость. Сегодня они не договаривались с Голодом о встрече. Вики не знала, как поздно вернется. Но отчего-то захотелось уснуть в его объятиях.
Уокер помнила, что приходить в открытую было нельзя, но в ночных коридорах никого не было. Она прислушалась к внутренним ощущениям, пытаясь выловить чьи-то шаги, дыхание или сердцебиение — тихо. Ещё один приятный бонус от обладания силой. Медленно свернула в нужный коридор, пошла вдоль стены и продолжила прислушиваться.
В голове закрутились мысли о свидании, которое Вики обещала. Ей хотелось организовать его на Земле, чтобы Голод почувствовал себя более живым. Обычным. На безлюдных снежных ухабах они уже полежали, нужно было что-то другое. Особенное. Под стать тому, что Вики хотела сделать. Признаться в чувствах напрямую, глаза в глаза. Страшно и волнительно, словно ей вновь было шестнадцать, и она звала на свидание одноклассника.
Дойдя до лестницы, ведущей к комнате Голода, Вики вдруг остановилась. Внутри разлилось странное чувство. Вокруг все ещё была тишина, но было ощущение, что на мгновение её коснулось что-то темное, мрачное. Она резко обернулась и пригнулась, стараясь унять загнанное сердце. Когда наваждение почти спало, Уокер приподнялась и собралась продолжить путь, но на голову резко надели что-то плотное. Мешок не позволил увидеть ничего вокруг, а тело вдруг пробила ещё большая усталость. Хотелось закричать, но из горла вырвалось лишь хриплое мычание. Сознание медленно угасало, а тело обмякало, падая в кольцо чьих-то крепких рук.
Придя в себя, она не могла понять, сколько прошло времени. Но руки и ноги были плотно привязаны к стулу, а шея порядочно затекла. Вики пыталась прислушаться и наконец выловила одно сердцебиение и тихий шепот. Паника охватила все внутренности, горячей волной протекая от живота к лёгким. Дрожащими руками попыталась аккуратно освободиться от узлов, но все безуспешно. Рядом раздался стук тонких каблуков, а в глаза резко ударил свет.
Не пришлось долго фокусироваться, чтобы понять, кто перед ней. Красные тени и тугое платье тут же бросились в глаза. Чума наклонилась, хватая за щеки и больно впиваясь в кожу острыми ногтями.
— Ну привет, птенчик. Надеюсь, ты налеталась, потому что дважды я не предупреждаю.
No turning back — Koda
