За всю свою недолгую жизнь, не продлившуюся даже двадцати лет, она попадала в различного рода ситуации, ведь сфера деятельности постоянно вынуждала общаться с людьми и им подобными существами.
Сначала детский сад, как и у всей малышни, затем школа — не самая благополучная, оттого и воспоминания об этом месте были таким же отвратительными, — а после неё университет, который в связи с финансовыми трудностями приходилось совмещать с работой.
Такемичи всегда считала себя человеком, умеющим найти не самый плохой подход к другим, человеком вполне осторожным, а главное, очень внимательным к деталям.
И куда, спрашивается, подевались эти навыки?
Она корит себя за чересчур длинный язык, на эмоциях сболтнувший то, чего не следовало.
Кисаки Тетта, так
невовремя оказавшийся на расстоянии меньше метра рядом с ней, протягивает свою руку и забирает уцелевшие после столкновения с землёй очки, после надевая их. Глаза его, благородного металлического цвета, тут же становятся видящими и проходятся по ней вдоль и поперёк. Он немного поднимает изогнутые брови.
— Мы знакомы?
Он что, действительно её не узнал?
Такемичи не может кое-чего понять.
Разве это
похоже на Кисаки, всезнающего и ведающего обо всех твоих тайнах и скрытых мыслях? Он же как затычка в каждой бочке и любую информацию первостепенной, на его взгляд, важности пропустить мимо ушей не может.
Это же
он разнюхивал о Сано Манджиро, чтоб потом переманить того на свою сторону (лучше сказать: подмять под себя) и в дальнейшем манипулировать им.
Это же
он является совершенно ненормальным для своего тринадцатилетнего возраста гением, которому подвластно составление хитрых и изворотливых планов, успешные последствия которых гарантированы и однозначно принесут пользу только ему одному.
Тогда почему же сейчас он лишь ожидающе пялится на неё, взирая сверху-вниз глазами, полными презрения, и потирая ушибленный подбородок?
Она неловко ссутулилась под таким леденящим и пробирающим до самых косточек взглядом.
То Майки, то этот теперь — оба доведут до инфаркта.
Ханагаки думает, что ей срочно нужен отдых. Да желательно в этаком местечке, где можно наплевать на всех и просто оторваться.
Секундочку…
Секундочки не хватит.
Всё не может быть настолько
просто.
Это же Кисаки: у него наверняка всё просчитано. Не зря же главный герой с ним так долго возился, поочерёдно руша его стратегии друг за другом, будто вынимая бруски при игре в Дженгу.
Да, иных мыслей быть не может.
Вдруг Кисаки всё же… понял, кто она, потому сейчас и недовольно выжигал в ней дырку?
Приходится неслабо покопаться в голове и повспоминать, как именно стоящий перед ней школьник относился к Такемичи.
В итоге стало ясно, что любил он его не слишком, скорее, даже ненавидел и завидовал отношениям с Тачибаной.
Но… какие же причины этой ненависти могут быть сейчас?
Разве она встречается с Хинатой?
— Эй, девка, тебе задали вопрос, — один из бугаев, который был сопровождающим такой важной шишки как Тетта, угрюмо навис над ней, пригрозив кулаком и вызвав очередное неконтролируемое пищание. — Отвечай.
А что она, собственно говоря, теряет?
— Я — Ханагаки Такемичи.
Если уж Кисаки захочет ей как-то навредить, то не сможет, потому что тогда она просто не допустит этой встречи.
Везде сплошные плюсы. Хуже ей явно не станет.
Разве что морально.
А так у неё появляется отличная возможность собственноручно столкнуться с главнейшим злом, которому не угодили все вокруг, и подружиться с ним, чтобы найти его слабые точки.
Ну, как говорится: пытка не попытка.
— А? — теперь же она может наблюдать, как доселе беспристрастное лицо Кисаки удивленно вытягивается, а очки вновь норовят упасть с переносицы, но паренёк не даёт этому произойти, быстро поправляя их указательным пальцем. Забавное, однако, зрелище. — Такемичи…?
— Ага, — она наконец поднимается на ноги, размышляя о том, что падает в последние дни слишком часто, и отряхивается. Затем чуть отходит в сторону от того жуткого громилы, поёживаясь, — давно не виделись, Кисаки-кун.
Между ними наступает неловкая тишина.
— Вы её знаете? — суёт свой нос куда не надо второй, находящийся за спиной Тетты, заинтересованно поглядывая на светловолосую девочку, дружелюбно улыбающуюся и старающуюся не выдать тот факт, что эта белозубая улыбка до ушей была выставлена ею на показ через бесконечное множество усилий.
— Нет, пошли дальше.
«Чего-о?!»
Её задевают, сбивая и с толку, и почти что с ног.
— Это вообще как называется?!
Но смысл её возмущений так и не долетает до сознания ушедшего, полностью растворяясь в воздухе, внезапно ставшем душным и давящим.
В тот момент, когда он пробормотал её имя, Такемичи чётко увидела прояснение в серых глазах мальчика, которые затем переменились и уставились куда угодно, но только
не на неё.
Тогда он… отвёл взгляд?
Какой абсурд.
Разве это в характере Кисаки — не смотреть на знакомого человека и просто проходить мимо?
Она даже не знает: радоваться ли ей тому, что всё сложилось весьма «удачно» и не пришлось контактировать с врагом, звание которого официально ещё не было озвучено, или грустить оттого, что ситуация оказалась глупее некуда.
Только вот с этого дня в копилку её загадок, требующих ответа, добавилась ещё одна:
Почему Кисаки Тетта проигнорировал её?
***
— Чтоб я ещё раз послушала Хину и взяла вас с собой… — шипит Такемичи, вжимаясь в угол вагончика поезда, дабы окружающие люди не поняли, что она из их
компашки. — Господи, спаси.
Середина дня после школы — идеальное время для того, чтобы отпустить все заботы и снять напряжение в караоке-баре, выпив
вина сока и сорвав голос, подпевая ныне популярным песенкам. А ещё это отличная возможность навредить собственному горлу и впоследствии не пойти в общеобразовательное учебное заведение для получения знаний.
Ничему стоящему их там, впрочем, никто не учит. Так, по мелочи: не убей, не избей, не укради.
— Да заткнитесь вы уже, — вставляет свои пять копеек единственный здесь адекватный Аккун, размашисто давая подзатыльники Макото и Ямагиши. Единственный он потому, что Такуя отказался жёстко затусить, объяснив свою неявку занятостью. — Ебанный стыд.
Такемичи заливается хохотом, усердно сдерживая его кулаком. Но покрасневшее лицо и слезинки в уголках глаз выдают её с потрохами.
— Не смей ржать!
Не прошло и века, как двери серого вагона, навевающего скуку, соизволили открыться, высвобождая из своих пут неуёмных и буйных подростков наружу. На волю.
— Ва-а-ау.
Когда они поднялись по лестнице, ведущей на выход из подземных путей, толпа людей, кишащих положительными эмоциями, смыла их океанскими волнами.
— Макото, рот закрой, а то муха залетит, — напоминает Ацуши и учтиво помогает другу поднять челюсть с пола.
Но понять Сузуки можно: вид, расстелившийся пред ними, был действительно завораживающим и будоражащим до дрожи в коленках.
Шумный и яркий Роппонги, выбранный девочкой как самое подходящее место для расслабления, поражал своими высотными зданиями, украшенными цветными надписями, картинками и постепенно загорающимися вывесками. А ещё район впечатлял количеством народа, наплывшего сюда, словно мухи на говно.
Хотя ничего удивительного в этом и впрямь нет: всё-таки в любом месте центр пользуется бóльшим спросом, нежели другие невзрачные территории.
А по прибытии к заведению, которое было местом их сегодняшних посиделок, даже Аккун ахнул.
Ну, да, всё же возраст дал своё: в зданиях, далёких от дома, они ещё не были. Теперь совсем как взрослые.
— Чего встали? — Такемичи первой сделала решительный шажок к дверям, насмешливым взглядом смерив застеснявшихся друзей. — Струсили, да?
— Ничего подобного! — воскликнул Ямагиши, с размаху дёрнув за ручки и позволив запаху, характерному как раз для таких помещений, проникнуть на улицу.
На первый взгляд караоке-бар, расположенный недалеко от станции метро, — самая обычная забегаловка чуть более высокого ранга, чем её аналоги, в которую спокойно пропускают несовершеннолетних, не требуя на входе паспорта.
Но на самом деле всё обстояло
немного иначе.
А именно: подпольный клуб, куда мог проникнуть любой желающий малолетка, был прямо под их ногами.
Бесконтрольность двухтысячных годов в самом расцвете, но ведать своим товарищам об этом случайно услышанном моменте Такемичи не собиралась.
— Пойдёмте скорее.
***
Стены тонкие, звук пропускают.
А когда в комнате вопят так, будто медведь кое-каким отдельным
личностям проехался, а не прошелся по ушам, становится ещё более неловко перед другими.
Она может представить, что сейчас ощущают их соседи, меньше минуты назад тарабанившие кулаками по хлипкой забетонированной стенке. Наверное, такой же испанский стыд.
«Ах, к чёрту всё, — мелькает в её голове, когда она залпом опрокидывает в себя обжигающий горло коктейль, в котором — по честным словам бармена — нет ни капли алкоголя. Только вот в это не особо верится, потому что щёки представителей мужского пола изрядно порозовели, а сами они вели себя уж больно раскрепощённо. — Можно и погудеть во всю. Кто пристыдит?»
— Я пойду ещё чего-нибудь закажу себе, — предупреждает Ханагаки, вставая с удобного диванчика и хлопая себя по карманам кофты, проверяя те на наличие телефона и кошелька. Мать расщедрилась и нехило отсыпала ей деньжат в благодарность за то, что она больше не приходит с двойками и синяками. Потому Такемичи и пользуется случаем, во всю скупая попить-поесть. Желание культурно набухаться, конечно, всё ещё присутствует, но пока что она не будет пугать любимую мамочку новыми причудами, а то женщина совсем с ума сойдет и сдаст её, наконец, в детский дом. — Вам чё брать?
— Не, не надо. Они в хламину, — отвечает за всех сама-ответственность-Аккун, и пивший, и евший меньше, чем Ямагиши и Макото, сожравшие почти весь стол и оставившие им по малюсенькой крошке хлеба. — Тебя проводить?
— Да я мигом, — задвигает дверку она, попутно высматривая цифры на экране старой раскладушки и раздумывая, сколько же она тут хочет торчать. Было бы здорово сменить обстановку и ещё куда-либо сходить, но, видно, не судьба. С такими-то перебравшими друганами.
Чтобы найти стойку со всякими напитками и едой, где их, собственно, и варганят, необходимо было пройти прямо по коридору, из комнат которого доносились такие же где-то пьяные, где-то чуть более трезвые голоса. В основном молодёжные.
— Мне мохито и тот чизкейк, — тыкает она пальцем в стеклянную витрину, указывая на аппетитный десерт, покрытый сладким сиропом.
Девушка по ту сторону прилавка кивает, прося подождать заказ пару минут.
А она как раз ещё в начале заприметила отличное сиденьице, на которое можно было уместить свой ожидающий зад.
— Эй.
Но почему-то каждый её выход из дома не обходится без приключений.
— Ты идёшь со мной.
— С чего бы? — настороженно глядит из-под нахмуренных бровей Такемичи, дергая рукой, которую с силой сжали чужие пальцы, оставив на прозрачной коже щиплющие светло-красные полоски. — Лапу убрал.
Парень, вцепившийся в неё как собака в кусок мяса, потянул Ханагаки за собой, пока та милая барменша встревоженно смотрела на происходящее и кому-то названивала.
— Ты человеческого языка не понимаешь? — вновь вырывается она, что с немалым трудом, но всё же получается. Он аж опешил, не ожидав от неё такого. — Тц, животное.
— Слышь, шлю-
-Бам-
— А ну отпусти её, урод!
-Бам-
— Получай, получай!
— А-а-э-э, — звучно и красноречиво тянет Ханагаки, не зная, как отнестись к
вот этому.
За миг из ближайшей комнатки вылетает низкая девчушка и тут же принимается избивать её обидчика… сумкой…?
«Какая боевая барышня, — она приоткрывает рот в немом удивлении, наблюдая за уж слишком весёлым представлением: блондиночка опять замахивается, сумарём заряжает точно по шее пацана и сражает того. — Вот это мастерство. У неё там кирпичи, что ли?»
— Эй, ты, сука…!
Однако насильственные действия по отношению к не самому лицеприятному персонажу сей истории быстро закончились: спустя пару пропущенных тумаков он собрался с новыми силами и пошёл на блондинку, юрко пробежавшую мимо него.
Личико девушки чересчур внезапно оказалось перед её носом, и Такемичи даже не успела должным образом среагировать.
— Побежали!
«Да это же, — пока златовласая тащила школьницу за собой, быстро перебирая короткими ногами, понимание того, кто
перед ней явил себя во всей красе, медленно, но верно достигло ума, —
Сано Эма?»
Таких совпадений просто не бывает: ну не может же девчонка, настолько похожая на фрейм из манги и на другого Сано, быть кем-то другим.
— Ха-а, — они промчались ещё совсем недолго, сделав несколько поворотов и в итоге оказавшись на улице, наполненной людьми.
Девушка ростом примерно с саму Такемичи двинулась к ближайшей лавочке, всё так же продолжив вести её за собой.
— Ну, это… спасибо за помощь, что ли…
Молчание в ответ немного насторожило.
— Ува-а-а! Ну почему мужики — такие козлы?!
Предполагаемая Эма схватилась за волосы, громко завопив и размазав влагой, потёкшей из янтарных глаз, чёрную тушь по векам.
