***
— Мичи-чан, давай сегодня сходим прогуляться? — сладко улыбается Хината, заправляя прядку недлинных волос за ушко. Она топает ногами по красиво выложенным плиткам в школьном коридоре и склоняет голову ближе к девочке. Шевелюра её, нежно-персиковая и шелковистая, слегка колышется и придаёт Тачибане ангельский вид. — Погода просто чудесная! — Конечно, Хина-чан, — рядом идущая школьница дарит ей ответное дружелюбие. — Как только я сделаю уроки. — Ох, как же я счастлива, что ты наконец начала учиться, — Хината демонстрирует свои эмоции неожиданным хлопком в ладоши и по-милому сияющими глазками, проливающими на Такемичи свет оптимизма. — А ведь раньше противилась. Поди, влюбилась в кого, м?! — Нет-нет, что ты, Хина-чан, какая любовь? — Ханагаки неловко трёт щеку пальчиком и машет головой из стороны в сторону. — Да-а-а? А я то думала… — наигранно-разочарованно вздыхает Хината, понуро опуская плечи, причём так, что школьный рюкзак грозится вот-вот с них упасть. — Тебя совсем никто-никто не нравится? — Нет, — настойчиво продолжает Такемичи, хмуря тёмные бровки и показывая, что от своего мнения она отказываться не собирается. Хотя Хината очень давит очаровательной внешностью, вызывающей желание пожалеть её и согласиться со всем, что она скажет. — Ты так и останешься без парня, Мичи! — Тачибана возмущённо дуется, складывая руки на миниатюрной груди. Она ускоряет шаг, заставляя другую девочку совершить аналогичное действие, дабы поспеть за ней. Они выходят с территории школы и теперь идут по тротуару. Где-то недалеко от них мальчишки вновь кучками собираются идти на драки и во всю воодушевляют своих товарищей. Хината замечает их общего знакомого. — Аккун! — она окликает мальчика и бежит к нему, не забыв следом ухватить Такемичи за предплечье. — Вы снова идёте калечить друг друга? — Э?! Почему сразу калечить? — вместо Аккуна отвечает другой парень. Верхняя часть его волос собрана в хвостик, а на лице красуются квадратные очки, словно напяленные в качестве аксессуара, а не для зрения. Он негодует, явно ущемлённый замечанием Хинаты, и опровергает её слова. — Мы вообще-то всегда побеждаем! — Верю. Ну хоть Мичи-чан с вами больше не таскается, — Тачибана приобнимает подругу за талию и прижимает к себе, крутя её из стороны в сторону, как вещь. — А то совсем побитая ходила! — Ха-ха, Хина… — Такемичи, ты предала нас! — Макото громко взвывает и притворно вытирает глаза от слёз, разочаровываясь, что их «банду» покинул один из участников. — Мы тебе этого не простим! — Эй, Макото! Придурок, а ну живо перестал! — Ацуши хлопает парня по затылку, заставляя его с грохотом рухнуть на землю и стукнуться коленями. — Такемичи — девочка! Зачем ей драться? — Да, в чём-то ты прав… — поддакивает ещё один человек в их скромной компании. Такемичи краем глаза замечает друга детства, ранее скрывавшегося от них за спиной Аккуна, и приветливо машет ему. Такуя краснеет. — Блядь, Аккун, больно! — черноволосый кряхтит, поднимаясь с твёрдого горячего асфальта, и обиженно потирает шею. — Ну всё, нам с Мичи-чан пора домой, не убейтесь тут! — Хината разрешает все конфликты одной фразой и снова утаскивает Ханагаки. Но в этот раз к дороге, ведущей к её дому.***
Такемичи проворачивает ключ в замочной скважине. Хината проводила её до самого порога и, предварительно обняв и зависнув с ней в таком положении минут на пять, пошла дальше, к себе. Улыбка до ушей с лица девочки тотчас исчезла, как только она осталась одна. Глаза потухли и вернули бывалое безразличие. — Как же непривычно… Она скидывает обувь, небрежно оставляя ту в коридоре, и босыми ногами шлепает по холодному полу. Тело сразу покрывается мурашками. А обжигающая прохлада помогает прийти в себя. Такемичи снимает школьную форму и останавливается напротив зеркала. Она смотрит на своё отражение.***
— Хина-чан, ты уверена, что… — Такемичи обрывает предложение, со скептицизмом в светлых голубых глазах смотря на девочку, — …знаешь, как правильно делать? — Всё будет отлично, Мичи! — восклицает Хината и отворачивает её голову от зеркала. Теперь Такемичи не может наблюдать свой пока ещё изменившийся внешний облик. — Я сделаю из тебя королеву! «Надеюсь, что хотя бы не чудище», — Такемичи вновь норовится задрать макушку и последний раз с сожалением взглянуть на себя, но Тачибана ладонью тормозит её и тут же начинает растирать прохладную массу по волосам. Ханагаки рассматривает светло-фиолетовую кашицу, которую они с Хиной намешали. Светловолосая девочка не поскупилась на дорогой краситель, однако теперь она почти полностью осталась без карманных денег. Но всё-таки ей с этим ходить, так что не жалко. Главное, чтобы в этот раз осветление получилось сносным. — Всё. Написано сидеть сорок минут, — Хината почти что выпихивает заторможенную подругу из ванной и отводит в свою комнату. Волосы она ей обмотала пакетом, а сверху — полотенцем. — Я принесу чай и печенье, посиди тут. — Ладно, — кивает Такемичи и включает телевизор. Она тыкает по кнопкам, перелистывая каналы и ища что-нибудь приемлемое для просмотра. После школы девочки немного погуляли в ближайшем парке, как и планировали, а потом Хината пригласила Ханагаки к себе домой на ночёвку. И предложила побыть для неё парикмахером. Блондинка оставляет пульт в покое, когда находит ненавязчивую мелодраму с простеньким сюжетом. Это то, что обязательно понравится её подруге. Тачибана, как успела понять Такемичи за проведённое вместе с ней время, — очень романтичная натура. Очень дружелюбная и милая. С ней довольно легко найти общий язык. И поговорить можно на любые темы: она всегда поддержит диалог. Такемичи — настоящий ценитель таких людей. Людей, проявляющих инициативу и желание. А потому и находиться рядом с Хинатой ей только в удовольствие. — О, Мичи-чан, ты про любовь включила?! — школьница радостно пищит и закрывает дверку комнаты (и по совместительству места их сегодняшнего обитания весь вечер и всю ночь). Хината ставит на низкий столик перед ней тарелку с угощениями и две чашки с горячим дымящимся чаем. Такемичи тут же принимается лопать сладости, не стесняясь. — Наконец-то прислушалась к моим словам? Но у Хинаты Тачибаны была одна черта. Немного раздражающая черта. Она периодически напоминает ей об отсутствии парня и щебечет про «одиночество-с-десятью-кошками-бла-бла-бла…» — Хина-чан, а ты когда себе мальчика найдёшь? — отвечает вопросом на вопрос Такемичи, растягивая губы в хитрой улыбочке. — Так у меня есть ты, зачем мне парень? — но Хината даёт ответ, заставляющий приподнять брови в немом недоумении. А где логика? Тачибана присаживается на пол рядышком как ни в чём не бывало, будто слова её — нечто само собой разумеющееся. Она поворачивается в сторону Такемичи и прикрывает веки. — Мне больше никто не нужен. — Тогда мне тоже, — заявляет она, убеждая Хинату. Она по-забавному дуется и задирает нос кверху. — Ты лучше всяких мальчиков, Хина-чан. — Хе-хе, — Тачибана заливается краской и прикрывает ладошкой рот, из которого периодически вылетают смешки. — Спасибо, Мичи. Это мило. Через сорок положенных минут они совместными усилиями смывают краску с волос, и Хината вновь вызывается помочь, попутно доставая фен из шкафчика. Светлые волосы разлетаются от напора тёплого воздуха. — Как же тебе идёт, Такемичи! — восторженно восклицает девочка с персиковыми локонами, беря расчёску в руки и принимаясь причёсывать голубоглазую. Теперь её блонд и вправду стал более презентабельным: цвет теперь равномерный, без проплешин, желтизна перекрылась, а оттенок очень приятен глазу и не такой ядрёный. — Настоящая красавица! — Ну что ты, Хина, — Такемичи довольно осматривает своё отражение в зеркале, оставляя в голове пометку о том, к кому можно обратиться, если с шевелюрой вдруг возникнут трудности. — Не скромничай! Пойдём, я тебя ещё наряжу! — Хината упорствует и толкает в спину Такемичи, не оставляя той никакого выбора. «Вечер обещает быть долгим…»***
*25.06.2005*
— Такемичи, с тобой точно всё в порядке? Ты какая-то странная уже несколько дней, — Ацуши пытливо вытягивает из неё ответы, а Такемичи внутренне горит от раздражения. Когда же он оставит её в покое? Она понимает: он волнуется, но нельзя же так наседать. Захочет — сама расскажет. Но Такемичи слишком тщательно отыгрывает роль предыдущей «себя», поэтому никакие подозрения со стороны знакомых ей не нужны. Это нужно пресечь на корню. — Конечно, Аккун! — Ханагаки ярко улыбается, обнажая белоснежные зубы. Её огромные голубые глаза горят. — Можешь не переживать за меня! — Такемичи хлопает его по плечу маленькой ладонью, показывает пальцами знак «окей» и малость ускоряет шаг. Сендо успокаивается, видя привычный оптимистичный настрой подруги и её ту самую способность вдохновлять и приободрять других. — Просто… я же девочка, как ты и говорил. Зачем же мне вступать в мальчишеские разборки? — Верно, Такемичи-чан, — неожиданно Ацуши треплет её по светлой макушке, словно старший брат. Но глаза его почему-то полны неописуемой грусти. — Себя нужно беречь. Ещё раз с днём рождения! — Хе-хе, спасибо, Аккун! — она поднимает уголки губ вверх с теплотой и мчится поскорее в школу, короткими ногами пробегая мимо людей вокруг. — ХИНА-ЧАН! Она налетает со спины на Хинату, которая ожидала её у ворот, и обнимает ту за шею, весело прыгая на месте. — Мичи, почему так долго? — Тачибана притворяется обиженной, уходит от Такемичи в другую сторону и тем самым тащит её за собой. Кроссовки светловолосой девочки немного стираются о землю. — Не дуйся, Хина! Я просто одевалась. — Да-а? Теперь ты снова должна мне прогулку! — Хината в качестве мести угрожающе разводит руками и тотчас притягивает Такемичи к себе, душа в объятиях. — С днём рождения! Мы должны отпраздновать!!! — Х-х-к-ха… Хината… — блондинка хрипит и хлопает подругу по спине, подавая сигнал «сдаюсь». Лицо её слегка бледнеет от твёрдой хватки Тачибаны. — Ой, Такемичи, прости! — Да ничег-го…***
Середина дня. В средней школе Мизо сейчас большая перемена на обед. На улице удушающе-жарко, но большинство детей почему-то предпочитает именно там проводить эти шестьдесят минут. Солнце неприятно опаляет золотистыми лучами, не грея, а скорее обжигая нежную кожу. Такемичи закрывает лицо раскрытым учебником по японскому языку, прячась от надоедливого светила, а в другой руке держит тетрадку и машет ей по пространству около вспотевшей шеи, используя свои конспекты в качестве веера. Хината уговорила её пообедать в школьном дворе, а не в кабинете. Потому школьница выбрала себе место, максимально отдалённое от других людей, и сейчас сидела на скамейке, дожидаясь лучшую подругу, ушедшую за соками к ближайшему автомату с напитками. Её друзья — пятёрка Мизо (хотя пятёркой они вряд ли теперь считаются, потому что Такемичи стала проводить с мальчиками меньше времени) — стояли чуть отдалённее от неё. Они вели беседу с парнями из параллельных классов и активно о чём-то разговорились. «Жаль их, конечно, — рассуждает Такемичи. Мальчишки потеряли члена своей команды из-за обстоятельств, никак не зависевших от «той Такемичи». Но расстроенными они ничуть не выглядели. — Видать, в этой реальности они были против того, чтобы Такемичи дралась». «Дрался», а не «дралась» — автоматически хочется себя поправить. Но не в этом случае. Разумеется, Такемичи всё так же, как и раньше, общается с мальчиками на каждой перемене и немного после школы. Но в их вылазках на старшеклассников и других гопарей она больше не участвует. Она, конечно, всё понимает. Дружба, трали-вали и так далее — всё это Такемичи оставит как прежде, иначе её с лёгкостью раскусят. Да и взаимодействие с детишками ей не то чтобы в напряг. Они довольно хорошие, мысли их почище, чем у большинства. И принципы какие-никакие присутствуют. Такемичи поднимает голубые глаза к небу, высматривая в нём белоснежные субстанции, выстроившиеся причудливыми формами и напоминающие где-то животных, где-то просто непонятные фигурки. Но боль она не любит. Ненавидит. И свои чувства ей гораздо дороже чувств окружающих. — Мичи-чан, я взяла тебе с вишней! — Тачибана не заставляет себя долго ждать и прибегает через несколько минут, держа в руках коробочки сока. Она протягивает ей одну, и Такемичи, тут же протыкая упаковку пластиковой трубочкой, жадно припадает к ней. — Ну и жара-а… Ханагаки молча соглашается. — Точно! — Хината восклицает так, словно вспоминает что-то. — Я недавно видела, что недалеко от твоего дома открылась кафешка. Момо-чан и Сэнго-чан говорили, что там очень вкусные пирожные с клубникой! Девочка подсаживается поближе, опаляет её ухо тёплым дыханием и переходит на шёпот. — Только давай пойдём без мальчиков… — она косится на придурочного Макото, громко хохочущего с очередной «умной» шутки Ямагиши, и на такого же Аккуна, держащегося за живот и чуть ли не задыхающегося от смеха. — Хех, ладно, Хина-чан, — Такемичи понимающе подмигивает ей и вновь тянет кисло-сладкую жидкость из почти опустевшей картонной коробки. На том и порешали.***
[17:01]
Такемичи смотрит на наручные часики. — Мичи…ха… — Хината опирается ладонями о колени, покрытые белыми колготками, и тяжело дышит от продолжительного бега. Персиковые глаза прикрыты от усталости, а губы девочки немного подрагивают. — Извини! Долго ждёшь? Меня просто мама задержала! Х-ха-а… — Да сегодня день опозданий, Хина, — хихикает блондинка и тут же замечает за спиной Хинаты черноволосого мальчика, схватившегося за кофточку и неловко поглядывающего на неё. — О, а это кто? — Наото, чего ты там спрятался? — Хината хватает его за плечики и выставляет перед собой. — Это Наото. Он мой младший брат. Наото, а ну поздоровайся! — З-здравствуйте, — мальчишка молвит неуверенно, но достаточно громко. Внешне — а именно по лицу — он на старшую Тачибану походил самую малость. Такемичи данная персона известна хорошо. Очень хорошо. Триггер. — Привет, Наото-кун, — Такемичи треплет парнишку по тёмным волосам и с улыбкой наблюдает за его бегающими по округе глазами цвета стали и краской, разрастающейся на детских щеках. — Приятно познакомиться. У тебя такой милый брат, Хина. Ох, как же приятно смущать людей. — Ага. Он нам сегодня не помешает, не волнуйся. Мама попросила его вывести погулять, — жертва их обсуждений, кажется, теперь совсем стал розовым. Румянец заполонил и его нос, и шею, и даже на ушах поселился. Хината дует губы и укоризненно смотрит на Наото. — А то совсем в своих учебниках засиделся. — Я…я учусь! — восклицает Наото и быстро топает вперёд, подальше от надоедливых старших. Такемичи и Хината хитро переглядываются. Ухмыляются. И мчатся вслед за мальчиком.***
— М-м… Хина-чан, а мы точно идём правильно? — слегка скучающе спрашивает Такемичи, уже запутавшаяся в дороге. Наото сбоку поддакивает. — Ты сама это кафе видела или тебе девочки сказали? — Сама видела! — Хината идёт впереди планеты всей, серьёзно обижаясь на младшего брата и подругу, которые засомневались в её путеводительных способностях. — Нам недолго осталось. — Ха… — Тачибана младший тихо вздыхает, походу, жалуясь на неугомонность и излишнюю уверенность старшей сестры. — Надо было карту взять… — Ага, — соглашается Ханагаки и хмурит брови, замечая отдаленность Хинаты. — Эй, Хина-чан, ты куда так ускакала? Нас подожди! Наото и Такемичи догоняют девочку с оранжевыми волосами и равняются с ней шагом. Идут пять минут. Такемичи смотрит на часы. Десять минут. — Хината, мы заблудились! — подводит итог мальчик, останавливаясь на месте и вставая перед школьницами. — Он прав, — принимает участие в разговоре Ханагаки и оглядывается. Тачибана привела их в мутноватый переулок. — Я думала, что так быстрее, — девочка опускает грустный взгляд на асфальт. — Мы почти пришли, осталось немно- — Эй, а вы кто? — ей не даёт закончить озвучивать мысль голос, раздавшийся чуть поодаль от компании из трёх человек. Такемичи нервно оборачивается, нутром чуя неладное. — О-о, девчули? — И пацан какой-то, — заключает второй. Оба обладателя этих голосов их внимательно оглядели и остановили внимание на девочках. — Вы знаете, чья это территория? Высокий. Под метр девяносто. Такемичи приходит в ужас. Она сглатывает слюну, вязко застрявшую в горле и отшагивает назад, невольно закрывая телом Хинату и её младшего брата. У них бита. Ноги Такемичи напряжённые, вот-вот готовые бежать куда подальше от проблемных детей, решивших, что они могут в этом мире всё. — Это территория Мёбиуса! — милосердно вводит их в курс дела широкий подросток со шрамом на щеке. Такемичи в мыслях усмехается, мол, «у вас тут не написано, откуда мы должны знать?» Но движимая здравым рассудком, она не спешит выводить из себя того, кто имеет явное преимущество над ними, и выдаёт совершенно другое: — Что вам надо? — вопрос скорее риторический. Она прекрасно знает, что нужно малолетним спермотоксикозникам, у которых на уме лишь одно. А судя по наряду, состоящему из байкерской куртки с логотипом, принадлежат они к высшим сословиям в мире гопников (как они сами любят про себя думать). Потому парни, уже начавшие подходить ближе и зажимать девочек у стенки, не побрезгуют сотворить этакое грязное дельце со школьницами. Не побоятся ведь. Не побоятся ничего и никого. Не побоятся ни полиции и добросердечных граждан, если вдруг те придут на помощь, не побоятся ни кары небесной, ни наказания Сатаны. А Такемичи знает: вероятность того, что и то и другое существует, слишком велика. Уж она-то прекрасно это понимает. На своей шкуре ощутила. Но вот они, не думающие о правильности совершаемых действий, этого никогда не осознают. И Такемичи до скрежета зубов раздражает то, что такие твари, пустоголовые, не умеющие думать разумно, ещё дышат. Ещё живут. Ещё и смеют трогать невинных девочек. Но больше всего Такемичи горит от несправедливости Бога, в которого она в последнее время начала верить. Что они сейчас сделают? Позовут кого-нибудь? Вызовут полицию? Позвонят отцу Хинаты и Наото? Он ведь полицейский, значит, поможет! Так ведь? Ха. Как будто они успеют. Им не оставляют выбора, кроме как сдаться. Можно попытаться сразиться, как это бывает в фильмах-боевиках или мангах про супергероев, но их скорее быстро заткнут и повалят на землю. А потом изнасилуют. Подобные истории обычно заканчиваются таким образом. На помощь никто не приходит. А жертвы остаются лежать на холодном асфальте. Обнажённые, униженные, все в крови и без былого желания жить, они смотрят в небо и проклинают человечество. Проклинают мир. Такемичи не хочет, чтобы Хината испытала то, что испытала когда-то её подруга. Такемичи не хочет потом снова находить мёртвое тело своей подруги. Такемичи не хочет видеть это. Она замечает, что Хина уже не сдерживает слёзы, а Наото усердно набирает отцу, но тот никак не отвечает. Она замечает, что оба парня подходят ближе и возвышаются над ней и заплаканной Тачибаной. Она интуитивно ощущает страх и дрожащие ноги Хинаты. — А ты, я смотрю, первая в очереди? — он мерзко ухмыляется, нарочито угрожающе крутя в руках биту с шипами на всей её поверхности, и своими гнусными глазами оглядывает тело школьницы. Такемичи видит: это глаза животного. Не человека. Животного. Он выкидывает тяжёлую ногу вверх. -Б-ах-х- — Т-т-такемичи…! Такемичи падает, больно ударяется ладонями, в последний момент подставленными под себя, и стирает их до крови. Не попавшая под удар Хината громко вскрикивает и оседает на асфальт рядом, беря девочку за плечо и ужасаясь происходящему. Маленького Наото сдерживает другой парень в аналогичной белой форме. Такемичи догадывается: он уже надоел двум преступникам бесконечными звонками и звуками сообщений, всё никак не доходившими до отца, потому те и решили устранить помеху. — Н-не трогайт-те её… — Хината прикрывает рот ладонями, сдерживая выливающуюся истерику и крики. — П-пожалуйст-та… — Не бойся, — гопник заносит биту, наигранно-усердно прицеливаясь, чтобы нанести удар. Он замахивается блондинке в голову, улыбаясь во все пожелтевшие зубы. — Мы и тебя без внимания не оставим! -Хр-р-у-с-сть- В Такемичи что-то трескается. -Хру-у-с— А по её телу проходит яркий синий импульс, оставивший после себя возгорающиеся белые молнии и искры, осевшие свечением в голубых глазах. В ушах раздаётся режущий звук. Теперь Такемичи ничего не видит.-Тик-
-Так-
— Мичи…ха… Извини! Долго ждёшь?